Растопишь лед

      — Есть карандаши?       Лань Сичэнь выдал им коробку. Цзинъи, Не Хуайсан и Цзинь Лин разорвали лист бумаги на несколько кусков, взяли по карандашу и начали что-то усердно малевать на обрывках. Остальные продолжали разговор, время от времени с любопытством глядя на них и ничего не понимая.       Играть они все же согласились — разве можно отказать этим мордашкам?       — Вот, — заявил наконец Цзинъи. — А теперь дайте шапку или что-нибудь вроде этого.       Хозяину комнаты пришлось вновь вставать и лезть в шкаф.       Получив требуемое, Цзинъи запихал листки внутрь.       — Что насчет правил?       Тот взвесил шапку на ладони, удовлетворенно кивнул и повернулся к остальным.       — Мы их немножко изменили, но все просто. Раскручиваете, говорите тому человеку, на которого указала бутылка, что вам в нем нравится, но не больше двух пунктов, а что нет, затем вытаскиваете бумажку, показываете цвет и делаете то, что написано на обратной стороне. Отказываться можно только тому, кто крутил. Первый отказ выполнять — тридцать глотков, каждый последующий — на десять глотков больше. Кто не пьет — тому задания, но такие, что лучше выпить или не отказываться.       Лань Сичэнь и Лань Ванцзи переглянулись. Судя по всему, они ни разу не сталкивались с этой игрой ни в каких ее вариациях.       — Почему у меня чувство подставы? — с подозрением спросил Гуанъяо.       — Ты разбиваешь нам сердца своим недоверием! — патетично воскликнул Цзинъи.       — У вас слишком хитрые лица, чтобы вам верить просто так, — согласился с другом Вэй Ин. — Кто будет ведущим?       — А кто придумал, тот пускай и ведет, — заявил Не Минцзюэ не терпящим возражения тоном и уставился на Цзинъи. Он пожал плечами и потянулся к бутылке.       — Да без проблем.       Все внимательно смотрели на то, как бутылка делает несколько оборотов и ее горлышко упирается в Лань Сычжуя, немного удивленного таким поворотом событий.       — Ну, тяни свою бумажку, — потребовал Вэй Ин, пряча усмешку. Если ребята придумали что-то неприличное, то сами и стали первой жертвой. Карма как она есть.       Цзинъи с сомнением глянул на брата, но сунул руку в шапку, поворошил содержимое и вытащил один из обрывков, помахав им перед остальными.       — Оранжевый.       — И что это означает? — Цзян Чэн выдернул бумажку из рук парня и прочитал вслух: — Укус в нос. Господи, не почерк, а кардиограмма какая-то.       — Отстань от моего почерка, как хочу — так пишу, — возмутился Цзинь Лин, забрал бумажку и вновь опустил ее к собратьям в головной убор.       — Ну, это ерунда, — выдохнул Цзинъи, услышав свой приговор, и поманил Сычжуя ближе.       — Эй, а как же «нравится» и «не нравится»? — напомнил Не Хуайсан.       — Точно, — Цзинъи на несколько секунд задумался. — Мне нравится в тебе то, что ты…э…заботливый. Не нравится то, что иногда ты ну слишком правильный. Будь самим собой и не бери пример с брата Ванцзи, в общем.       У вышеуказанного слегка дернулась бровь. Лань Сичэнь спрятал смешок за кашлем, а Вэй Ин показал большой палец. Сычжуй и правда был очаровательно заботливым, так и хотелось затискать.       — Я не беру пример! — смущенно возразил Сычжуй, но никто из собравшихся не поверил ему ни на грамм.       — Давай свой нос, сейчас будет кусь.       — Только не очень сильно, — попросил тот. — А то я тебя знаю.       — Ничего не обещаю.       Цзинъи приблизился к лицу брата, зажмурившего глаза, сжал зубами кончик его носа, сдавил и отпустил.       — Вот и все.       — Вкусно? — хихикнул Цзинь Гуанъяо.       Под безобидные насмешки остальных Сычжуй, потирая нос, отполз назад, уселся на прежнее место и взялся за бутылочку. Все опять замолкли, глядя на то, как замедляется ее ход, и весело зашумели, увидев результат. Сычжуй и выпавший ему Цзинь Лин, смущенные донельзя, старательно друг на друга не смотрели.       — Итак, что ты в нем любишь? — ухмыльнувшись, выкрикнул Вэй Ин. — Ответ «все» не принимается, учти.       Сычжуй кинул на него взгляд, от которого стало еще веселее — прямо один-в-один Лань Ванцзи. А еще говорит, что пример не берет, подумал он и покачал головой.       — Давай, не стесняйся, — подбодрил парня Лань Сичэнь. Цзинь Лин, кажется, мечтал провалиться под землю, но все равно вскинул подбородок и требовательно уставился на друга.       — Я люблю… — Сычжуй задумался. Что-то подсказывало Вэй Ину, что не от недостатка комплиментов, а, наоборот, от их обилия. Наконец он поднял голову и уставился на Цзинь Лина в ответ. — Я люблю твою отвагу и настойчивость, под которой скрывается ранимое сердце.       — Где-то очень глубоко скрывается, — пробурчал кто-то.       — Как мило, — тихо протянул рядом Не Хуайсан. Вэй Ин кивнул и кинул взгляд на Лань Ванцзи, сидящего с идеально прямой спиной. Интересно, подумал он, если бы я выпал ему, что бы он обо мне сказал?       Лань Ванцзи, заметив его взгляд, посмотрел в ответ. Вэй Ин помахал ему.       — Минус… что ты часто сначала делаешь, а потом думаешь, стоило ли это вообще делать.       — Вот уж и правда, — согласились остальные.       — Да идите вы, — поджал губы Цзинь Лин и скрестил руки на груди. — Ну, доставай свою бумажку.       Как будто не он сам половину этих бумажек заполнял.       Сычжуй вытянул кусок с розовым неровным пятном.       — Поцелуй в… щеку, — неловко прочитал он на обратной стороне.       — Мое сердце не выдерживает этой милоты, — заявил Вэй Ин. — Надо выпить.       Даже делая несколько глотков, он не отрывал от них взгляда и надеялся, что родители Цзинь Лина смогут когда-нибудь принять мысль о том, что у них, судя по всему, вряд ли появится невестка, зато зять — вот он, прямо тут.       Сычжуй пододвинулся ближе, положил руку на плечо и осторожно коснулся губами порозовевшей щеки парня. Прижался, прикрыв глаза, задержался так на несколько мгновений и медленно отстранился. Однако не успел он вернуться на место, как тот внезапно схватил его за ворот, притянул обратно и тоже оставил на его щеке поцелуй, после чего поспешно отполз. Сычжуй удивленно хлопал глазами, пока окружающие свистели и просили на бис.       — Задания довольно… интимные, — с сомнением сказал Лань Сичэнь, когда суматоха улеглась. — Только не говорите, что они все связаны с поцелуями? Как бы нам потом не было неловко…       — Не все, — слегка успокоил его Цзинъи. — Есть и другие. Вообще-то они наоборот должны нас, ну, типа сблизить и все такое.       — Вряд ли я сближусь с человеком, с которым мне, например, придется целоваться через силу, — фыркнул Цзян Чэн.       Цзинь Лин закатил глаза.       — Не ной, для этого есть отказ, сказали же. Хочешь — выполняй, не хочешь — пей.       — Хватит спорить, ребята, кто следующий? — влез в их разговор Не Хуайсан, обвел всех взглядом и уставился на Цзинь Лина. — Ты крутишь.       Тот скорчил рожицу, но все же раскрутил бутылку.       — Сейчас и посмотрим, кто тут ноет, — со злорадными нотками в голосе протянул Цзян Чэн и хлопнул ладонью по бедру, увидев, на кого указала бутылка.       — Да ладно? — усмехнулся Не Минцзюэ, глядя на горлышко, после чего перевел взгляд на него. — Говоря откровенно, я надеялся, что ему выпадешь ты. Было бы забавно посмотреть на это.       Вэй Ин притянул к себе насупившегося Цзян Чэна, потрепал по макушке, не давая при этом вырваться, и вновь столкнулся взглядами с Лань Ванцзи. Он выглядел как-то неуверенно.       — Ладно-ладно, — протянул он, опуская взгляд, — хватит дразнить моего братишку, это моя прерогатива.       — С каких это пор я твой братиш…да хватит дергать меня за волосы, отпусти, отстань!       — А-Лин, хватит корчить мордочки, мы тут не молодеем! — поторопил Цзинь Гуанъяо, пока остальные не могли определиться, на кого смотреть. — Что нравится и не нравится, бумажка, задание, ну же.       — Нельзя обойтись без этого? — Цзинь Лин был явно не в восторге от необходимости сделать кому-то комплимент. Но что-то подсказывало Вэй Ину, что он попросту стеснялся.       — Юная госпожа, не сачкуй и не дрейфь! — не пошел ему навстречу Цзинъи.       — Заткнись! — вспылил тот, но тут же успокоился и уставился на Не Минцзюэ.       — Ладно. Мне нравится то, что ты справедливый и даешь под зад Хуайсану, когда он наглеет.       Вышеназванный изумленно раскрыл рот.       — Не нравится… не нравится, когда ты мне указываешь и повышаешь на меня голос, потому что ты не имеешь права повышать на меня голос.       — Это где такое написано? — лениво вопросил объект его критики. — Я могу повышать голос на кого угодно из вас, если этот человек ведет себя как идиот.       — Я не веду себя как идиот!       — Ты ведешь себя как идиот прямо сейчас.       Цзинь Лин задохнулся от возмущения.       — Лучше тебе не знать, сколько раз в день он повышает голос на меня, — со смехом сказал ему Гуанъяо. — Если бы я на каждый обижался, то сделал бы хуже только своим собственным нервам. Это не со зла, так что успокойся и скажи уже, что там у тебя на бумажке.       Цзинъи поднес шапку, чтобы его друг мог что-нибудь достать.       — Темно-зеленый, еще кто-то с кривыми руками пытался нарисовать такую же кривую елку… и я даже знаю, кто это был.       Цзинъи пихнул его в бок и забрал бумажку, прижимая шапку к себе, словно ребенка. Кажется, он даже пробурчал что-то вроде «нормальная елка».       — И что означает темно-зеленый? — нетерпеливо уточнил Не Минцзюэ.       — Поднять на руки и обойти комнату по кругу.       В этот момент все явно в красках представили, как худенький и изящный Цзинь Лин поднимает на руки высоченного мускулистого Не Минцзюэ. Комната сотряслась от хохота.       — Издеваетесь? Я его не подниму! Только в теле какого-нибудь медведя! — Взвыл тот. — Хватит ржать, давайте наоборот!       — Действительно, давайте наоборот, — согласился Вэй Ин. — Он Не Минцзюэ в жизнь не поднимет, зато тот его одной рукой сможет.       Так и порешили. Отсмеявшись, все наблюдали, как Не Минцзюэ без какого-либо труда подхватывает на руки товарища, выглядящего еще более миниатюрным на его фоне, проносит по комнате, а в конце делает вид, будто хочет его уронить, заставив Цзинь Лина подавиться вскриком и судорожно вцепиться в его шею. Остальные тоже вздрогнули, а Сычжуй невольно дернулся вперед. Как будто он успел бы.        — Кто тут еще ведет себя как идиот! — оказавшись на ногах и убедившись, что ему ничего не угрожает, Цзинь Лин ударил своего носильщика по плечу. — Я думал, что упаду!       — Была такая мысль, не буду врать, — согласился Не Минцзюэ невозмутимо. Цзинь Лин повернулся в сторону Гуанъяо и ткнул в него пальцем.       — Это ты его подговорил, я знаю.       Тот с невинной улыбкой поднял брови.       — Прошу прощения?       — Все-все, давайте продолжим, — вмешался Лань Сичэнь. Вэй Ин не совсем понимал, с какой целью он постоянно пытается предотвратить все споры и уладить все конфликты. Так же веселее!       Когда Цзинь Лин уселся на место, все еще недовольно зыркая в сторону заговорщиков, бутылка Не Минцзюэ указала на Гуанъяо.       — Вот это попадание, — рассмеялся тот. — Мне нравится.       Не Хуайсан заерзал на месте.       — У тебя удачная рука, брат! — в нем явно боролось смущение и желание посмотреть, что выйдет.       — Может, лотерейный билет купишь? — присоединился Вэй Ин, посмеиваясь и краем глаза отмечая, что Лань Ванцзи вновь смотрит в его сторону.       — Ну, началось, — вздохнул Не Минцзюэ терпеливо. — Помолчите, болтушки.       — Итак, — Гуанъяо сложил ручки на коленях и склонил голову набок, с загадочной полуулыбкой глядя на него. — Смиренно жду твоего вердикта, господин.       Не Минцзюэ закатил глаза.       — Прекрати паясничать. Мне нравится… — он ненадолго задумался, подбирая слова. — Нравится твоя раскрепощенность. И находчивый ум, когда это нужно.       Вэй Ин наклонился к Не Хуайсану.       — Раскрепощенность, надеюсь, не в том самом смысле?       — Не похоже на брата, но что-то подсказывает, что ты думаешь в верном направлении, — шепнул в ответ тот.       Цзинь Гуанъяо выглядел польщенным.       — Не нравится, когда ты пытаешься мне лгать, — безжалостно продолжил Не Минцзюэ.       — Когда это я лгал тебе последний раз?       — Я говорю не о «сейчас», а о «вообще». Если не лжешь, то изворачиваешься, а все эти твои увертки от ответа раздражают еще больше.       Цзинь Гуанъяо поджал губы, но кивнул, принимая его ответ.       — Мне кажется, или он обиделся? — не понял Цзян Чэн. Не Хуайсан качнул головой.       — Нет, конечно же. Братец Яо знает, что брат прав, хоть и не хочет это признавать.       Не Минцзюэ вытащил бумажку и вгляделся в нее.       — Синий, — после чего перевернул и прочел написанное на обратной стороне. — Поцелуй в живот.       — Оу, — захихикал Цзинъи. — Представь себя молодым папочкой, который общается со своим еще не родившимся ребенком.       — Цзинъи, — ласково произнесла «мамочка», — сейчас ты сам станешь ребенком, который уже родился, но не особо-то много прожил, если не закроешь рот.       — Понял, закрываю.       Цзинь Гуанъяо поднялся на ноги и приподнял футболку, оголив живот. Все наблюдали за тем, как Не Минцзюэ встает перед ним на одно колено, обхватывает ладонями бедра и прижимается губами к месту чуть выше пупка.       Это было странное ощущение: всем вроде неловко, но никто не может отвести глаз.       Цзинь Гуанъяо поежился, напряг живот и вцепился в плечи Не Минцзюэ, который в это время цепочкой поцелуев-укусов обогнул пупок, спустился ниже и оставил последний поцелуй чуть выше ремня. Лишь убедившись, что на светлой коже остался четкий след, он вновь поднялся на ноги.       — Доволен?       — Доволен, — выдохнул Цзинь Гуанъяо, одернул футболку и плюхнулся обратно на место с довольной улыбкой.       — Как будто по… — вновь начал было Цзинъи, но наткнулся на взгляд Не Минцзюэ и тут же, разведя руки, замолк. — Ну, все поняли, что я хотел сказать.       — Я не понял, — честно сказал Сычжуй. Вэй Ин умиленно вздохнул.       — И не надо, — поспешно успокоил его Цзинь Лин.       Гуанъяо в это время раскрутил бутылочку.       — Ой, — громко сказал кто-то, когда горлышко остановилось на Лань Сичэне. Возможно, показалось, но Гуанъяо даже как-то облегченно выдохнул.       — Брат, ты со всех сторон прелесть, — посетовал он, вызывая у друга улыбку. — Как мне выбрать что-то одно? Ладно… мне очень нравится в тебе то, что ты в любом человеке найдешь что-то хорошее. Когда все вокруг готовы унижать за малейший проступок, такие, как ты — просто на вес золота.       Лань Ванцзи рядом с братом кивнул, явно согласный с этими словами.       — Спасибо, А-Яо, — поблагодарил Лань Сичэнь, улыбаясь еще теплее. — Мне приятно это слышать.       — А минус… Ты очень доверчивый. Тебе стоит почаще использовать свою способность на людях, которые от тебя чего-то хотят.       — Но не на нас, — тут же добавил Вэй Ин, который все еще не мог смириться с тем, что у его храма мыслей, такого неприкосновенного места, дверь постоянно распахнута для этого человека. Только коврика с надписью «добро пожаловать, чувствуйте себя как дома» не хватает. Судя по выражению лица Цзян Чэна, того тоже одолевали подобные мысли.       Лань Сичэнь глянул на него.       — А-Ин, я же обещал, на вас не буду.       — Вот-вот, ты обещал, так что не забывай об этом!       — О, вы не поверите! — воскликнул Гуанъяо, размахивая листочком. — Вы не поверите, что мне выпало!       — Ну так скажи нам! — потребовал Цзинь Лин. — Мы что, угадывать должны?       — Красный!       — Ух ты! — подскочил Не Хуайсан, пока Сычжуй с Цзинъи сгорали от стыда перед кузеном. — Я знал, что красный меня не подведет и обязательно кому-нибудь выпадет! Ну что, будете отказываться или выполнять?       — Да что значит этот красный? — не понял Цзян Чэн. — Вы их как будто не то переспать, не то убить друг друга подначиваете.       — Это поцелуй в губы, — вздохнул Сычжуй. — И лично я надеялся, что он не выпадет никому.       — Или кое-кому другому, — хитро добавил Цзинъи. — Но так даже интереснее.       Цзян Чэна аж перекосило.       — Вы написали такое задание? Да какого… — он кинул взгляд на Лань Сичэня и нахмурился еще сильнее. — И что же там дальше? Массовая оргия?       — Ты-то чего разошелся, тебя, что ли, целоваться заставляем? — огрызнулся Цзинъи. — Довопишься — специально тебе красный подсунем. Или ты этого и хочешь?       Пока эти двое ругались на фоне, Вэй Ин поднял брови и запил свое удивление парой глотков, раздумывая над тем, как Лань Сичэнь теперь будет выкручиваться. Пить-то ему нельзя, а постыдные задания выполнять, небось, гордость не позволит.       Однако, к его изумлению, ни тот, ни другой отказываться не стали. Цзинь Гуанъяо, кинув извиняющийся взгляд на своего парня, подобрался поближе к подавшемуся вперед другу, слегка смущенному, но все же удивительно спокойному для данной ситуации, положил руку ему на затылок, зарываясь в волосы, и коснулся губ, втягивая во вполне себе откровенный поцелуй, а тот ответил, даже не думая сопротивляться.       — Это… немного неожиданно, — признал Вэй Ин, поглядывая на то, как Цзян Чэн старательно пытается утопиться в алкоголе. Неудачно, впрочем.       — Ничего удивительного, на самом деле, — шепнул ему Не Хуайсан, который, полулежа на подушке, обмахивался одним из своих вееров с видом знатной госпожи. — Братец Яо и братец Сичэнь когда-то учились целоваться друг на друге, так что им это — раз плюнуть.       Вэй Ину показалось, что он ослышался.       — Да-да, — кивнул младший Не, заметив его удивление. — Так и было, он сам признался однажды. На самом деле, тут целая Санта-Барбара! Они тренировались друг с другом, позже, когда мы с братом перевелись в эту школу, брат какое-то время встречался с братцем Сичэнем, но вскоре они разошлись, оставшись друзьями, а спустя какое-то время он стал встречаться с братцем Яо.       — Какие страсти у вас творятся, — Пробормотал Вэй Ин, посмеиваясь, и глянул на Не Минцзюэ, думая о том, что странные, наверное, чувства, когда перед тобой целуются твой бывший и нынешний. Впрочем, он выглядел спокойным и даже равнодушным, но на лбу залегла недовольная складка, а пальцы нервно сжимались и разжимались. — Целый клубок отношений. Но погоди, Хуайсан, в такой ситуации Лань Сичэнь и Цзинь Гуанъяо разве не должны друг друга ненавидеть или типа того?       — Нет-нет, они друг в друге души не чают, сам же видишь, — отмахнулся Не Хуайсан. — Сначала, конечно, ругались все, но Сичэнь отходчивый. Да и с братом они разошлись довольно спокойно, так что со временем продолжили называть друг друга лучшими друзьями как ни в чем не бывало.       Вэй Ин лишь головой покачал. Он бы не смог спокойно дружить со своими бывшими, на то они и бывшие. Интересно, подумал он, а Лань Чжань знает об этой истории? И как он, такой правильный, к этому относится?       И покосился на него. Тот с виду был невозмутим, как и всегда, но, если приглядеться, можно было заметить, что мочки его ушей покраснели, а сам он старательно не глядит в сторону брата, опустив взгляд на колени. Стесняется, умилился Вэй Ин. Милота да и только. Если честно, в глубине души он хотел, чтобы им с Лань Чжанем тоже выпал красный. Словно прочитав его мысли, Лань Ванцзи поднял взгляд и посмотрел на Вэй Ина. Оба вздрогнули и отвернулись.       Когда Цзинь Гуанъяо отпустил Лань Сичэня, у того словно в замедленной съемке на лице начало проступать осознание, что сейчас, вообще-то, немного не те времена, когда они могли делать это просто так, да и они тут не одни. Скулы его заалели, глаза нервно забегали, первым делом метнувшись куда-то в сторону Цзян Чэна, сидящего с видом, будто все вокруг его предали, а когда он глянул на него в ответ, виноватый взгляд тут же переполз на Не Минцзюэ, к которому уже ластился Гуанъяо. Тот, заметив тревогу лучшего друга, лишь рукой махнул, без слов говоря «забей, ничего».       Лань Сичэню пришлось потратить немного времени на то, чтобы вернуть душевное равновесие, прежде чем взять в руки бутылочку. Видимо, возвращал это равновесие он зря. Когда горлышко указало на Цзян Чэна, от его выражения лица Вэй Ин упал на спину в приступе хохота и едва не подавился при этом собственной слюной.       Он уже обожал эту бутылку и эту игру.       — Брат, — тихо сказал Лань Ванцзи. — Если не хочешь — просто откажись.       Лань Чжааань, мысленно застонал Вэй Ин, ну что же ты, совсем не замечаешь ничего? Как же он может отказаться и разбить этим Цзян Чэну сердце?       — Все в порядке, — успокоил его Лань Сичэнь и сел ровно, глядя на напряженного Цзян Чэна. — А-Чэн, мне нравится твое благоразумие, твоя честность и прямота.       Тот сглотнул, но ничего не сказал.       — Но совсем не нравится то, как иногда ты пытаешься казаться для окружающих хуже, чем ты есть на самом деле. Ты отличный человек, очень верный и заботливый друг, пожалуйста, не заставляй остальных думать о тебе неправильно. Это несправедливо по отношению к тебе.       Все настолько прониклись, что даже не решались пошутить. Цзян Чэн явно растерялся от такого количества добрых слов и не знал, что и ответить.       — Я… нет. Я вовсе не… — наконец, выдавил он. — Никем я не пытаюсь казаться!       — Пытаешься, — вздохнул Вэй Ин.       — Пытаешься, — хором сказали Цзинь Лин и Не Хуайсан. — Как твои соседи говорим.       — Пытаешься, — развел руками Цзинь Гуанъяо.       Лань Ванцзи не стал ничего говорить, лишь многозначительно кивнул, но остальные все равно поняли.       — Иногда мне хочется тебе врезать, — Цзинъи не стал поддерживать этот флэшмоб, — а потом ты делаешь что-то нормальное, оказываешься неплохим парнем, и я такой «ну блин, ладно». А потом все повторяется снова. И снова. И снова…       — Да все, хватит уже! Я понял.       — А еще ты жутко нервный, — добавил Не Хуайсан, со щелчком закрыл веер, а затем вновь открыл. — Если заведешь постоянные отношения, наверняка подобреешь.       — Это ты к чему вообще сказал?       — …да ни к чему.       — Вы еще не забыли, что мы тут играем? — напомнил Цзинъи и сунул Сичэню его же шапку. — Бумажечку, сэр?       — Благодарю, — церемонно подыграл тот и вытащил клочок. — Ммм… сиреневый цвет. Это означает… поцелуй в ухо?       Брови его взлетели.       — Цапаешь за мочку, целуешь ее и губами еще за ухом касаешься при этом, — объяснил Не Хуайсан с таким видом, будто сам кого-то каждый день так целовал. Видимо, его брат пришел к этому же выводу и поглядел ну очень подозрительно. — Просто… просто предположение!       — Цзян Чэн, ты в норме? — со смехом спросил Вэй Ин. — Ты еще с нами?       Цзян Чэн кинул на него убийственный взгляд.       — Заткнись.       Для Лань Ванцзи репутация его брата как этакой иконы непорочности сегодня явно была развеяна в пыль. Когда тот потянулся к Цзян Чэну, он даже попытался схватить его за одежду, чтобы остановить, но тут же опустил руку.       Все внимательно наблюдали за тем, как Лань Сичэнь, прикрыв глаза, легко коснулся губами сначала хряща, затем мочки уха Цзян Чэна — он заметно вздрогнул и смял пальцами ткань брюк, — и осторожно сжал ее, после чего коснулся ласковым поцелуем кожи за ухом и отстранился, стараясь не встречаться со своей жертвой взглядами. Это было несложно — Цзян Чэн упорно смотрел в пол и мял брюки. В какой-то момент они одновременно все же решились поднять взгляды и уставились друг на друга с видом оленей в свете фар.       Вэй Ин с досадой хлопнул себя по бедрам. Цзян Чэн, мысленно взвыл он, ну какого черта ты делаешь, где твоя наглость, уверенность и расхваленная сегодня прямота? Почему ты не можешь просто схватить его сейчас и засосать?       — Да ради бога… — пробормотал Не Минцзюэ со вздохом. Видимо, он думал точно так же, только в отношении другого участника событий.       Однако мысли свои они оставили при себе, Лань Сичэнь и Цзян Чэн расползлись по своим местам, все еще смущенные, а игра продолжилась. Цзян Чэну пришлось меняться кофтами с Цзинь Лином, тому — орать в окно признания в тайной любви к Не Минцзюэ, а Не Минцзюэ — обниматься десять секунд с Лань Ванцзи. На последнем задании Вэй Ин думал, что от смеха его душа улетит в небеса — такие забавные выражения лиц были у обоих участников.       И тут же его веселью пришел конец, когда раскрученная Лань Ванцзи бутылка остановилась ровнехонько на нем.       Цзян Чэн громко и страдальчески вздохнул. Лань Сичэнь с милой улыбкой похлопал брата по плечу. Не Хуайсан и Цзинь Гуанъяо переглянулись с хитрыми усмешками, словно знали больше, чем остальные, первый даже захихикал за веером, но получил пинок по ноге и благоразумно заткнулся.       Вэй Ин и Лань Ванцзи столкнулись взглядами. Будь это кто иной, Вэй Ин, ни капли не смущаясь, продолжил бы вести себя как обычно, ломать комедию (что, впрочем, почти одно и то же) и поддразнивать несчастного, но делать что-то из фантазий трех извращенцев с этим человеком, да еще и в принимающей роли… У него аж пальцы задрожали.       — Расслабься, — шепнул ему Не Хуайсан. — У тебя такой вид, будто ты сейчас не то свалишь, не то бросишься к нему на шею.       — Второй вариант мне нравится больше, — признал Вэй Ин, выпрямился и солнечно улыбнулся Лань Ванцзи. — Ну что, Лань Чжань, расскажи мне, какая я прелесть, я весь внимание.       — Могу я начать с минусов? — невозмутимо спросил у остальных он, заставив Вэй Ина скрестить руки на груди и картинно надуться.       — Жестокий ты. Я открыл тебе душу, а ты плюнул в нее!       Он с удовольствием наблюдал за тем, как на мгновение скривил рот на слове «плюнул» этот чистоплюй и приличный мальчик.       — Давай, что тебе во мне нравится?       — Ответ «все» не принимается! — не преминул отомстить ему его же фразой Цзинь Лин.       Лань Ванцзи внимательно глянул на Вэй Ина. Вэй Ин в свою очередь старательно делал вид, будто все это его вовсе не интересует, но на самом деле напряженно ожидал ответа. Лань Чжаню же нравится в нем хоть что-нибудь, правда?       — Мне нравится в тебе твоя стойкость — то, как ты в любой ситуации не теряешь себя и веришь в лучшее, — медленно начал он. Вэй Ин глубоко вдохнул, пытаясь успокоить эмоции. Столько слов от Лань Ванцзи, да еще таких…ласковых? Он точно не спит? — И твое доброе сердце. В разумных пределах, пока это не вредит тебе самому.       — Оу, — пробормотал кто-то. — Как это мило.       Это точно. Вэй Ин был на сто процентов согласен — это было слишком мило.       — Спасибо, Лань Чжань, это… приятно, — сказал он с улыбкой. — Ужасно приятно, если говорить откровенно. А раз уж мы говорим откровенно, то что тебе во мне не нравится? Я постараюсь это пережить, правда.       На этот раз Лань Ванцзи молчал дольше.       — Мне не нравится, — начал, наконец, он, — когда ты берешь на себя больше, чем следовало бы, и пытаешься все это решить самостоятельно.       Оу. Ладно, он ожидал худшего.       — По-твоему, я не могу решить что-то самостоятельно? — уточнил он.       — Тебе не нужно, если это не твоя проблема, — ответил тот серьезно. — А если твоя — ты всегда можешь просить помощи, если тебе тяжело.       — В чем-то он прав, — неохотно согласился Цзян Чэн. — Надоело смотреть, как ты сам себя мучаешь.       Вэй Ин со вздохом начал накручивать прядь волос на палец.       — Вау, серьезные разговоры. Не нужно тратиться на психолога, сплошная экономия.       — Прекращай придуриваться!       — Да кто придуривается, я абсолютно серьезен. Доктор Лань, доктор Цзян, благодарю вас за сеанс. Позже я постою в углу на коленях, подумаю о своем поведении и постараюсь исправиться.       — Вэй Ин… — Лань Ванцзи явно хотел что-то сказать, но в итоге лишь покачал головой и молча потянулся за листком. Достал мятый клочок, дернул уголком губ, тщательно расправил его и лишь затем посмотрел на то, что там написано.       — Голубой. Поцелуй в шею.       Ой.       Ой-ой-ой.       Вэй Ин думал, что предыдущие минуты были для него слишком? Забудьте. Поцелуй в шею, которая всегда была одной из его самых чувствительных зон, от Лань Ванцзи, к которому он испытывал странные чувства, слишком похожие на влюбленность — вот что будет слишком!       — Я чувствую запах секса через всю комнату, — протянул Лань Цзинъи. Послышались смешки, но Вэй Ин даже никак не стал его осаживать. Он, не двигаясь и едва дыша, наблюдал за тем, как Лань Ванцзи встает, подходит к нему и изящно опускается напротив на колени, а голову разрывали панические мысли. Почему он не отказался? Почему не сказал ничего против? Почему даже не выглядит недовольным? Сердце всегда так быстро и сильно билось? Это нормально вообще? Раньше он думал о том, что хотел бы красный, но пережил бы он его?       Впрочем, раз уж выпал такой шанс, как он мог не подразнить этого человека, который выглядел как хирург перед сложной операцией?       Не отрывая взгляда от чужих глаз, он медленно поднял руку и смахнул волосы за спину, открывая шею и специально скользнув при этом пальцами по коже. Лань Ванцзи опустил взгляд на его пальцы и неотрывно следил за ними, его кадык то и дело судорожно дергался. Вэй Ин склонил голову набок и откинул ее немного назад, давая больше места. Их взгляды вновь скрестились.       Все, затаив дыхание, пялились на них, но сейчас для него существовали только они двое. И Лань Чжань прямо сейчас будет целовать его в шею. Целовать. Его. В. Чертову. Чувствительную. Шею.       Когда кожи коснулись сухие губы, он непроизвольно вздрогнул. Тело словно током прошило. Но рука, опустившаяся на его плечо, сжалась, не давая двинуться. От контраста властной хватки и нежных прикосновений у него закружилась голова. Лань Ванцзи не остановился на одном поцелуе, словно решил помучить его подольше. Не отрывая губ, он провел ими вверх, к углу нижней челюсти. Вэй Ин вцепился в его рукав и шумно выдохнул. Губы перешли на переднюю сторону, обласкали кадык, прикусили кожу. В голове у Вэй Ина плыло, мысли путались, шея горела огнем, хотелось, чтобы это никогда не прекращалось, а рука судорожно комкала чужой рукав и притягивала ближе. Оставив последний короткий поцелуй под подбородком, Лань Ванцзи словно опомнился и резко отстранился. Рукав выскользнул из пальцев Вэй Ина. Он открыл глаза и глубоко вдохнул, натыкаясь на чужой слегка встревоженный и немного мутный взгляд.       Могло ли это вызвать у него те же чувства?       Вэй Ин надеялся, что да.       — Ты в порядке?       — В полном, — сипло отозвался он, сглотнул и проводил возвращающегося на свое место Лань Ванцзи пристальным взглядом. Ну почему он не мог продолжать хотя бы еще несколько чертовых секундочек? Шея все еще горела, он с трудом удержался от того, чтобы не коснуться ее.       — Вау, — выдохнул Цзинъи. — Народ, ставлю на то, что эти двое в итоге поженятся.       Брови Вэй Ина взлетели до кромки волос. Простите, что?       — Ставлю на то, что Вэй Ин, как обычно, что-нибудь выкинет и сорвет свою же собственную свадьбу, — поддержал Цзян Чэн.       Он возмущенно уставился на того. Вот как, значит?       — Ставлю на то, что Цзян Чэн останется ворчливым дедом до конца жизни и о браке будет лишь мечтать!       — Ставлю на то, что сейчас завяжу Вэй Ину морским узлом его слишком длинный язык!       — Ставлю на то, что вы оба получите пинка, если сейчас же не заткнетесь! — сурово заявил Не Минцзюэ. Все захихикали, а Вэй Ин с Цзян Чэном притихли, потому что пинка они и правда могли получить, причем хорошего такого, с чувством.       Далее Вэй Ину выпал танец с Не Хуайсаном. Сначала они, пытаясь сдержать смех, пытались вальсировать, стараясь наступить друг другу на ногу и спасти от этой участи свою, поэтому со стороны это больше походило на судороги, затем решили перейти на некое подобие танго, где Вэй Ин в конце с радостью уронил Не Хуайсана на пол во время поддержки, а тот утянул его следом и получил лбом в нос. Все вокруг, включая Вэй Ина, рыдали от смеха, а младший Не стонал, что теперь будет кривоносым и вся его жизнь загублена.       Нос у него перестал болеть уже через пару минут, зато возникла новая опасность для жизни. Бутылочка остановилась на Сычжуе, Хуайсан вытянул красный и получил от Цзинь Лина такой взгляд, что невольно покрылся холодным потом.       — Не вздумай! — процедил Цзинь Лин Сычжую, вцепившись в его руку, когда тот с неловким видом попытался двинуться вперед. — Хуайсан, отказывайся.       — Чего ты мне приказываешь? — возмутился тот упрямо. — А вот не хочу!       Теперь уже Сычжую пришлось удерживать Цзинь Лина, чтобы он не пошел увеличивать количество призраков в гимназии на еще одного.       — Лучше откажись, а то он может тараканов или крыс каких-нибудь к тебе в постель отправить, — посоветовал Цзинъи и поежился. — Когда я прошлый раз с ним в городе поругался, меня толпа собак целый час по улицам гоняла, пока я не додумался спрятаться в магазине.       — Пф, кто виноват, что ты идиот?       Вэй Ин представил это и почувствовал, как у него отнимаются ноги. Толпа собак! Да уж, с Цзинь Лином ему, пожалуй, лучше не ссориться. Особенно в городе, где этих собак хоть отбавляй.       Не Хуайсану хватило и части про тараканов. Он тут же торопливо отказался, заставив Сычжуя, который явно не горел желанием с ним целоваться, выдохнуть с облегчением, и выпил назначенные тридцать глотков алкоголя, от которых тут же благополучно опьянел.       Избежавший поцелуя Сычжуй раскрутил бутылку и попал ровнехонько на Вэй Ина поцелуем в щеку.       — Да я сегодня популярен, все хотят меня поцеловать, — усмехнулся Вэй Ин и с легкой тревогой упер в Цзинь Лина палец. — Так, никаких собак, насекомых и прочего, я хочу поцелуй в щеку от моего сыночка и я его получу!       — Много хочешь — мало получишь, — философски отозвался тот.       — Я не твой сыночек, — улыбнулся Сычжуй и послушно чмокнул его в щеку. Вэй Ин издал звук умиления и потрепал его по волосам.       — Ну да, тебе никто в здравом уме ребенка бы не доверил, — насмешливо прервал эту идиллию Цзян Чэн. Вэй Ин швырнул в него конфетой и напомнил, что в приюте малышня любила его больше.       Теперь была его очередь крутить. Мысленно он молился, чтобы ему выпал вполне определенный человек, и на каждый круг бутылки мысленно просил ее «на Лань Чжаня, на Лань Чжаня». Но бутылка не только оставалась глуха к его мольбам, но еще и оказалась той еще насмешницей.       — Я же говорю, я сегодня популярен… — протянул он, тыкая пальцем в указывающее на него самого горлышко. — Даже самому себе сам выпадаю. Раскрутить еще раз?       Раскрутить еще раз ему не дали, а решили просто задать вопрос и отпустить восвояси. Он даже великодушно дал им некоторое время на его придумывание.       — Итак, — начал Не Хуайсан торжественным тоном, поднеся ко рту наподобие микрофона шоколадный батончик. — В эфире шоу «Давай поженимся» — нет, мы не плагиатим иностранные передачи, это мой исключительно оригинальный сценарий! — и наш первый и единственный вопрос гостю Вэй Усяню…       — Я ни на что не намекаю, но ты просто вспоминай иногда, что сидишь совсем рядом и я легко могу дотянуться до тебя с целью жестокого убийства в прямом эфире, — ласково сообщил ему Вэй Ин, кашлянув. Не Хуайсан предупреждению внял, кинул ему микрофон и отсел подальше.       — Раз уж речь зашла о свадьбах, скажи, на ком из присутствующих здесь ты бы с радостью женился хоть сейчас, а на ком не женился бы никогда?       Вэй Ин распаковал микрофон и с удовольствием откусил кусок.       — Ну вот, уже технику едят, что за гости пошли… — посетовал тихонечко в уголке самопровозглашённый ведущий.       — Благодарю за вопрос, господин Не, — церемонно отозвался наконец Вэй Ин, вытирая уголок рта от шоколада. — Микрофон у вас, кстати, вкусный. Итак, передо мной стоял поистине сложный выбор… на самом деле, ничего подобного. Я родился со знанием ответа на этот вопрос.       — Зрители ждут, — заявил ему Цзян Чэн. — А еще ты сожрал микрофон и тебя ничерта не слышно.       — Это у тебя просто слух к старости испортился, — возразил Вэй Ин. — Разумеется, из присутствующих я женюсь исключительно на Лань Чжане, это судьба, вы сами так сказали. Лань Чжань, нарекаю тебя своим будущим мужем на веки вечные.       — Поздравляем! — поаплодировала часть зрителей за исключением самого жениха.       — Сочувствуем! — заорала другая, включающая в себя глухого деда Цзян Чэна, Цзинъи и Цзинь Лина, который вообще был за любой кипиш, основанный на противостоянии кому-либо.       Вэй Ин методично обстрелял предателей конфетами и пообещал не приглашать на свадьбу.       — Хорошо, а на ком ты бы не женился? — напомнил о себе ведущий. — Кого твой будущий муж может не считать своим соперником?       Судя по лицу «будущего мужа», бедняга просто хотел уйти от них и поселиться на другом конце земного шара.       — Хм, я выбираю… пожалуй, всех остальных.       Все остальные уставились на него в вежливом недоумении, в котором можно было отчетливо прочитать «а ты не охренел ли часом, дружок?».       — Я объясню покороче, — сказал Вэй Ин с улыбкой. — Посмотрите на Лань Чжаня и подумайте сами: ну на кой черт мне жениться на ком-то другом?       — Мы спасены, — кивнул Цзинъи.       — Немного обидно, — вздохнул Цзинь Гуанъяо. — Но, думаю, я переживу.       — Еще бы ты не пережил, — фыркнул Не Минцзюэ.       Гость программы кинул веселый взгляд на Лань Ванцзи. Тот не выглядел позабавленным.       — Вэй Ин, — сказал он как-то напряженно. — Перестань.       — У, какой суровый, — вздохнул Вэй Ин с улыбкой, но в глубине души его задело то, что даже шутка про их возможные отношения совсем не пришлась тому по душе. И правда обидно. — Это же шутка, Лань Чжань. Расслабься.       Как-то незаметно игра закончилась, пустую бутылку отправили под кровать, а вот полные пододвинули поближе. Спустя полчаса кому-то пришла идея переночевать всем вместе в этой самой комнате и постараться не спать как можно дольше. К раннему утру все лежали кто где, почти друг на друге, вокруг царила разруха и хаос, а на экране ноутбука продолжался фильм, который никто не удосужился остановить.       Вэй Ин проснулся от того, что кто-то споткнулся о его ногу и тихо выругался. По голосу он узнал Цзинъи.       В комнате царила темнота.       — Тише. Разбуди Сычжуя, — прошептал голос Лань Сичэня.       — Конечно.       — Ванцзи, пойдем. Перестань, смотреть на спящего человека неприлично.       Дверь скрипнула и закрылась с тихим щелчком. Вэй Ин издал недовольный вздох, потянулся, случайно ударив кого-то рукой, и открыл глаза. Сначала он не увидел абсолютно ничего, но позже понял, что откуда-то исходит немного света, и повернулся на бок.       — Цзинъи? — позвал он, приподнимаясь на локте. — Который час?       — Рано еще, спи, — тот присел рядом с братом, положив рядом телефон с включенным фонариком. Сычжуй спал на боку, прижав одну руку к груди, а другую подложив под щеку. Позади, уткнувшись ему носом в спину и закинув на него руку, мирно сопел Цзинь Лин. Цзинъи покачал головой и осторожно потряс Сычжуя за плечо.       — Насколько рано? — не отставал Вэй Ин.       — Шесть утра. Мы на час проспали.       — Проспали что?       Цзинъи не ответил, поднимаясь на ноги. Сычжуй зашевелился — кажется, слово «проспали» действовало на него лучше всякого будильника.       — Цзинъи? — сипло произнес он. — Который час?       Вэй Ину показалось крайне забавным, что он слово в слово повторил его собственную фразу. Ну разве не сыночек?       — Да я вам что, часы, — пробурчал его близнец. — Вставай давай, потом сам посмотришь.       Сычжуй удивленно уставился на лежащую на нем руку, глянул за спину и замер.       — Цзинъи, — тихо сказал он, явно боясь пошевелиться, чтобы не разбудить спящего рядом парня, — я бы хотел сегодня пропустить.       Вэй Ин, притворяясь вновь уснувшим, тайком наблюдал за ними. Куда они опаздывают в шесть часов утра, когда вся гимназия спит? Какого черта они в шесть часов утра в принципе куда-то опаздывают?       — Ну давай, давай, забей на дядины наставления, на меня и старших братьев, на все на свете просто потому, что он выбрал тебя своей подушкой и ты хочешь посмотреть, как он дрыхнет! — драматично заныл Цзинъи. — Если не встанешь, я расскажу дяде, что ты отлыниваешь! А потом братья на завтраке посмотрят на тебя ОРВ!       — ОРВ? — не понял Сычжуй.       — Очень Разочарованным Взглядом. Так что подъем. Если не накосячишь, будешь потом просыпаться с ним так каждое утро, а сейчас удели время семье. Что вообще получится, если мы начнем пропускать каждый раз, как нам приспичит?       Сычжуй со вздохом подчинился. Он осторожно, едва дыша, снял с себя чужую руку, встал на ноги и начал приводить себя в порядок. Вэй Ин понял, что все интересное пока закончилось, и вновь провалился в сон, забив себе в памяти позже спросить, куда там опаздывает по утрам семейка Ланей.       Во второй раз он проснулся уже позже, судя по тому, что через окно пробивался свет. Интересно, кто-нибудь вообще завел будильник? Что хуже: если они не придут на первые уроки вообще или придут, но с похмельем?       Он похлопал себя по карманам, но мобильный не нашел, поэтому сел и поискал взглядом вокруг хоть что-нибудь, показывающее время, но натыкался лишь на неподвижные тела. Рядом с ним развалились Цзян Чэн на спине с одной стороны и свернувшийся клубочком Не Хуайсан с другой, чуть дальше лежал оставшийся в одиночестве Цзинь Лин, а около кровати, которая справедливо досталась хозяину комнаты и его брату, даже почти под ней устроились Не Минцзюэ и спящий на его плече Цзинь Гуанъяо.       И хоть бы кто пошевелился!       Вэй Ин зевнул, пригладил торчащие волосы и обнаружил, что его телефон все это время лежал под ним.       Часы показывали восемь сорок два. На первый урок они безбожно опоздали. Если не придут на второй, ими определенно заинтересуется руководство.       — Эй, — он пихнул Цзян Чэна. — Вставай, опаздываем!       Тот бормотнул что-то невнятно и повернулся на бок. Вэй Ин пихнул его еще раз и повернулся к младшему Не. Старшего, если говорить откровенно, он будить немного опасался.       — Ммм… — Не Хуайсан оказался сговорчивее своего соседа, но явно не разумнее — резко сел, охнул, схватился за голову и рухнул обратно. Вэй Ин не сдержал смешка.       — Кажется, твое утро не очень доброе. Вставай, мы опаздываем.       — Я сейчас не встану, даже если к нам летит метеорит, — простонал Не Хуайсан. — Братец Вэй, сжалься, скажи учителям, что я заболел и умираю.       — Ты и правда умрешь, если пропустишь занятия, — раздался хриплый голос со стороны кровати. Вэй Ин вздрогнул от неожиданности и обернулся.       — О, ты сам проснулся, отлично, — похвалил он. Не Минцзюэ пробурчал что-то и начал будить своего парня, который вцепился в него как клещ и сонно просил лечь обратно и полежать еще немножечко. В итоге он попросту подхватил полусонного Гуанъяо на руки и унес в комнату, словно принцессу, а Не Хуайсан поплелся следом, страдальчески вздыхая через каждые два шага.       Вэй Ин слегка завистливо вздохнул. Кто бы его на ручках потаскал… Радовало лишь то, что он успел увидеть, как спит Лань Чжань, потому что сам уснул гораздо позже. Они с Лань Сичэнем устроились на кровати на боку, спиной к спине, и даже во сне выглядели прекрасно. Никаких раскрытых ртов, слюны или нелепых поз. Словно изящные статуи. Красотища.       Оставалось растрясти лишь две тушки. Из жалости к другу детства он решил вначале взяться за Цзинь Лина. Тот пробуждения не оценил и ударил его в колено, а Вэй Ин в ответ пнул его по заднице и на этом свою миссию счёл выполненной. Цзян Чэн проснулся от негодующих воплей возмущенного соседа, в красках объяснил, как сильно он ненавидит их и весь этот бренный мир, и скрылся с горизонта за дверью.       Вэй Ин потер колено и тяжело вздохнул. Утро добрым определенно не было ни для кого.       На следующий день он поймал Лань Ванцзи после уроков и с загадочным видом сообщил, что хочет устроить для него сольный концерт в музыкальной комнате.       — Ты сыграешь мне ту песню? — догадался тот.       — Точно! И так как это довольно волнительно, — никто, знаешь ли, раньше не писал мне песен и не слушал мою игру, — лучше нам поспешить туда, пока я не растерял настрой.       Он чувствовал себя студентом, сдающим экзамен строгому преподавателю. Хоть разумом и понимал, что Лань Чжань простит ошибку, но подсознательно боялся этого развития событий. Ошибаться не хотелось — только не перед ним. Он обязан был показать, насколько важна ему эта написанная для него песня, как ответственно он относится к его подарку.       Вэй Ин глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться, взял в руки флейту, поднес ее к губам и, кинув на внимательного слушателя взгляд, начал играть.       Лань Ванцзи не сводил с него глаз, красивый и прямой, весь словно натянутая струна. От понимания того, что сейчас в этой комнатке весь мир сузился до них двоих, что он — центр его внимания, внутри у Вэй Ина бушевал шторм, спутывая его чувства в какой-то невообразимый клубок. Когда он играл в одиночестве, мелодия текла плавно и размеренно, но сейчас она, вся пропитанная эмоциями, дрожала, то взвивалась вверх, то вдруг почти затихала, плакала о том, о чем он никогда не осмелился бы сказать, и радостно пела о надеждах и возможностях. «Смотри на меня. Смотри на меня».       Сейчас Вэй Ин понял, чего ему не хватало во время тренировок — этих эмоций, что вызывал Лань Ванцзи, просто сидя напротив. Рядом с ним Вэй Ин видел мир немного иначе — и музыка отражала это.       Он закончил и опустил флейту. Казалось, что музыка еще звучит в ушах. По лицу его слушателя было сложно определить реакцию, но, кажется, недовольства там не было точно.       Тут он заметил, что дверь, которую он определенно закрыл за собой, когда заходил, приоткрыта, а из коридора доносится тихое шебуршание. Он глазами показал Лань Ванцзи на нее и поднял брови. Тот понимающе кивнул, встал со стула, еле слышным шагом добрался до двери и дернул ее на себя, чудом успевая отскочить подальше, когда куча мала с шумом и ругательствами повалилась к его ногам.       Вэй Ин согнулся пополам от хохота.       — Нигде от вас не скрыться, — посетовал он сквозь смех. — Может, у нас тут свидание, как не стыдно подслушивать!       Ребята разобрались, где чьи конечности, и с ворчанием встали на ноги. Вэй Ин с удивлением обнаружил среди них даже Лань Сычжуя и Лань Сичэня — уж от этих двух он точно не ожидал подобного. Это все равно что представить Лань Чжаня, подглядывающего за обнаженными девочками в душевой!       Впрочем, Лань Чжань удивился участию своего брата, пожалуй, даже больше Вэй Ина. Лань Сичэнь, заметив его взгляд, смущенно кашлянул и одернул пиджак, делая вид, будто он просто мимо проходил.       — Мы просто хотели послушать! — начал оправдания Цзинъи. — Нам стало интересно, что это за песня, которую брат Ванцзи тебе подарил!       Он был его соседом и, разумеется, прекрасно знал о ситуации с подарком.       — Комната общая, — добавил встрепанный Цзинь Лин, скрестив руки на груди. — И мы имеем право здесь находиться. Ты не можешь нам это запретить.       Хм, и не поспоришь — комната и правда общая.       — Я не запрещал, — закатил глаза Вэй Ин. — Я попросил по-дружески. Это разные вещи.       — Да что такого в том, что мы немножко послушали? Как будто музыка от этого хуже стала!       — Это наша с Лань Чжанем песня — и играть я ее буду только одному Лань Чжаню, — пояснил он и тут же по чужим взглядам понял, что выразил мысль как-то странно. — То есть… Впрочем, неважно, все так и есть.       Лань Ванцзи глянул на него сложным взглядом. Возможно, ему показалось, но он даже… улыбнулся на секунду?       — Впрочем, вы все равно услышали, не убивать же вас теперь…       — Мы никому не скажем, — пообещал Лань Сичэнь. — И ты замечательно играл, А-Ин. Очень чувственно.       Вэй Ин почувствовал, как внутри что-то дрогнуло. Если Лань Сичэнь говорит, что он играл хорошо — значит, так оно и есть, но все же ему хотелось услышать и вердикт другого человека, ради которого все это и затевалось. Он кинул на Лань Ванцзи вопросительный взгляд. Тот ответил прямым и мягким, от которого Вэй Ину вновь стало не по себе.       — Я хотел бы слушать ее иногда. Если ты не против.       Ох, прямое попадание. Вэй Ин не смог сдержать широкой и счастливой улыбки.       — Отлично! Без проблем!       Разве это не означает, что ему настолько понравилось, что он хотел бы, чтобы ему сыграли ее еще несколько раз? Если это не удача — то что тогда?       — Не сыграешь нам еще разочек прямо сейчас, братец Вэй? — спросил Не Хуайсан. Вэй Ин положил флейту на место и направился к выходу, по дороге слегка коснувшись ладони Лань Ванцзи.       — Даже не мечтай. Если я говорю «только наша песня» — значит «только наша песня».       — Ну братец Вэй…       В субботу утром Вэй Ин и Цзян Чэн планировали поехать в город, чтобы потратить подаренные им деньги, о чем за завтраком сообщили остальным.       — Я поеду домой, поэтому могу попросить родителей подвезти вас, — сказал Цзинь Лин, ковыряя кашу. — Вы не забыли, что мы сказали про телефон?       — Да как тут забыть, — Вэй Ин и сам уже страстно мечтал сменить своё старьё на что-то более современное и начать, наконец, жить социальной жизнью. Ну, электронно-социальной, обычных взаимодействий с людьми и в реальной жизни хватало с головой. Старый телефон ему подарили родители перед поступлением в первый класс, чтобы он всегда мог позвонить им, если вдруг что-то понадобится, потому он стал больше памятной вещью, чем средством связи. Да и с кем ему связываться, с людьми, что живут через несколько комнат? А вот нормальный интернет, игрушки, соцсети и прочие радости жизни — вот это было бы очень неплохо иметь под рукой.       Он настолько глубоко ушел в свои мечты, что не заметил, что начал резать тарелку вместо ее содержимого, и только противный звук, производимый при этом, заставил его вновь вернуться в мир.       — Я еще подстричься хочу, — добавил он не к месту и тут же поймал несколько удивленно-встревоженных взглядов.       — А-Ин, ты что, — протянул Цзинь Гуанъяо таким тоном, словно он на его глазах утопил котенка, — собираешься предать наш клуб «хреначь длинными волосами всех по лицу»?       — А я состоял в таком клубе?       — Разумеется! Нас мало, но мы держимся друг за друга и поэтому мы сильны!       Вэй Ин хихикнул и подпер щеку кулаком.       — Лань Чжань, ты ведь тоже в этом клубе.       — Ничего не знаю, — рассеянно отозвался тот, попивая чай с манерами английской королевы.       Гуанъяо побарабанил ногтями по столу.       — Вы меня оскорбляете. Я могу вас исключить.        Не Минцзюэ скормил ему булочку, он тут же подобрел и передумал исключать их из несуществующего клуба для четырех человек. Однако Лань Ванцзи интересовало не это.       — Ты собираешься отстричь волосы? — спросил он, глядя на Вэй Ина. — Зачем?       Вэй Ин замахал руками и едва не опрокинул свой стакан на себя же.       — Я не буду их отстригать. С чего вы вообще так решили? Я сказал «подстричь», а не «обрезать». Пару сантиметров, не больше. Цзян Чэн, тебе бы тоже не помешало, пойдешь со мной!       Цзян Чэн не ответил, о чем-то сосредоточенно размышляя.       Погода стояла прохладная, но солнечная. Пока остальные провожали Цзинь Лина, единственного из них стабильно каждые выходные уезжающего домой и опять набравшего полный чемодан вещей, они вернулись в комнаты, быстро накинули куртки и вышли во двор.       Отец Цзинь Лина как раз запихивал его чемодан в багажник машины, а Цзинь Лин вился рядом, пытаясь помочь.       — А-Лин, не лезь под руку, ты мешаешь и это небезопасно, — притянула его за руку к себе поближе невысокая миловидная женщина с большими добрыми глазами. От нее буквально исходила аура умиротворения. Вэй Ин не мог не вспомнить свою маму — она, веселая и очаровательная, точно бы понравилась ребятам, если бы была жива и сейчас забирала его домой.       Он покачал головой, пытаясь отвлечься от этих мыслей, чтобы не расстроиться. Цзинь Лин заметил их и махнул рукой. Они с Цзян Чэном робко приблизились и хором поздоровались.       — Рада наконец познакомиться с новыми друзьями А-Лина, — улыбнулась его мать и поочередно пожала каждому из них руку, обхватывая ее своими маленькими ладошками. Она была такой любезной, что они невольно оробели еще больше. — Я Цзинь Яньли, а это мой муж Цзинь Цзысюань. А-Лин много рассказывал о вас.       — Да неужели? — усомнился Вэй Ин, кинув взгляд на ее старательно глядящего в сторону сына.       — Чистая правда! Вэй Усянь, который очень смелый, смешно шутит и красиво играет на флейте, и Цзян Ваньинь, отличный сосед, который обыгрывает в играх, гонит спать ночью и будит по утрам, за что тебе отдельная благодарность от меня. Все верно?       — Мама! — воскликнул Цзинь Лин, краснея. — Зачем ты…       Вэй Ин с Цзян Чэном удивленно переглянулись. Вот уж кто бы мог подумать, что их ершистый приятель дома поет им такие оды.       — Ваш А-Лин — просто зайка, — с улыбкой сказал Вэй Ин. — Приятно узнать спустя два месяца после знакомства, что я, оказывается, отлично шучу, хотя обычно он старательно убеждает меня в обратном.       Госпожа Цзинь прикрыла смешок ладонью.       — Он просто застенчивый. Прямо как его отец в молодости.       Отец Цзинь Лина что-то профырчал, все еще воюя с чемоданом. Парень под шумок предпочел ретироваться к нему поближе.       — Пап, все, закрывай, он уже влез.       Тот захлопнул дверцу багажника, подошел к ним, высокий и стильно одетый, и обменялся крепкими рукопожатиями с Вэй Ином и Цзян Чэном. С остальными ребятами, видимо, они уже успели поздороваться до их прихода.       — Можем ехать, — сказал он. Его жена улыбнулась.       — Дай мне минутку. Заводи пока.       Он кивнул и пошел к водительскому месту, по пути ласково потрепав сына по волосам.       — Сычжуй, Цзинъи, можно вас на минуточку. А-Лин, пока бери друзей и садитесь в машину.       — Зачем тебе Сычжуй и Цзинъи? — с подозрением спросил тот.       — Просто поговорю. Садись в машину, мой дорогой, — с той же ласковой улыбкой твердо сказала Цзинь Яньли.       Цзинь Лин, поджав губы, не рискнул спорить с матерью и, поманив за собой Вэй Ина и Цзян Чэна, поплелся к машине, то и дело оглядываясь. Сычжуй помахал ему, заставив смущенно отвернуться, но затем все же помахать в ответ.       В машине пахло чем-то сладким, но не приторным. Вэй Ин уселся в середине, Цзян Чэну досталось место у окна со стороны пассажира. Цзинь Лин вертелся, пытаясь через заднее стекло увидеть, что там его мама делает с его друзьями, и то и дело несильно, но не особо приятно бил Вэй Ина локтем.       — Да успокойся ты, — велел Цзян Чэн наконец, не выдержав его ерзанья и пожалев лучшего друга. — Хватит вертеться.       — Отстань, она что-то говорит Сычжую. Что она ему говорит? Черт, — он попытался выскочить из машины, но его отец быстро заблокировал двери. — Папа!       — Что бы она ему ни говорила — это точно не что-то плохое для тебя, так что успокойся, — сказал он невозмутимо. — Что такого в том, что она решила пообщаться с твоими друзьями?       — В том, что она знает, что я ег… неважно, — быстро осекся Цзинь Лин и, внезапно притихнув, начал через окно оглядывать видимую часть двора, словно что-то искал.       — Не вздумай, — быстро сказал его отец и снял блокировку. — Иди к ней, но только не делай ту штуку снова, у меня каждый раз сердце останавливается.       Вэй Ин тут же понял, что искал Цзинь Лин — какое-нибудь животное, чтобы в него переместиться и подслушать разговор своей матери. Видимо, несмотря на слова о том, что родители уже привыкли к его обмякающему при этом телу, те на самом деле не очень-то привыкли.       Но он не успел выйти, потому что Цзинь Яньли закончила разговор и сама вернулась в машину.       — Что ты ему сказала? — тут же накинулся на нее сын. — Ты же не сказала ничего лишнего, правда?       — Все в порядке, А-Лин. Клянусь, ничего из того, что ты позже скажешь ему сам.       Вэй Ин хихикнул и получил локтем в бок.       Их высадили у торгового центра, того самого, где не так давно они помогли женщине купить подарок ребенку. Госпожа Цзинь пыталась пригласить их в гости на чай, но Цзян Чэну было слишком неловко, а Вэй Ин вспомнил о собаке Фее, поэтому приглашение так и осталось нереализованным. Семья, тепло попрощавшись, уехала.       В первую очередь они, как и обещалось, пошли за телефонами. На модные и навороченные им, разумеется, денег бы не хватило, но они смогли найти для себя надежные, функциональные, симпатичные внешне варианты за приемлемую цену, оставили в отделе большую часть денег и пошли дальше, не выпуская телефоны из рук, словно кто-то собирался прямо сейчас их украсть.       Вэй Ин, как и обещал, нашел небольшую парикмахерскую, спрятавшуюся среди отделов, и утянул туда друга. Пока ему подравнивали волосы и расхваливали их, тот долго шептался с мастером, затем они начали смотреть что-то в телефоне последнего, а Вэй Ин весь извертелся в кресле, сгорая от любопытства.       Оказалось, что Цзян Чэн давно хотел выбрить себе виски и частично затылок, никому о своем желании не рассказывая, что ему и сделали. Затем уложили волосы, и все это выглядело так круто, что Вэй Ин восторженно наделал на новый телефон кучу фоток и пожалел, что не может никому прямо сейчас их скинуть.       — Ох, тебе бы еще кожаную куртку сейчас, — вздохнул он. — Может, найдем какую-нибудь недорогую?       — Почти зима на дворе, какая еще кожаная куртка? — скептично отозвался Цзян Чэн. — Я себе лучше футболку куплю или штаны. А, еще же ботинки нужны...       — Какой занудный.       — Я практичный. А ты как долго еще собираешься ходить в этих джинсах? Пока они не развалятся?       — Ни единой дырки, между прочим!       — Ты из них скоро вырастешь. Купи себе новые и не позорь меня.       В гимназию они вернулись только вечером, с пакетами и набитыми вредными, но чертовски вкусными бургерами животами. Сначала Вэй Ин целый час показывал Сычжую и Цзинъи свои обновки, расхаживая по комнате словно модель, а затем они помогали ему разобраться с телефоном. Спать Вэй Ин ложился уставшим, но довольным, а на следующее утро с удовлетворением наблюдал за реакцией остальных на новую прическу его друга. Особенно за реакцией Лань Сичэня, разумеется. Чуть не умер со смеха, когда тот, глядя на Цзян Чэна и о чем-то задумавшись, поднял руку и провел ею по щетинистым бритым участкам, затем понял, что сделал, увидел ошеломленное лицо хозяина головы и начал извиняться, а Цзян Чэн, отведя взгляд, заявил, что он может трогать, если нравится.       Как дети малые, честное слово.       Спустя неделю и пару дней Вэй Ин сидел в классе на дополнительном занятии для исправления полученной недавно плохой оценки и увлеченно строчил на листке ответ на задание под звук стучащих о стекло капель дождя и далеких раскатов грома. Небо затянули тучи, лампы на потолке слегка мигали от каждого нового раската. На улице бушевал настоящий ливень. Время от времени он краем глаза даже замечал отсвет молний, разрезающих своим светом почерневшее небо.       Внезапно рядом с ним буквально из-под земли выскочил Вэнь Нин с застывшим на лице неуверенным беспокойством, словно он сам не знал, стоило ли появляться.       Неторопливо закончив слово, Вэй Ин поднял голову и вопросительно глянул на него. Вокруг царила тишина, прерываемая лишь шорохом листов и тихими вздохами, поэтому говорить, даже тихо, было довольно рискованно.       — Ваш друг! — выдохнул Вэнь Нин. Вэй Ин приподнял брови, безмолвно требуя продолжения. Друзей у него сейчас была целая куча, кто именно подразумевается под этим словом? Однако первым делом он подумал о Цзян Чэне и внутри колыхнулось беспокойство.       — Цзян Ваньинь, — словно прочитав его мысли, произнес Вэнь Нин. — Во дворе скорая, его забирают в больницу.