Seven Nation Army

      На мне деловой костюм: пиджак, рубашка, отглаженные брюки, – всё как у любого офисного работника. Я отстукиваю каблуками шаг за шагом по ламинату коридора. На двери, у которой я останавливаюсь, нет таблички, но мне точно известно, кто находится внутри.       Три удара в дверь.       – Да, войдите.       Петли не издают ни звука, будто тоже боятся жестокой расправы в случае малейшей оплошности.       – Здравствуйте, босс. Мне передали, что вы хотели видеть меня.       – Да, Матиаш, - в негромком, вкрадчивом голосе звучит пугающая слащавость. – Присаживайтесь, - полноватый человек за столом указывает на стул, стоящий напротив его собственного.       Нужно быть предельно внимательным: за десятилетие службы я успел привыкнуть к тому, что этот псевдоблагосклонный тон не сулит ничего хорошего. Я заучил все привычки человека за столом, как старый букварь, знаю сотни оттенков его голоса и чем мне грозит каждый из них: чтобы не позволить ему застать меня врасплох, мне пришлось развить в себе чутьё, подобное инстинкту дикого зверя, который понимает и заранее предугадывает каждое движение рассчётливого охотника.       – Как поживаете? Сердце не барахлит?       Он решил пустить в ход тактику заботливого начальника, а это означает, что в его планах втянуть меня в какую-то авантюру, чтобы позже выставить козлом отпущения.       – Нет, босс, всё хорошо, спасибо, - немного вежливости не помешает. – Как себя чувствует ваша жена?       – Ох, и не спрашивайте: дурацкая бессонница совсем не даёт ей покоя. Бедняжке приходится пить снотворное чуть ли не каждую ночь!       А в это время его прищуренные глаза, блестя сквозь холодные выпуклые стёкла, внимательно изучают меня. Он пытается обнаружить следы пьянства на моей одежде или надеется, что дрогнувший на лице нерв выдаст измену, но я не дам ему ни единой зацепки.       – Мои соболезнования, босс.       Под ложечкой начинает неприятно посасывать.       Он нарочито небрежно обводит глазами комнату, постукивая пальцами по столу.       – Матиаш, знаете, это крайне прискорбно, когда у ценных сотрудников появляются вредные пристрастия, - по моему телу пробегает еле заметная мелкая дрожь. – Ведь каким бы компетентным ни был сотрудник, из-за пагубных привычек он неизбежно теряет квалификацию и становится непродуктивным, а наша организация, как вы понимаете, не может позволить себе содержать непродуктивных сотрудников.       Мои руки начинает ощутимо потряхивать, и, чтобы справиться с этим, мне приходится до хруста сжимать их под столом.       – Но вам, как незаменимому работнику со стажем, совет директоров решил пойти навстречу, - он слегка улыбается уголками губ. Да, он уже оплёл меня своей сетью липкой паутины, и мне не выбраться из нее, как ни трепыхайся. Кровь отливает от лица, оставляя вместо себя только вязко растекающуюся по капиллярам панику.       – Мы дадим вам ещё один шанс. Вот новый заказ, взгляните.       Он пододвигает ко мне коричневую картонную папку. Через мои руки прошли десятки таких. Внутри – только фотографии, подробные указания мне будут даны в устной форме: такие организации, как эта, не предусматривают ведение печатной документации.       – Кто заказчик? - мой натренированный голос звучит бесстрастно, надёжно защищая содержимое души, подобно металлическому щиту.       – Серьёзная правительственная организация. Нужно всего лишь организовать ликвидацию одного американского политика в Саудовской Аравии. Ах да, и лучше бы нанять местных киллеров. Для вас, как для главы отдела по единичным и массовым заказным убийствам, устроить покушение не составит особого труда.       Обычное политическое убийство? Не похоже: правительственный заказ, американский политик, местные киллеры, Саудовская Аравия... Саудовская Аравия – нефть. Устроить покушение...       Догадка неожиданно обжигает голову изнутри. Это провокация. Повод для начала военных действий. Этот подонок за столом действительно хочет, чтобы я развязал войну.

– Не хочу даже слышать об этом!

      Неосторожные слова вырываются из моего рта, прежде чем чем я успеваю осознать их смысл. Их выкрикивает белобрысый подросток, который до сих пор живёт где-то глубоко среди извилин ссохшегося от постоянных тревог взрослого мозга.       «Война?! Тысячи, если не миллионы, невинных людей, чьи жизни будут безвозвратно загублены лишь потому, что большие шишки не нашли лучшего способа наполнить свои пустеющие карманы! Мэтт, чёрт возьми, разве ты не знаешь, что такое война? Ты забыл, каково это – лёжа в пыли, лихорадочно вжимать курок пулемета, не обращая внимания на отдачу, и надеяться, что успеешь уложить ничего не сделавших тебе врагов до того, как сам превратишься в решето? Разве тебе мало того, что смерти обладателей тех ужасных глаз и так на твоей совести? И после этого ты готов взять на себя такую ответственность?»       Человек за столом смотрит на меня вопросительно, почти с интересом. Пульсирующие в голове крики наивного юнца на время заглушают слова здравого смысла, но сквозь них всё отчетливее прослеживается ещё один голос, тот самый, который шепчет мне на ухо в пьяном бреду и подзуживает драться голыми руками в попытке отомстить за свою переломанную жизнь. Он советует принять предложение, чтобы пока не вызывать лишних подозрений. Иногда этот голос кажется мне безумцем, но сейчас у него, кажется, есть план, и это моя последняя возможность.       – Простите, босс. Я согласен.       – Ну вот и отлично! Признаться честно, Матиш, я уже испугался, что мне придётся писать увольнительную на ваше имя, - толстяк распускает свои губы в маслянистой улыбке, и мне не остаётся ничего другого, кроме как сухо усмехнуться, ведь мы оба знаем, о чём идёт речь. Ирония ситуации заключается в том, что «увольнять» меня будет из автомата с глушителем хорошо обученный снайпер – один из моих подчинённых. Я слишком ценный сотрудник, чтобы они просто так меня отпустили. Они не дадут мне уйти из организации, а если и дадут, то только на тот свет.

***

У каждого есть история, чтобы рассказать.

      Моя история началась, когда я был восемнадцатилетним подростком. Как обычно говорят в таких случаях, у меня была впереди целая жизнь. Точнее, могла бы быть. Совсем ещё ребёнок, я оказался заложником ситуации: у одного из моих тогдашних дружков в квартире нашли знатную порцию кокаина, и он смог вывернуться так, что все улики указывали в мою сторону. Меня ждало чуть ли не пожизненное заключение. Но тут появились они. Они сказали, что решат все мои проблемы, если я официально обязуюсь поработать на их частную военную компанию в течение двух лет. Я был в отчаянии, и, по сравнению с пожизненным, пара лет работы на сомнительную организацию показалась мне не таким уж и плохим вариантом.       За последовавшие годы я успел тысячу раз пожалеть о своём решении. Чёрт, да лучше бы я до сих пор гнил за решёткой!.. После короткого обучения меня отправили в самый эпицентр военных действий. Так я оказался среди африканских джунглей и пустынь, туч малярийных комаров и эпидемий смертельных лихорадок, жестокости диких животных и ничуть не меньшей жестокости людей.       Тогда-то я впервые увидел человеческие смерти. Люди умирали от голода, жажды, болезней, от пуль и ножей, от лап и зубов хищников, от тяжелых ран и воздействия химического оружия. Свои и чужие, друзья и враги, они все одинаково не хотели уходить. И тогда я начал бояться смерти. Я был готов на всё, лишь бы спрятаться так, чтобы она подольше не находила меня. Тогда я начал убивать. У меня не было выхода: я мог выжить, только шагая по чужим головам...       Я отсчитывал дни до окончания этого кошмара, но, когда срок действия контракта истёк, мне достаточно ясно дали понять, что просто так эту шайку не покинуть и, если я не хочу по приказу начальства лишиться жизни от рук своих же сослужицев, мне придётся ежедневно рисковать ей в интересах компании.       Ещё через несколько лет, когда из сотен тех, кто приехал в одно время со мной, в живых остались единицы, меня перевели обратно в Штаты. Я был повышен в должности, но от этого моя работа не стала чище: я подстраивал несчастные случаи, подбрасывал наркотики в багажники невиновных людей, взламывал личные данные и подкупал судей... Одним словом, на моей совести столько грехов, что в аду меня наверняка уже ожидают с распростёртыми объятиями. Как бы мне хотелось узнать, каково это – быть обычным человеком с чистой совестью, работать продавцом в каком-нибудь магазинчике, иметь жену и маленьких детей... Но бессердечные убийцы вроде меня не заслуживают такой жизни.

Это знают все: от королевы Англии до псов ада.

***

      Иногда мне хочется крикнуть в толпу людей: «Посмотрите же, наконец, на меня! Я убийца, я ужасный человек, я не имею права жить среди вас!» Мне хочется, чтобы они медленно обернулись на меня, как в кино, и на их лицах синхронно отразилась животная ненависть, хочу, чтобы они накинулись на меня и разорвали на куски. Может, тогда эти страшные глаза перестанут смотреть в мою сторону с немым укором?       Но я никогда этого не сделаю, ведь прохожие, скорее всего, примут меня за сумасшедшего, а за разглашение тайны мне придётся расплачиваться тем, что я так трепетно берёг все эти годы, – драгоценной жизнью. Что ж, если директора так старательно оберегают секретность организации, то разоблачение её тайн должно увлечь их на самое дно. Закон жесток, но народный гнев беспощаднее.

Если я замечу его приближение, я преподнесу его вам.

      План предельно прост. Конечно, в частной военной компании никто не будет печатать отчёты и аккуратно раскладывать их по папочкам в твёрдых обложках, но совершенно без документации такая большая организация функционировать бы не смогла. Информация есть, но она надёжно спрятана на секретных серверах. Ну ничего, годы, проведённые за «грязной работой», определённо пошли мне на пользу: у меня наверняка получится взломать эти сервера. Разумеется, я устрою всё так, чтобы хакеры из компании не смогли меня отследить: воспользуюсь чужим компьютером, а после разобью его вдребезги. Потом – такси на вокзал и подальше отсюда. Может быть, так мне удастся сбежать незамеченным, и когда они опомнятся, будет уже слишком поздно?..       Уважаемый совет директоров, скоро ваши ненаглядные секреты разлетятся по всему свету в жадных клювах СМИ, и вы ничего не сможете с этим поделать.

Это не то, что вам хочется услышать, но я сделаю именно это.

      От моих действий зависит, начнётся война или нет. Если мне не удастся вовремя рассказать миру о правительственных планах, то придётся сполна расплатиться за предательство, а авантюра, в которую я ввязался, будет абсолютно бессмысленной: любой из этих мерзавцев, тот же Соммерс, с удовольствием согласится выполнить заказ вместо меня, лишь бы хоть немного приподняться по карьерной лестнице. Нет, у меня должно всё получиться. Я ещё заработаю себе право на нормальную жизнь.

И чувство, рождающееся в моих костях, говорит: «Обрети пристанище».