Сюрприз с Дороги

Ромка ушел выгуливать Леду перед сном. Папа с мамой закрылись у себя и возможно даже легли. Яна уже в пижаме валялась на диване и немного на Нике, она только что дочитала ему с ноута рассказ про Дорогу, странности совмещенных пространств и детей-подростков, которые сидят у одного костра и неожиданно выясняют, что каждый из них видит разную луну на небе: один - зеленое полнолуние, другой далекую маленькую и тусклую растущую в три четверти, третий - исчезающий месяц... И сейчас третий раз звучала зарефрененная Яной прилагающаяся к рассказу песня Хелависы "Пограничники". Ник молчал. Яне очень хотелось его попросить "не уходи" и в тоже время, перебирая слова мамы, Ромки... Светика... Яна понимала, что они правы, изначально правы, и Ник и так сделал в ее мире куда больше, чем кто-либо мог бы разумно ждать от человека, оказавшегося случайно, внезапно и не понятно где, в уверенности, что все это бред и галлюцинация. Гостей никто не ждал. И звонок в домофон Яна восприняла как Ромашкину лень и нежелание отыскивать ключи. Подходя к двери второй раз и открывая ее, Яна готовилась уворачиваться от Леды и ругаться на брата. Однако ее фривольную пижамку окинул неодобрительным взглядом солидного вида дядька в укороченном пальто из темного твида. Назвать его совсем незнакомцем не получалось - где-то его Яна видела, причем не раз и относительно недавно, однако память упрямо сообщала только, что ему нечего делать на пороге ее квартиры, что его здесь быть не должно и это какая-то ошибка. - Кхм... - кашлянул он. Посмотрел куда-то за ее плечо и обратился к ней, - Я возможно могу понять причину вашего бесстрашия хотя все равно хочу сказать "беспечности". Однако у меня мог быть пистолет и желание не говорить, а действовать. - Он снова уставился за ее плечо. - У вас допустимо угрожать гражданским лицам будучи представителем силовых органов власти? - очень холодно и напряжено ответил вопросом Ник из-за Яниного плеча. Яна почувствовала, что ее сейчас опять задвинут и уперлась, намереваясь стоять между этими самцами, чтобы они не сцепились. - У вас, я так понимаю, в ходу другие порядки? - прищурился гость. Затем еще раз окинул Яну взглядом, вздохнул, прикрыл глаза, затем еще раз медленно выдохнул и поднял руки, демонстрируя пустые ладони. И тусклое неширокое кольцо на безымянном пальце. - Однако "туше". Я действительно пришел не ради этого. Просто сработала давняя привычка. Прошу прощения. Могу я войти? У меня к вам очень важный, очень личный и очень серьезный разговор, Яна. Яна, сама не понимая почему, тут же посторонилась, пропуская его в квартиру. Когда гость нагнулся снимая начищенные туфли на коврике, Яна его внезапно узнала - это же он подвозил их с Ником на тойоте от ДК до дома! Яна попыталась вспомнить, как его зовут - вроде он представлялся, или Вера обращалась к нему по имени-отчеству... - но в голову лезло только "папа Ларина-отца". - Бородный Сергей Александрович, - войдя и сняв туфли, он закрыл дверь, затем снял пальто и передал его Нику, - старший советник юстиции, - он вынул из внутреннего кармана обычного серого костюмного пиджака темно-бордовую книжечку удостоверения и протянул его в раскрытом виде Яне. В глаза бросилась надпись "Прокуратура Российской Федерации". - Здравствуйте. Проходите на кухню, пожалуйста, - пролепетала Яна, мысленно пытаясь понять как лучше поступить: звать на помощь родителей или пока не стоит? - Яна Викторовна. - Гость из прокуратуры уютно утроился за столом и пытался кысканьем, похлопыванием по колену и пошкябыванием по спинке стула подманить Елисея, наблюдающего за ним со шкафчика над мойкой. - Удивительно, всю жизнь искренне полагал, что Яна - это уменьшительная форма какой-нибудь Ядвиги или Янины или Яванны, а вы так и есть по паспорту Яна Викторовна Морозова... Век живешь, а все равно каждый день что-то новое да узнаешь. - Он взял кружку и, пододвинув к себе вазочку с вареньем, добавил в чай сразу ложек шесть, даже не поинтересовавшись его вкусом и составом. Размешал, отхлебнул и зажмурился. Яна решила, что кизиловое варенье советнику из прокуратуры не понравилось, и даже испытала что-то похожее на злорадство. Но тот зачерпнул из вазочки еще ложку, отправил в рот и снова зажмурился и вздохнул. - Знаете, Яна Викторовна, - с мечтательной отстраненностью заговорил он, - мне иногда кажется, что этот мир еще существует только потому, что в нем откуда-то появляются прорывы в иные пространства, туда, где прелестные молодые женщины в пижамах не спрашивая открывают дверь ночному гостю, впускают его в дом и ведут на кухню, а приводят в лето на бабушкиной даче, поят чаем со смородиновым листом и чабером, и угощают вареньем из далекого детства... И не пытаются с порога выяснить какого... простите "хера"... хотя так ведь и тянет теперь долго перед вами извиняться и пойти помыть язык с мылом... да... он приперся и ему надо... А у вас ватрушек с картошкой случайно нет? - Есть немного жареной картошки. Хотите? - Яна открыла холодильник и показала остатки ужина. - Хочу! И еще чаю. Ник подпирал косяк двери и так и не догадался за все это время метнуться за халатом для Яны. Пришлось пойти в комнату самой, пока картошка грелась в микроволновке, а чайник закипал на плите. Наконец вернулись Ромка и Леда. Ромка очень удивленно посмотрел на Яну, показав пальцем на туфли гостя. Яна попыталась ему прожестикулировать все, что без него случилось. Брат покачал головой, показал жестами "зови, если что" и на руках потащил очень недовольную туфлями Бородного Леду мыть лапы под послышавшийся из кухни призывный свист. Сергей Александрович с аппетитом ел разогретую картошку в прихлебку с разведенным в чае вареньем. Елисей, принюхиваясь, перебрался на холодильник, а под столом носки гостя изучал Кюхля. - Вот спасибо! Знаете, моя супруга не любит готовить. Такая мелочь в наш век, когда все что угодно можно купить... А вот поди ж ты... Я не ел такой картошки лет, наверное, восемь... С тех пор как не стало тещи. И даже не знал, что соскучился. Самое удивительное, что именно по такой - наспех и не равномерно разогретой... Черт побери, мне сейчас уже кажется, что если набраться наглости и спросить, то у вас обнаружится старая и жесткая деревянная тахта для гостей, застеленная ковром и двумя ватными одеялами... И вы меня даже на нее уложите, если я пожалуюсь, что поздно и автобусы не ходят... - Сергей Александрович усмехнулся своей шутке, а Яна вспомнила, что именно такую тахту вывезли на дачу пару лет назад и купили вместо нее гостевой диван в проходную комнату, и два раскладных кресла. А на даче ее застилают старые одеяла и две половинки ковровой дорожки, когда-то лежавшей в коридоре. - Ох, Яна Викторовна, Яна Викторовна, - Сергей Александрович наклонился и почесал Кюхлю по голове, тот гордо фыркнул и отошел, - странно, шел я к вам и знал, что сказать и как сказать, все учел и слова подобрал. Думал учить иду и воспитывать, а пришел и понял, что шел-то я к вам не проповедовать, а исповедоваться. Потому что к тому единственному человеку, к кому я со своей исповедью прийти должен, прийти мне духу не хватит... Вы садитесь, Яна Викторовна, и вы садитесь, Никита, не смог узнать как вас по батюшке... После того как я в этом доме хлеб-соль принял... Уж вы-то должны понять, что вреда хозяевам причинять не намерен. Никакого.