Four Out Of Five

22 сентября

Летний кризис покупателей спал вместе с жарой на улице, и теперь Руслан не успевал практически ничего из того, что обычно и так предпочитал не делать, однако желание брюзжать за пояс, очевидно, было так просто не заткнуть. Посетителей было очень много, шума от них – ещё больше, а хвалёное терпение Руслана отчего-то неожиданно начало выдавать странные сбои. Частые дожди заставляли прятаться людей в небольшие магазинчики, всякие кафе и бары, кофейни и кондитерские, на чересчур коротенькой для хоть и почти, но всё же центрального района улице. В последнее время крошечная и совсем неприметная кондитерская Руслана становилась популярным местом, она неожиданно смогла конкурировать даже с KFC и какой-то сверхпопулярной бургерной, находившимися через два дома напротив, чему безумно радовался шеф Руслана и из-за чего безумно расстраивался сам Руслан. Продавец, несмотря даже на ухудшившуюся погоду и недостаток терпения, улыбаться всё же не переставал. Достаточно часто сюда по вечерам наведывался и новый знакомый Руслана – Даня, – чтобы отведать Медовик или Сметанник, но любимым его лакомством всё ещё оставался черничный пирог, который Руслан предложил ему отведать в один из первых дней. Тот же Даня связывал небывалый успех кондитерской с наличием в ней самого очаровательного продавца на свете, на что сам продавец только острил, язвил и иронично хмыкал, при этом отчаянно старался скрыть лёгкий румянец, практически немедленно выступавший на щеках и аккуратно стекавший на верхнюю часть шеи. Со временем прямо над прилавком появилась лампа, освещавшая рудожёлтым, в котором отлично тонули чуть алые оттенки. Частое нахождение физика в кондитерской очень раздражало группку фанаток Руслана, и любовных писем стало даже больше, чем обычно. Однажды вечером, когда посетителей уже не было, Даня, казалось, слишком увлёкся очередной статьёй одного из этих своих светил науки, а закрываться было ещё рано, Руслан решил начать читать письма, накопившиеся за несколько дней. Он, будучи человеком воспитанным и ответственным, никак не мог оставить корреспонденцию любого толка без внимания, а потому иногда мысленно сетовал на своих родителей, которые воспитали его даже слишком хорошо. Он был уверен, что чтение глупых поэм с ним в главной роли может быть смешным, и поначалу так действительно было, но, когда он дочитывал уже пятое письмо, которое было слишком откровенным по сравнению со всем, что он читал до него, что-то пошло не так. Сначала продавец бледнел, потом покрывался алыми пятнами, чтобы позже немного позеленеть от подступающей тошноты. Читать эротические рассказы с собой в главной роли всё же было занятием достаточно сомнительным и скорее странным со знаком «минус», чем забавным. Даню, оказавшегося рядом, Руслан, к своему стыду, не заметил. – Чего это ты там читаешь? – реакция продавца определённо насторожила бы кого угодно – он дёрнулся, непривычно покраснел до корней волос, чуть вспотел и мгновенно отвернул лист бумаги от напряжённо заинтересованного физика. – Да так, ничего, просто, – Руслан заикался и выглядел неуверенно, хотя заикаться и выглядеть неуверенно нужно было тем, кто пишет подобное; вернее сказать, сдирает с женских романов. Даня смотрел недоверчиво, чуть вздёрнув рыжеватую бровь, и продавцу казалось, что всё в этом мире настроено против него. Даже старые настенные часы тикали так, будто подсказывали Руслану, что пора сдаться и выдать физику всю подноготную и покаяться. Впрочем, проигравшим Руслан себя не ощущал – не он ведь писал (скатывал!) всякую непотребщину, оставлял под салфеткой себе и заставлял себя краснеть и прятать глаза при её прочтении. Даже внутренний голос в голове звучал как-то неловко, из-за чего Руслану казалось, что он оправдывается перед самим собой. – Помнишь, я рассказывал о фанатках? Они пишут мне письма. Рассказы и поэмы. – Руслан воровато оглянулся, рассмотрел стенку сзади, будто на ней неожиданно выросли то ли уши, то ли глаза, то ли всё вместе, и продемонстрировал стопку писем. – Нет, почитать не дам, всё же это личное, хоть и не моё. – Руслан продолжал отворачивать лист бумаги от Дани, из-за чего тот нахмурился. – Да мне не очень-то интересно. Просто я стою здесь уже минут пять, и знаешь, мне кажется, это было в… – Да, это было в «Красном шёлке», знаю. Удивление Дани скрыть было бы невозможно при всём желании, но он, кажется, и не пытался. Спустя десяток секунд Руслан осознал. Время, казалось, остановилось, и сердца бились слишком часто, хотя совсем не в унисон, и на щеках выступал румянец, и всё это под осуждающее (теперь уже для обоих) тиканье часов. Тишина стояла звенящая. Никто не решался начать обмен всевозможными колкостями. Сейчас фраза про «всё, что вы скажете, будет использовано против вас» заиграла новыми красками, и её смысл стал прозрачен и ясен, как никогда до этого. Руслан, конечно, засмеялся первым. Даня продержался ровно на две секунды дольше. За громким смехом они и не заметили, что колокольчик вновь дзынькнул, и в кондитерскую зашёл очередной покупатель, последний на сегодня, скорей всего, если не считать Даню. – Руслан, у тебя слёзка, – заулюлюкал физик, – ну ты чего, не плачь, детка, все мы иногда почитываем всякую чушь, – и стёр пальцем чуть заметную капельку у уголка его глаза. – Однажды между нами не будет прилавка, и дам тебе такого леща, что… – Серьёзные угрозы Руслана прервались его еле сдерживаемым смехом и наглым физиком, который, кажется, молчать совершенно не умел. – Поверь, ты можешь закрыть мне рот куда более действенными способами. – Даня эротично, на его взгляд, усмехнулся и странно подвигал бровями. – Поверь, скотч на вкус не очень приятен, – Руслан парировал, даже не думая сдаваться. – О, да ты затейник, – Даня не прекращал улыбаться, – знаешь, скотч на твоих запястьях смотрелся бы гораздо лучше, чем на моём кривом ебальнике. Руслан уже набрал воздуха в лёгкие, чтобы ответить, однако его привлёк кашель, раздававшийся с порога. Он немного отодвинул Даню, и под его возмущённое «ээээ» к прилавку приблизилась несчастная фанатка Руслана, которой тот уже готов был оплатить услуги психолога. Хорошо, хоть письма лежали прямо под столешницей, а потому видно их не было. Продавец, выслушав желания покупательницы, начал накладывать в пакетик печенье Доминик, стараясь не смотреть ей в глаза. На Даню смотреть было и вовсе опасно: он деловито улыбался и подозрительно ярко сверкал глазищами, бесстыдно веселя Руслана, который сдерживал улыбку из последних сил, что выходило из рук вон плохо. Девушка не поднимала взгляда на продавца, всячески смущалась, поправляла волосы и, кажется, всё ещё на что-то надеялась. Когда она, наконец, покинула заведение, Даня предложил Руслану пригласить её на свидание, на что тот ответил изумлённо вскинутыми бровями, и резким выдохом. Синоптики обещали улучшение погоды.