(Позволь Мне) Доказать Это Тебе

Кэролайн наполнила два стакана своим волшебным отрезвляющим эликсиром и поставила их на пустой кухонный стол. Странный зеленый сок колыхнулся и отлетел от одной стенки к другой, небрежно хлюпнув. Девушка страшилась и в то же время с нетерпением ждала того дня, когда ей наконец пришлось бы приготовить дочерям этот напиток, однако после событий прошлой ночи она была уверена, что сейчас было самое подходящее время для разговора. Для разговора, который блондинке еще предстояло провести, потому что, по всей видимости, и Лиззи, и Джози собирались проспать все оставшееся утро. Вампирша присела на стул, тяжело вздохнув. У нее оставалось несколько часов, чтобы насладиться утренней тишиной, прежде чем ей придется столкнуться лицом к лицу со своими дочерьми, не имея ни малейшего понятия о том, как они могут отреагировать. Были ли они все еще разгневаны на нее за вранье? Собирались ли они оказать ей холодный прием? Или же близняшки планировали просто замять скандал и больше о нем не вспоминать? Девушка знала только одно: последнее из трех было наименее вероятным. Так что она готовилась к холодной войне. Именно поэтому блондинка чуть не упала со стула, как только Джози влетела в кухню, словно кавалерист в действии. Брюнетка бросила обрывистое «Доброе утро, мам» в сторону Кэролайн и отправилась на поиски хлопьев, тщательно перерыв все кухонные шкафчики. По итогу девушка залила миску злаков молоком, заняла стул, стоящий напротив ее матери, и начала страстно поглощать свой завтрак с почти что тревожной скоростью. — Джо? — начала Кэролайн, недоверчиво наблюдая за тем, как ее дочь проглатывает своего Капитана Хруста, будто бы она голодала неделями. Джози ничего не ответила, слишком поглощенная поеданием хлопьев ложку за ложкой. — Джозетт, сбавь обороты. — Не могу, — с большим усилием произнесла девушка в перерыве между своей последней ложкой. Она поставила миску на стол, опустошенную и до блеска вычищенную, прежде чем потянуться за пальто, покоящимся на спинке стула. — Мне надо идти. В мгновение ока Джози встала и натянула на себя предмет верхней одежды, и только тогда Кэролайн заметила, что брюнетка была полностью одета и готова к выходу. На ней были белая блузка с воротником-жабо, красная плиссированная юбка, которая заканчивалась чуть выше ее колен, колготки телесного цвета, которым едва ли удалось бы спасти ее ноги от незначительного падения температуры за окном. — Постой-ка. Куда это ты собралась? Джози вновь повернулась к матери лицом. Большие карие глаза горели чем-то, что Кэролайн не могла до конца распознать, вызывая огромное желание блондинки выяснить, что же все-таки произошло между Джози и Пенелопой прошлой ночью. В конце концов, черноволосая ведьма не проявила никаких знаков того, что что-то пошло не так, когда вампирша вернулась в квартиру со спящей Лиззи на руках. Все это время Пенелопа ждала прихода Кэролайн, сидя на диване в гостиной, чтобы сказать той, что Джози спала без задних ног в своей комнате. А после искренней соболезнующей улыбки и краткого «Удачи» она, не сказав больше ни слова, покинула помещение. — Просто… Присядь для начала. Вот, держи… — сказала Кэролайн, взяв в руку стакан зеленого сока, предложив его Джози, полное решимости лицо которой моментально приняло страдальческое выражение при виде напитка. — Попробуй. Это должно тебя отрезвить. Попытавшись натянуть благодарственную улыбку, Джози взяла стакан и осторожно поставила его обратно на стол: — Я в порядке, мам. Кэролайн хотела поспорить, однако, взглянув на брюнетку повнимательнее, невозможно было отрицать, что девушка и впрямь выглядела абсолютно трезвой и не страдающей от похмелья, если не принимать во внимание покраснение вокруг глаз девушки, которое та скрыла макияжем. — А вообще, можно взять твою машину? — спросила Джози, переминувшись с ноги на ногу. — Милая, ты еще даже не умеешь водить. — Точно. Дашь мне тогда денег на такси? Кэролайн знала, что Джози всегда была интуитивным ребенком. Она была умной — даже слишком для ее возраста — и всегда училась со скоростью, достойной гения. У вампирши не было ни капли сомнения, что ее дочь с легкостью смогла бы сориентироваться в незнакомом городе без чьей-либо помощи, не вызвав при этом никакой суеты. Но что касалось этой Джози, с настойчивыми широко распахнутыми глазами, в которых виднелся неугомонный, беспокойный огонек? Блондинка не знала, что и думать. Поэтому она решила подыграть. — Конечно, дорогая. Сколько тебе нужно? — спросила она, надеясь застать Джози врасплох своим неожиданным согласием. Вот только брюнетка ее опередила. — Это ситуативно. Сколько, как думаешь, будет стоить такси до Парков? — До парка? Зачем бы тебе ехать в… Оу. Кэролайн потребовалось намного больше времени, чем ей хотелось бы, чтобы все осознать. Потому что Джози явно говорила не об утренней прогулке по зеленому полю, заставленному пластиковыми качелями. — Не соизволишь рассказать, почему ты собираешься поехать к Пенелопе домой в 10:30 утра? При упоминании имени ведьмы вся решимость, которая до этого момента текла по венам брюнетки, моментально испарилась. — Я… — произнесла девушка, опустив голову вниз и став перебирать пальцами. — Мне просто нужно сказать ей… — Сказать ей что? — осторожно спросила Кэролайн. Она терпеливо наклонила голову набок, соблюдая осторожность, чтобы не разрушить решительность Джози. Из горла ведьмы вырвался тяжелый вздох, после чего она, разочарованная, резко сделала оборот в 360 градусов. Держась обеими руками за лицо, девушка в недоумении посмотрела Кэролайн в глаза. — Я не знаю, мам. Я просто… Мне нужно кое-что ей сказать… Что угодно. После прошлой ночи я… И в мгновение ока Кэролайн оказалась рядом с Джози, всеми силами пытаясь успокоить ее бешено бьющееся сердце, и предложила ей присесть на диван. Она понятия не имела, что произошло между двумя девушками, но и спрашивать блондинка не собиралась. Потому что что бы то ни было, это подтолкнуло ее дочь к мысли, что ей необходимо было увидеться с Пенелопой, поговорить с ней после самообмана, которым та занималась всю последнюю неделю. Что ж, единственное, о чем Кэролайн беспокоилась, так это сделает ли Джози все правильно. — Хорошо. Но почему бы нам сначала не потренироваться? Прежде чем Джози успела ответить, ее мама с вампирской скоростью сбегала на кухню и обратно, прихватив с собой блокнот, ручку и широкую, многообещающую улыбку. — Я даже все запишу, чтобы ты не забыла. Джози лишь усмехнулась. Девушка помотала головой и поправила юбку. Однако когда она не услышала ни слова от Кэролайн, лишь чувствуя пристальный взгляд блондинки, полный нетерпения, она осознала, что та совершенно не шутила. — Ты серьезно? — А ты? — спросила Кэролайн, вызывающе изогнув бровь. — Конечно я серьезно! — Вот и все. Кэролайн одарила Джози ободряющей улыбкой, похожей на ту, которой озарялось ее лицо, когда близняшки буквально на стену лезли, волнуясь из-за какого-то теста, еще когда они были детьми. И этой улыбки было более чем достаточно, чтобы заставить Джози признать поражение. — Пенелопа… Кэролайн это записала, вслух произнеся имя по буквам: — Продолжай. Джози приоткрыла рот, готовая сказать что-то еще, но вновь резко его закрыла, повторив это действие еще пару-тройку раз, прежде чем Кэролайн заметила, что глаза девушки начали постепенно наполняться слезами. — Звездочка, — произнесла она вслух, записывая все в блокнот, — начинает плакать. Звездочка. — Мам! — Я шучу! Просто пытаюсь разрядить обстановку. К торжеству вампирши, Джози не смогла сдержать смешок и немедленно вытерла все слезы, угрожающие ее глазам. Они практиковали «речь» девушки на протяжение следующего часа или около того, пока Кэролайн наконец не ослабила хватку и не предложила Джози подвести ее. Как и было обещано, блондинка записала все на кусочке бумаги, который сейчас тревожно покоился в кармане пиджака ведьмы. ___________________________________________ Пэкстон припарковал свою машину, уже настроившись на принятие ванны с пеной, сопутствуемой дорогим звонком парню, живущему 6500 километров отсюда. Однако ему пришлось отложить свои планы на потом при виде брюнетки, спорящей с главным дворецким на крыльце их дома. — Простите, мадам, но мисс Парк сейчас очень занята, — пытался донести до девушки Джеймс. Джози Зальцман сделала шаг назад и посмотрела в сторону, пытаясь обуздать свое разочарование. — Могу я помочь? — вмешался в разговор молодой человек. Если и была одна вещь, которую Пэкстон отчетливо помнил из историй своей сестры об этой девушке, так это ее приверженность к огню, а ему уж точно не хотелось становиться свидетелем пожара в особняке. — Дама утверждает, что она подруга мисс Пенелопы, сэр. Джози повернулась к нему лицом, нахмурив брови. Каждая черта лица девушки дала Пэкстону понять, что та его узнала. — Я… — Джо-джо. Джози поморщилась над этой кличкой: ей никогда не нравилось слышать ее из уст других людей. Пэкстон заметил это и сразу же поправился: — Извини. Джози, так ведь? Зальцман, — сказал он, протянув руку младшей девушке. Джози кивнула, вежливо приняв руку парня и пожав ее. — А ты, должно быть, Пэкс. — Пэкстон. Моя сестра обо мне рассказывала? — Время от времени, — произнесла девушка, пожав плечами, будучи слишком отвлеченной чем-то посторонним. Со всей той чепухой, которую постоянно несла Пенелопа, и фотографиями, покоящимися на туалетном столике в ее комнате, это было первым разом, когда Пэкстон увидел Джози вживую на расстоянии вытянутой руки. Парень не мог не понять, что его сестра нашла в этой девушке: милое личико, добрые глаза, мягкие черты — все, на что Пенелопа обычно бы не купилась, потому что Джози Зальцман, бесспорно, выглядела как та, на которой ты по итогу захочешь жениться. Но, по всей видимости, это все-таки произошло с черноволосой, которая без всякой страховки бросилась вниз с самого высокого здания в мире со скоростью света. А теперь именно ему приходилось наблюдать за тем, как его бедная, по уши влюбленная сестра стремительно падала на голую землю. И уже ничто не могло ее спасти. При этой мысли Пэкстону пришлось потратить немало энергии и самообладания, чтобы не развернуть Джози на 180 градусов. — Все в порядке, Джеймс, — обратился молодой человек к дворецкому, который моментально сделал шаг в сторону, беспрекословно впустив Джози в дом. — Спасибо, — искренне сказала брюнетка. Она уже, было, начала кланяться, как вдруг неуклюже остановила себя на полпути. Глаза девушки расширились в замешательстве: — Я понятия не имею, зачем я только что это сделала. Пэкстон лишь улыбнулся. Было тяжело поверить, что эта неуклюжая, неловкая девушка была тем самым человеком, которому удавалось раз за разом вдребезги разбивать сердце его сестры. — Пойдем со мной, Джози Зальцман. Пэкстон повел ее по ступенькам к той комнате, в которой, он знал, всегда находились обе его сестры в это время суток. — Как ты сумела пройти мимо первого охранного поста снаружи? — спросил Пэкстон, как только они подошли к лестнице. — Мама подвезла меня. По всей видимости, ребята снаружи уже ее знают. — О, да, мисс Форбс. Добрая вампирша, припоминаю такую. Кстати, где она? — произнес парень, когда они с ведьмой вошли в прихожую, освещенную тусклым светом люстры. — Я попросила ее уехать. Она, наверное, сейчас ждет меня в какой-нибудь кофейне, —ответила Джози, рассеянно пробежав глазами по картинам, которыми была увешана вся стена. — Удочеренная? — резко выпалил Пэкстон, привлекши внимание брюнетки, которая лишь в замешательстве на него посмотрела. — Ты ведьма. Она вампирша, — объяснил он, подняв руки в воздух и притворившись, будто он взвешивает что-то на весах. — Пенелопа не особо уделяла внимание логичности всего этого. — Оу, — под нос прошептала девушка, повернув за угол вслед за Парком. — Это длинная история. Он кивнул. Она была осмотрительна. В конце концов, они только что встретились, и он уважал это. Поэтому парень дал Джози секунду на передышку, прежде чем перейти к тому, что ему на самом деле не терпелось сказать. Как-никак, он был джентльменом. — «Друзья» — это немного неподходящее слово для описания ваших отношений на данный момент, не так ли? — сказал он после удара, донесшегося из окна комнаты, к которой они направлялись. — Прошу прощения? — вызывающе сказала Джози, явно находящаяся не в духе, что только сильнее раздражило Пэкстона. Он, засунув руки в карманы, резко остановился и развернулся к брюнетке лицом, на котором уже начинал формироваться суровый взгляд. — Послушай, Джози Зальцман. Предлагаю пропустить неловкую вежливость и сразу перейти к делу. Ведьма непроизвольно сжала челюсти, услышав внезапно появившуюся враждебность в тоне Пэкстона, но она ничего не сказала, а лишь расправила плечи и немного вытянула шею. — Какой бы выдающейся и сообразительной ни была моя сестра, она всегда становится идиоткой во всем, что касается тебя. Она готова буквально умереть за тебя. Ты это знала? Не спорю, поначалу это было мило, но теперь это ужасно раздражает и, плюс ко всему, доставляет всем, включая ее саму, огромные неприятности. Так что, — Пэкстон расправил плечи и слегка возвысился над девушкой, — если ты сейчас намереваешься пойти туда и наорать на Пенелопу, чтобы почувствовать себя лучше, тебе следует знать, что я не хожу вокруг да около, когда дело доходит до защиты моей семьи. Пэкстон ожидал, что Джози либо почувствует себя неловко и убежит, либо подожжет его. Однако вскоре он понял, что Джози Зальцман какая угодно, но только не предсказуемая. — Мне жаль, — вздохнула Джози. — Послушай, Пэкстон, пожалуйста, я не пришла сюда, чтобы ссориться с ней. Мне просто… Мне нужно ее увидеть. И, желательно, прямо сейчас. Пэкстон впервые подошел к девушке так близко. Она выглядела уставшей, будто бы провела всю ночь, ворочаясь в кровати от бессонницы, и сейчас прикладывала все усилия, чтобы скрыть свое волнение. Если бы в ее темно-карих глазах — слегка приобрётшим оттенок отчаяния —не виднелась тихая, пылкая решительность, он бы уже давно отправил ведьму домой, напоследок посоветовав переспать со своими мыслями, какими бы они там ни были, и оставить Пенелопу в покое. В конце концов, брюнетка уже достаточно ей навредила. Однако парень не хотел совать нос не в свое дело. И уж тем более не в дело своей сестры (не считая того случая, когда он взял ее телефон и прочел несколько сообщений). Поэтому, не удостоив Джози ответом, он развернулся и пошел по направлению к третьей двери, расположенной в коридоре, по которому они сейчас проходили. Не было никакой необходимости оборачиваться, чтобы понять, что Джози следовала за ним, не отставая ни на шаг. Дверь в спортзал была приоткрыта, так что до Пэкстона сразу донесся звук ботинок, шаркающих по полу из твердой древесины. Парень медленно приоткрыл дверь и застал своих сестер в разгаре тренировки. Прия была облачена в полноценную фехтовальную экипировку: маску и все такое, а в руках держала шпагу, которая выглядела слишком большой для такой миниатюрной девочки. Пенелопа же немного наклонилась — чтобы подстроиться под рост младшей сестры — и сделала выпад, защищенная лишь леггинсами и серым свитшотом. Одну руку девушка держала за спиной, а вторая вовсю размахивала клинком. — Сдавайся! — воскликнула Прия, приняв нужную позицию. Пенелопа лишь посмеялась и помотала головой из стороны в сторону. — При, я же тебе уже объясняла: нужно говорить защищайся, а не сдавайся. — Ну ладно-о, — произнесла девушка, чей голос едва ли проникал сквозь плотную маску, а Пэкстон лишь усмехнулся над поведением этого прелестного ребенка. — Сдавайся! Пенелопа с любовью вздохнула, подчинившись желанию своей сестры: — Сдавайся! Прия восторженно завизжала. — Приготовиться, — продолжила Пенелопа. — Вперед! — выпалила черноволосая, удостоверившись, что младшая Парк находилась в полной готовности. Прия сразу же перешла в наступление, размахивая своим клинком с идеальной точностью движений. Пенелопа успешно блокировала все ее попытки, даже не пытаясь атаковать в ответ. Шаги младшей Парк были отточены до совершенства, в то время как старшая оставалась приклеена к полу в своей полусогнутой позиции. Звук ударов метала о метал все еще эхом отдавался от стенок спортзала, когда Пэкстон бегло взглянул на Джози: рука девушки была зафиксирована на дверной раме, а глаза комически перебегали с Пенелопы на Прию и обратно. Брюнетка выглядела крайне поглощенной зрелищем, будто бы она впервые в жизни увидела дуэль на шпагах вживую. Спустя несколько секунд черноволосая наконец отплатила сестре неубедительным ответным ударом, намеренно оставив зону грудной клетки незащищенной, чтобы Прия смогла ее сразить. Как только это произошло, Пенелопа драматично схватилась рукой за сердце и упала на спину, издавая притворные стоны боли. — Меня проткнули! Мертва! Я мертва! Прия не смогла сдержать хихиканье над актерским мастерством своей сестры. Джози же попыталась скрыть свой смех, приложив ладонь ко рту. Ее глаза следили за ведьмой с чистым обожанием, пока девушка не почувствовала пристальный взгляд Пэкстона, на чьем лице уже красовалась самодовольная ухмылка. Джози моментально прогнала улыбку с лица и опустила взгляд в пол, однако парень все же заметил румянец, который неумолимо закрадывался на ее щеки. — Нечестно, Пенни! Ты даже не стояла! Пенелопа привстала, все еще будучи повернутой спиной к двум наблюдателям, стоящим в дверях: — Ты и впрямь хочешь настоящую дуэль, При? — Да! Пэкстон решил прочистить горло, пока две девушки вновь не вернулись к своему занятию. — Не то что бы мне хотелось помешать веселью, но к вам тут, вроде как, посетитель пришел. При упоминании нового потенциального друга Прия быстро стянула с себя маску, а Пенелопа сдержала смешок, решив помочь сестре снять ее костюм. Как только объемная маска перестала быть помехой на пути зрения младшей девушки, слышный вздох слетел с ее губ при виде Джози. — Пенни, это же девушка с твоих фотографий! — Девушка с моих… Прия пронеслась перед носом Пенелопы, прежде чем та вообще смогла уловить, что происходит. Черноволосая ведьма проследовала за своей младшей сестрой и увидела неловко стоящую у двери Джози. Глаза девушки широко распахнулись в удивлении. Она быстро встала и отряхнула свои леггинсы, все еще крепко сжимая саблю в руке. — Джози, — произнесла она имя брюнетки, затаив дыхание. Пэкстон мысленно отметил, что ему обязательно надо будет подразнить этим младшую сестренку. — Привет, — еле слышно ответила она с таким же тяжелым дыханием, и комнату вдруг пронзило нешуточное напряжение, вызванное лишь взглядами девушек друг на друга. Пэкстону хотелось оградить Прию от этого молчаливого пылкого обмена любезностями. Однако, следует отдать его сестре должное, именно она первая нарушила неловкое молчание, толком не поняв, что тут происходит. — Привет! — вмешалась она с улыбкой, распластавшейся по лицу, глядя на Джози. Резкое восклицание Прии вернуло обеих девушку с небес на землю. Джози повернулась к ней лицом, обуздав свое ошеломление, и одарила девочку очаровательной улыбкой: — Привет, я… — Я знаю тебя! Ты Джо-джо! Джози решила ничего не говорить насчет прозвища и, вместо этого, слегка наклонилась, чтобы ее глаза оказались на уровне глаз младшей девушки. — А ты Прия. Пенелопа много чего про тебя рассказывала. — Серьезно? Джози кивнула. Теперь настала очередь Пенелопы с обожанием наблюдать за парочкой. Пэкстон закатил глаза. Сумасшедшие. — Она говорила, что ты лучший человек, которого она только знает. И, хотя я с тобой еще толком не знакома, я вынуждена согласиться. Да ты же практически чемпион по фехтованию! — Ты права! — восторженно сказала Прия, продолжая улыбаться над комплиментом, словно он щекотал ее изнутри. Несмотря на свою недавнюю угрозу, Пэкстон начал сомневаться, на самом ли деле Джози Зальцман была так плоха. Хотя он и решил оставить свои рассуждения на потом. Затем в голове восьмилетки будто бы сработал какой-то переключатель, и Прия восхищенно запрыгала на месте, а ее слишком большой фехтовальный клинок, подобно самой девочке, то взмывал вверх, то опускался вниз. — Она мне нравится! Пенни, пожалуйста, давай как-нибудь возьмем ее с собой в парк! Пенелопа вдруг стала похожа на оленя, пойманного посреди дороги и освещенного лишь светом фар, услышав предложение сестры. — Мне сказать пожалуйста-пожалуйста? — Прия… — Кто-то уже разбрасывается приглашениями, я смотрю, — спас ситуацию Пэкстон. Он поместил свои руки на плечи Прии, чтобы поумерить ее энергию, бьющую ключом. — Может сначала дадим взрослым поговорить наедине? — Взрослым всегда нужно поговорить, — заупрямилась младшая Парк, вызывающе скрестив руки и надув губы. Пэкстону пришлось позволить Джози позаботиться об этом всем, потому что помимо ее врожденного очарования, девушка, по всей видимости, неплохо ладила с детьми. — Я бы с радостью с вами пошла, — сказала она младшей девушке, и лицо Прии моментально озарилось ослепительной улыбкой. — Ты бы пошла? — Ты бы пошла? — эхом отдались слова Пенелопы, вконец недоумевающей из-за сложившейся ситуации. Брюнетка проронила робкий взгляд на Пенелопу, прежде чем повернуться лицом к ее младшей сестре: — Конечно. Но ты не против, если мы сначала поговорим с твоей сестрой? Прия нахмурила брови, придав своему лицу вид детского беспокойства, и вновь надула губы: — Это будет долгий разговор? Джози посмеялась и сверкнула своей обнадеживающей улыбкой. Она нагнулась к Прии, словно это был их маленький секрет, и понарошку прошептала достаточно громко, чтобы Пенелопа это услышала: — Обещаю его не затягивать. Этого было достаточно, чтобы убедить Прию схватить Пэкстона за руку и потащить его из комнаты с максимальной скоростью, на которую девочка была способна: — Давай же, Пэкстон! Им нужно поговорить! — Я знаю, малышка, это именно то, что я тебе и говорил, — произнес он и решил подыграть энтузиазму своей сестры: — Боже, как ты вообще это делаешь? Пэкстон позволил младшей девушке думать, что она и впрямь тащила его своей небывалой силой и проследовал за ней из помещения, однако парень не смог удержаться и напоследок шутливо подмигнул ошарашенной Пенелопе. Удачи, сестренка. ___________________________________________ Сказать, что Пенелопа была поставлена в тупик, было бы приуменьшением столетия. Со всеми теми эмоциональными американскими горками, на которых Джози заставила ее покататься за эту неделю, девушка была уверена, что нервные окончания в ее сердце были готовы порваться в любой момент. Сначала внезапный звонок, потом медленный танец с Джози, выглядевшей просто невероятно в тот день, на благотворительном вечере, затем напоминание девушки о том, как сильно она ненавидит Пенелопу, и ее побег с вечеринки. После этого произошла их душераздирающая ссора возле квартиры Кэролайн. Нечего уже и говорить о том инциденте в лифте спустя пару дней после того, как Джози попросила оставить ее в покое. Теперь же она вновь стояла перед Пенелопой. Дрожащие руки. Нервно перебирающие друг друга пальцы. Обещания ее младшей сестре, висящие в воздухе. Девушка не знала, что и думать. — Привет, — тихо сказала Джози после минуты неловкого молчания. — Ты уже это говорила, — ответила Пенелопа. Впрочем, она сразу же исправила свой тон расслабленным смешком, когда Джози пробормотала «Прости». Парк хотелось разорвать все это неловкое напряжение, глумившееся над девушками в перерывах между вздохами. Раньше у них с Джози такого не было. Даже тогда, когда они были еще просто друзьями — лучшими друзьями! — и притворялись, что ни одна из них не жаждала чего-то большего. Достаточно было обычного взгляда с другого конца комнаты, чтобы узнать, о чем думала другая, понять, какую забавную рожицу надо скорчить, чтобы другая залилась смущенным гоготом посреди тихого шума библиотеки. Пенелопа прогнала эти мысли из головы. Она подняла клинок, забытый Прией, и повесила обе шпаги на стену за ее спиной, пытаясь чем-нибудь себя занять, чем угодно. — Я раньше никогда не видела, как ты фехтуешь, — нерешительно начала Джози. Пенелопа зажмурила глаза долю секунды: «Неужели она пришла сюда ради какого-то вежливого бессмысленного разговора?». — Э-э, да, фехтование, к сожалению, не входило в учебную программу школы Сальваторе. Еще один удар тишины. — Твоя сестра милая. — Еще какая. Она слышала нервное шарканье ног Джози позади и наконец решила променять их страдания на потенциально другую разновидность… Боли? Пенелопа не была уверена. — Что ты здесь делаешь, Джози? — произнесла девушка, повернувшись к брюнетке и приковав к ней свой взгляд. — Ты мне ясно дала понять свое желание избавить свою жизнь от моего присутствия. Ну, помимо прошлой ночи, которую ты, скорее всего, все равно не помнишь. Я не… — Ах да, про прошлую ночь… — сказала Джози и сделала неуверенный шаг вперед. Она засунула руку в карман своего пальто, будто бы желая что-то оттуда достать. — Что про прошлую ночь? — в замешательстве переспросила Пенелопа, скрестив руки у себя на груди — защитный механизм, который, она была уверена, Джози знала слишком хорошо. Вероятно, именно этим можно было объяснить полную решимости мягкость ее следующих слов. — Я все помню. Девушка медленно вынула кусочек бумаги из кармана, но Пенелопа была слишком ошарашена, чтобы это заметить. — Все? — прошептала она, не спеша повторив слова Джози. Джози кивнула и на ее губах сформировалась еле заметная улыбка, которой было достаточно, чтобы заставить голову Пенелопы кружиться. Она не могла даже вспомнить последний раз, когда брюнетка смотрела на нее без враждебности на лице. — Думаю, я протрезвела задолго до того, как мы вошли в квартиру мамы, — объяснила Джози. Когда Пенелопа не ответила, девушка собралась с силами и робко развернула записку. Младшая ведьма старалась выглядеть уверенной, но трясущиеся руки сдали ее с потрохами. — Я тут приготовила небольшую речь… Парк едва ли слышала Джози, потому что события прошлой ночи внезапно стали проигрываться у нее в голове с бешеной скоростью. Вместо того, чтобы заткнуться и позволить девушке прочитать свою записку, тупой мозг Пенелопы решил занять девушку чем-то в корне другим. — Постой-ка. Ты хочешь сказать, что заставила меня тащить тебя на спине от парковки до самого лифта, просто потому что ты… Что? Хотела покататься? — Это все, что тебя интересует? — произнесла Джози и дважды моргнула, на какое-то время убрав лист бумаги в сторону. — В свою защиту могу сказать, что мои ноги на самом деле ощущались как желе. Это была долгая дорога. — Она заняла у нас минут сорок пять. — Не суть. Пенелопа усмехнулась, медленно опустив руки, скрещенные на груди. Она обратилась к Джози с добрыми глазами и почти что игривой улыбкой: — Что насчет того, что ты нажала все кнопки в лифте, словно ребенок? — О боже, — смущенно простонала брюнетка и ухватилась за отвороты своего пиджака, натянув их в попытке спрятать свое лицо. — Может мне просто… Пенелопа не расслышала слов высокой девушки, поглощенных ее воротником, так что она приблизилась к Джози, чтобы слышать ее четче. Девушка была уверена: брюнетка, чье лицо все еще было укутано в пиджак, уже стала такой красной, что ее было не отличить от яркого помидора. — Что-что? Джози убрала предмет одежды и произнесла следующие слова так быстро, что под конец фразы она еле могла дышать: — Можетмнепростохотелосьпровестивремястобой. — Так, прекрасно. А теперь давай помедленнее, — дразнила Пенелопа, словно ей приходилось учить пятилетку основам русского. — Мне хотелось провести побольше времени с тобой, так лучше? А я знала, что ты бы ни за что не осталась. И я была права. Поэтому мне нужно было найти способ продлить время, которое мы бы провели вместе. Я знаю, что не так давно я сказала пару ужасных вещей, и я просто… Я написала эту речь для тебя, и, боже, Пенелопа, уже несколько месяцев прошло, можно я ее наконец прочитаю? Под конец своего признания Джози выдохнула так, будто она только что закончила бежать марафон. Ее щеки пылали красным, и Пенелопе потребовался весь самоконтроль, на который девушка была только способна, чтобы не заключить брюнетку в объятия прямо здесь и сейчас. — Хорошо, — просто сказала она. Черноволосой понадобилось пару секунд, чтобы осознать, как близко они стояли друг от друга: от силы сантиметров пятьдесят. Должно быть, Джози придвинулась поближе во время своей хаотичной исповеди. Джози, которая вдруг забрала обратно каждое слово, ранее причинившее Пенелопе непреодолимое количество боли, которая назвала себя излишне драматичной и сказала, что Пенелопа просто застала ее врасплох на том приеме. Джози, которую, девушка думала, она потеряла насовсем. Джози, которая сейчас стояла перед ней и застенчиво читала речь, написанную на клочке бумаги, была так раздражающе непонятна и так раздражающе прекрасна. О боже, она была так красива, взволнованная и нервничающая. Девушка и не подозревала, что Пенелопа целиком и полностью уже находилась у нее под каблуком. Джози, которая сказала, что скучала по черноволосой, что, может быть, она скучала по ней с той самой секунды, когда они расстались, непроизвольно заставив сердце Пенелопы воспарить в небеса (хотя та и не понимала, как младшая девушка могла говорить это все с такой повседневностью в голосе). Джози, которую она была готова придвинуть к себе еще ближе и поцеловать, только чтобы спасти эту очаровательную брюнетку от нервного запинания после каждого слова. Джози, которая, по всей видимости, решила закончить свое затянутое извинение с «Прошлая ночь заставила меня осознать, что я не могу потерять тебя снова. Ты все еще имеешь для меня значение, и, Пен, я устала ссориться. Я устала смотреть на то, как ты уходишь, — и зацементировала концовку, — пожалуйста, давай просто опять будем друзьями». Оу… Оу. Друзьями. Сердце Пенелопы еле билось, потому что, конечно же. Конечно же, Джози со своим добрым, чутким сердцем после всего этого просто хотела, чтобы они вновь стали друзьями, будто бы они всегда не были чем-то большим. Пенелопа мысленно прокляла себя за ожидание чего-то другого, как будто тот факт, что Джози так никогда и не сказала «Я люблю тебя» в ответ, не преследовал ее во снах каждый раз, когда она засыпала. Потому что «Мне хотелось провести побольше времени с тобой» не значит «Я хочу тебя». В этот момент до Пенелопы и впрямь дошло, что помимо многочисленных «Я тебя ненавижу», «Оставь меня в покое» или «Я не хочу тебя видеть», которые, предположительно, не являлись правдой, Джози — несмотря на то, что она никогда по-настоящему не ненавидела Пенелопу — и правда использовала семимесячное отсутствие девушки, чтобы полностью, поистине перешагнуть через свои чувства и двигаться дальше. От них. От той любви, которая являлась единственной вещью, держащей Пенелопу на плаву, предотвращающей девушку от потери самообладания из-за шрама, который продолжал мучить ее каждую чертову ночь. Однако с Джози, стоявшей напротив нее и терпеливо ожидавшей ответа, с ее мягкими карими глазами, сверкающими и многообещающими, Пенелопа не имела права жаловаться. Потому что если боль последних нескольких недель что-то и дала девушке, так это мысль, что если ей придется провести остаток своей жизни, влюбленной в кого-то, кто больше не испытывает этого чувства, кого-то, вроде Джози Зальцман? Тогда она думает, что смогла бы это выдержать. Она научиться это выдерживать. Потому что в конце концов, в конце этого затянувшегося и беспорядочного танца, от которого они обе наконец-то устали, она всегда будет хотеть то, чего хочет Джози. Она будет тем, чем Джози хочет, чтобы она была. Поэтому Пенелопа лишь кивнула в подтверждение, выдавив из себя неубедительное «Друзья», после чего Джози заключила ее в успокаивающее объятие и на последнем дыхании со слезами на глазах прошептала «Спасибо» девушке на ухо. Они держали друг друга, словно якори в огромном океане, впервые за почти что два года, вдыхая друг друга, будто они только что спаслись от утопления. Ничего не было как прежде. Однако Пенелопа подумала, что — с Джози, прижатой к ней, будто они спасательные тросы друг для друга — это все еще чувствовалось, как возвращение домой.