Время для двоих

Тора выключил плиту и накрыл сковородку крышкой, чтобы завтрак не остыл, затем перелил в небольшую чашку крепкий чай и понес ее в спальню Рениса. Вообще-то спальня только считалась его, на самом деле они уже полгода спали вместе. Буквально через неделю с того дня, когда Ренис полез к Торе с поцелуем. Тора не ожидал, что до занудности серьезный и до отвращения благовоспитанный Ренис, получив согласие, попрет на сближение с неукротимостью танка. Но еще больше он не ожидал, что и сам окажется не против такого напора. Ренис оказался жадным, нетерпеливым и неискоренимо любопытным. Он изучал тело и реакции Торы с таким же рвением, как и свои собственные, видимо, синдром отличника был присущ наследнику Нэрасов и в интимной сфере тоже. Тора хмыкнул. С каждым экспериментом Ренис нравился ему все больше. Возможно, кто-то был возвышенным и романтичным, но сам Тора оказался весьма приземленным и плотским неком. И его это устраивало. Обычно с утра Ренис был медлителен и раздражителен. Низкое давление делало пробуждение делом муторным и неприятным. К тому же Ренис терпеть не мог бодрящие напитки. Поэтому Тора каждое утро приносил в постель крепкий чай с виноградным сиропом. Сладкое Ренис тоже не любил, но виноградный сироп обладал волшебным свойством мгновенно заряжать мозги, и Ренис, выпив чашку, бодро, хоть и по-прежнему мрачно чесал в ванную. Тора, посмеиваясь про себя, проводил взглядом затянутую в бледно-голубую пижаму фигуру и отправился на кухню — раскладывать завтрак по тарелкам. Посвежевший после контрастного душа Ренис появился на кухне ровно в тот момент, когда Тора снял чудовищный фартук с кучей кружев и рюшек, оставшись в мягких домашних штанах. Ренис задумчиво разглядывал две ямочки над сползшими вниз штанами, и его правое ухо мелко дрогнуло. За последние полгода Тора стал еще больше и рельефнее, а грива отросла и теперь почти покрывала могучие плечи. Темная шерстка на конечностях и груди тоже стала заметно гуще и длиннее. — Надо пошить тебе новый фартук, — Ренис, сохраняя деланно равнодушный вид, уселся за стол и пододвинул к себе тарелку. — Из этого ты уже вырос. Вы на Острове все такие? — Все Бисма крупные, — Тора едва заметно кивнул, отчего казалось, что согласие выразили только его округлые уши. На самом деле он был крупноват даже по меркам своего клана. — Я еще буду расти, пока рано шить новый. Новый ворох кружев и рюш Тора не хотел. Ренис испытывал к отделке какую-то маниакальную страсть и лепил ее многочисленными слоями, куда только мог. Хорошо еще, что всех своих плюшевых зверушек и нарядных принцесс он регулярно сдавал в детское отделение клановой больницы. Детям разрешалось забирать понравившиеся поделки домой в качестве талисманов здоровья, но игрушки все равно накапливались в квартире. — Ты уже начал готовиться к тестам? — Ренис послушно сменил тему. — Пока просто отмечаю в тетрадях темы, по которым точно будут вопросы, — Тора расправился со своей порцией и потянулся к стакану с молоком. — Я собрал их в одну папку, — Ренис расправился едва ли с половиной порции. Он всегда ел очень медленно. — Если хочешь, можешь брать в любое время, только на место ставь. Тора благодарно кивнул, отпивая молоко. — Ты уже определился, куда будешь поступать? — Ренис медленно и тщательно жевал каждый кусочек мелкими и острыми зубами. — Я могу переоформить договор на свое имя. Тора едва сдержал фырканье по поводу бюрократии — Ренис всего неделя как получил право заключать сделки на свое имя. Значит, как жениться или в армию, то они уже взрослые и самостоятельные нэки, а как договор составлять, то неразумные подростки. Сам Тора был старше Рениса на пару месяцев, что изредка портило настроение наследнику Нэрасов, с яслей привыкшему быть во всем первым. Подавив ухмылку, Тора присосался к стакану с молоком. Ренис забыл про свою тарелку и напряженно всматривался в то, как ходит по мощной шее крупный кадык. Тора вытер тыльной стороной ладони губы и поставил стакан на место. Он хорошо знал этот взгляд — днем или вечером он означал, что Тору уложат грудью на стол, а потом тонкие и сильные пальцы будут впиваться в его бедра до синяков и мелких царапин от непроизвольно выпущенных когтей, жаркое дыхание будет опалять спину между лопаток, длинный черный хвост оплетет его ногу… Тора сморгнул воспоминания. По утрам же Ренис редко бывал напористым, предпочитая плавиться в огромных руках Торы, подставляя длинную шею под влажные поцелуи, а остроконечные ушки под шершавый язык и совершенно бесстыдно разводя бледные ноги. Но что бы Ренис ни выбрал, все начиналось вот с этого жадного и пристального взгляда. Ожидая, когда Ренис доест, Тора собрал свою посуду и отнес в раковину. На обратном пути Ренис протянул руку и, цепко ухватив за мягкую ткань штанов, притянул любовника к себе. Не вставая со стула, он смотрел снизу вверх невероятно синими расфокусированными глазами. Тора медленно выдохнул, невольно напрягая живот. По коже пошли мелкие мурашки от легкого дыхания Рениса. Твердые и горячие пальцы легко погладили поверх резинки, слегка зацепили волоски, тянущиеся тонкой дорожкой из-под штанов к пупку. Бледно-розовый язык прошелся по тонким губам, и Тора на миг увидел острые клычки. В животе стянуло, короткий хост распушился и взмыл вверх, а из могучей груди непроизвольно вырвалось короткое басовитое мурлыкание. Ренис медленно-медленно потянул резинку штанов вниз, сминая мягкую ткань и невесомо оглаживая кожу по пути. Тора почувствовал, как кровь хлынула вниз. Предвкушение пробрало морозом по позвоночнику и осело тяжестью в паху. Хотелось погладить крупные уши по самому краешку кончиками пальцев, но сейчас решал Ренис. И Тора знал, что он решил. Не разрывая зрительного контакта, Ренис качнулся вперед и коснулся губами смуглой кожи живота. Тора резко выдохнул и сжал пальцы в кулаки, пряча когти поглубже. Пока еще трогать было нельзя. Член упирался в мягкую ткань штанов, во рту пересохло, а Ренис продолжал медленно тянуть вниз пояс, одновременно не давая члену коснуться собственного горла. Тонкие губы оставляли дорожку из мелких сухих поцелуев, пересекая кубики пресса. В паху, прямо над густым покровом, вздулось несколько толстых вен, и Ренис нажал на одну тонким, шершавым нечьим языком, и больше Тора смотреть не мог. Со всхлипом запрокинул голову, зажмурился и непроизвольно толкнулся бедрами вперед. Штаны резко слетели до самых колен, высвобожденный член тяжело качнулся, а затем его обхватила горячая ладонь. Тора низко простонал. — Смотри, — тихо, но властно прошептал Ренис, и Тора послушно наклонил лохматую голову. Ренис сжимал бледными пальцами багровый от прилившей крови член, кажущийся еще темнее на контрасте. Тора моргнул вмиг отяжелевшими веками и сглотнул. А Ренис, спокойно глядя в глаза, приоткрыл рот и потянулся губами к острой головке. Тонкую кожицу опалило дыханием, и Тора беспомощно моргнул снова, чувствуя, что это не помогает — грешный вид внезапно размыло, словно пропала резкость. Тора почувствовал первое прикосновение влажных губ, а затем его повело. Он почти наугад схватился за твердые плечи, чувствуя, как все его огромное тело мотнуло в сторону. Но он удержался, опираясь на Рениса. К счастью, у того был занят рот, и он больше не мог приказать смотреть. Ренис медленно, со вкусом облизывал горячий ствол, усеянный небольшими жесткими бугорками. Тора сгорбился и протяжно, низко мяукнул. Хвост мелко дрожал, живот и бедра будто окаменели, а член плавился от прикосновений нежных губ и шершавого языка. Это было почти больно. Ренис продолжал самозабвенно ласкать ртом, непонятно каким чудом не задевая острейшими клыками нежную кожу головки. Ренис не мог заглотить глубоко, но этого и не требовалось. Торе вполне хватало этих ласк и горячей ладони, норовисто снующей от основания до собственных губ. И когда раздалось тихое урчание, вибрацией проходя через влажный рот, Тора с жалобным мявом кончил. Ренис отпустил член и ласково гладил по спине обеими руками все еще опиравшегося на его плечи Тору. Тот тяжело дышал и не спешил отпускать своего альфу. — Хочешь? — тихо предложил Тора, когда мир перестал качаться. Ренис отрицательно мотнул головой. Ему нравилось и так тоже. Нравилось видеть свою власть над неком крупнее себя почти в два раза, нравилось доставлять удовольствие и нравилось ласкать именно этот член именно таким образом. Как будущий медик он отлично знал, что в этом смысле с Торой на материке мало кто мог потягаться. И это заводило отдельно. — Пора собираться, — Ренис поправил очки характерным жестом. — Ненавижу опаздывать. В школе Тора размышлял о том, что с тех пор, как их отношения стали настолько близкими, у Рениса не было ни одного срыва. Внешне наследник Нэрасов оставался все тем же аккуратненьким элитным отличником, будущим главой благородного клана и занудным старостой класса с омежьим хобби. Но Тора видал, что теперь несгибаемая спина не напряжена, а гордый разворот плеч не выглядит спазмированным. И дело было даже не в том, что сам Тора с удовольствием разминал их по вечерам. Ренис словно поверил в себя, и эта перемена радовала. Ровно до конца занятий. По дороге домой Тора с удивлением и отчаянием снова увидел скованность в движениях Рениса. По холодному лицу трудно было понять состояние благородного нека, но напряженные шея, уши и закаменевшие плечи не врали. Как и слегка распушившийся хвост. Тора и думать не хотел о том, каким образом Ренису удавалось сдерживаться и не хлестать себя по бедрам. Спросить бы, что случилось, но так и не научившийся искусству непринужденной беседы Тора никак не мог подобрать слов. Он никогда не был красноречив, а волнение только усугубляло ситуацию. К тому моменту, когда они добрались домой, Тора был готов прижать Рениса к стенке, но тот внезапно, едва переступив порог, с силой швырнул школьную сумку в холл. — Проклятье! — Ренис сел на корточки прямо у порога и уткнул лоб в колени. Хвост яростно хлестнул по полу. Тора почувствовал, как захолодела спина, но это не было приступом. Ренис довольно быстро поднялся, сжимая кулаки, и, вопреки собственным привычкам, сдернул ботинки один об другой. — Никогда больше! Как только я получу право — никогда больше! Бледный кулак не долетел до стены, упираясь в смуглую ладонь, внезапно оказавшуюся перед ним. — Ты не можешь калечить руки, — тихо, но твердо сказал Тора. — Они продают Раду! — Ренис совсем не по-альфийски слабо толкнул Тору вторым кулаком в плечо, а потом уткнулся в него лбом. Крупные уши зло прижались к голове, и Тора рискнул положить большую ладонь на черногривую макушку. — Когда я стану главой клана... нет! Когда я официально получу статус альфы — ни один из моих родственников больше не будет продан! — Продан? — неверяще переспросил Тора. — Что за средневековье? — А как это еще назвать? — Зло спросил Ренис, продолжая упираться лицом в плечо. — Династический брак? Выгодная партия? А у Раду хоть кто-нибудь спросил? Тора не знал, что сказать, и продолжал молча гладить упрямый затылок. А Ренис, начав, уже не мог молчать. Слова полились из него потоком, немного сумбурным, запутанным и порой даже нелогичным. Но Тора понял. Клан Нэрасов, хоть и оставался благородным, однако ныне насчитывал всего три прайда и нуждался в расширении. Его малочисленность очень сильно мешала в финансовой политике — медицина хоть и оставалась элитным, перспективным и прибыльным направлением, но конкуренция в нем все же была более чем жесткой. Можно было сколько угодно говорить, что в нынешние времена все решали деньги и деловые связи, но родственные все еще оставались достаточно крепкими. Элита заключала браки с элитой, руководствуясь исключительно расчетом и выгодой. И конечно, кроткие омеги выступали разменной монетой. Их отдавали в чужие семьи едва ли не на положение заложников в качестве жеста доброй воли клана. Но не самих омег. Привычный порядок вещей, циничный взгляд на чувства. Казалось бы — ничего нового. Но Тора вспомнил Раду, которого и видел-то всего один-единственный раз. Невероятно похожий на Рениса молодой нек, которого, несмотря на фамильную внешность, спутать со своим покровителем Тора не смог бы и в полном бреду. Нежное выражение лица, кроткий взгляд, отчаянно прижимающееся в поисках защиты тело… Тора помнил все. И вот это трепетное создание теперь принуждали к браку. Это было чудовищно и несправедливо. Никто не заслуживал того, чтобы быть проданным. — И ведь он согласится! — отчаянно просипел Ренис. — Он же Нэрас! Он же за честь клана куда угодно пойдет! Еще и уверять будет, что все в порядке! Вот так взял бы и по дурной голове! — Чьей? — вопрос вырвался сам, прежде чем Тора успел оформить его для самого себя. — Раду же! Отца бить бесполезно — сухарь клинический, неоперабельный! Тут не только медицина бессильна. — А Раду за что? — Ты прав, — Ренис внезапно успокоился. — Мне не стоит сваливать вину на омегу. Это моя обязанность защищать его, и спрашивать надо с меня, а не с него. Мы немедленно идем к нему! Ренис деловито отобрал у Торы его сумку, небрежно зашвырнул ее на свою, затем быстро натянул скинутые ботинки и поволок Тору за собой. Зачем на семейной встрече нужно присутствие подопечного, Бисма не понял, но спрашивать об этом сейчас было как-то неловко. Раду пока еще жил в одной из квартир клана, такой же небольшой, как и у Рениса, но более престижной. После свадьбы ему предстояло переехать в жилье нового прайда, но пока с переездом никто не спешил. Тора с облегчением понял, что разговор состоится без присутствия других Нэрасов. На своей территории Раду выглядел гораздо спокойнее, чем в больнице после аварии. Тора рассматривал уютную, но явно мужскую квартиру и ее хозяина. До этого он не видел Раду выпрямившимся в полный рост и передвигающимся самостоятельно. Во время их единственной встречи Раду сначала сидел на скутере, потом на руках самого Торы, а затем лежал на носилках. Нек оказался немного выше и старше Рениса, что теперь явно бросалось в глаза. Как гостеприимный хозяин, он мягко, но непреклонно усадил гостей за изящный столик и предложил чаю с таким видом, что даже решительно настроенный Ренис предпочел согласиться. Омеги, несмотря на свою кротость, а может, и благодаря ей, порой оказывали на альф просто гипнотическое влияние. К несчастью, недолго и только не в тех вопросах, которые альфы считали принципиальными. — Я так и думал, что ты прибежишь ко мне, — мягко сказал Раду, изящно отпивая из тончайшей фарфоровой чашки с изысканным рисунком. Фамильные ушки расслабленно качнулись, убеждая без слов, что их владелец находится в самом спокойном расположении духа. — Ты не обязан! — стриженная на затылке гривка Рениса воинственно встопорщилась. — Почему ты думаешь, что я жертвую на благо клана больше, чем ты? — спокойно спросил Раду. — Я никогда не собирался оставаться Нэрасом навсегда. И этот вариант меня вполне устраивает. — Но ты даже толком не знаком с ними! — Неужели? — Раду улыбался. — Марша, чтобы ты знал, возглавляла наш школьный клуб литературы. Ну, а ее мужа я видел несколько раз еще до того, как они поженились и основали свой прайд. Мне давно нравится его игра. Скоро он будет довольно известен. — Ну да, он уже хорошо известен! — Ренис громко поставил чашку на стол. — Но не думай, что сможешь сбить меня с темы! Ты и сейчас говоришь о планах, а не о своих желаниях! Ты же не любишь ни Маршу Инуи, ни этого актера-гамму! — Ренис, — Раду замолчал, прикрыв глаза, а затем усмирил все негодование кузена всего лишь одним вопросом. — Почему ты не веришь мне? И юный альфа задохнулся на полуслове. Хрупкий, нежный Раду смотрел по-омежьи спокойно и мудро, в этом спокойствии было столько уверенности, что Ренис сдулся. — Ты обещаешь, что станешь счастливым в прайде Марши из клана Инуи? — Конечно, — Раду улыбнулся и сплел свой хвост со все еще нервно подрагившим хвостом кузена. — Никто меня не заставляет и не «продает». — Как будто тебя надо было бы заставлять, — буркнул Ренис. — Ты же Нэрас. — Вот именно. Я Нэрас, а значит — буду в порядке. Ренис улыбнулся и допил чай. Тора спрятал большие ладони под столом, сжимая выпущенными когтями собственные колени до боли — Раду Нэрас лгал, но Тора не собирался его выдавать. Тору не слишком радовало, что во время подготовки к тестам пришлось идти в город ради внезапной встречи, но он не мог отказать родственнику своего покровителя. К тому же кафе, где Раду назначил встречу — и как только раздобыл телефон Торы — было школьнику не по карману. Впрочем, один раз Тора мог позволить себе выпить там чашку чаю. Раду сидел под зонтиком на улице, хотя в самом кафе было довольно свободных мест, и наблюдал с хищным интересом за настороженно перепрыгивающими по тротуару воробьями. Мелких птах часто ловила малышня и младшеклассники, но дурные птицы по-прежнему отважно селились в городах. Тора не очень любил открытые летние кафе — собственная экзотическая внешность привлекала слишком много внимания. Впрочем, не больше, чем изысканная красота Нэрасов, как он уже не раз успел убедиться. Но, в отличие от Торы, Нэрасы умели держать публику на расстоянии, ничего, казалось бы, специально для этого не делая. Раду предсказуемо заметил огромного Бисму издалека и приветливо помахал рукой. Торе ничего не оставалось делать, как подойти и расположиться в кресле напротив, тщательно следя за тем, чтобы короткий хвост не выдавал недовольства хозяина. С круглыми ушами такой проблемы не было. Они почти терялись в пышной гриве так, что более низкорослые неки — то есть почти все местные — их и не видели толком. — Я позволил себе вольность заказать тебе личевый сок, — улыбнулся Раду на приветственный кивок Торы. — Остров Бисматир знаменит этой ягодой, считай это моей благодарностью тебе. — За что? — За то, что не сказал Ренису, что я солгал. — Как вы?… — Понял, что ты догадался? — Раду улыбнулся, хитро прищурил синие глаза, а ушки лукаво прянули. — Я не был уверен, но сейчас ты подтвердил. Тора отодвинул стакан с соком пальцем и убрал руки под стол. Выпускать мощные когти прилюдно было не слишком вежливо. Чувствовать себя проигравшим с первого же хода юному неку не нравилось. — Бисма, — Раду перестал улыбаться и заговорил очень серьезно, — я люблю Рениса. Из всех моих немногочисленных родственников он всегда был ко мне добрее всех. Но он очень молод, к тому же еще и идеалист. Он слишком много требует от себя и мало от других. И я не хочу осложнять ему жизнь, ставя свои интересы выше интересов клана, который он наследует. — С него станется прийти в гости с проверкой, — мрачно буркнул Тора. — О да, — мелодично рассмеялся Раду. — На него это так похоже. Я рад, что он выбрал именно тебя. Надеюсь, ты будешь ему не только подопечным, но и другом. Ренис умеет дружить, но не умеет заводить друзей. — Я не скажу ему, — Тора начал подниматься, но Раду остановил его плавным жестом. — Я не об этом хотел тебя попросить. Тора снова сел. Любопытство не было ему чуждо, как и другим некам, но грубоватое лицо с тяжелой челюстью и пышной челкой, закрывающей глаза, обладало на редкость скудной мимикой. И в таких ситуациях Тора был этому рад. Однако Раду каким-то неведомым образом догадывался о чувствах собеседника. Омеги вообще были более чувствительным в отношении других. — Ты ведь уже понял, что Ренис не совсем альфа. — Он будет альфой, — возразил Тора. — Пожалуй, я начал не с того, — Раду потер тонкими пальцами лоб и робко улыбнулся. — Ты ведь из тех, с кем надо говорить прямо. Пожалуй, я расскажу тебе о своих намерениях, чтобы ты меня понял правильно. Я действительно не влюблен ни в Маршу, ни в ее мужа, каким бы блестящим актером он ни был. Но, тем не менее, они самая лучшая партия для меня. Марша прирожденная альфа — уверенная, решительная, сильная. Тайчис же яркий и темпераментный, как и все гаммы. Они любят друг друга, но чем сильнее страсть, тем она короче. Марша и Тайчис достаточно симпатичны мне, и как омега я смогу сделать их связь более спокойной и стабильной. Да, они не полюбят меня, как друг друга, но мне это и не надо. Зато в благодарность они позволят мне взять в прайд ту, кого я на самом деле люблю. Клану Инуи ее родители не откажут, ведь она тоже омега. Тора медленно протянул руку к стакану и сделал глоток сока. Напиток и в самом деле оказался восхитительным. А главное, давал возможность молчать и не выглядеть грубым. — Ох, уж эти стереотипы, — Раду горько улыбнулся, словно услышал невысказанное Торой. — А вот представь, что омега вполне может полюбить омегу. Мы даже можем быть счастливы вместе. Но разве может существовать прайд омег? Мы же просто домохозяйки… Открою тебе правду. Да, я омега и люблю детей, малыши Марши и Тайчиса будут мне так же дороги, как и мои собственные. И я буду с удовольствием заниматься ими, пока Марша будет лечить пациентов в клинике, а Тайчис — играть в спектаклях и кино. Да, я не смогу отстаивать интересы прайда так, как это делает Марша, не смогу привлекать деньги, как Тайчис. Да, мне будет легче с ними. Хотел бы я быть только со своей любимой? Да. Но я знаю, что не справлюсь один на том же уровне, что прайд Марши. Возможно, моя любимая и удовлетворилась бы тем, что я смог бы обеспечить ей самостоятельно. Но я не хочу рисковать. Я не революционер. Может, Ренис и сможет добиться для других омег клана большей свободы выбора. Но я не буду ждать, когда он повзрослеет и станет главой клана. Пусть у него будет на одного омегу меньше ответственности. — Я понял. — Еще нет. — Раду спокойно отпил из своей чашки, но нервно прядущие уши выдавали его с головой. — Я тут говорил о стереотипах… но… Раду повертел в руках чашку, тяжело вздохнул и решительно продолжил. — Ренис бета. Ответственный, упрямый, преданный клану до последней капли крови, но не альфа. Если бы он просто основал свой прайд, я бы не переживал за него, но он намерен тянуть на себе весь клан. — Он справится, — Тора вспомнил, что вот уже полгода у Рениса не было приступов и панических атак. — Он уже справляется. — Но какой ценой? — Уши Раду печально поникли. — Он не умеет прощать себя, не умеет самостоятельно расслабляться. Беты перфекционисты, неудачи их могут раздавить. Он просто сгорит. Но если рядом с ним будет настоящий альфа, который будет его поддерживать, Ренис справится. Поэтому, я прошу тебя, оставайся с ним. — Почему я? — Тора ожидал чего угодно, но не такой просьбы. — Но вы же уже вместе, — Раду погрозил Торе пальцем. — В этих вопросах омегу не обманешь, а я видел, как Ренис растет, я знаю его лучше, чем его собственный отец. К тому же прямо сейчас ты пахнешь им. — Я бета, — Тора снова убрал руки под стол. — Да ну? — Раду заливисто рассмеялся. — Бета, который в одиночку едет на материк, без поддержки, без опекуна? Бисма слишком хороши, чтобы бросать своего юного неку на произвол судьбы. Ты слишком уверен в себе. Кроме того, ты понял, что я солгал Ренису. И я видел нек Бисмы раньше. Ты уже размером со взрослого, хоть еще и растешь. — Стереотипы, — мстительно ответил Тора и допил сок. Пушистый хвост ровно лежал на стуле рядом с бедром, всем своим видом показывая, как спокоен нек. — Согласен, — тут же пошел на попятную Раду. — Последний аргумент не убедительный. Но ты же останешься с Ренисом? Подумай, Бисма. Ты, конечно, хорошо играешь на гитаре, но ты не гамма. Концерты, съемки, передачи, публичность — это все не для тебя. Но почему бы тебе не стать, например, хирургом? Так ты сможешь всегда быть с Ренисом и поддерживать его. Разве твой альфийский инстинкт… — Стереотипы, — на сей раз Тора повторил это слово гораздо жестче, и, громко отодвинув стул, поднялся. — А говорят, что альфы не могут противостоять просьбам омег, — Раду откинулся на своем кресле и задумчиво посмотрел на Тору. — А ведь мы с ним так похожи внешне. Я надеялся, что ты прислушаешься. — Вы сами говорили, что со мной надо прямо. — Тора достал из кармана кошелек, намереваясь заплатить за сок, который не заказывал. — Я сам разберусь, кем и с кем мне быть. И не стоит недооценивать Рениса. Купюру Тора прижал стаканом, прежде чем уйти. Раду сжал в руке мечущийся хвост и нервно прикусил губу острым клыком, досадуя, что просчитался. — Так мой будущий омежка, оказывается, тот еще интриган, — раздался над головой Раду насмешливый голос. Тот вздрогнул и обернулся. — Мне это нравится! — Что ты тут делаешь, Тайчис? — Раду, нахмурившись, смотрел на рыжего нека в темных очках и нарочито подростковой одежде, придающей взрослому телу некоторую нескладность. — Все гаммы ревнивы; должен же я был посмотреть, с каким это альфой тут мой жених встречается. — Это подопечный бета моего кузена, — упрямо возразил Раду, встопорщив гривку на шее. — Да пофиг, — Тайчис сел рядом с Раду и вальяжно закинул ногу на ногу. Пушистый рыжий хвост заинтересованно вильнул в сторону собеседника. — Значит, ты у нас интриган. Это хорошо. Другому не справиться с нами. И ты, наконец, стал мне интересен. — Если ты подслушивал, то уже знаешь, что я заинтересован в другой, — Раду с вызовом смотрел на набирающего популярность скандального актера. — Ты достаточно интересен мне, чтобы твое пребывание в нашем прайде стало желательным, — криво усмехнулся гамма, — но недостаточно, чтобы твое пребывание стало уместно в нашей с Маршей спальне. Во всяком случае, не постоянной основе. Так что меня тоже все устраивает. И теперь даже больше, чем я рассчитывал. Раду мягко улыбнулся, его гривка расслабленно опала, а хвост кокетливо качнулся. — Химия? — Ренис удивленно отложил конспект. — Ты хочешь подтянуть химию? — С биологией у меня все отлично, — кивнул Тора. — А химию мне придется подтянуть, чтобы поступить в твой университет. — Мой? — Ренис захлопал ресницами, а его остроконечные уши растерянно разъехались в стороны. — Я тут подумал, что мне интересна работа реабилитологов. Самое время сделать выбор.