***
По шкале «Скучно в баллах» - троечка, что неплохо. Волшебник увидел кучу наград, услышал кучу дат, ни одну не запомнил и более-менее разобрался в системе, а это более важно. Пусть Гарри и работал с военными начальниками разных стран иногда, но особо не вникал в суть — ему и своей системы хватало. Познавательный опыт, некоторые хорошо работающие моменты, дружественные взаимоотношения, парочка предотвращенных терактов — вот, в общем-то, и всё. Так что музей вполне ничего. Или он просто старый пердун, не интересующийся больше ничем, кроме боевых заклинаний. Мозговую нагрузку он получил и с удовольствием провёл бы весь день шатаясь, переваривая всю зацепившуюся информацию, отсеивая ненужное, но топать назад не меньше трёх часов, а время уже два. Никаких полезных адресов он, конечно, не узнал, — ай-яй-яй, мистер Поттер, задание провалено, — но прошвырнулся хорошо — пора возвращаться к нагоняющим на него грусть мыслям о Мари и ее похоронах. Ужин с Николасом в компании китайской еды, которая вряд ли будет лучше, чем он пробовал в самом Китае. Хотя сейчас он не отказался бы от любой еды, даже тех ужасных полуфабрикатов Кесслер. Проблема урчащего желудка устраняется хот-догом, чисто американским, — по мнению Поттера, — блюдом, потому что кто ещё может положить сосиску в булку и распиарить это на весь мир? Ничего же особенного. Ноги уже слегка сбились, но Гарри, пытающийся понять где он по карте, — идти в никуда было проще, чем теперь возвращаться обратно, — и спрашивающий всех вокруг, не обращает внимания. Вскоре, — да кому он тут врет? Не вскоре, — Поттер находит путь к гостинице, получив парочку поощрительных улыбок и дружеских похлопываний по плечу от незнакомцев. Его приняли за туриста, которым он, по сути, и является. Нужно что-то делать с британским акцентом, иначе, пусть и не сейчас, но когда-нибудь ему этот промах аукнется. Стрелки приближаются к половине пятого, а он только доходит до хлипкой двери отеля. Икры ноют после нескольких километров ходьбы, а мозг пытается решить, как бы выглядеть наименее подозрительно. Первым делом Гарри стягивает с пальца обручальное кольцо, потому что в деле, которое, он уверен, Беркхард уже посмотрел, не было указано, что он был женат. Это решение далось непросто, и так было нужно, но палец ощущается странно без сжимающего его обруча. Он надеется, что находясь в шоковом состоянии, Николас не заприметил его, ведь это может создать несколько каверзных вопросов. Каверзные вопросы для Гарри, хорошо продумавшего свою историю жизни, не станут фиаско, но таких ситуаций лучше избегать - не давать детективу поводов копать дальше. Он убирает палочку подальше в карман, чтобы ее наверняка не было видно, старается прикрыть волосами шрам, слишком нетипичный и всегда вызывающий вопросы, вытирает очки и проверяет, не воняет ли он. Последнее, чего хотелось бы волшебнику — это вонять перед племянником Мари. «Radio cab», на этот раз синий вольво, уже ждёт его, и Гарри, назвав адрес, погружается в себя, ещё раз вспоминая собственную псевдо-жизнь в мельчайших деталях. Всё должно пройти без осечки — шепчет слизеринец, а гриффиндорец тихо придаёт бесстрашия, отходя на задний план.***
Гарри появляется на пороге ресторанчика за десять минут до назначенного времени, оглядывает зал в поиске знакомого лица и с облегчением выдыхает, не находя его. Первое слово за ним, что радует. Место всегда важно. Даже при простой беседе. Он выбирает столик в углу, не в самом дальнем, чтобы не показалось, что ему страшно или некомфортно, но с хорошим обзором и ближе к кухне с аварийным выходом. Эта привычка быть всегда начеку не раз спасала ему жизнь, и отказываться от неё просто глупо. Повсюду висят китайские фонарики с непонятными иероглифами, изображены драконы и играет расслабляющая музыка. Неплохое заведение. Поттер не заказывает ничего, кроме чашки чая, и терпеливо ждёт своего собеседника, который слегка опаздывает. Николас появляется запыхавшийся, поправляющий свою кожанку, и Гарри с удовольствием разглядывает в нем черты Мари. Больше, несомненно, в поведении, чем во внешности, но всё же. — Здравствуйте, — хрипит Беркхард, когда находит его, — Простите, я опоздал. Давно ждёте? — Добрый вечер, — склоняет голову в приветствии Поттер, замечая пистолет и значок, — Нет, вовсе нет. Присаживайтесь. Гримм скидывает куртку, вешая на стул, и усаживается напротив. Свою верхнюю одежду Гарри, в очередной раз поблагодарив привычку, сложил на диванчике возле себя, поближе к себе, так, чтобы палочка была в быстрой доступности. Они неловко молчат с минуту, и волшебник, отхлебнув чая, начинает разговор: — Итак? — он с вопросом смотрит на собеседника, — Вы уже выбрали агентство? — Да, — не теряется детектив, — Оно не очень дорогое. Никакой особой помпезности, мистер Поттер. Надеюсь, вас это устроит? — Вполне. Мари любила простоту, — грустно улыбается Гарри, — Как насчёт даты? — Послезавтра? В семь, на закате? Агент устроит всё быстро. Подойдёт? — Отлично. Молчание двух незнакомых людей повисло над ними, но ситуацию спасала официантка. Они заказали себе еду и по напитку: Николас пива, Гарри снова чай, желая создать образ типичного британца. На самом деле ему больше по вкусу кофе, но детективу это знать не обязательно. — Вы долго жили в Британии, — констатировал очевидное Гримм, — Как же вы оказались в Монтане и познакомились с тетей Мари? Гарри усмехнулся, погружаясь в прекрасные воспоминания о том, как лысая, — тогда ещё с двумя волосинками, ладно, — чертовка накинулась на него, только что умершего и оказавшегося не пойми где. — Мари чуть не убила меня, — увидев, как чуть округлились глаза Николаса, рот волшебника растянулся в полноценной улыбке, — Гриммы не очень-то любят существ, знаете ли. Она приняла меня за неизвестного везена и посчитала очень опасным. — А вы?.. — Я не существо, — увильнул Поттер, — У меня нет… как же это?.. истинной формы, вот! Я ни в кого не превращаюсь, — он не соврал, лишь слукавил, — Так что никаких рогов, щупалец и мерзких желаний заняться каннибализмом. — И вы не позвонили в полицию? — Знаете, — слегка замялся с ответом Поттер, — со мной много странных вещей случалось. Был непростой период времени, полный необъяснимостей и существа для меня стали не такой уж и шокирующей новостью, мистер Беркхард. Скорей спасительной, — Гарри снова глотает мерзкий чай. — Детектив, — поправили его. — Я знаю. Им принесли лапшу и палочки, которые волшебник сразу же отложил в сторону, подтягивая к себе обычную вилку: все эти традиционные заморочки не для него. Намотав на зубцы острой пасты и подцепив парочку ломтиков курицы, он отправил всё в рот, тщательно пережёвывая. Неплохо. — Так почему вы просто не разошлись? Я бы не хотел жить с человеком, чуть не убившим меня. Это небезопасно, как минимум. — Ей стало плохо. Когда я узнал, что у неё рак — просто не смог оставить. Синдром Героя, знаете? — Гримм понятливо кивнул, — Мне негде было жить, а за Мари нужен был глаз да глаз. Вот мы и условились. — Почему она просто не обратилась в больницу? — Ну и плохо же вы знали свою тётю, мистер Беркхард, — шутливо подначил его Поттер, — Мари ненавидела больницы. Просто терпеть не могла. А я не брезгую больными и не тыкаю в слабости, как врачи. Волшебник закинул ещё одну порцию лапши в рот, запивая остринку. — На вас ведь напал жнец? — Да, — настороженно отозвался Гримм. — Слышали про якобы случайный пожар в Биллингсе? Так вот, мы там жили. И пожар этот был вовсе не случайным. — Не хотите ли вы сказать, что жнецы всё там подожгли? Не их же стиль, — с каким-то странным знанием дела заметил Николас, — А как же косы и все эти средневековые заморочки. — Именно это я и хочу сказать. Возвращался домой с работы и увидел весь район в огне, а на двери кровавую косу, их знак. А они ведь давно искали ее. Чёртовы Королевские Семьи, — волшебник тщательно следит за речью, чтобы не сказануть чего-нибудь лишнего типа «Мерлин», — Точнее то, что у Мари было и то, что вы по неосторожности достаете где попало. — Ключ. — Верно, — утвердительно мотнул головой Поттер, поправив очки. — Что в нем такого? Всё никак не пойму. — Мари не рассказывала мне, а я не спрашивал. Всё, что она упомянула — их семь и вместе они приведут к разрушениям. Ещё за ними охотятся Дома, устроившие весь этот фарс с гонкой за власть. Идиоты. — Дома? — Да вы не читали книжки, детектив, — протянул Поттер, — Уделите им время — там много всего. Однажды это спасёт вам жизнь. — А вы, я смотрю, эксперт, — не остался в долгу Гримм. — Было время вникнуть, — оскалился он в ответ, — Мне снились кошмары три ночи. Вашим предкам нужно было идти либо в художники, либо в писатели. Вроде, кто-то из них даже и подался в эту сферу. Ничего, конечно, ему не снилось — пусть картинки и не из приятных, а тексты вызвали бы у обычного человека стойкое желание очистить желудок, но самого Гарри уже давно не коробило от мерзких подробностей. После стольких отчетов по местам происшествий, которые нерадивые подчиненные воспринимали, как возможность проявить свой писательский талант, его уже ничего не смущало. После всех убийств, что видел он сам — профессионализм въелся под кожу. Напряжение исчезло, и они снова улыбнулись друг другу. Беркхард видимо просто рад, что кто-то может рассказать ему о всей этой мути, а Гарри любил поднимать настроение. — Мистер Беркхард, я правда не хочу вам ничего плохого, — как можно честнее уточняет Гарри, — Я знаю, что выгляжу весьма подозрительно. Но ваша тётя была прекрасным человеком с, — он поморщился, — Не самым завидным прошлым. Так уж сложилось, что теперь я знаю про существ и пути назад нет. От этого не сбежишь, и она предупреждала об этом. У Гриммов всегда много врагов и ваши предки не жалели сил, отрубая им головы, красочно описывая весь процесс. Я не хочу стать одним из них и голова мне тоже дорога. Лицо Николаса искажается сложной комбинацией эмоций. Из тех, что волшебник может прочитать — это уверенность, грусть и решительность. Словно он что-то осознал для себя, но Поттера это не касается. — Мистер Поттер… — Гарри, — решается он, — Называйте меня Гарри. — Ник, тогда для вас я Ник. Николас, оказавшийся на деле Ником, смотрит до того уверенно, что Поттер понимает — он погрузился в гущу событий ещё больше. Этот мужчина потерян, а он сам для него привлекательный источник знаний. Про себя Гарри горестно вздыхает, зная, что такие не отпускают, пока не добьются своего. Как бульдоги, честное слово. Не то чтобы он не уважает таких людей. Их хватка порой восхищала, а умение выбивать из преступников дурь словами — помогала раскрывать дела. — Задавайте вопросы, — уличает Гримма в его желаниях Гарри, — Я же вижу, что вам интересно. Я помогу, чем смогу. Его знания, может, не так обширны, как у Мари, но он знает достаточно, чтобы удовлетворить расспросы Беркхарда. — Так что такое эти «Дома»? И как к ним относятся жнецы? — Доставайте записную книжку, детектив, вам придётся записывать, — отшучивается Поттер, начиная вещать и вспоминая времена, когда он вёл лекции в Хогвартсе. Ник действительно записывает.***
Они расходятся ближе к десяти, сытые и оба довольные. Гарри, потому что его план сработал, и ему вроде бы удалось расположить к себе Гримма, а Ник, потому что понял кое-что для себя и получил урок по истории предков для начинающих. Поттер удержал некоторые вещи при себе, — например то, что собирается найти тех жнецов, что подожгли его дом, задать им парочку вопросов и то, что в городе принц, — но старался быть предельно честным. Настолько, насколько было можно. Их теперь вполне можно назвать приятелями. Николаса, — Ника, — невероятно смутило то, что Поттер знает о всех тех неловких историях из детства, — неосознанная попытка живодерства над лягушкой определенно была неловкой, — но он отыгрывается вопросом о шраме. Волшебник рассказывает краткую историю о неудачном падении в детстве, подкрепляя уже правдивыми кличками от Малфоя, пародируя его юным, писклявым голоском: «Шрамоголовый!» Гарри удостоверивается, что Беркхард пришлёт ему сумму, нужную для похорон, — он правда старался создать дружескую атмосферу, так что спрашивает об этом в самом конце, — и ещё раз убеждает упрямого Гримма в том, что это скорей для него, чем он сам такой добрый. И всё вроде без осечки.***
Все следующие два дня перед похоронами он просто суетится: подписывает документы, ищет работу и как можно более аккуратно сбывает золото. Не монетами, — как оказалось, это совершенно непродуктивно — никому нет дела до формы, — слитками, на которые пришлось потратить чуть больше времени и сил. Всё идёт на диво хорошо, что уже странно. Гарри ожидает какого-нибудь пинка каждую секунду, но ничего. Кажется, ему дали передохнуть, но теперь скучно. В принципе, всё, что он делает — это звонит, бегает, разглядывает город и отмечает места на карте. Он даже покупает блокнот, чтобы записать все имена и номера телефонов, — строители, сантехники, электрики, агенты, доставка пиццы, — иногда громко ругается, потому что есть еще одна константа: люди, которые некачественно выполняют свою работу. Вот кого-кого, а их Поттер ненавидит. Помимо ощущения, что он чей-то гребаный секретарь, — например, свой собственный, ведь у него был человек, разбирающий почту, как бы цинично ни звучало, — ему нравится занятость. Гарри что-то делал, и это главное. Кажется, если бы не все те помои, что ему доводилось видеть, скука стала бы его главным страхом. Он отправляет три тысячи Беркхарду на следующий день, когда продаёт вполне законным способом один из трёх слитков золота — он старался над ними не меньше часа, тщательно трансфигурируя и закрепляя результат. Столько практики в высшей трансфигурации Гарри давно не получал, и теперь кисть руки болит после сложных движений, а на языке всё ещё ощущаются латинские слова. В день самих похорон Гарри волнуется — давно он не хоронил кого-то близкого. Чёрный костюм сидит просто отлично, мягко облегая изгибы тела и даже слегка их подчеркивая. Поттеру неуютно и он уже не может дождаться, когда обратно влезет в свои джинсы за двадцать долларов. Куда дешевле и комфортней, чем вся эта пижонщина. За всей этой суетой волшебник забывает и про странную ведьму, и про то, как спешно она убежала. Гарри направляется на кладбище и в сердце у него тяжесть.***
Тревожные слухи достигают Шона оттуда, откуда он и не ждал. Дела медленно продвигаются, Сопротивление откликнулось на предложение переговоров, а Себастьян закрепил свою позицию в замке. Вестницей стала Адалинда, частенько подводящая его. Первый промах с Мари он ей не забыл, но сделать пока ничего не мог, так что простил. Отчасти это и его вина: доверился не профи. Теперь же она говорит, что в городе Колдун. Точнее, не она, а какая-то ее подруга. Черт бы их всех побрал. Ему нужен ключ и Гримм, а не Неизвестный Колдун неизвестно от кого. По миру их расхаживало не так уж много, и все они были невероятно опасны. Как бы он хотел, чтобы Шейд просто напридумывала. С приставучей Ведьмы скажется. Но если это правда… если правда, Ренарду нужно найти его. Договориться, если получится. Или убить к чёртовой матери — от мира не убудет. Себастьян молчит, лишь уверяя, что это не Эрик. Тогда кто? Французы? Француз бы сюда не сунулся. Шпион отца? Если да — Селена или как ее там, была бы уже мертва. Японцы? Только якудза тут не хватало. Кесслер мертва — единственная радость. Адалинда хоть в этот раз не промахнулась, выбрав нужных людей. Но достаточно ли она заплатила за их закрытые рты? Одному из них оторвали руку. Кто? Кто? Кто? Кого он упустил? Кто там был? План должен сработать, иначе их вкатают в землю. Тот пожар в Биллингсе напугал многих, а положение Сопротивления становится более шатким здесь, в Штатах. Олухи не понимают, что их вкатают в землю вместе со всей Европой, если не начать действовать. Телефон на столе разразился трелью, но Ренард не отвечает. Отперев один из ящиков, мужчина вытаскивает ещё один мобильник, набирая только что высветившийся номер. — Себастьян? Есть что-нибудь новое по вопросу? — Нет, никаких сведений. Это точно не французы. Дом Лотарингии не располагает такими средствами, сэр. У вас есть ещё предположения? — Не представляю, кто бы это мог быть. У тебя всё нормально? — Ваш брат ни в чем меня не подозревает. Но… до меня дошли тревожные слухи. Будто принц кого-то ищет. — Конкретней? — Шон подался вперёд, опираясь локтями на стол. — Спиритизм и магия вуду. — Вуду? Эрик решил стать шаманом? — Это лишь слухи, сэр. Волна возмущения прошла по замку, когда ваш брат соизволил отправить людей в Африку. Будьте осторожны. — Ты тоже. Себастьян сбрасывает, снова оставаясь один на один со своей шпионской деятельностью, а Шон лишь устало откидывается на спинку кресла. Слухи, слухи, слухи. И никаких фактов.***
На секунду Гарри видит перед собой Джинни в прекрасном чёрном платье. Всего на секунду, потому что фигура слишком тонка, а волосы, хоть и рыжие, но недостаточно. Нет огня. — Гарри, — зовёт его знакомый голос, — Здравствуй. — Добрый вечер, Ник, — замечает Поттер мужчину, — Хотя чего уж доброго. Солнце только начинает садиться, но кладбище пустынно. Их четверо: Беркхард, женщина, Мари и сам Поттер. На детективе такой же чёрный костюм, как и на волшебнике и лицо у него не менее бледное. — Ник, — женщина, оказывающаяся на деле молодой девушкой, оборачивается с нежным выражением лица, и теряет всякое сходство с его женой, — Не представишь нас? — Это Гарри Поттер, — не давая волшебнику самому назваться отвечает Беркхард, — Он был другом семьи и именно с ним я обедал позавчера. — О, — она ярко улыбается, — Здравствуйте, я Джульетта Сильвертон, девушка этого бравого детектива, чуть не сбежавшего от вас. Уверяю, у него тряслись поджилки перед другом его тёти. — Джульетта, — укоризненно раздаётся со стороны Гримма. Гарри мягко усмехается, и, галантно и по-джентельменски, целует тонкую, протянутую руку. Девушки любят галантность, и Джин никогда не могла перед ним устоять, если он включал джентльмена. Быстрый поцелуй, — не хватало ему только ревнующего Гримма, — ещё никого не убивал, но глаза Джульетты покидает тяжесть. — Приятно познакомиться, мисс Сильвертон, — обаятельно, стараясь рассеять грусть, говорит Поттер. — Я уже ревную, — снова вставляет Беркхард, шутя, и Поттер справляется с задачей. — Да брось, Ник. Мне уже сто лет не целовали руку, — она снова оборачивается к Гарри, продолжая, — Рада, что в мире ещё остались истинные мужчины. Всегда знала, что надо было искать британца. — Эй! Они все тихо посмеиваются, не нарушая интимность момента и смотря на ещё не закопанный гроб. Печаль возвращается, но Ник уже не кажется таким убитым. Небольшая церемония проходит под пристальным взглядом чьих-то глаз, которые Поттер четко ощущает спиной.