Защитный покров

Здесь не Даная-два, конечно. Планета не годится для того, чтобы стать кардассианской колонией. Слишком мало пригодной для жизни суши, слишком бедные почвы, слишком скудный растительный и животный мир. Судя по отчётам биологов, за три часа сканирования с орбиты и полевой работы они обнаружили всего несколько десятков видов. Прискорбно. Что ж, во всяком случае, по предварительным данным ни один из этих видов не является разумным — и не оспорит у кардассианцев право на землю, на которую они только что ступили. Здесь не самое худшее место для военной базы или, по крайней мере, для небольшого гарнизона. Как утверждает Центральное Командование, Кардассия должна постоянно демонстрировать всему квадранту, что её экспансия никогда не прекращается. Разумная позиция — особенно сейчас, когда Баджор в очередной раз пытается поставить вопрос об автономии. Этот вопрос постоянно всплывает накануне выборов в Советов Министров — можно подумать, кто-то из политиков в самом деле надеется обрести популярность, ввергнув свою планету в противостояние с более сильным и развитым соседом, благодаря защите и покровительству которого миллионы баджорцев могут не бояться за свой завтрашний день. Выйти из Кардассианского Союза для Баджора всё равно что затопить фундамент своего собственного дома… но как же любят эти уличные ораторы, эти священники в пёстрых развевающихся мантиях твердить о свободе, о праве выбора! И ведь им верят, верят даже те, кто, казалось бы, не глуп. Не далее как сегодня утром в столовой… Тонкий писк динамика вывел гала Дуката из размышлений. Придвинувшись ближе к столу, он нажал на кнопку сканера: у двери его каюты стоял молоденький гил со значком научного отдела на броне. Дукат совсем недавно подписывал документы о его переводе на Корнэйр с базы Эмпок Нор. — Гил Маран, — назвался он. — Гал Дукат, разрешите обратиться? По личному вопросу. Видимо, пришёл просить разрешения на какой-то эксперимент, имеющий мало общего с военными задачами. Офицеры научного отдела — порода особая, они своим энтузиазмом кого угодно вымотают. Слегка усмехнувшись, Дукат щелкнул по кнопке селектора: — Войдите. Двери распахнулись, и гил пересёк каюту чётким строевым шагом, вытянулся в струнку перед командирским столом. Дукат отложил падд, откинулся на спинку кресла, выжидательно глядя на своего подчинённого. Маран прочистил горло. — Я прошу простить меня, сэр, за то, что я злоупотребляю вашим временем. Я долго не мог решить, имею ли я право беспокоить вас по такому поводу… Дукат коротко рубанул ребром ладони: не теряйте, мол, времени. Гил наклонил голову: — Виноват, сэр. Скорее всего, то, что насторожило меня — одни догадки, не более. Однако в соответствии с пунктом сорок восемь-пять-жёлтый Устава офицер обязан докладывать командованию о любых сомнениях, касающихся безопасности корабля и экипажа. — Слушаю вас, — произнёс Дукат, соединил кончики пальцев перед собой на столешнице. Вероятно, речь пойдёт не о предполагаемом, а уже проведённом эксперименте… в котором что-то пошло не по плану. — Сейчас моя смена, и мне поручили обрабатывать и систематизировать данные, присылаемые командой высадки — всё, что касается моей специализации, то есть растений, — молодой гил поднял подбородок. — Всё было в порядке, пока я не обнаружил вот этот образец, — он протянул Дукату падд. — Многолетнее папоротниковидное растение, Аннурси арас атал. Оно не произрастает на территории Союза, но наши учёные несколько раз сталкивались с ним на территории планет, не населённых разумными видами. Дукат скользнул взглядом по голографии. Мясистые гибкие стебли вились по земле, переплетаясь друг с другом — мало какой из них достал бы взрослому кардассианцу до пояса. Тонкие стрельчатые листья росли редко, в основном они были того же тёмно-зелёного оттенка, что и стебли. Кое-где виднелись бурые прожилки. — Что с ним не так? Оно ядовито? — Нет, сэр… то есть официально оно считается не опасным, — гил замялся. — С ним разрешено работать без защитных средств. Но оно совсем мало изучено. Дукат поднял брови: — У вас есть какие-то основания полагать, что растение может причинить вред группе высадки? — Не знаю, сэр, — гил слегка отвёл руки за спину. — Полтора года назад я служил на Эмпок Нор… мне было поручено проследить за этими… стеблями в гидропонной оранжерее, пока их не заберёт ксеполитский транспортник. В какой-то момент я остался один. У меня разболелась голова, и я не пошёл с остальными в столовую, я присел отдохнуть, — глаза Марана напряжённо сощурились. Дукат заметил, как посветлели гребни у него на лбу и на шее. — Я не сразу заметил, как Аннурси… напало на меня. — Напало? — повторил Дукат. — Каким образом? — Я… я не знаю, — тихо произнёс Маран, опустил взгляд. — Когда я очнулся и оно… уползло, я обратился к дежурному врачу. Я всё ему рассказал. Врач был моим товарищем ещё по Академии, и он сказал мне: «Маран, я не советую тебе повторять эту историю ещё хоть кому-то, если не хочешь, чтобы в твоей дееспособности усомнились. Тебе всё привиделось со скуки». Он показал мне данные сканирования — трикодеры не обнаружили никаких травм, никаких поражений. И я молчал. Я иногда думал: может, это действительно была всего лишь моя фантазия? Но… я же чувствовал… я знал, что это случилось на самом деле. Он умолк, совсем растерявшись под пристальным взглядом Дуката. Дукат помолчал, не отводя глаз от бледного лица подчинённого, и наконец слегка наклонился вперёд, негромко произнёс: — Маран, вы не ответили на мой вопрос. Как именно на вас напали? Гил сглотнул. — Это растение оплело мои руки и ноги, стебли заползли под одежду. В нескольких местах они её порвали — и когда я пришёл в себя, я увидел эти прорехи. Оно… вступило со мной в сексуальное взаимодействие против моей воли. Дукат поднял надбровные гребни: — Я слышу о подобном впервые. Сексуальный интерес растений к гуманоидным формам жизни — это звучит совершенно нереалистично. Во всяком случае, наши учёные никогда с таким не сталкивались. — Да, сэр, я понимаю, — Маран закивал, глаза смотрели отчаянно, — это очень глупо. И я старался всё забыть, я никому бы ни за что не рассказал, но когда я его сейчас увидел, мне показалось… то есть я… — Достаточно, — Дукат поднял ладонь. — Вы решили, что растение может угрожать безопасности ваших сослуживцев — и вы поступили верно, сообщив мне о ваших подозрениях. Меры предосторожности принять необходимо. Он потянулся к интеркому. — Дукат — группе высадки. Доложите обстановку. — Докладывает глинн Ивек, — хрипловато раздалось из динамика. — Работаем в плановом режиме. В данный момент я и гил Ламор исследуем минеральный состав почвы на плато. Гил Рохар и доктор Тора сканируют образцы флоры в лесу. — Вас понял. Рохар? — Произвожу сканирование красного мха. В отобранных образцах незначительно повышено содержание радионуклидов, опасности не представляет. Причина пока не установлена. — Вас понял. Тора? Динамик не отвечал. Выждав несколько секунд, Дукат слегка повысил голос: — Корнэйр вызывает доктора Тору. Приём. Без ответа. Дукат расслышал тихий шорох со стороны Марана. — Дукат — группе высадки. Местонахождение доктора Торы? — Доктор Тора связывалась со мной семь минут назад, — приглушённо произнёс гил Рахор. — Она спускалась в овраг, чтобы взглянуть на растения. — Вас понял. Корнэйр вызывает доктора Тору, — ровным голосом повторил Дукат, вслушиваясь в тишину. Щёлкнул по панели: — Дукат — транспортаторной. Поднимайте всех. Плечи Марана тяжело опустились. Дукат почувствовал, как тонко, едва ощутимо свербит в левом виске. Вот почему, если происходили какие-то неприятности, они обязательно должны были затронуть неугомонного баджорского доктора? Конечно, рассказ Марана откровенно фантастичен. И сбой коммуникатора — случай не такой уж редкий. Однако… — Гал Дукат, мы подняли двоих, — произнёс звонкий голос. — Навестись на гила Рохара и доктора Тору не удаётся, скорее всего, локальное магнитное поле на местности вызывает отклонение луча. — Продолжайте попытки. И продолжайте вызывать доктора Тору. Рохар, что у вас? — Провожу спектральный анализ, — невозмутимо донеслось в ответ. — Мне кажется, повышенный радиационный фон и сбои наших транспортаторов — следствие одной и той же причины. — Пока сворачивайте ваши исследования, выходите из леса на плато, — скомандовал Дукат. — Да… и наденьте респиратор. Лемек, Рекелен, доктор Мосет — в транспортаторную. Форма одежды — защитный костюм. Дамар, мостик ваш. Семь минут… уже восемь. Всё, что угодно, можно сделать с разумным существом за восемь минут. Он шагнул к двери, и Маран дёрнулся следом: — Гал Дукат, разрешите… Дукат качнул головой: — Ждите на мостике. Вы понадобитесь мне после. Не стоит брать с собой Марана вниз, всё полезное, что мог, он уже рассказал, а запаниковать может вполне. Здесь нужна трезвая голова. Костюм — с собой, переодеться — в дезинфекционной. Быстро. По узкой тропинке они спускались один за другим, и из-под ног Дуката, шедшего впереди, то и дело скатывались камушки. Он старался не поскользнуться, не потерять равновесия, ему хотелось поднять защитную плёнку, закрывающую лицо, и подставить лобные гребни острому свежему ветру, пригибающему к земле траву. Лес, если только этот клубок лиан имело смысл называть лесом, уже был совсем близко, тропинка уходила прямо в буро-зелёные заросли. Дукат слегка замедлил шаг: — Напоминаю, при любой подозрительной активности со стороны растений или других организмов — стрелять на поражение. Данные сенсоров могут искажаться, так что рассчитывайте на собственную наблюдательность. Сигнал, пойманный трикодерами, был ровным, практически без помех — доктор Тора находилась рядом с ними, в лесу, к юго-западу от плато… во всяком случае, там находился её коммуникатор, на вызов которого она до сих пор не ответила. — Вижу Рохара, он выходит нам навстречу, — доложили из-за спины. Дукат уже разглядел высокую фигуру в серой броне, поднял руку. — Рохар, укажите, куда направлялась доктор Тора, — приказал он по коммуникатору. Помедлив, гил указал влево, себе за спину. — Там должен быть овраг. Она сказала, что обнаружила у растений на дне оврага нестандартную реакцию на физические стимулы. Дукат выругался про себя. Нестандартная реакция, чтоб её… а дисраптор наверняка даже не достала. Он удобнее перехватил винтовку, зашагал по склону напрямик, срезая дорогу. — Рохар, поднимайтесь на плато, вас транспортируют. Будьте на связи. Гибкие стебли скользнули по рукаву, по штанине. Дукат нагнулся, пробираясь в узкий просвет, расслышал треск за спиной — со стеблями уже боролся Ивек. Но пока было непохоже, что они сопротивляются — кусты и кусты, на любой планете с кислородной атмосферой таких полно… Мосет коротко вскрикнул, Дукат повернулся, вскидывая винтовку, и доктор виновато покачал головой: — Оступился. Всё-таки Мосет уже в том возрасте, когда пора менять полевую работу на что-то более спокойное вроде университетской кафедры или лаборатории. Дукат мысленно отметил, что надо будет подумать над этим… хотя другого столь опытного и при этом не боящегося идти на риск профессионала найти трудно. Он осторожно переступил через ручей, вновь отвёл плети от лица раз, другой и оказался на открытом месте. Земля круто уходила вниз перед ним, а на дне широкого провала, по-детски широко разбросав руки, наклонив голову к плечу, лежала Тора Напрем. Ноги заскользили по песчаному склону. Дукат инстинктивно взмахнул руками, стараясь удержаться, чуть согнул колени, отвёл локоть, чувствуя, что земля уже не норовит толкнуться вверх, кувырнуть его через голову — и наконец выскочил на ровное дно оврага. Он пролетел на пару шагов мимо неё, ткнулся коленом в песок, ладонь оцарапало. Поднявшись на ноги, он шагнул к Торе, наклонился над ней, краем глаза замечая, как осторожно спускается по боковой тропинке его группа. — Тора! — Дукат сдёрнул перчатку, ладонь коснулась горячей щеки. Он оттянул ворот её форменного свитера, собираясь проверить пульс, но в этом не было нужды: грудь под плотной серой тканью мерно вздымалась и опускалась. Дукат потянулся за трикодером, но к ним уже тяжело, вразвалочку подходил доктор Мосет. — Осторожнее, сэр, не двигайте её, — предупредил он, достал свой трикодер. — Мало ли… Ну, что тут у нас? Обморок? — он покосился на экран, спокойно улыбнулся. — Да нет, спит она. Просто спит. Никаких травм, никаких внутренних повреждений не фиксируется… а вот лёгкое воздействие одурманивающего вещества явно имеет место, — он покачал головой. Дукат с усилием распрямился. В животе было холодно и скользко, словно кто-то сунул ему под костюм сырую рыбу, которая к тому же отчаянно трепыхалась. — Её одурманили? Что ещё? Трепыхался, конечно, его загнанный пульс… хотя не так уж много пришлось пробежать. — Пока ничего, — доктор Мосет, заряжавший гипошприц, покачал головой. — Ничего больше не вижу. Конечно, на «Корнэйре» проведём более детальное обследование. Отведя от гладкой розовой шеи Торы прядь темно-русых волос, он прижал гипошприц к тонкой коже. Дукат бросил короткий взгляд на глиннов, наблюдавших за зарослями, и вновь повернулся к Торе. — Вот так. Сейчас она придёт в себя. Не беспокойтесь, гал, доза галлюциногена не настолько велика, чтобы вызвать серьёзные нарушения в организме. — Баджорцы, — с досадой пробормотал Дукат. — На них ветер дунет — свалятся. — Ну, я полагаю, вы несколько преувеличиваете, — мягко сказал Мосет. — Доктор Тора вполне профессионально справляется со служебными нагрузками — это я могу утверждать как её непосредственный начальник. И сейчас, смею вас уверить, ничего страшного не произошло… Веки слабо дрогнули, но она всё не открывала глаза. — У неё очень горячая кожа, — Дукат вновь осторожно коснулся её скулы, провёл большим пальцем вниз, к подбородку. — Разве это нормально? Тора слегка поморщилась, пробормотала, едва разжимая губы: — Ох, ну как же… зачем… Голос прозвучал хрипло, непривычно низко. Мосет вновь взглянул на экран: — Отклонение от нормы в пределах допустимого. У неё нет лихорадки, гал Дукат. Просто баджорцы в самом деле… тёплые. Розоватые веки приподнялись, огромные чёрные зрачки уставились на Дуката. Несколько секунд Тора смотрела на него, словно пытаясь понять, кто он и что здесь делает, и вдруг вздрогнула всем телом, рывком попыталась сесть, но завалилась на бок в траву. — Пророки, — глухо пробормотала она, — это же неправда, неправда… Мосет проворно опустился рядом с ней, поддержал её под лопатки. — Доктор Тора, как ваше самочувствие? Что с вами случилось? Она сжала губы, глухо застонала сквозь зубы, мотая головой. — Что на меня нашло… я же не могла… гал Дукат, зачем он… Её руки дрожали, она с усилием прижала ладонь ко лбу. Дукат опустился на колени, потянулся к ней, аккуратно, но твёрдо обхватил влажные подрагивающие пальцы, отводя её руку от лица. — Тора, — проговорил он, — винить себя вам не в чем, что бы здесь ни произошло. Она взглянула на него растерянно, но не попыталась отнять ладонь. Она просто молчала, глубоко, размеренно дыша, и он молчал тоже, держа её за руку. В неестественно больших зрачках страх постепенно выцветал, сменяясь чем-то похожим на изумление. Наконец она поморщилась, медленно повернула голову. — А… где я? Что я здесь делаю? — Планета Арлия-три, — отстранённым, официальным тоном произнёс Дукат, выпуская её пальцы. — Вы выполняли задание в составе группы высадки — изучали местную флору и микроорганизмы. — А разве я не была на мостике? Она приподняла подбородок, заглядывая Дукату в глаза, и он увидел, как её розовые щёки краснеют ещё сильнее. — Нет, доктор Тора, — недоуменно произнёс он, — на мостик я вас не вызывал. Глаза блеснули, она словно загорелась надеждой — и лихорадочно повернулась к доктору Мосету: — Всё верно? Я не ходила на мостик сегодня? Мосет пожал плечами: — До вызова в транспортаторную, если мне не изменяет память, вы за всю смену не отлучались из медотсека. Вздох, который расслышал Дукат, был совсем тихим, но облегчение в нём было такое, как будто доктора Тору подозревали в совершении преступления и в последний момент решили не передавать дело на рассмотрение архонту. Она покачала головой, тихонько засмеялась: — Ну конечно… Этого не было. Мне просто приснилось… вот только почему? — Доктор Тора, — нетерпеливо произнёс Дукат, — я предпочёл бы, чтобы прежде всего вы рассказали мне о том, что с вами было. Я могу выслушать вас на корабле, в условиях конфиденциальности — но мне необходимо знать. Мосет решительно покачал головой: — Прошу прощения, гал Дукат, но сделать это можно будет только после того, как мы проведём комплексное обследование. Необходимо убедиться, что со здоровьем доктора Торы всё в порядке. — Да, необходимо, — Дукат сухо кивнул, дотронулся до коммуникатора на запястье: — Дамар, мы поднимаемся на плато, готовьте транспортаторную. Отключив связь, он вновь повернулся к Торе: — Как только доктор Мосет вас отпустит, я жду вас у себя. — Слушаюсь, — она подняла подбородок. Теперь нужно было карабкаться вверх… долго карабкаться вверх. Во всяком случае, Дукат не раздумывал перед тем, как подхватить Тору Напрем под локоть — и она не пыталась отказаться от его помощи. Должно быть, медик в ней прекрасно представлял возможные побочные эффекты неизвестного галлюциногена: головокружение и потеря координации на узкой крутой тропке были совсем ни к чему. По обзорному экрану медленно плыл сине-серый шар Арлии-три. Дукат изредка косился на него, отрываясь от падда, переводил взгляд на часы и вновь возвращался к подборке новостей с Кардассии Прайм. В сущности, исследование планеты было закончено, можно было уходить в варп хоть сейчас. Дукат всё же решил подождать до утра по корабельному времени — не в последнюю очередь потому, что ему хотелось узнать, должен ли он что-то сделать с побегами Аннурси арас атал, густо заселявшими планету. Неписаные армейские законы требовали жестоко наказывать местных жителей, причинивших вред офицеру Союза, и в данном случае Дукат вполне одобрял традиции. Хотя растения в любом случае ничего не поймут, даже если он спалит их дисрапторами всех до единого. Тем не менее — он спалит их с огромным наслаждением, если только Тора… если она подтвердит, что Маран был прав. Форма на ней, кажется, была в порядке. Но сама она… что-то напугало её очень сильно. Может, поэтому она до сих пор не пришла? Он связывался с медотсеком, и Мосет ещё полтора часа назад сказал, что выписал её. Где же она? Разве приказ явиться в каюту командира был недостаточно ясным? Дукат уже подумывал над тем, чтобы вызвать её самому — и всё-таки ему хотелось, чтобы она пришла без напоминания. Если ей нужно время — что ж, он готов подождать до утренней смены. Но уж тогда… Динамик пискнул: кто-то запрашивал разрешение войти. — Гал Дукат, — тихий, спокойный голос, — вы приказывали явиться после обследования. — Войдите, — он вытянул ноги под столом, с наслаждением повёл плечами. Пришла. И, кажется, в ней уже нет того детского безотчётного страха… вот только смотрит собранно, сосредоточенно, словно отправляется на ответственную операцию, и спина напряжённо прямая, лопатки сведены. — Прошу прощения за задержку, гал Дукат, — она вытянулась перед его столом, протянула руку. В пальцах блеснул изолинейный стержень. — Мой отчёт о сегодняшней работе в составе десантной группы. Дукат взял стержень, покатал в ладони. — Я не поручал вам подготовить отчёт, — задумчиво произнёс он. — Это дело командира группы. Зачем же вы тратили своё личное время? — Я полагала, что в письменной форме смогу изложить всё более кратко и последовательно, — её щёки слегка зарделись, — и вам не придётся выслушивать ненужные подробности и отступления, гал Дукат. — Хорошо, — он опустил стержень на стол. — Я ознакомлюсь с вашим отчётом. Позже. Доктор Тора, — он сложил руки в замок, слегка наклонился вперёд, — я звал вас не для того, чтобы плодить бюрократические документы, а чтобы выслушать ваш рассказ. Тёмно-золотистые брови слегка сдвинулись: — В таком случае, гал Дукат, я готова ответить на все ваши вопросы. Дукат помолчал, вглядываясь в её лицо. Опять она закрывалась, закрывалась невидимой твёрдой бронёй, и, может, умнее было бы отпустить её, сохранить отчёт в командирский журнал и выудить у Мосета всё, что он как врач мог сказать о том, что с ней произошло. — Ну хорошо, — он беззвучно вздохнул, откинулся на спинку кресла, — вы выяснили, что за наркотик усыпил вас? — Да, сэр, — она наклонила голову, — это споры Аннурси арас атал. Они содержат вещество — формулу я указала в отчёте — поступление значительной дозы которого в дыхательную систему вызывает сонливость, а реже — ещё и галлюцинации. Гил Рохар тоже работал с этим растением, но он оставался на гребне холма, там было ветрено, а я спустилась в низину. Я не приняла достаточных мер предосторожности, — она слегка развела руками, — это моя ответственность. Ответственность. Разве не он отвечает за то, чтобы на его корабле она была в безопасности, чтобы никто не тянул к ней свои щупальца? — Что было потом? — Потом, — она слегка подняла брови, — я почувствовала, что у меня как будто отяжелела голова, я присела на траву… хотела связаться с глинном Ивеком. Но, видимо, не успела. Я заснула, а нашли меня вы и доктор Мосет. — И это всё? — Да, сэр, — она встретила его взгляд. — Потом доктор Мосет провёл диагностику и применил гипоспрей, чтобы окончательно устранить все последствия моего наркотического опьянения. И мы с ним помогли научному отделу провести исследование свойств этого растения. А потом я пошла к себе — писать отчёт. Дукат коснулся гребешка на подбородке кончиками пальцев. — Всё, что вы рассказали — разумно и логично, но не совпадает с версией, которую мне ранее озвучил гил Маран, — он покачал головой. — Гил Маран сталкивался с нестандартным поведением этого растения, когда служил на Эмпок Нор. — О, — щёки Торы залил густой румянец, даже шея, кажется, начала розоветь. — Гал Дукат… Маран сегодня приходил ко мне. Я знаю, что он вам рассказал. Он говорил правду… то есть он думал, что говорил правду, понимаете? — она смущённо улыбнулась. — Галлюциногенный эффект Аннурси проявляется редко, но он очень силён. Гил Маран был уверен, что испытал всё на самом деле, и рядом не было никого, кто помог бы ему отличить реальность от видений. Он и сейчас, кажется, не до конца убедился — даже когда я показала ему результаты всех наших исследований. — Вы хотите сказать, что Маран увидел эротический кошмар под воздействием спор? — выдохнул Дукат. Только сейчас он почувствовал под волосами, во впадинке лобного гребня прохладные капли пота. — И решил, что по-настоящему вступил с растением в половой акт? — Очень точно вы сказали, гал Дукат, — мягкие губы скривились в слабой усмешке, — эротический кошмар. Именно такие видения и возникают при вдыхании спор Аннурси. Дукат приподнял надбровные гребни: — И каждый, на кого они оказывают действие, видит, как занимается сексом с лианами? — Нет, сэр, — уголки её рта дрогнули, — думаю, каждый видит что-то своё. Вне рамок, вне табу, вне разума… то, отчего в реальности у него встали бы волосы дыбом, — она зябко передёрнула плечами. — Это не сексуальные фантазии… это что-то дикое, неуправляемое в нас. Пальцы Торы, сжатые в замок, хрустнули. — Я когда-то читала о вулканском репродуктивном процессе. Всего несколько строчек, больше я ничего нигде не нашла, но, помню, меня поразило то, что вулканцы так стыдятся и так боятся собственных сексуальных желаний. Ведь, казалось бы, всё так просто, так естественно… Но вот сейчас я вспоминаю то, что я видела, гал Дукат, — она шагнула ближе к столу, блестящие карие глаза смотрели на него, не отрываясь. — И я боюсь самой себя. Дукат помолчал, пытаясь успокоить собственные лихорадочные мысли. Она не пострадала — это первое и главное. Она всё-таки решилась рассказать ему — это второе… может, не менее важное. Вот только — что она видела? — Что ж, вы приобрели уникальный опыт, доктор Тора, — задумчиво произнёс он, вновь сгребая ладонью изолинейный стержень. — Надо полагать, и Маран тоже. — Гал Дукат, я хотела ещё сказать о Маране, — она качнулась с пятки на носок, — он достойный офицер. И у него сильный характер. Просто ему тяжело. — Тяжело? — Дукат взглянул на неё с сомнением. — Он очень одинок. Ему надо привыкнуть, справиться… и с другими, и с собой. — Сейчас вы говорите, как советники из Звёздного флота, — скептически заметил Дукат. — Впрочем, пока Маран удовлетворительно несёт службу, у меня не возникнет к нему никаких претензий. — Понимаю, — она наклонила голову. — Разрешите идти? — Идите, Тора, — он улыбнулся. — Должен сказать, мне было бы интересно испытать то, что испытали вы. Она тряхнула головой: — Не рекомендую, гал Дукат. Хотя… когда об этом поговоришь, оно начинает казаться в какой-то мере даже забавным. Уголок розового рта тронула мягкая улыбка, и, отдав честь, Тора вышла.