Four Out Of Five

21 августа

Месяц выдался крайне напряжённым. Даня всё чаще задумывался, что начинать писать статьи нужно не за неделю до их сдачи, а хотя бы за две, чтобы потом не проводить ночи за расчётами разной сложности, построением схем, всякими анализами и выводами, что нужно переставать пить по поводу отсутствия повода, что, возможно, пришла пора отращивать какие-нибудь способы для борьбы с раздолбайством, халатностью и глупостью, но, как известно, хорошие идеи, как правило (всегда), приходят обязательно позже. Дане охереть как надоело окно его огромной спальни, под которым находился рабочий стол и доска, на которой производились те самые расчёты разной сложности или рисовались хуи в перерывах между проведением расчётов разной сложности. Даню расстраивало отсутствие времени, алкоголя и сладкого, но ещё больше его расстраивало то, что сраные уравнения никак не хотели становиться в один ровный ряд и постоянно растекались, будто это и не уравнения вовсе были, а лёд под жарким августовским солнцем. В итоге, не имея способов удержать упорно таявшие циферки и буковки в нужной форме, Даня решил взять часовой перерыв и пройти прогуляться по улице, подышать почти свежим городским воздухом и поискать вдохновение для научной работы где-нибудь под рдяными лучами полуденного солнца. В общем-то, Даня был доволен своим решением заняться научной деятельностью. Да, платили немного, однако всегда был шанс того, что он неожиданно мог оказаться в какой-нибудь Швейцарии при каком-нибудь ЦЕРНе, чтобы исследовать какую-нибудь теорию Большого взрыва (не ту, что с Джимом Парсонсом) и всё, что с ней связано. Разумеется, шансов того, что ты окочуришься от голода в какой-нибудь подворотне было куда больше, однако мечтать ведь не запрещено, а оттого почему нет? Проводить всякие вычисления для исследований Дане всегда казалось занимательным занятием, к тому же ему нравилось проводить самые разные опыты и ставить эксперименты. Даня любил физику всей душой; наверное, больше, чем физику, он не любил никого и ничего, чем очень расстраивал свою матушку, которая, очевидно, хотела внуков, которые, очевидно, не появились бы даже от очень сильной любви к физике при всём Данином желании. И, хотя Дане совершенно не нравилось обязательно участвовать в учебном процессе младших коллег – преподавателем ему быть совершенно не хотелось, однако Даня прекрасно понимал, что никуда он от этого не денется, разве что в какой-нибудь ЦЕРН, который, конечно, был просто охренительно несбыточной мечтой, далёкой звездой в ясном ночном небе, – работы он своей не оставил бы ни за что в жизни. Даня гулял, размышлял, всё ещё отчаянно не понимал, где просчитался, и неожиданно наткнулся взглядом на подозрительно знакомую кондитерскую. Колокольчик приветственно дзынькнул, вызывая первые чуть размытые вискарём воспоминания об этом месте, а из-за прилавка показалась достаточно знакомая макушка. Тогда-то Даня и осознал, что, несмотря на все надежды, та жуткая попытка флирта (или что это вообще было) была вовсе не сном, хотя на это весьма красноречиво намекал и конкретно шоколадный торт, стоявший в холодильнике с утра после жуткого двухдневного отмечания дня трезвенников с друзьями, который стал таковым лет пять назад после очередной глупой шутки Эла и был их локальным праздником. Продавец внимательно осмотрел его и улыбнулся, приветственно кивая. Волна стыда накрывала Даню с новой силой по мере того, как воспоминания всё активней вспыхивали в голове с завидной отчётливостью, заставляя немного покраснеть, а упрямая тишина отдавалась громким звоном в ушах, из-за чего он нервничал даже сильней, чем должен был. Неловкая пауза затягивалась. – Извини, – Даня смотрел на часы, висящие над головой продавца, хотя перед ними, кажется, он ни в чём не провинился, смотрел куда угодно, только бы не на самого продавца, и пытался хотя бы не заикаться, что было бы совсем уж стыдно. – Я бываю невыносимым, когда выпью. – Да ничего страшного, – продавец вновь тепло улыбнулся, – ты тогда буквально спас меня от назойливой фанатки. – Даня удивлённо приподнял бровь. – Я понимаю ту фанатку, на самом деле, – физик странно хмыкнул и подошёл поближе к прилавку, осматривая карамельные яблоки, аккуратно разложенные на его поверхности. – О нет, хоть ты не забрасывай меня дурацкими письмами с признаниями в любви, прошу. – продавец наигранно сложил руки на груди и глубоко вздохнул. – Мне уже страшно приходить сюда, серьёзно, они всё никак не угомонятся. – Торт и правда был очень вкусным, кстати, спасибо. И за идею тоже спасибо. – Даня ненадолго задумался, а затем, наконец, позволил себе легко улыбнуться. Продавец, нахмурившись, отвернулся, чтобы поставить вазочку с печеньем на полку позади себя, а физик, дождавшись, пока тот закончит, спросил: – А у тебя тут конфет с черносливом нет случайно? – Случайно есть. Тебе с орешком, сладкоежка? – Спокойная улыбка вновь коснулась губ Руслана, и Даня подумал, что тот уже достал своей улыбкой, настолько достал, что пусть бы никогда не переставал улыбаться. – Да с орешком, если можно. Уходить не хотелось уже хотя бы потому, что в кондитерской работал кондиционер, тогда как на улице работал один из адских котлов. Пока продавец копался с конфетами, Даня осматривал небольшое помещение магазинчика. Интерьер выглядел достаточно вычурно, но уюта и какого-то странного обаяния при этом не терял. Среди всяких цветочков, фотографий балерин (неясная тенденция размещения фотографий именно балерин в заведениях, специализирующихся на сладостях, вводила Даню в ступор), разных безделушек вроде декоративных вазочек, камешков, ракушек, светильников интересной формы, небольших хрустальных люстр и прочей чуши не находилось ничего, за что можно было бы зацепиться взглядом. Кроме, разве что, обворожительного продавца и, возможно, полочки с алкоголем, но она не была бы таким уже веским поводом для желания возвращаться сюда – полочек с алкоголем во всяких приятных и не очень заведениях были вагон и маленькая тележка, а обворожительные продавцы со светящейся улыбкой, к сожалению, были редкостью. Физик мысленно дал себе смачного леща. – А я Даня, кстати, – физик ухмыльнулся, когда Руслан, наконец, вынырнул из королевства чернослива в шоколаде. Продавец посмотрел чуть странно и как-то колко, опустил пакетик с конфетами на весы, то и дело театрально вздыхая. Где-то на фоне дзынькнул колокольчик. – Руслан. – Отчеканил продавец, неожиданно крепко пожимая протянутую ладонь. Руслан быстро отдал Дане сдачу и приготовился обслуживать следующего покупателя. Покупательницу. На выходе Даня уже по традиции вновь обернулся к Руслану и, узнав ту самую барышню, которую в прошлый раз чуть не довёл до обморока, неожиданно выдал: – Ещё увидимся, – он едва заметно приподнял уголок губ в игривой ухмылке и, приметив лёгкий румянец продавца и постепенно округляющиеся глаза девушки, решил закрепить результат, добавив негромкое, но отчётливое "сладкий", выдержав перед этим небольшую паузу. Руслан, чуть улыбаясь, подмигнул ему, кокетливо заправил прядь волос за ухо и посмотрел на несчастную девушку, которая, кажется, от накатывающего возмущения забыла даже собственное имя и пароль от странички во Вконтакте. Довольный собой, Даня направился домой, чтобы со свежей головой закончить, наконец, чёртову статью. По дороге, улыбаясь самому себе по непонятным причинам и жуя самую вкусную конфету в своей жизни, он неожиданно понял, где просчитался, и, решив в этот раз не тратить время на самобичевание, поспешил домой, чтобы не растерять основную часть гениальной идеи по дороге. Статья была практически дописана.