(Позволь Мне) Доказать Это Тебе

Они нашли Джози в самой гуще листвы поместья Парков, облокотившуюся на ствол дерева, дрожащую. По щекам девушки беззвучно текли слезы. Она молчала, когда Кэролайн заключила ее в свои объятия; ничего не сказала, когда Лиззи помогла ей забраться в машину; не произнесла ни слова, когда они уложили ее в постель, а Лиззи небрежно швырнула дизайнерское красное платье на пол. — Манипулятивная сучка, — яростно заявила она. Две блондинки пристроились по бокам Джози, обняв ее со всех сил, и Кэролайн начала петь, пока обе ее дочери не погрузились в царство Морфея. Все еще безмолвная, Джози поддалась истощению в считанные секунды. Лиззи не потребовалось много времени, чтобы нагнать сестру. Однако она не смогла удержаться от напоминания о том, как сильно они ненавидели Пенелопу Парк. Пенелопа отправила Кэролайн около тридцати сообщений, спрашивая, все ли было в порядке с Джози, извиняясь снова и снова мириадами способов, умоляя вампиршу о ней позаботиться, уверяя, что она не хотела, чтобы так вышло. И блондинке стоило бы ответить семнадцатилетней девушке, стоило бы положить конец ее страданиям. Но на данный момент, когда лунный свет освещал их бледные, спящие лица, она сказала себе, что близняшки были превыше всего. Семья всегда превыше всего. — Да, ты права, — прошептала Кэролайн в ответ на слова уже задремавшей Лиззи. Она не имела это в виду, но, если это на самом деле было тем, что девочки хотели сейчас услышать, она была готова смиренно повиноваться. Вампирша поцеловала Джози в лоб, выключив лампу, стоящую на прикроватной тумбочке. ___________________________________________ Пенелопа была уверена: она умирала. Перед глазами все расплывалось. Она чувствовала огромную открытую кровоточащую рану где-то на правом боку. Холодный твердый цемент выглядел так, будто на него вылили бассейн ее крови. Незнакомая фигура присела на корточки около нее. Первое, что приметил затуманенный разум девушки, так это то, что это была не Кэролайн. Секунда — и в этой женщине, чье лицо было спрятано за капюшоном, она узнала ведьму, которую они выслеживали неделями. Ведьму, которая наложила на нее парализующее заклятие и медленно вела затупившееся лезвие ножа по ее коже. — Наказание за помощь вампиру, — прошептала она на ухо агонически вопящей Пенелопе. — Послужит молодой ведьме хорошим уроком больше никогда не нарушать баланс природы. Ведьма провела рукой по кровоточащему порезу. Она начала шептать какое-то заклинание, которое Пенелопа не могла разобрать. Секунду спустя, теплота интенсивного, мучительного жара просочилась ей под кожу через уязвимое место ранения. Сильный поток темной магии разбушевался в ее груди, как лесной пожар, лишив девушку возможности дышать. Девушка услышала громкий треск — и невыносимое ощущение в один миг исчезло. Не успела Парк открыть глаза, как фигура, нависавшая над ней, сменилась кем-то с блондинистыми волосами и напуганными голубыми глазами. Кэролайн. Она выкрикивала имя Пенелопы. Но черноволосая ведьма была слишком слаба, чтобы ее услышать. «Смерть та еще сучка», — пришло Пенелопе в голову. Образ брюнетки с ангельским лицом и разочарованной мордашкой был последним, что она позволила себе представить, прежде чем весь мир поблекнул, оставив лишь бездонную пустоту перед глазами ведьмы. Пенелопа проснулась в холодном поту, будто еле унеся ноги из кошмара. Ее грудь неистово вздымалась. Девушка прикрыла рот рукой, чтобы заглушить свое тяжелое дыхание. Черноволосой было не привыкать к такой рутине: недавняя полусмерть в который раз поприветствовала ее во сне. Или, скорее, в кошмаре. В одном из ее ежедневных ночных кошмаров. По привычке девушка потянулась к шраму, зашитому и блеклому. Определенно ни следа черной магии. Пенелопа глубоко вздохнула в попытке успокоиться. Это сработало. На целых пять секунд, пока она не вспомнила о событиях прошлой ночи. О своей матери, пилящей ее после вечеринки за то, что девушка не рассказала про Кэролайн и ее близняшек. О том, как она получила нехилый выговор за помощь маме своей бывшей с ее «диссертацией», за танец с Джози, за то, что позволила ей убежать. После чего, будто бы всего этого было недостаточно, Аделаида назвала свою собственную дочь жалкой: — Жальче некуда, Пенелопа. Мы не бегаем за отбросами общества! Она бы дала отпор, высказала бы все, что было на душе, за такой плевок в сторону любви всей ее жизни, но девушка не стала этого делать. Она просто стояла там, повесив голову. Потому что именно такое влияние оказывала на нее ее родная мать. Пенелопа потрясла головой, пытаясь приспособить глаза к кромешной темноте. Она потянулась за телефоном, вспомнив, как она закидала Кэролайн сообщениями, прежде чем заснуть. На тридцать шесть посланных сообщений девушка получила лишь одно от вампирши: «Джо в порядке. Просто шокирована. В этом нет твоей вины. Ложись спать, Пенелопа». Однако на этот раз Пенелопа не смогла заснуть. Потому что это была ее вина. Вместо этого она лежала на своей кровати с открытыми глазами, снова и снова прокручивая образ уходящей Джози, уже укоренившийся у нее в мозгу. ___________________________________________ На протяжении следующих трех дней Джози избегала разговоров о том вечере, как чумы. Каким-то образом она заставила Лиззи делать то же самое, не оставив Кэролайн другого выбора, кроме как наслаждаться повседневными занятиями со своими дочками. Не то что бы она была против. Наконец-то каждая девушка вновь почувствовала себя частью семьи. Брюнетка никогда так не ждала ни похода в продуктовый, ни покупки Лиззи одежды, ни посиделок допоздна за просмотром сериалов, ни спонтанных поездок в кафе поздно ночью, ни покупки Лиззи еще больше одежды. Именно поэтому Кэролайн так боялась разрушить эту иллюзию идеальной жизни на четвертый день. Потому что последние три дня Пенелопа буквально умоляла о встрече с Джози, чтобы все объяснить и извиниться, но блондинка лишь продолжала настаивать, что ее дочери нужно время. Они сидели за столом, наслаждаясь завтраком, когда Лиззи нарушила негласное табу на упоминание вечеринки. — Так что мы все-таки будем делать с платьями? — вскользь спросила Лиззи, откусив небольшой кусок от своей оладьи. — Предлагаю их сжечь. Отправим их туда, где им и место. К Сатане. — Это плохо для окружающей среды, Лиззи, — сказала Джози, подыграв сестре, что удивило Кэролайн. — Туше, дорогуша. Думаешь, это будет более экологически благоприятно, если мы отправим их на свалку? — Мы могли бы пожертвовать их на благотворительность, — пожала плечами Джози. — Неплохая идея, Джо. Только представь, сколько миллионов принесет твое платье для борьбы с нехваткой воды… На… Филиппинах? — Ладно, девочки. Пока что мы ничего не будем ни сжигать, ни выбрасывать, ни жертвовать, — вмешалась Кэролайн, заслужив скептический взгляд от Лиззи. — Дьявол вторгнулся в наш дом, мам. Нам нужно хорошенько тут прибраться, — драматично произнесла блондинка. — Она даже до тебя добралась, заставляя подружиться со своей мамой в чертовом продуктовом, из всех возможных мест! Богом клянусь, что вся эта идиотская богатая семейка не что иное, как воплощение зла. — Элизабет, следи за языком! Кэролайн понятия не имела, с чего стоило начать. Конечно же они бы нашли способ обвинить Пенелопу во всех бедах. Ну или, по крайней мере, Лиззи нашла бы. — Как она вообще узнала, что мы собирались прийти? — продолжила Лиззи, полная решительности закрепить всю вину за черноволосой. — Держу пари, что она воспользовалась одним из своих заколдованных дневников, — пробормотала Джози себе под нос. Она перестала есть и вместо этого стала играть с салатом, перекладывая овощи из стороны в сторону. — Ты думаешь, что она все еще читает наши дневники? Мерзость! Кэролайн захлопнула глаза. Она лишь наполовину пожалела о словах, которые сорвались у нее с языка: — Она знала, потому что я ей сказала. Столовое серебро ударилось о мрамор, когда Джози с лязгом уронила вилку на пол. Близняшки смотрели на мать, разинув рты. В сверкающих глазах Лиззи виднелось чувство предательства. На лице Джози — боль и полное замешательство. — Что значит, ты ей сказала? Вы типа друзья по переписке или что-то в этом духе? — сказала Лиззи, поднявшись из-за стола. Кэролайн прислушалась к ее сердцебиению:оно ускоряло темп с каждой секундой, указывая на приближающийся нервный срыв блондинки. — Мам? — неуверенно произнесла Джози с противоречием в глазах и слегка дрожащими губами. Кэролайн не знала, как исправить положение, не открыв всей правды. Она уже приоткрыла губы, приготовившись к подробному исповеданию перед близняшками, как вдруг ее прервал стук в дверь. — Как вовремя тебя спасли, — раздраженно сказала Лиззи, выходя из кухни, чтобы открыть дверь. Вампирша не знала, стоило ли ей облегченно вздыхать или рвать на себе волосы, потому что этот стук лишь продлил агонию вранья своим дочерям. Однако ее размышления были прерваны злым голосом Лиззи, донесшимся до кухни. — Какого черта ты тут делаешь? Кэролайн обменялась взглядами с Джози. Они обе уже знали ответ, и выходить в гостиную для этого им было совсем не обязательно. На пороге их дома стояла Пенелопа Парк, в данный момент увлеченная пылким соревнованием «Кто кого пересмотрит» с Лиззи. — А ты ни капельки не изменилась: все такая же блондинистая черная дыра, — Пенелопа ухмыльнулась своей собственной колкости, что только ухудшило и без того отвратительное настроение Лиззи. — Ты, манипулятивная, лживая, психопатичная… Глаза Кэролайн из орбит вылезли, когда она заметила сияющую красную руку Лиззи, всасывающую магию из дверного проема. — Элизабет Зальцман! — в игру вступила вампирша. Лиззи это явно не понравилась, судя по тому возмущенному взгляду, которым она одарила мать. — Ты защищаешь ее? — обвинила Кэролайн молодая блондинка. — Нет. Но, может, мы просто успокоимся и выслушаем Пенелопу? Лиззи отступила. Ее сердитый взгляд уже, казалось, отпечатался на лице и покидать его точно не собирался. Кэролайн возненавидела чувство предательства, которое он выражал, несмотря на то, что вслух ее дочь так ничего и не сказала. Кэролайн повернулась к Пенелопе и сразу же заметила изнеможение, которое буквально сочилось из ее красноватых уставших глаз. Хотя ведьма держалась достаточно уверенно, пока Джози не присоединилась к разговору, осторожно произнеся: — Чего ты хочешь? Все аргументы, которые девушка приготовила в свою защиту, распались на крошечные осколки. Она неуверенно шагнула в дверной проем, заходя в квартиру. Руки были скрещены на груди, пальцы — переплетены между собой. — Мы можем поговорить? — сказала она и на последнем дыхании добавила: — Пожалуйста. — Джо, ты не должна… Джози жестом заглушила Лиззи, скрестив руки. — Хорошо, — в облегчении выдохнула Пенелопа. — Только давай не здесь. Встретимся снаружи. Джози махнула рукой, чтобы захлопнуть дверь за черноволосой, и прошла в комнату Кэролайн с холодным, почти что жестоким выражением лица, которое поселило волнение за ведьму, ожидающую на улице, в душе вампирши. ___________________________________________ Пенелопа чувствовала, что ее либо вот-вот вырвет, либо она упадет в обморок. Ну или все сразу. Девушка стояла снаружи дома Кэролайн и ждала появления брюнетки, нервно перебирая пальцами, пытаясь вслух воспроизвести речь для Джози, которую она предварительно заучила. Но что если она вовсе не собиралась появляться? Что если именно так она решила окончательно избавиться от нее? Все, что Пенелопа знала, так это то, что сейчас они могли по полу кататься, смеясь над тем, какой тупой, легковерной идиоткой Джози выставила черноволосую. Ведьма потрясла головой, прогнав оттуда эти мысли. Джози бы никогда так не поступила. Хотя опять же, она уже ни в чем не могла быть уверена. Прошло еще пару минут, и оскорбленное эго Пенелопы в любую секунду было готово взять реванш, как вдруг она увидела Джози, стоящую в нескольких метрах от нее. Бровь девушки вопросительно изогнулась, когда она увидела знакомую черную сумку для одежды, покоящуюся в руках близняшки. Джози не без причины приблизилась к ней с каменным лицом, которое совсем не было похоже на то, как когда она выбежала из танцевального зала четыре дня назад. Теперь оно было более осмотрительным, скорее разгневанным, чем сломленным. Пенелопа поняла: тут понадобиться совсем другая речь. Ведьма не удивилась, когда Джози швырнула сумку на багажник ее машины, но это не значило, что она непроизвольно не вздрогнула. — Джози, что… — Оно мне не нужно. Нам они не нужны, — произнесла брюнетка. — Мы не нуждаемся в благотворительности, и ты уж точно не смогла бы купить нас модными платьями, Пенелопа. — Я знаю. Это не то, почему… — Ты либо их заберешь, либо Лиззи их сожжет. Сердце Пенелопы замерло. Джози была в ярости, и совсем не было похоже, будто она была готова к разговору. Черноволосая сделала пару вдохов через нос, пытаясь взять контроль над ситуацией. — Это подарок, Джози. Красное пошили специально для тебя, — объяснила Пенелопа. Каким-то образом это только ухудшило положение вещей, потому что Джози наклонила голову и буквально впилась в нее своим вызывающим взглядом. — Ты знаешь, что я никогда не любила дорогих подарков. Ни даже тогда, когда мы были… — она не осмелилась закончить предложение и лишь осторожно добавила: — Просто… Уйди, Пенелопа. После чего брюнетка развернулась и сделала несколько шагов по направлению к дому. Но Пенелопа не собиралась сдаваться, позволив Джози просто взять и уйти. Не опять. Ее сердце не могло принять образ ее отдаляющейся фигуры во второй раз. — Эй, эй! Постой, — прокричала девушка, ненавидя себя за то, как отчаянно она звучала. — Ты согласилась поговорить со мной. Джози остановилась и вновь повернулась лицом к ведьме с пламенным гневом в глазах. Резкими шагами она подошла к Пенелопе, все с таким же бешенством выпалив: — Поговорить о чем? О том, как ты и твоя семья обманом заставили маму взять нас с собой на эту тупую вечеринку? О том, как ты, вероятно, все еще читаешь наши дневники, как какой-то психопат? О том, как ты буквально швырнула Слияние мне в лицо и, блять, свалила, оставив меня разбираться со всем одной? О том, как твоя эгоистичная, манипулятивная задница сбежала в Бельгию, как трусиха? — Джози буквально кипела от злости. — О чем из этого, Пенелопа? С чего ты хочешь начать? Под конец своей пламенной речи Джози тяжело дышала, а Пенелопа понятия не имела, что сказать. Потому что половина обвинений девушки были справедливыми, а остальные были просто вырваны из контекста, но она ни за что не винила брюнетку. — Как насчет того, чтобы начать с танца?.. — Это было ошибкой, — выжала из себя Джози, не желая позволять Пенелопе вставить и слова. Все внутренности черноволосой поразило глубочайшее разочарование. Она хотела рвать на себе волосы, пронзительно кричать, чтобы Джози наконец выслушала ее, потому что «Я, блять, почти умерла за тебя, черт возьми!». Но она не стала, подавив возрастающее желание. Потому что в противном случае они бы просто закидали друг друга язвительными колкостями, чего она совершенно не хотела. Она не хотела настраивать их сердца друг против друга. Не хотела, чтобы единственным способом выразить свои чувства, был крик. Кроме того, Джози ничего не была ей должна: она никогда не просила Пенелопу подставлять свою грудную клетку под лезвие ради нее. — Это было ошибкой, — повторила Джози. — Как и все в моей жизни, что включало тебя. Сердце Пенелопы разбилось вдребезги. Честно говоря, девушка, стоящая напротив нее, разбивала его так много раз за прошедший год, что ведьма уже не была уверена, что там еще было, чему разбиваться. Она не заметила чувство сожаления, сразу же нашедшее на лицо Джози, как только последние слова слетели у нее с языка, потому что этот идиотский шрам снова начал пульсировать, будто на его месте все еще была открытая рана. «Что вообще со мной сделала эта ведьма?» Именно в этот момент, когда напоминание о ее близости к кончине опять проявило себя, Пенелопа осознала: может быть, так на самом деле будет проще, если близняшка ее возненавидит. Потому что она бы охотно отдала свою жизнь за Джози в мгновение ока, если бы это подарило девушке шанс на жизнь. И что если в следующий раз она так и сделает? Тебе не нужно оплакивать кого-то, кого ты ненавидишь, так ведь? Боль от грандиозной лжи, которую Пенелопе мастерски удалось провернуть, разрывала каждую клеточку ее тела. Хотя, по большему счету, когда вообще ее собственная боль имела значение? — Ты права, — начала она, возведя фасад стервы. — Я ушла, потому что я не хотела иметь дело со все этой драмой, сопутствующей Слиянию. Лицо Джози начало дрожать, но Пенелопа не могла отступить: не сейчас. Не тогда, когда она буквально закапывала их отношения в могилу, которая в конечном счете могла спасти одну из них, когда вся эта затея с поиском лазейки в Слиянии провалится. — Я буквально унесла ноги от адского пламени, которое должно вот-вот разразиться. Теперь довольна? Ты это хотела услышать? — резко закончила черноволосая, изо всех сил стараясь не забрать свои слова обратно при виде неверящей слезы, скатившейся по щеке Джози, хотя лицо брюнетки осталось непоколебимо. — Сделай моей семье услугу, — голос Джози содрогнулся, — исчезни из наших жизней и позволь нам спокойно насладиться отпуском. — Если это то, чего ты хочешь. И Джози ушла. Опять. Пенелопа была уверена, что этот раз был последним. Он, бесспорно, переплюнул все предыдущие. Ведьма провожала глазами удаляющийся силуэт любви всей ее жизни, пока та окончательно не покинула поле ее зрения. Чувствуя себя спокойным выжившим после недавней травмы, Пенелопа подняла платья и закинула их в салон. Она ехала домой с беззвучными слезами, медленно катившимися по ее лицу. У девушки ушло некоторое время на то, чтобы в самом деле прийти в себя. Ей даже пришлось остановить машину на обочине пару раз, потому что этот шрам — все еще зашитый и блеклый — начинал атаковать ее снова и снова своими ритмичными пульсациями. Когда Пенелопа наконец припарковалась возле своего дома, она расслабилась, облокотившись на спинку сидения, и позволила себе разрыдаться. В считанные минуты черноволосая взяла себя в руки, вытерла океан слез, затопивший ее лицо, и погрузилась в исследование. Она позволила боли поселиться у нее в груди как изнурительное напоминание о том, чего она никогда не смогла бы себе позволить.