***
Моя жизнь совершенно очевидно была разрушена, а лучшей подруге хоть бы хны. С того самого момента, как я ничком свалилась на постель и принялась размазывать вечерний макияж по голубым облакам наволочки, Хагивара словом не обмолвилась. Похоже, совесть её не мучила. — Это конец, — жалобно провыла я, отрываясь от подушки. — Рей, что же ты наделала? — Я? Мозги совсем отшибло, да? — разразилась праведным гневом подруга. Плотину прорвало. — Мегуми, твой Акаши псих конченный. Какого вообще хрена ты творишь?! Опережая попытку оправдаться, Хагивара схватила вторую подушку и нанесла сокрушительный удар по моей бедовой голове. — Прекрати, Рей, — взмолилась я, кое-как отбиваясь. — По-твоему, я недостаточно настрадалась? — Да, если ты всё ещё не понимаешь, в чём проблема. О, я прекрасно понимала. Из внушительного списка этих самых проблем следовало выделить три основные: в глазах Акаши я упала ниже плинтуса, заработав звание сплетницы; подруга считала меня гнусной лгуньей; и, наконец, смерть от ударов подушкой — тоже смерть, а умирать мне пока не хотелось. На третьем десятке нанесённых подругой ударов я не выдержала и решилась на чистосердечное признание: — Я влюбилась! Хагивара застыла. Она раздражённо цокнула языком и в последний раз замахнулась. Удар пришёлся по постели — меня помиловали. Это вполне походило на дозволение рассказать свою историю от начала до конца. Я решила не тратить время зря и выдала как на духу всё то, о чём так долго приходилось молчать. — Поначалу всё было слишком запутанно, а потом я сама не заметила как влюбилась. Слушай, я ведь на самом деле не хотела врать, — Хагивара издала смешок — она явно не впечатлилась откровенностью, — я боялась признаться, потому что знала, как вы отреагируете. — Тебе не кажется, что мы это уже проходили? — Не вижу ничего общего. Хагивара язвительно скривилась: — Да что ты говоришь? — Нет, серьёзно. Рио — мудак, и я никогда этого не отрицала. Он был нужен, чтобы насолить предкам. — Ну и как, насолила? Только вскрытого гнойника мне не хватало для полного счастья. — Мы, кажется, договаривались не поднимать эту тему, — резонно заметила я, старательно отгоняя воспоминания о прошлогоднем инциденте. Хагивара, старчески ворча под нос, забралась с ногами на кровать. Она села, пожав колени к груди и положила ладонь мне на плечо. — Я понимаю, что этот переезд тебе поперёк горла, и твои родители поступили жестоко, — примирительно начала она, — но зачем наступать на те же грабли? Неужели ты не понимаешь, как всё это выглядит со стороны? К добру ли к худу — нет. В отличии от Рейко, для меня отношения с Акаши были всего лишь странными и сложными. И не было ничего мало-мальски похожего на тот цирк уродов, что мы разводили с Кондо Рио. Разве что оба моих парня были из числа тех, с кем водиться себе дороже. Но опять же, так казалось лишь на первый взгляд. — Как быстро растут твои аппетиты: от байкера к сраному аристократу. — Не сравнивай их, пожалуйста. Сейджуро он… — Се-дзю-ро, — детским голоском поддразнила Хагивара, за что огребла с локтя по рёбрам. — Какой он? Глубокий, как Марианская впадина? — Очень смешно. — Я закатила глаза, но продолжила, невзирая на горечь обиды. — Он сложный и резкий, это правда. Но это защитный рефлекс, понимаешь? Хагивара фыркнула, вновь перебивая: — Да-да-да, бедняга хапнул горя, нарастил клыки и когти и превратился в исчадие ада. Но на самом деле он просто душка: ранимый и заботливый, и души в тебе, дурочке, не чает, — подруга посмотрела мне в глаза. — И кто угодно, кто его хорошо знает, подтвердит, что с тобой он меняется, да? Мегуми, я это уже слышала. И мы обе знаем, чем всё закончилось. Я бы хотела доказать, что она ошибается, однако пришедшие на ум аргументы на сто процентов совпадали с теми, которые я использовала, чтобы оправдать Кондо Рио. Ни единое слово не имело веса. Как в притче про мальчика и волков — мне перестали доверять. Даже самые близкие. И это было больно. Однако куда больше страданий причиняла предательская мысль, что, возможно, в чём-то подруга оказалась права. Я молча вытащила из ушей серьги, которые вместе с парой шпилек положила прямо на пол, потому что вставать не хотелось, и легла набок. Рейко принялась возиться на кровати и вскоре прижалась спиной к моей спине. Мы какое-то время просто лежали: думали каждая о своём, не смея нарушать молчание. Иногда Рей вздыхала, как будто хотела что-то сказать, но не решалась. — Ты как? — в конце концов спросила она, и это был явно не тот вопрос, который вертелся у неё на языке. — Устала, — сухо ответила я, закрывая глаза, — спать хочу. — Значит, будем спать. И мы так и отрубились: в мятых платьях, с поплывшим макияжем и развалившимися причёсками. А ещё у меня, кажется, было разбито сердце. Или как там называется эта штука, когда грудную клетку, судя по ощущениям, распотрошили тупым ножом?***
Как же не вовремя эта дурацкая экскурсия длинною в вечность. Весь следующий день прошёл как в бреду. Я только и делала, что давила неправдоподобную улыбку, когда отец спрашивал, всё ли нам с Рейко понравилось, через не могу заливала в себя хотя бы воду и без конца пялилась в чернеющий экран мобильника, который отключила, чтобы не сбрасывать потоком льющиеся звонки. Я не была готова к разговору с Акаши. От сомнений, как от собственной тени — невозможно убежать. В довесок чувство вины подбиралось к горлу непроходимым комом, отчего хотелось то ли проораться, то ли разреветься. Выходной шёл коту под хвост, и даже отец в итоге прекратил все попытки поднять нам настроение. Может, он догадывался, что своим сюрпризом в лице Хагивары причинил больше вреда, чем пользы, но эту тему он благоразумно не поднимал. С тяжёлым сердцем я считала минуты до полуночи, предвкушая новый день, который обещал обернуться максимально дерьмовым.***
Интуиция не подвела. Акаши настиг меня по окончании первого урока: его настроение было в разы хуже моего. Он навис надо мной грозовым облаком и, судя по тому, с какой скоростью одноклассники удирали из аудитории, это заметили все. Я опустила глаза в пол и пробормотала: — Сейчас будет физкультура. Я не успею переодеться. Акаши поймал меня за локоть, предотвращая попытку бегства. — Ты никуда не пойдёшь, пока не объяснишь, что происходит. Зная его, все усилия ушли на то, чтобы хотя бы не рычать. Я вяло попыталась высвободиться, но безрезультатно. — Не надо, пожалуйста. Голос надломился от обиды и презрения к самой себе, и я всё ещё избегала смотреть разгневанному Акаши в глаза. Как с ним объясняться, если я сама ничегошеньки не понимала? Капитан демонстративно разжал пальцы. Он не оттолкнул меня, хотя казалось, что собирался, и лишь в последний момент передумал это делать. На душе сделалось совсем паршиво. — Тебе неприятны мои прикосновения? — бросил он небрежно. В голосе звучала издёвка. Я нашла в себе силы посмотреть на него. Это было ошибкой. Акаши глумился. Я читала это по прищуру глаз и недоброму оскалу. Жуть брала, когда он надевал эту маску. — Быть может, это как-то связано с тем, кого упомянула твоя подруга? Не напомнишь мне его имя? — Он здесь ни при чём. — Тебя задело. Расстались на печальной ноте? Он тебя бросил? — Тебя это не касается, — прошипела я. — Раньше не касалось, — с иронией в голосе подтвердил Акаши. — Всё изменилось в тот самый момент, когда ты сбежала и отключила телефон. Почему, Мегуми? Что он значит для тебя? Он не значил для меня ничего. Отброс. Сволочь. Его человеком назвать было сложно. Но правда в том, чувства у меня к нему сохранились. Вовсе не романтические, но всё же сильные настолько, что в глазах темнело. Как объяснить подобное явление, не вдаваясь в подробности? Да никак. Оставалось прятать глаза в надежде, что Акаши не поймёт, насколько мне стыдно. — Я считал тебя отчаянной и импульсивной. Мне это нравилось. — Акаши вздохнул, как мне показалось — разочарованно. — А ты всего лишь легкомысленная и ветренная. — Он развернулся и зашагал прочь. Остановившись у двери, он добавил: — Ты сделала из меня дурака. Это неприятно признавать. — В каком смысле? Сейджуро, я не… Вот же чёрт! Первые шаги были тяжёлыми, вымученными. Ноги подкашивались, как у новорождённого жеребёнка. Тело казалось деревянным и неподатливым, но так даже лучше — не хватало ещё сорваться на бег. Что я собиралась сделать? Остановить его? А дальше-то что? Как будто мне было что сказать. — Твою ж мать. Когда прозвенел звонок, я остановилась в дверях. Акаши сделал худшие выводы и ушёл, урок начался и выговора было не избежать — я на сто процентов влипла. Ну почему всё не может быть хоть чуточку проще? Как гнилая вишенка на дерьмовом торте из ниоткуда возникла Накаяма Аридзу. Она буквально сияла. Широченная улыбка расцвела на вымазанных бесцветным блеском губах: — Мегуми, радость моя, выглядишь паршиво. Проблемы в раю? Я толкнула зубоскалящую стерву плечом и быстрым шагом направилась в кабинет медсестры, чтобы разораться хотя бы с опозданием на урок. — Иди к чёрту, — бросила я Накаяме, ввиду проблем насущных напрочь позабыв, что с неё, вообще-то, причитается за больнично-коечные каникулы. Акаши прав насчёт моей импульсивности. И насчёт безответственности и глупости — качеств, которые подразумевались, но не были озвучены. Сцепив зубы я призналась себе, что заслужила его разочарование. В тот самый момент, когда Акаши Сейджуро покинул классную комнату, холод ударил в спину. Эмоциональная взбучка была очень кстати — стало ясно как белый день, что потерять его я не хочу. И дело тут вовсе не в протесте или самообмане. Мои чувства были настоящими. Страшно запутанными, но всё-таки настоящими. Гудки в телефонной трубке щекотали нервы. Я убрала в карман подписанное медсестрой освобождение и повторно набрала последний номер. Я спустилась на первый этаж и пулей вылетела из школы. Звонок опять остался без ответа, но меня это не останавливало. — Чего тебе? — на третий раз подруга сдалась. — У тебя пять минут. Судя по шуршанию и приглушенным матам, Хагивара среагировала моментально. — Сбежала с уроков? — чуть бодрее спросила она. — У тебя же проблемы будут. Зачем… — У меня уже проблемы, — выдохнула я, перебегая дорогу на красный. — Акаши? — Акаши. Хагивара фыркнула и, могу поклясться, закатила глаза: — Мы это уже проходили. — Нет, Рей, не проходили. Можешь сколько влезет проводить параллели и искать сходство с Рио, но в этот раз всё по-другому. Я люблю его, понимаешь? Рей отключилась, а спустя пять минут мы встретились у моего дома. — Ты уверена? — только и спросила она, окидывая настороженным взглядом улицу — опасалась, что нас поймают на прогуле. Вопрос в ответе не нуждался, поэтому я промолчала. — Я так понимаю, вы разосрались? — вздохнула Хагивара. Она качнулась с пятки на носок и неторопливо побрела куда глаза глядят. — Выкладывай. Только давай без соплей, ладно? Терпеть не могу вот это всё.