Сюрприз с Дороги

Надежда сегодня была с подружкой Аленкой - моментально краснеющей полными щеками кареглазой девочкой лет десяти на вид. Девчонки поволокли их с Ником показывать расцветшие у южной церковной стены крокусы. Десятка три мелких белых и желтых придворных дам составляли прекрасную свиту трем лиловым принцессам. Яне казалась, будто она пришла на дачу к старым друзьям. И ей показывают вылезшие по первому солнцу крокусы и трехцветную беременную кошку, на днях пришедшую жить в пекарню, и рассказывают про бомжа Васю, у которого опять вскочил здоровущий чирий на шее, а он не идет с ним в больницу, потому что его от туда прогоняют, а пришел сюда и теперь его батька и Парфеныч моют в туалете. Парфеныч, кстати, вскоре появился. Оказался сухоньким, низеньким, сильно сутулым старичком с бородкой, как у Хоттабыча в старом фильме. Очень обрадовался Нику, спросил не болящий ли он, и не брезглив ли? И получив отрицательные ответы попросил помочь донести ведра с кипятком. Аленка поделилась, что ужасно боится бомжей, потому от их вони ее сразу начинает тошнить. А потом стала рассказывать про художественную школу и учительницу Ульяну, которая все знает про мавок и кикимор и интересно рассказывает про Велеса, Перуна и бабу-Ягу, и может принести в класс лапти, в которых можно ходить, славянский меч, и показать как его крутить в руке и вокруг себя, щит, кольчугу и копье-сулицу, и если б она не ругалась за размазанный штрих и грязные лессировки, не критиковала уехавшие глаза и расползшуюся перспективу, вообще была бы идеальным человеком. Они с девочками опять сидели в беседке. И Яна сама не заметила, как начала рассказывать им всё. Про то, как в прошлый раз пройдя с через кладбище в Радиоцентр, они с Ником оказались в совсем другом Молотобоевске, а затем про самого Ника, про Элли и Дорогу, про кошмар Ивана, про всё. - Так это же вам Светик нужен! - воодушевлено воскликнула Аленка. - Он же всё про Дорогу знает. Правда, Надь? Надежда серьезно кивнула, но добавила скептически: - Только Светик сейчас с младшим сидит. Забыла? У него мать с Матюхой в больнице опять лежит, а дома у него из взрослых только бабка полупарализованная. Сестра по отчиму к ним переехала, но она в Москве по две смены работает, так что теперь Светик не только за Витасей, но и Нюткой смотрит! Как он к нам выберется? - Но можно же позвонить! - возразила Аленка (пока они беседовали об отвлеченном, Яна была удивленна тем, что полное имя Аленки, оказывается - "Алла", но оно ей очень не нравится. Однако, когда девочка смотрела настолько серьезно как сейчас, это невольно вспоминалось). - Из автомата, на Пионерской! - А у тебя двушка есть? - спросила Надежда, наклоняя голову и подпирая щеку кулаком. - Понимаете, - обратилась она к Яне, - Светик живет в том, в другом Молотобоевске, даже в более другом, может быть даже вообще не в нашем времени... Но один он свободно ходит, и к нам приходит, и вообще... А когда с братьями или племянницей... То он не может далеко от дома уйти. Ему вообще-то можно позвонить всегда. На домашний телефон. Там бабка трубку берет. Она ругачая очень и грубая. Но Светика подзывает, если он дома, или всегда просьбу передает, если Светик в школе, с мелкими гуляет или в магазин пошел. Но позвонить можно только из того телефона, который около детской библиотеки на Пионерской. Ну знаете, ржавый такой, его еще демонтировать забыли? Яна кивнула. Она смутно помнила эту спорную городскую достопримечательность - ржавый козырек весь в наклейках от жевачек и до странности целый настенный таксофон. Около него последнее время полюбила делать селфи городская молодежь. - Только нужно старую медную монету - советские две копейки в него бросить, - продолжала Надежда, - и можно звонить куда угодно. - Да! - подхватила Аленка, - я однажды в Сидней дозвонилась! Представляете, мне приснилась, что моя тетя со своим мужем на яхте тонут. У них кругом вода, мотор сломался и большие волны. Я звоню ей с маминого мобильника, а они вне зоны. Я оделась, взяла те монетки, что перед этим на улице в песочнице нашла, и пошла звонить из автомата. Я тогда маленькая еще была. Мне, чтобы дотянуться, пришлось от магазина ящик приволочь. Но я с первой монетки дозвонилась до тети. А потом в девять-один-один. Я им по-русски говорю, что у меня тетя на яхте, они рядом с Сиднеем и тонут. А мне что-то по-английски отвечают. А потом меня полицейские увидели. Я плакала и пыталась им объяснить. Они меня домой отвезли. И все решили, что мне просто страшный сон приснился и я лунатила. Но потом вернулась тетя и рассказала, что, когда они попали в тайфун и тонули прямо около входа в порт Сиднея, им какой-то ребенок вызвал австралийскую береговую охрану. Вот. Яна ощутила, как по ее позвоночнику бегут мурашки - Неведомое вновь дышало в затылок.