Эти четырнадцать фраз необходимы для достижения Рая. Их должен произнести в нужный момент «неизвестный друг», «друг, которому можно довериться». По отдельности они бесполезны, но вместе они составляют ключ к Райским вратам. Это просто набор слов из колыбельной, которую мне пела мама, когда я не мог уснуть, будучи совсем маленьким. Мелодия и смысл песни давно уже затерялись в воспоминаниях, но эти слова мне запомнились и всегда были со мной. Оказывается, моя глупая мать всё-таки оставила мне что-то полезное.
Дио положил ручку. На сегодня писанины хватит. Он задался вопросом, о чём можно было бы написать завтра. Может, он вспомнит свои первые деньки в поместье Джостаров? Когда он начинал вести дневник, то даже не предполагал, что это всё станет столь личным. Изначально он просто хотел найти что-то, где можно было бы упорядочить свои рассуждения и описать мысли по поводу достижения Рая. И всё-таки он начал чаще ловить себя на написании воспоминаний. Он прекрасно понимал, почему это происходит. Объяснение сию явлению сидело прямо перед ним и листало книжку с картинками животных. Глядя на своего сына, он не мог не думать о своём детстве. Ему было интересно, был ли он таким же, как и этот ребёнок. Неужели ему был так любопытен этот мир? Так же ли он смотрел на людей? Был ли настолько молчаливым? Любил бы он шоколад, если бы к нему был доступ? Интересно, что если бы Джорно никто не удерживал, то он мог бы съесть целую плитку шоколада за раз. А ведь он ещё старался не пачкаться, тщательно облизывал пальцы, но всё равно на его лице оставались следы сия преступления. Забавно, что он, Дио, обратил на это своё внимание. С того момента, как он чуть не ударил мальчика, прошло уже несколько месяцев. За это время он много где успел побывать. Надо было столько всего увидеть, прочитать, успеть. Он хотел знать, каким был мир сейчас, из-за чего надолго не задерживался нигде и почти каждый день менял местоположение. Однако, порой бывали такие ночи, когда из-за какой-то абсурдной силы Дио принимал решение возвращаться домой. Что же с ним сталось за эти сто лет, проведённых в гробу? На самом деле, вспоминать, что происходило за эти годы, было бесполезно. Он почти не помнил этот момент своей жизни. Он был слишком истощён после последней битвы с ДжоДжо, и, как только Дио удалось захватить его тело, он погрузился в глубокий сон. Позже его разбудили рыбаки у берегов Африки, а заодно стали его первой едой спустя столько времени. Джорно заставил его отвлечься от своих раздумий, подойдя с открытой книгой. — Коловка. — сказал он, указывая пальцем на изображение насекомого. — Наверное, божья коровка. — поправил Дио. — Бозья Коловка. — Джорно попытался повторить. Мальчик понял, что вышло не идеально. Нахмурившись, он повернул книжку к себе и, глядя на рисунок в ней, медленно произнёс: — Бо-жья ко-лов-ка. Божья коровка. — он взглянул на Дио своими огромными гордыми голубыми глазами. — Божья коровка. — Дио согласился, одобрительно кивнув. Этого движения оказалось вполне достаточно, чтобы у Джорно на лице появилась широкая улыбка. Удивительно, как мало нужно ребёнку для счастья. Мальчик вернулся на своё место. Там было разложенное одеяло и несколько подушек. Вокруг них лежало множество книг: одни были с картинками, другие с песнями или стихами, а ещё там было две толстых энциклопедии. Дио не был уверен, что Джорно мог прочитать хоть слово, поэтому не понимал, зачем ему все эти книги. Может, ему просто нравилось окружать себя ими? Или он старался брать пример с отца, часами просматривая все эти умные книжки, где нет ни одной картинки? Кто знает, что кроется в голове у двухлетнего ребёнка? Также Дио не мог понять, почему Джорно каждый вечер приходил в библиотеку, садился на подушки, которые никто и не убирал, и открывал какую-нибудь книгу или же приносил свои игрушки. Можно сказать, это стало привычкой. Он, Дио, располагается в кресле, пишет что-то в дневнике, читает книги, а двухлетний мальчик молча играет. Так продолжалось до того момента, пока Джорно не начинал зевать и тереть глаза. Дио щёлкал пальцами, после чего появлялись Теренс или Ванилла Айс. Мальчик, видя кого-либо из слуг, прекращал играть и убирал свои вещи. Перед уходом он всегда говорил: «Доброй ночи», что звучало скорее как «Доблой ноти». Дио обычно не отвечал, а просто кивал, будучи занятым чтением. В этот раз всё было иначе. — Спокойной ночи. — ответил Дио, когда Джорно собрался уходить вместе с Теренсом. Мальчик обернулся, но Дио уже уткнулся в книгу. — Идём. — Теренс положил руку на спину Джорно и аккуратно подтолкнул его к выходу. Мальчик сдвинулся с места только после этого. Когда дверь за ними закрылась, Дио закрыл «Скотный двор». Он взглянул на электрическую лампу, стоявшую рядом с местом, где обычно сидел ребёнок. Сегодня состоялся странный разговор… Можно ли это вообще назвать разговором? В любом случае, Дио ничего подобного не ожидал. Джорно был очень тихим, он редко разговаривал с кем-либо, и обычно он общался невербально. Недавно Энья обратила внимание, что дети в его возрасте обычно были куда более разговорчивее. Но имело ли это какое-то значение? Возможно, ему следовало проводить больше времени с людьми, а не… Ну… С вампиром и его слугами. Дио улыбнулся про себя от всей этой ситуации и вернулся к книге. Он хотел закончить читать её до того, как отправится на охоту. Благо, было только 11 вечера, и до восхода солнца оставалось много времени.
Следующим вечером, когда Дио вошёл в библиотеку, Джорно уже был там. Мальчик сразу обернулся, стоило двери закрыться. Оперевшийся на книжный шкаф Ванилла Айс выпрямился. — Вам что-нибудь нужно, лорд Дио? — Нет, можешь идти. Мужчина поклонился и ушёл, ещё раз посмотрев на ребёнка. Дио проследил за ним взглядом, а Джорно продолжил рисовать. Его освещала лампа, из-за чего от мальчика отбрасывалась тень, поэтому нельзя было разглядеть, что он там рисует. Рядом с ним лежали коробка карандашей, несколько листов бумаги и миска с нарезанными фруктами. Дио из любопытства подошёл ближе, но Джорно всем телом лёг на рисунок. Дио пожал плечами. Он взял свой дневник с полки и открыл его там, где закончил писать в прошлый раз. Ручка уже ждала его рядом с креслом. Ещё до того, как Дио прикоснулся к одной из страниц, у него уже был целый абзац в голове. Он начал медленно записывать свои воспоминания. Прежде всего о своём отце, который дал письмо и тем самым оказался крайне полезным, а потом и о знакомстве с лордом Джостаром. В тот момент Дио понял, что правильно поступил, использовав смертельный яд. Ранее он рассматривал и другие способы убийства — например, удушение. И всё же это не имело какого-либо значения, ведь никто бы не стал выяснять причину смерти старого алкоголика. Решающим моментом было то, что Дио хотел видеть, как его отец медленно умирает. Как с каждым днём этому человеку становится всё хуже, зная, что скоро ему конец. Он хотел видеть в его взгляде страх и беспомощность. — Папа. Дио поднял взгляд. Сначала он не понял, что это значит. После он вспомнил, как Теренс велел Джорно не беспокоить Дио, потому что «Padre занят». Он понял, что речь идёт о нём. Padre — папа. Видимо, мальчику было трудно выговорить это слово, посему он его упростил. Дио закрыл дневник, перед этим вложив ручку туда, где закончил писать. Он посмотрел на Джорно, стоящего перед ним. Тот держал руки за спиной, явно что-то пряча. Что происходит? — Божья коровка! — радостно крикнул Джорно, вытаскивая рисунок из-за спины. Дио взял лист бумаги и посмотрел на него. На картинке в самом деле было большое красное пятно с несколькими чёрными точками на чем-то зелёном. Вероятно, если бы он не знал, что здесь нарисовано, он бы даже не подумал, что это божья коровка. Тем не менее он ответил: — Очень хорошая божья коровка. Наградой за такую ложь была радость Джорно. Казалось, он не просто улыбался. Его глаза тоже смеялись. — Плафда? — он хотел убедиться. — Правда. — подтвердил Дио. Он хотел вернуть картинку мальчику, но тот покачал головой. — Это мне? Джорно кивнул. — Папа дал мне, ДжоДжо, божью коровку, — начал мальчик. Было чувство, будто он долго готовил эту фразу. — Тепель ДжоДжо дает её папе. В таком случае, спасибо, ДжоДжо. — последнее слово он проговорил, чуть не рассмеявшись. Было интересно, называл ли мальчик себя так потому, что не мог выговорить своё имя, или же кто-то его так называл. Услышав своё имя, Джорно улыбнулся ещё шире, хотя, казалось, это было из разряда фантастики. Дио протянул руку и положил её мальчику на голову. Тот сразу стал поднял глаза, став серьёзным. И снова этот оценивающий взгляд. Видимо, он до сих пор не забыл тот момент, когда его чуть не ударили. С тех пор он к Дио не прикасался. Не то, чтобы он делал это ранее, но сейчас было прекрасно видно, — он избегал прямого контакта. До вчерашнего дня он даже не разговаривал, кроме, конечно же, одной фразы — «Спокойной ночи». — Нарисуй ещё что-нибудь. — сказал Дио, поглаживая мальчика по голове. Он был удивлён своим поведением, но удержаться не мог. Улыбка вернулась к Джорно. Он закрыл глаза, отчего в глазах Дио снова стал выглядеть, словно зверёнок какой-то. Дио не мог не улыбнуться, думая об этом. Вдруг он заметил кое-что. Среди чёрных волос мальчика показалась одна светлая прядка. Однако, прежде, чем он успел взглянуть на ребёнка, Джорно вернулся на своё место. Он взял другой лист и на секунду задумался над выбором карандаша. Спустя некоторое время он был очень увлечён работой, аккуратно вырисовывая каждую линию и иногда отвлекаясь от той, чтобы оценить её. Ошибки быть не могло. То, что заметил Дио, было светлыми волосами. Интересно, за сколько их цвет изменится? За несколько месяцев или же несколько лет? А может, это произойдёт внезапно? Дио хотел узреть тот момент, когда его сын станет светлым. Будет ли он тогда похож на Дио? И это прозвище, которое он себе дал, ДжоДжо… Удивительное совпадение. Так похоже на кличку Джонатана. Кстати, о Джостарах… Джозеф Джостар, Холли Куджо и Джотаро Куджо. Так зовут потомков Джонатана, начиная с его внука, которому сейчас шестьдесят восемь лет. Подчинённым Дио удалось разузнать, что он был богатым землевладельцем, проживающим в Нью-Йорке. У него есть жена и одна дочь. Также он тесно связан с организацией под названием «Фонд Спидвагона». Спидвагон… Это, случаем, не имя друга Джонатана? Дио невольно начал стучать ручкой по открытому дневнику. ДжоДжо, ДжоДжо, ДжоДжо… Прошло сто лет с тех пор, как Дио отнял у него его жизнь, его будущее и его тело, и всё равно у него было ощущение, что тело борется с ним. Он всё ещё чувствовал, как тело сопротивляется, несмотря на пройденные года и количество поглощённой крови. Оно до сих пор не хотело подчиняться его воле. И всё-таки Дио не мог только сидеть и жаловаться. Их с Джонатаном судьбы были связаны, когда Дарио Брандо оказался в нужное время в нужном месте, в тот момент, когда Джордж Джостар решил, что обязан тому жизнью. Именно с этого всё и началось. С этого и с каменной маски.