Наизнанку

После стольких лет Маринетт было дико непривычно вновь надевать все эти нелепые розовые майки с цветочками, а еще бриджи. Ну и конечно куда без круглой розовой сумочки. -Нет, я это не надену,- девушку шарахнулась от разложенных на кровати вещей, как от чумы, чудом сохраняя на голове башню из полотенца. -Маринетт из нашего мира всегда ходит в этом,- квами парила прямо над....О Боже! -Что это?- девушка взяла в руки самый нелепый комплект нижнего белья, который только мог существовать. Золотые мишки, казалось, злорадно скалились с куска белой хлопчатой ткани. Маринетт всю передернуло. -А что такого? Все же, Маринетт только тринадцать,- девушка проигнорировала слова существа, брезгливо отбрасывая белье в сторону. -Так дело не пойдет. Я почти модельер, и пусть этому телу только тринадцать...Тикки, где здесь ткань для шитья? Хотя Маринетт и сама уже успела заметить небольшие рулоны ткань рядом с кроватью. Недовольно цокая языком, она быстро принялась за работу, позволяя себе с головой погрузиться в привычное русло. Благо, у нее еще было несколько часов до начала учебного дня. -Боже, я опять пойду в школу!- восклицала Маринетт, не переставая помечать необходимые ей данные на ткани. Все нужные выкройки послушно вспыли в голове, позволяя выхватывать одну за другой. -Интересно, а Мадам Менделеева все такая же строгая? Со своей старомодной прической? Тикки хотела ответить на заданные вопросы, но вовремя поняла, что девушка уже ушла с головой в работу. Квами сделала вокруг нее несколько кругов и прилегла на кровать, невольно задремав под стук швейной машинки. Временами ее покой нарушали тихие стоны, вроде: "Да что за рухлять, почему у нее так мало режимов?!" или "Черт, эта ткань никуда не годится!!". *** Сабина была удивлена резкой перемене в гардеробе дочери, но отнеслась со свойственным ей пониманием. -Ты сегодня выглядишь по-особенному, Маринетт. Хочешь, я помогу тебе с волосами? -Спасибо, мам. Все нормально,- девушка уверенно поправила свою наполовину растрепанную косу, перекидывая ту под более привлекательный угол. Было непривычно вновь сидеть на этой самой кухне, смотря за хлопотами отца, пока тот раскладывал выпечку на витрине. За мамой, подлившей ей чай. Маринетт любила свою настоящую, самостоятельную жизнь, но было и что-то приятное в этой ностальгической обстановке детства. По крайне мере, здесь к ней еще не приставали с вопросами о женихах. Улыбнувшись каким-то своим воспоминаниям, Маринетт отпила немного зеленного напитка, невольно морщась от большого количества сахара. -Осторожней, Маринетт, - китаянка решила, что девушка слишком поторопилась и обожглась чаем. -Все нормально. Дюпен-Чэн отставила чашку в сторону, заглядывая в миску с печеньем, беря от туда любимые печенья с горьким шоколадом. Не замечая удивленного взгляда матери, она с удовольствием вгрызлась в него, не отрываясь от широкой спины Томоса. Разве ее отец всегда был таким крупным? Это не бросалось в глаза раньше, но сейчас она была почти уверена, что ее настоящий отец заметно меньше этого гиганта. От этой мысли у Маринетт пробежала неприятна дрожь по спине, которую она сразу подавила. Все же, это был не ее мир. И не ее родители. И не их кухня, пусть даже все это очень походило на правду. -Я пойду,- Маринетт сдержанно попрощалась с родителями, стараясь заглушить гудящий в ней комок чувств. Дорогу до школы девушка прошла очень медленно, невольно страшась этого нового мира. Но чем дальше она проходило по знакомой улице, тем меньше страха в ней оставалось. И тем с большим любопытством француженка искала различия между их мирами. Пока что, ничего необычного она не заметила. А у входа в школу ее ждал приятный сюрприза. -Аля?! Девушка остановилась на половине шага, замирала на месте. А потом быстро преодолела разрывающее их расстояние. С лица Дюпен-Чен не сходила широкая улыбка. Было видно, что Сезер немного удивлена бурной реакции подруги, но это для нее прошел всего день между их встречами. Маринетт же не видела ее уже более года и успела невероятно соскучиться. С губ девушки чуть не слетел привычный вопрос о Томе, сыне Али, но та вовремя успела себя остановиться. Им же только тринадцать, какие дети?! -Неужто кто-то сегодня выспался? Я думала, ты будешь всю ночь делать проект. -Какой проект?- с улыбкой спросила Маринетт, не понимая, о чем та спрашивала. Сезер бросила на нее серьезный взгляд поверх очков. -Маринетт, ты забыла? Сегодня последний день сдачи проектов. Только не говори мне, что ты.. -...Безбожно о нем забыла? Да, Аля. Ты абсолютно права,- брюнетка всматривалась в каждую деталь своей молодой подруги, с теплотой вспоминая их старые шалости. Интересно было бы узнать, что из их проделок они с этой Маринетт уже успели совершить? -Девушка, я, видимо, обозналась. Вы случайно не видели здесь такую нервозную девочку, которая постоянно волнуется за оценки? -Ох, мне кажется, она сегодня осталась дома,- Маринетт подыграла подруге, хоть от ее вопроса у нее на мгновение засосало под ложечкой. Но прежде чем ответить, Аля посмотрела куда-то за спину Маринетт и хищно улыбнулась, уверенно опуская свою руку на плечо девушки и с силой разворачивая ее. Цепкая хватка на плече словно говорила ей: "Ты никуда не сбежишь." Но Маринетт и не собиралась бежать. Минуту она смотрела на приближающегося блондина с удивлением, прежде чем прыснуть от смеха. Точно, она же должна быть влюблена в этого сопляка. В девушке разгорелось нешуточное любопытство, с которым она и встретила подошедшего к ним Адриана. -Привет, Маринетт! Хорошо выглядишь,- мальчик открыто улыбнулся ей, помахав рукой Алье. -Привет,- девушка смотрела на его светлые пушистые волосы, на чуть округлое лицо и ощутила резкий прилив... материнской нежности. "Он был таким милым мальчиком в детстве" Она мало слушала, что именно тот у нее спрашивал. Кажется, это было типичное: "Как дела?" или "Что делаешь?". -Милая моя, - Аля заговорила ровно в тот момент, когда Адриан двинулся в сторону кабинета. На ее лице сияла необычная смесь удивления и гордости,- ты говорила с ним целых десять минут без заиканий и странных фразочек. "Она и правда так делала? Кошмар" -Видно, ты просто проснулась сегодня другим человеком. Боже. Как же она была близка к правде.