Немая.

      Больничное крыло было освещено несколькими лампочками, которые давали слабый свет, освещая совсем чуть-чуть коридор. В холле было тихо, только мирное посапывание за дверями больных было слышно в глубокую ночь. Работники больницы либо сидят у себя в кабинетах, разбирая бумаги, либо разошлись по домам, чтобы утром вернуться на рабочее место. Несколько медсестер проходили мимо палат, прислушиваясь к тишине. В больнице с наступлением ночи становится тихо — врачи не ходят туда сюда, молоденькие девушки в белых халатах не спрашивают все ли в порядке, предпочитая вечером отдохнуть, ведь каждый день одно и тоже, ведь больные спят.       Многие ждут конец рабочего дня для того, чтобы уйти домой, ведь смена закончилась, другие же просто хотят отдохнуть хотя бы пару часиков. Вот и сейчас так. Как только розово-оранжевый закат исчезает, уступая место луне, которая заменяет в небе солнце, в помещении будто все засыпают. Только иногда можно увидеть кого-нибудь поздно ночью. Луна освещает дорогу запоздавшим прохожим, а для красоты рядом появляются миллиарды звезд, приковывая все взгляды.       В правом крыле больницы тоже царит тишина. Двери кабинетов закрыты, показывая тем самым, что их обладатели давно разошлись, оставив только пару человек, которые сейчас мирно посапывают на неудобных диванчиках. Одна дверь чуть приоткрыта, нарушая темноту коридора. Мирный звук пальцев, стучащих по клавиатуре ноутбука, может показаться лишним в тишине помещения, но его обладатель думает по-другому.       Адриан Агрест решил остаться на работе, решив, что пора браться за те бумаги, которые лежали недалеко от него. Посматривая на них, парень через каждый абзац тяжело вздыхает, ведь разборка документов кажется ему муторной работой. Как самому блондину по душе — лучше разговаривать и выслушивать пациентов, лишь бы не притрагиваться к бумагам. Но их надо заполнять, переписывать, прикреплять друг к другу. Как он от этого устал. День тянулся для него медленно с того момента, как он ушел, точнее ему напрямую сказали, чтобы он покинул палату. Маринетт Дюпен-Чен отличается от других больных, с которыми он работал. Нет, были и сложные пациенты, но те ни разу не просили его уйти. Может это зависело от того, что разговоры в основном были в его кабинете? Или то, что многие сами приходили к нему? Ответов на эти вопросы у него не было.       Допечатав последнюю строчку, Адриан откинулся на спинку кресла. Выдохнув, он потер руками переносицу. Все-таки сегодня для него день тянулся медленно, отчего хотелось просто встать и уйти, ведь после быстрого разговора с брюнеткой других дел, кроме документов, у него не было. Но его работа ему нравилась, поэтому Агрест-младший решил, что лучше закончить все быстрей. Открыв глаза, которые он закрыл на пару минут, взглядом прошелся по светлому кабинету. Голова заболела от слишком долгого сидения за ноутбуком. Хотелось спать, но рядом лежит еще одна папка синего цвета, так и привлекая взгляд, напоминая, что у парня есть еще незаконченная работа. Потерев руки, Адриан понял, что хочет кофе, крепкого, чтобы сон как рукой сняло.       Идя по коридору обратно к своему кабинету с бумажным стаканчиком, из которого исходит чуть терпкий запах кофе, он все-таки решил устроить себе перерыв в виде напитка, который держит в руке. Стаканчик греет руки, не давая тем замерзнуть, хоть в помещении и тепло. Проходя по темному коридору, психолог невольно останавливается, поймав боковым зрением фигуру около окна, которая в такой час тут не должна быть. Повернув голову, Адриан увидел свою пациентку, которая сидела на подоконнике в теплом халате, устремив свой взгляд в небо, украшенное звездами. Видимо, ей не спится, раз она сидит сейчас в коридоре, а не в палате, где должна уже видеть десятый сон. Но девушка сидела тут, покинув палату. Ее иссиня-черные волосы были распущенны, струясь по плечам. Глаз он ее не видел, но почему-то решил, что голубые глаза Дюпен-Чен выражают грусть. Качнув головой, он пошел дальше, хотя должен был попросить подростка вернуться к себе и хорошенько отдохнуть, но Агрест решил, что девушке нужно побыть со своими мыслями, и если не в палате, так хотя бы в темном коридоре, где никто не ходит в такой час, нежели утром. Тем более, сейчас она казалась ему более открытой, чем пару часов назад, когда он пришел к ней. Да, днем ему снова придется заглянуть к ней, но это завтра, а сегодня пусть будет так, как есть.       Лучи солнца бесцеремонно начали блуждать по лицу молодого человека, который только несколько часов назад сомкнул глаза, закончив наконец перебирать документы, со спокойной душой захлопнув все папки и запихнув подальше в шкаф. Поморщившись от того, что лучик светил прямо в глаза, Адриан поднялся с дивана, потянувшись. Спина болела от неудобной позы, а глаза продолжали слипаться. Парень с радостью уснул бы на пару часов, но утреннее солнце говорило о том, что это не получится. А увидев и время, парень окончательно понял, что через пять минут начинается рабочий день. Быстро приведя себя в порядок, насколько это позволяло уставшее тело, Агрест вернулся к своему столу и сел в мягкое кресло. Потерев переносицу, блондин прикрыл глаза. Но в тот же момент дверь в его кабинет открылась и на пороге появилась его девушка, от которой было несколько пропущенных на мобильнике, но он их не слышал, поставив технику на безвучный режим, чтобы не отвлекаться.       Симпатичная блондинка с голубыми глазами, в которых отражался только холод и презрение, но Адриан знал, что Хлоя хорошо может прятать свои эмоции, показывая только то, что считает нужным. А она всегда смотрит на всех свысока. Блондин понимает, что характер девушке не переделаешь, поэтому он смирился с этим уже давно, когда начал испытывать к ней симпатию, но переубедить ее работать так, как это надо, не получилось. Конечно она его выслушала в тот раз, когда он увидел, как блондинка работает, но после этого не заставал свою девушку работающую с пациентом. К тому же у него самого было много работы, чтобы следить за другими. Хлоя Буржуа, поджав губы, стояла на пороге его кабинета, сжимая в руках два бумажных стаканчика, на которых были нарисованы маленькие белые зернышки.       — Доброе утро, Хлоя, — понимая, что девушка обижена за то, что он не брал трубку, Адриан сам решил нарушить повисшую тишину. Как никак, а Буржуа он знает давно, да и в последнее время парень задерживался на работе, приходя поздно или вообще не появляясь в квартире девушки, отчего она обижалась на него. Конечно, он понимал, что немного задевает блондинку тот факт, что они давно никуда вместе не ходили. Но в последнее время у него очень много работы, больше, чем было до этого, когда они только начали встречаться.       — Привет, — проговорила она, расплываясь в улыбке, — Я тут кофе тебе принесла.       Агрест смотрел на нее до тех пор, пока Хлоя пересекала кабинет, ставя на его рабочий стол стаканчики, продолжая улыбаться, она поцеловала его в щеку, после чего присела на краешек стола рядом. Иногда блондинка была хорошей, но только тогда, когда считала это нужным. Но он знает ее чуть ли не с детства, она его лучшая подруга, с которой он учился в медицинском, смотря как маленькая девочка превращается в девушку. Она менялась, а вместе с ней — характер. И только почти два года назад они начали встречаться. Адриан почувствовал что-то в тот момент, когда Буржуа признавалась ему в симпатии, хоть и давалось ей это с трудом, ведь многие рассчитывают на такие слова услышать от парней первыми. Но до того дня Агрест-младший и не думал переходить рамки друзей, все вышло само собой. Конечно он удивился только тогда, когда его отец слишком спокойно отнесся к тому, что теперь Адриан встречается со своей подругой детства. Как же ему хотелось услышать мнение матери, которая давно их покинула.       Блондинка начала что-то рассказывать, что, конечно, психолог пропустил мимо ушей, погрузившись в свои мысли, не замечая щебетание девушки, находившейся всего в метре от него. Как же он хотел спать, ведь за работой он все время возвращался к увиденному в коридоре. Сидевшая на подоконнике пациентка выглядела по-другому в то время, когда с ним она вела себя отстраненно. Моргнув, зеленоглазый потянул руку к стакану с кофе. Напиток был еще теплым, что не могло не радовать. Сделав несколько глотков, психолог прикрыл глаза, чувствуя, что начинает потихоньку просыпаться. Прилива сил не прибавил, но приятное ощущения горького напитка ощущалось внутри. Взглянув еще раз на Хлою, парень заметил, что теперь она смотрит на него в упор, ожидая какой-нибудь реакции. Кажется она задала ему вопрос, а он благополучно все прослушал. Приподняв одну бровь, парень попросил повторить слова, на что блондинка закатила глаза, но медленно повторила:       — Мы пойдем в эти выходные на показ мод твоего отца?       Адриан удивленно вскинул брови, ожидая чего угодно, но не этого. Показ отца? Как давно он на них не ходил? Год? Три? Пять? Кажется последний раз он появлялся там на первом курсе, когда поступил в лицей. Напрягая память, Адриан подсчитывает, когда последний раз ходил на такие мероприятия, выпуская смешок, поняв, что был там в последний раз в семнадцать лет. После этого он просто игнорировал это, решив, что пора начинать свою жизнь, не слушая отца. Последний раз, когда он пошел против воли отца, поступив в медицинский. В тот момент его поддержала Хлоя, но с того дня прошло много времени. Все изменилось, но уйти далеко от Агреста-старшего у него не получилось, ведь он все равно работает в больнице Габриэля. Зачем его отцу это надо, блондин не понимал, подумав и укрепив мысль того, что дизайнер одежды решил просто помочь городу, построив больницу.       — Нет, у меня несколько пациентов в выходные, — заявил зеленоглазый, сделав еще пару глотков кофе. Он сказал правду, в его графике стоит несколько людей, которые должны прийти к нему в субботу.       Буржуа что-то пробубнила, снова надувшись. Скрестив руки на груди, голубоглазая отвернулась, всем видом показывая, что с ним она разговаривать не хочет. Адриану не хотелось ссориться сейчас со своей девушкой, поэтому, тяжело вздохнув, он поставил пустой стаканчик на стол, поднимаясь с места. Улыбнувшись, Агрест оперся руками на стол по обе стороны от блондинки, смотря прямо ей в лицо. Она не поворачивалась, хмуро сведя брови, но почувствовав поцелуй на щеке, улыбнулась. Повернувшись к парню, Хлоя обняла его за шею, пока тот говорил, чтобы она не расстраивалась, и если она так хочет на этот показ, то пусть идет только без него. Извинившись за то, что он не сможет пойти, Адриан, прихватив папку со стола, вместе с блондинкой покинул свой кабинет, закрывая его на ключ.

***

      Когда за мистером Агрестом закрылась дверь, Маринетт потянуло в сон. Слишком она измоталась эмоционально. Хорош психолог, сразу в лоб и по больному. Хочется подумать, но глаза сами слипаются от того, что сил спокойно сидеть не хватает. Голова болит от разного времени сна, а ночью так и не удалось поспать. Мысли разлетаются тогда, когда голова с иссиня-темными волосами касается подушки. Сквозь царство Морфея до девушки долетают звуки открывающейся и закрывающейся двери, отдаленные голоса кого-то. Пытаясь открыть свои очи, Маринетт понимает, что этого сделать просто не может. Сон полностью завладевает девушкой, но в тоже время она и не может сказать, что спит. Звуки доносятся откуда-то, но точно разобрать их не получается.       Темные ресницы тихонько подрагивают, а через несколько секунд очи девушки открываются, и взгляд голубых глаз впивается в темный потолок своей палаты. Повернув медленно голову, Маринетт смотрит в окно, за которым темно, и только лучик лунного света освещает маленьким круглешком кафельный пол. Тяжело вздохнув, девушка смотрит в противоположную стену ее кровати. Кроме белого цвета каменной стены она ничего интересного не замечает. Прислушиваясь к звукам, Дюпен-Чен в очередной раз удивляется, что в такое время суток слишком тихо в больнице, будто все разом засыпают, оставляя все в распоряжение тех, кто в такое время не смыкает глаз. Как девушке надоело находиться в этом здании — одна и та же обстановка, медсестра, врач. Из палаты она выходит редко, в основном только на процедуры и по некоторым делам.       «Надоело. Хочу прогуляться, а лучше уйти отсюда. Почему мистер Анри не выпишет меня? Я ведь в порядке. Или нет? Чувствую себя нормально, голова работает, не психую, да и зачем? Ох, за что мне это все?»       На глаза неожиданно набежали слезы, вспоминая то, что произошло недавно. Как Маринетт устала от всего того, что происходит вокруг нее. Ей хочется домой, побыть одной в своей комнате с фотографиями в руках.       Родители. Слезы полились из глаз, и беззвучные всхлипы разнеслись по палате. Она их любила, продолжает любить, и хоть Дюпен-Чен осознала то, что мамы с папой больше нет, в груди это отзывается болью. В голове каждый раз проплывают счастливые воспоминания с семьей. Зачем она тогда пошла в туалет, Маринетт не могла объяснить, но Сабин и Том не одобрили бы дочь, да и по головке бы не погладили, узнай, что решила сделать дочь с собой. Но их нет, и узнать об этом они уже не смогут.       Друзья. Алия — ее лучшая подруга, которую Маринетт очень сильно любит. И своим поступкам перепугала Сезер, отчего нервничал и Нино. Дюпен-Чен уважала парня за то, что тот всегда готов поддержать свою девушку, несмотря на то, что иногда шатенка может быть и не права. Но их союз, кажется, ничто не разрушит. Вот только в тот момент брюнетка совсем не думала над тем, что произойдет с этими двумя, если она погибнет. Дюпен-Чен совсем не задумывалась над этим и тогда, когда Алия обнимала ее при встрече с бабушкой. Взгляд был ее грустный и загруженный, будто та не спала несколько дней. Какая же Маринетт глупая.       Покачав головой, брюнетка от бессилия хлопнула ладонью по одеялу, после чего вытерла глаза. У нее остались друзья и бабушка. Хоть этот психолог и задел за живое, но он был прав. Она не думала, разум был словно в тумане. А ведь ей надо жить, жить ради тех, кому она нужна, кто ее любит, и пусть ее покинули самые близкие, она сможет принять это и продолжить свой путь. Будет тяжело, она это понимала, но Маринетт должна справиться и будет делать все, чтобы попытаться вернуться в то течение ее жизни, в котором она была до всего случившегося.       Откинув одеяло в сторону, Дюпен-Чен накинула халат и стремительно покинула палату, выходя в темный коридор больницы. Маленькие лампочки освещали путь, а тишина давила, но не так, как было бы пару дней назад, когда девушка впервые покинула палату, чтобы прогуляться по тихому помещению. Ей хотелось пройтись, ведь сейчас самое время, когда на тебя не будут смотреть со всех сторон и просить вернуться в палату, чтобы отдохнуть.       Но сейчас, когда не встретишь медсестер и врачей, Дюпен-Чен чувствовала себя легко. Смотря по сторонам, девушка вышла в холл, где было несколько окон, где можно посидеть и посмотреть на звездное небо. Это, конечно, можно сделать и в своей палате, но девушке настолько это надоело, что она хочет побыть за пределами своего укрытия и посмотреть с другого ракурса на небо. Взобравшись с ногами на подоконник, Маринетт перевела взгляд голубых глаз на улицу, где горели фонари, освещая путь тем, кто едет в такой час домой или куда-нибудь еще. Луна завораживала, отчего хотелось смотреть на нее вечно. Полный круг чуть желтого оттенка висел высоко в темном полотне, а рядом россыпь миллиардов звезд, которые составляли компанию своему верному другу, который заменяет солнце.       Сколько Дюпен-Чен просидела на подоконнике, она точно сказать не могла. Вид, который был в небе, ее настолько завораживал, что она позабыла о своих мыслях. Но когда первые звезды стали пропадать, девушка поняла, что ей пора возвращаться в палату, что совсем делать не хотелось, но нужно казаться бодрой, чтобы лечащий врач ничего не заподозрил. Поэтому быстро встав на ноги, пациентка вернулась к себе.       Поспать ей удалось еще пару часиков, до тех пор, пока к ней не заглянул врач — проверить самочувствие, а следом и медсестра с подносом завтрака, будто Маринетт не может ходить, но это ее ничуть не смущало, лишний раз днем не нужно выходить из палаты, чтобы на тебя смотрели, а некоторые и перешептывались. Она понимала, что та ситуация, которая произошла, не оставляет людей без внимания. Но ей не хотелось бы знать, что о ней думают те или иные люди, которые находятся в больнице. Позавтракав кашей, подросток снова перевела свой взгляд на окно, за которым собирались тучи, предвещая, что может в любой момент пойти дождь. Странная погода в Париже — то солнце светит во всю, то в следующею секунду начинается ливень.       До обеда Дюпен-Чен нашла себе занятия, за последнее время она только сейчас вспомнила, что у нее есть планшет, который заменяет ей голос, но там есть и приложение, где можно рисовать. Это было сложней, чем выводить эскизы в альбоме, но тоже ничего. За этим занятием Маринетт и не заметила, как на часах было два часа дня и не заметила бы, если бы в дверь тихонько не постучали, а после и вошли. Неохотно оторвавшись от своего увлечения, которое затянуло девушку за последние дни, впервые почувствовав себя лучше, отвлекли. На пороге палаты стоял психолог — Адриан Агрест, в руках сжимавший папку.       — Добрый день, Маринетт. Как ты понимаешь, на одной беседе мы не остановимся, поэтому, попрошу высказывать свои мысли и мне, а то так мы не сдвинемся с места, — заявил парень, подходя к кровати и присаживаясь на край. Стул он проигнорировал, сделав вид, что не замечает предмет мебели, да и самой брюнетки было как-то, ей хотелось вернуться к рисунку, который остался недоделанным.       «Добрый. Я все понимаю.»       Мило улыбнувшись, девушке пришлось закрыть приложение и быстро напечатать ответ. Агрест улыбнулся в ответ и начал что-то ей говорить. Маринетт слушала его вполуха, переведя взгляд на окно, за которым уже вовсю шел дождь, его капли били по стеклам, а ветер за окном шатал ветки на деревьях. Изредка брюнетка кивала, печать что-либо не хотелось, да и пока сам психолог что-то объяснял, перебивать не стоило, а желания делиться своими переживаниями так и не появилось.       — … надеюсь, вы все-таки решите сказать хоть что-нибудь, а то я буду думать, что разговариваю с глухим человеком, — проговорил Адриан, тяжело вздохнув, заметив, что пациентка даже не делает вид, что слушает, когда он тут почти час объяснял ей, что лучше сделать в ее состоянии.       Эти слова донеслись до ушей Маринетт, и она удивленно взглянула на блондина, только сейчас заметив, что вид у него уставший. Его зеленые глаза внимательно смотрели на нее, но было видно, что человек хочет спать, а немного сгорбившая спина тому доказательство. Так зачем в таком состоянии приходить к пациентам?       «Я вас слушала. Но я немного хотела бы передохнуть перед тем, как вы продолжите говорить.»       — Ладно. Давайте передохнем.       Удовлетворенно кивнув, Дюпен-Чен встала с кровати и подошла к окну, выглядывая на улицу. Спиной она не видела, что делает Агрест-младший, и даже не придавала значение. В то время, как сам блондин потер переносицу и прикрыл глаза всего на пару секунд. Утром выдался тяжелый разговор с отцом, который ему что-то говорил о том, что нужно бы вынести несколько вердиктов по пациентам, с которыми он общается, а также мистер Анри просил внимательно беседовать с брюнеткой. Зачем всем это надо? Задавался вопросом психолог, пытаясь взбодриться. Но когда ты спал всего часа три от силы, а потом еще и два стакана с кофе выпил, бодрости это не приносило, только усталость и хотение спать. И он очень хотел оказаться дома, как можно раньше, чтобы за последние дни нормально выспаться в своей кровати, но такой привилегии у него не было, ведь он был полностью в работе, а единственной пациенткой на сегодня оказалась только мисс Дюпен-Чен, которую после вчерашнего он был просто обязан навестить и поговорить. И вот незаметно для всех, прикрыв глаза на пару минут, он задремал, погружаясь в царство Морфея и облокачиваясь спиной на спинку кровати.       Решив, что минут пять прошло, голубоглазая оторвалась созерцать погоду на улице, повернувшись в сторону парня, который расслабившись сидел с закрытыми глазами. Нахмурившись, девушка подошла ближе, заметив, что психолог спит. Шокировано похлопав ресницами, брюнетка оглядела палату. Подумав пару секунд, Маринетт решила, что можно дать блондину поспать спокойно, списав все на его работу. Кивнув головой, соглашаясь со своими мыслями, что у Агреста было много дел, отчего он не спал, ну, или банальная бессонница, девушка схватила планшет, написав пару строк, выглянула в коридор, где сразу нашла взглядом свою медсестру — Алейну, повернула экран техники, умоляюще посмотрев ей в глаза. Черноволосая девушка улыбнулась и кивнула в знак согласия. С неожиданно хорошим настроением Маринетт вернулась в палату. Положив планшет на тумбочку, девушка кинула взгляд на папку, которая лежала рядом с зеленоглазым. Любопытство взяло верх, и Дюпен-Чен открыла пластмассовый предмет. В ней было всего пару листочков, ничего интересного, кроме как прикрепленного к ним закладки, на которой было написано пару строчек.       «Интересно, а что такое произошло, что он неожиданно уснул? Да и в моей палате. Странные все-таки здесь работники. Для чего он вообще сюда пришел, шел бы сразу к себе, раз у него на сегодня только была я. Пережила, ничего бы со мной не случилось. Ох, что твориться у них в голове? А он довольно симпатичный, его зеленые глаза, так и тянет заглянуть в них, и так наверное делает каждая девушка, видя этого психолога, но мне они кажутся обычными. Может потому, что меня бросил парень, который мне нравился? Поэтому я должна сейчас смотреть на мужчин по-другому. Ой, да зачем мне сейчас на них смотреть? Здесь одни врачи, не до них мне. Времени смотреть на них тоже нет. Но вот только почему я сейчас сижу на кровати и смотрю на этого Адриана Агреста? Глупо, но интерьер палаты я уже изучила досконально, а тут человек, да еще и спит. Его волосы растрепались, или он так ходит всегда? Так, стоп, Маринетт, о чем ты думаешь? Да, пора домой, к Алие, пекарне и комнате.»       Встряхнув головой, брюнетка отвела взгляд, вновь уставившись на окно. Это единственное, что отвлекает, да и всегда интересно, что твориться на улице, когда ты давно находишься в одном и том же месте сутками напролет. Кажется, мистер Робер говорил ей, что завтра должна заглянуть Сезер. Дюпен-Чен будет ждать завтрашний день, ей неожиданно захотелось поговорить с подругой, попросить ту не волноваться и убедить в том, что теперь все будет нормально. А если голубоглазая хочет еще и пораньше выйти из больницы, то нужно пообщаться и с психологом. Вот почему когда хочется что-то сказать, то тот или иной человек находится далеко, то спит, как может быть.       «Вот почему он спит сейчас? Может разбудить? Хотя, не стоит, меня же не будили, когда я спала. Но если он сам не проснется в течение пару часов, то все-таки придется это сделать мне.»       Тяжело повздыхав, девушка улеглась головой на подушку, смотря в потолок. Медсестра обещала, что к ней до вечера никто не заглянет, а значит Агреста-младшего никто не увидит, а то он может лишиться работы за такую оплошность. Продолжая лежать и думать, Маринетт, даже на стрелки на часах не взглянув, провалилась в свои мысли, позабыв о времени.       Когда поток счастливых воспоминаний закончился, а глаза начало щипать, Дюпен-Чен посмотрела на часы, которые стояли у нее на тумбочке, чуть не подскочив на месте. Шесть вечера. Со стороны блондина было слышно только мирное посапывание, и несколько движений за все время, которое он спал. Брюнетка подсчитала сколько прошло времени, решив, что пора бы разбудить психолога, который вот уже как часа два должен находиться у себя в кабинете. Четыре часа проспать для Маринетт показалось достаточно, пора бы и уходить, ну, а если блондин так хочет спать, пусть идет домой. С такими мыслями голубоглазая потрясла Адриана за плечо. Проворчав что-то в ответ, Агрест-младший открыл свои заспанные очи, и когда картинка собралась в единое, удивленно посмотрев на пациентку.       «С добрым утром! Но вам пора!»       Парень перевел взгляд с планшета на часы, быстро поднявшись на ноги. Шок прошел быстро, ведь он совсем не думал, что уснет, да еще и на столько. Посмотрев на девушку, которая спокойно смотрела на него, продолжая держать технику в руках, блондин потупил взгляд. Ему стало стыдно за то, что он позволил усталости захватить его.       — Почему вы меня не разбудили?       «Вас это волнует? Если да, то мне показалось, что вы очень устали и вам нужно отдохнуть, а потом я сама не заметила, как быстро прошло время. Ну, а то, что вы уснули, то не переживайте, я буду молчать.»       — Извини, такого больше не повторится. И спасибо, — проговорил парень, взяв свою папку. Он понимал, что нужно поблагодарить девушку за то, что, во-первых, не выгнала его, а во-вторых, за то, что решила дать ему отдохнуть, хоть и не должна была. А еще он только сейчас заметил, что она написала больше слов, чем в прошлый раз. Ему можно это засчитать, как маленькую победу.       Пациентка улыбнулась и кивнула, после чего перевела взгляд на дверь. Блондин кивнул в ответ, понимая, что ему и правда пора, попрощался и ушел, прикрыв за собой дверь.