(Позволь Мне) Доказать Это Тебе

«Быть друзьями это несложно», — думала Джози. Это значит гулять по парку со своей бывшей и ее очаровательной, задорной младшей сестрой считанные дни спустя после того, как ты сказала ей убираться вон из твоей жизни. Это значит неловко сидеть на скамейке в парке, сохраняя безопасное расстояние в полтора метра друг от друга, потому что вы лишь друзья. В буквальном смысле. Все это происходило пока Пенелопа, периодически инициирующая небольшие разговоры ни о чем, наблюдала за своей сестрой, словно вездесущий родитель. «Это мило, — думала Джози. — Но в дружеском плане, конечно же». Это значит обсуждать каждую мелочную тему, которая придет в голову, кроме твоей личной жизни, ну или же твоих провалов ее наладить. Это значит наблюдать, как черноволосая девушка на долю секунды переводит свои зеленые с золотистым отливом глаза на тебя, а ее щеки заливаются румянцем, будто бы она была поймана с поличным, каждый раз, когда у тебя хватает смелости на нее посмотреть. Это значит, что Пенелопа подбрасывает тебя до дома, в котором живет твоя мама. Ни объятия, ни, естественно, поцелуя — лишь еле заметное сомнение, неловкий повторный взгляд и страдальческая улыбка девушки, вероятнее всего сгорающей от твоей нерешительности. — Увидимся позже, Джози, — наконец произносит она, спасая тебя от замешательства. Ты киваешь и одаряешь ее счастливой улыбкой, в мыслях продолжая повторять, что это было скорее для восьмилетки, сидящей на заднем сидении и выкрикивающей «Увидимся позже, Джо-джо!!!», а вовсе не для чего-то другого, не для кого-то другого. После этого ты возвращаешься к себе в квартиру, начиная ломать голову над предлогом провести время вместе в следующий раз. Потому что быть друзьями это несложно. Это значит возвращение твоего лучшего друга без каких-либо обязательств. Без нависающей угрозы разбитого сердца. ___________________________________________ По итогу у них ушла целая неделя на то, чтобы вновь увидеться. Джози знала. Она считала. Хотя вину уж точно нельзя было спихнуть на нежелание Пенелопы. Она-то, кстати говоря, и предложила Джози встретиться на следующий день после их не-то-что-бы-приключения в парке. Вот только та уже пообещала Лиззи провести целый день с ней, укрепляя их сестринские узы, пока блондинка пыталась набраться сил и простить их мать. Пенелопа сразу же предложила перенести прогулку на следующий день или даже на день после следующего, после чего извинилась за свою напористость. Брюнетка буквально ненавидела себя за тройной отказ Пенелопе из-за того, что она уже распланировала ближайшие несколько дней с Кэролайн и Лиззи. В конце концов, это была семейная поездка. А Пенелопа Парк не являлась частью семьи. Лишь другом. К ее удивлению, в ответе Пенелопы не было ни капли злобы, или ехидного комментария по поводу Лиззи, или грубого высказывания о том, что Джози всегда ставила свою сестру превыше всего остального. Напротив, Пенелопа выдала лишь обрывистое: «Я все понимаю. Повеселись! Прия, кстати, скучает по тебе». После этого Пенелопа прекратила писать, превратив Джози в запутавшуюся и тревожную ходячую катастрофу, потому что друзья могут не разговаривать целыми днями. Господи, в их случае это длилось целых семь месяцев, но, опять же, в то время они были воюющими бывшими. Теперь же они просто… Джози наконец поумерила свою гордость на шестой день и решила спросить Пенелопу, запланировано ли у нее что-нибудь на завтра. Оказалось, что да. «Я, вроде как, на побегушках. Ну, временно исполняю обязанности няни», — ответила она. В тот же самый момент, когда Джози отправила свое «Как думаешь, может, ей пригодились бы две няни?», она об этом глубоко пожалела: фэйспалм и все такое. Девушка сразу же начала печатать второе сообщение, чтобы забрать свои слова назад, но Пенелопа ее опередила, отправив «Определенно, Джо))». Именно так Джози и оказалась на уроке рисования в начальной школе из благоприятного района, втиснутая в крошечный детский стульчик. Она сердито глядела на Пенелопу Парк, стоящую по другую сторону от столика, размером с трехлетнего ребенка, за то, что та прикарманила себе желтый мелок, пока сосредоточенная Прия энергично размахивала кистью по мольберту где-то между ними. — Серьезно, Пенелопа? Это должно быть моим реалистичным портретом. Зачем тебе понадобилось столько желтого? — пожаловалась Джози. — Да я даже не ношу так много желтых вещей! Свободной рукой все еще прикрывая свой рисунок, Пенелопа подняла голову на брюнетку и вопросительно изогнула бровь: — Вообще-то носишь. Но это не то, для чего мне понадобился желтый. — Тогда для чего? — спросила девушка. — Для чего тебе вообще нужен желтый? Как раз-таки я желтого не ношу. — У тебя есть желтый галстук-бабочка. — Просто сделай его красным. — Не-а, это разрушит всю цветовую палитру! Вдруг Прия запрокинула голову и тяжело вздохнула, потому что «Вы, ребята, ведете себя как восьмилетки». — Сказала настоящая восьмилетка, — моментально возразила Пенелопа, и, несмотря на свои старания, Джози не смогла сдержать смешок, услышав который, младшая Парк расплылась в широкой улыбке. Прежде чем она смогла сообразить, что происходит, Прия обратилась к сестре и попросила одолжить ей желтый мелок. Черноволосая смягчилась и поддалась на провокацию, потому что кто вообще смог бы отказать этой мордашке. Однако вместо того, чтобы на самом деле использовать мелок, девочка самодовольно передала его Джози. — Спасибо, — усмехнувшись, произнесла близняшка и взяла мелок в руки. Пенелопа притворно вздохнула и прошипела «Предательница!» на Прию, после чего та хихикнула и убежала к своим партнерам по рисованию. После того, как младшая девушка оказалась на другой стороне помещения с остальными шести-/восьмилетками, Джози желтым цветом разукрасила крошечный галстук на своем крошечном рисунке Пенелопы. — Готово! — с гордостью воскликнула брюнетка, улыбаясь во все тридцать два, словно ребенок. Она бы поладила с остальными. Не теряя ни минуты, Пенелопа придвинулась к Джози — ее подбородок покоился на ладони — и со своей фирменной ухмылкой произнесла наименее невинную фразу за весь день: «Тогда покажи мне». Подлый румянец предал Джози и моментально закрался на ее щеки, потому что друзья заставляют друг друга заливаться румянцем своими дурацкими, самоуверенными, самодовольными улыбками, так ведь? Черноволосая, должно быть, раскусила ее неудобство, потому что она облокотилась обратно на спинку сидения так быстро, что крошечный пластиковый стул аж скрипнул, пошатнувшись назад. — Прости… Я не хотела… Я не… — бессвязно лепетала Пенелопа, смущенные глаза которой вдруг были заинтересованы во всем, кроме Джози. — Нет, я… Это не, ты не… Я просто… — аналогично запиналась близняшка, обратив свой взгляд в потолок в попытке скрыть страдальческое выражение лица. Как только Пенелопа избавилась от кома, засевшего у нее в горле, это было почти что комично, как быстро ей удалось успокоить неуклюжую брюнетку и утихомирить ее панику простым и нежным «Джози…». После этого девушка подарила ей улыбку. Застенчивую, мягкую, искреннюю улыбку Пенелопы Парк, о которой знала только Джози. Младшая ведьма попыталась успокоить бешеный ритм биения своего сердца, потому что грудные клетки друзей определенно не пытаются вырваться наружу, когда другой просто произносит твое имя. Так бережно. — Мне кажется, нам понадобится побольше практики в… Этом, — призналась Пенелопа. —Перепрыгивание от девушек к заклятым врагам, а потом к друзьям это не то что бы очень легко. Джози сглотнула, кивнула и сумела натянуть улыбку: — Ты права. Вдруг воздух вокруг девушек пронзился пониманием. Словно они обе были наконец по-настоящему готовы дать шанс всей этой затее с дружбой. Словно им больше не приходилось в неловкости терпеть компанию друг друга. Это было торжественно. Мир, царящий во всем пространстве, что их окружало. Мир, которого они не знали на протяжение долгого времени. Это было долгожданным перемирием, концом их постоянных ссор. Джози осталась бы в этом моменте навсегда, если бы их не перебила провинциально-выглядящая женщина в синих джинсах и кардигане. — Доброе утро! — она стояла напротив них с лучезарной улыбкой, блондинистым хвостиком на голове и всем таким. Будто бы она появилась из ниоткуда. — Мы можем вам чем-то помочь? — вежливо спросила Пенелопа. — Я надеюсь, что вы не возражаете. Я заметила, что вы обе тут новенькие. Для меня это традиция — радушно приветствовать новых мам. Меня, кстати, зовут Эстер. Я одна из здешних учителей. Джози пропустила имя женщины мимо ушей, зациклившись на мысли, что это дама приняла их за матерей. Вместе. За жен. Женатых девушек. Ее уши вдруг запылали ярко-красным. Разве они вообще выглядели достаточно взрослыми? — О господи, мы не… Я пришла за своей младшей сестрой, которая сидит вон там, — невозмутимо ответила Пенелопа, словно эта вся ситуация с мамами ни капли ее не взволновала. Или же Джози просто была профи по накручиванию себя. Черноволосая указала на Прию, которая помогала какому-то мальчику с его рисунком. — Видите? Прия. Талантливый ребенок. Умный. Вероятнее всего, лучшая ученица в вашем классе, — с гордостью продолжила девушка. — Нет, конечно же нет. Вы обе выглядите такими молодыми. Это я сплоховала, — сказала женщина —Эстер. Затем она без приглашения заняла сидение Прии, вновь расплылась в широкой выжидающей улыбке и уставилась на девушек своими огромными глазами цвета океана. «Они… Пленительные», — словила себя на мысли Джози. Брюнетка моментально избавилась от нее простым движением лобной складки. — В любом случае, позвольте мне преподнести вам мой приветственный подарок. — Это так мило с вашей стороны, — сказала Джози. В отличие от нее, по тому, как Пенелопа облокотилась на стул: руки скрещены на груди, брови изогнуты в любопытстве, можно было заметить, как высоко она возвела свои внутренние стены. — Отлично! Кто из вас хотел бы быть первым? — Первым? — переспросила черноволосая. — Ах, да. Я считаю себя кем-то вроде гадалки. Я читала судьбы каждого в этой комнате. И представьте себе. Некоторые из них? — блондинка наклонилась к уху Джози, чтобы прошептать следующие слова, не слишком близко, но достаточно, чтобы доставить Пенелопе дискомфорт. — Крайне депрессивные. — Ну раз уж такое дело, я буду первой, — крайне резко вызвалась Пенелопа. Восхищенная предвкушением, Эстер отодвинулась от Джози и придвинула свой стул ближе к старшей ведьме. — Руки, пожалуйста, — произнесла Эстер, протянув свою по направлению черноволосой. — Что? Никаких карт таро или волшебных хрустальных шаров? — удивленно спросила девушка, все же принимая руку блондинки в свою. Пенелопа всего лишь занимала крайне восхищенную женщину — Джози была уверена. Ей почти что было ее жаль. Обычный человек пытался заглянуть в будущее настоящей ведьмы. Это было, мягко говоря, иронично. Тем не менее Эстер пыталась сконцентрироваться, закрыв глаза и глубоко дыша. Пенелопа, напротив, лишь мотала головой из стороны в сторону, самодовольная ухмылка гуляла по ее губам. Она смотрела на Джози глазами, которые словно говорили: «Ты можешь в это поверить?», и Джози пришлось закашлять, чтобы перебить смешок. Напряженный удар пронесся в воздухе, пока две молодые девушки ждали. Тревожная тишина уже затянулась, как вдруг дыхание женщины стало нервным, ее грудная клетка начала тяжело вздыматься вверх и опускаться вниз. Она сжала руку Пенелопы так сильно, что брюнетка аж вздрогнула. — Ты в порядке? — воскликнула Джози, даже не уверенная, кому она адресовала этот вопрос: Пенелопе или загадочной женщине. Но прежде чем она успела подумать о том, чтобы поджечь Эстер за попытку сломать Пенелопе руку, блондинка отскочила как ужаленная. Ее глаза вдруг стали серыми и забушевали чем-то, что Джози не могла разобрать. Девушка могла поклясться, что ее глаза были голубыми буквально минуту назад. —Ва-а-у, неужели мое будущее настолько мрачно? — в шутку спросила Пенелопа, потирая свои руки друг о друга, все еще скептически относясь ко всей этой ситуации. — Дорогая, боюсь, я не увидела твоего будущего, — ответила Эстер, на удивление спокойная. «Да что вообще не так с этой женщиной?» — промелькнуло в голове у Джози. — Я видела твое прошлое… Мне так жаль, что с тобой это случилось, — она добавила, не звуча особо сожалеюще. Эстер встала, все еще глядя на поставленную в тупик Пенелопу: — Я на самом деле советую тебе… Позаботиться об… — она медленно провела рукой по левой стороне своей собственной грудной клетки. — Этом. — Как? — вдруг спросила Пенелопа. Джози была полностью и всецело сбита с толку. — Прекрати то, что ты делаешь. Молодой ведьме не стоит вмешиваться в баланс природы, — сказала она не спеша, пытаясь выгравировать слова в мозгу Пенелопы. Сразу же после этого провинциальная мамочка с приторно сладкой зловещей улыбкой развернулась и ушла. — Что это, черт возьми, вообще было? — выдавила из себя Джози. Пенелопа смотрела вслед уходящей блондинке, изо всех сил пытаясь никак не отреагировать на внезапную, непонятно откуда появившуюся пульсацию шрама. Не перед Джози. ___________________________________________ Когда Джози спросила, все ли было в порядке, Пенелопа лишь посмеялась над абсурдностью этой ситуации. Она назвала женщину «слегка помешанной» и сказала, что просто решила ей подыграть, чтобы не расстраивать «нездоровую» блондинку. Она не рассказала Джози и о том, что эта самая женщина вторгается в ее сны каждую ночь, что она и ее предостережение «…не вмешиваться в баланс природы» присутствуют в каждом ее кошмаре. Она не сказала Джози о черной магии, текущей по ее венам, или периодическом пульсировании ее блеклого шрама. Вместо этого девушка забрала Прию с оставшихся тридцати минут ее урока рисования, решив, что она не хочет, чтобы ее сестра опоздала на урок игры на фортепиано. «Поверь, для профессора Сай вовремя это поздно, а заранее — вовремя», — объяснила она Джози, изо всех сил пытаясь звучать беззаботно. Будто бы не она только что столкнулась со стервозной ведьмой, которая чуть ее не убила. К огромному удивлению черноволосой, Джози больше не затрагивала тему произошедшего, по крайней мере, пока что. Пенелопа не произнесла ни слова по дороге к дому профессора Сай. Она решила отвлечься от возрождения своей травмы, пристально наблюдая за дорогой, пытаясь игнорировать беспокойные взгляды Джози, возникающие каждые пять минут. Именно в таких ситуациях девушка была безмерно благодарна болтливости своей младшей сестры. Плюс ко всему, ей, по всей видимости, нравилось говорить с Джози, которая оказалась достаточно любезна, чтобы внимательно слушать каждую историю и отвечать на каждый вопрос, который восьмилетка ей с энтузиазмом задавала. Как только они добрались до дома — точнее говоря, до роскошной усадьбы — Прия выпрыгнула из машины и радостно поприветствовала своего учителя по фортепиано, который уже ожидал девочку на крыльце. Профессор Сай, умный пожилой мужчина лет восьмидесяти, встретил двух подростков добрым взглядом и теплым объятием, словно они знали друг друга не первый десяток лет. После этого он пригласил их на чай с печеньем в свою библиотеку, пока Прия бы занималась музыкой в соседней комнате. Честно говоря, скрывать панические атаки никогда не было легко, но в комнате, сверху донизу заставленной книгами, это стало в разы проблематичнее. Пенелопа знала, что она не была готова рассказать Джози всю правду, и она определенно сомневалась в своей готовности застрять с брюнеткой в одной комнате впервые за почти что целый год. Поэтому как только девушки зашли в библиотеку, она бесцеремонно заявила, что собирается пройтись и изучить помещение. Черноволосая ушла, прежде чем близняшка успела открыть рот. Джози, надо отдать ей должное, держала все вопросы при себе на протяжение целых тридцати минут, пока она наконец не наткнулась на Пенелопу, стоящую посреди комнаты, около одного из стеллажей. Девушка бездумно читала заднюю обложку книги, слушая нежную и неуклюжую игру Прии на фортепиано, осторожную мелодию клавиш, которая еле-еле доносилась досюда. На протяжение нескольких секунд Джози просто стояла там, наблюдая за Пенелопой и понятия не имея, с чего стоило начать. — Нашла что-нибудь стоящее? — наконец произнесла она. — Зависит от того, что ты подразумеваешь под стоящим, — ответила черноволосая, поставив книгу обратно на полку, и повернулась лицом к Джози. Сердце девушки пропустило удар, как только та увидела добродушную улыбку высокой девушки, после чего она тотчас же мысленно себя отругала. Если бы существовала книга на тему как-разлюбить-любовь-всей-своей-жизни-потому-что-она-хочет-быть-лишь-друзьями, Пенелопа бы сейчас обыскивала библиотеку снизу доверху в ее поисках. — Не хочешь рассказать, что там произошло? Я не могу. — Что ты имеешь в виду? — Ты знаешь, что я имею в виду, — начала брюнетка, медленно приближаясь к Пенелопе, схватившейся за случайную книгу на полке в попытке сохранить равновесие. — Пен, ты едва ли разговаривала, пока мы ехали сюда. — Я была за рулем. — Ты даже не смотрела на меня или Прию. Ты так сильно вцепилась в руль, что твои костяшки побелели. Пенелопа была ошарашена: она даже не обратила внимание на последнее во время езды. — Поговори со мной, — произнесла Джози голосом, переполненным заботой и беспокойством, чего черноволосая не слышала с самого момента их расставания. Это заставило Пенелопу подумать, что, может, лишь может, у них все еще был шанс. Именно эта мысль сподвигла ведьму на следующий вопрос, слетевший у нее с губ: — Почему тебе не все равно? Эти слова застали Джози врасплох. Она сделала крошечный шаг назад, не решаясь сказать то, что так и хотело сорваться с языка. Но затем… — Потому что… Почему? — ...мы друзья, Пенелопа. Точно. — В последний раз, когда я проверяла, друзьям разрешалось беспокоиться друг о друге. Я почти что уверена, что это идет в сопровождение со всем… Этим, — Джози смягчила удар улыбкой, но Пенелопе, чье сердце буквально остановилось, от этого было ничуть не легче. Парк пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не закрыться от девушки после этого. Потому что она пообещала Джози, что сможет это сделать. Она пообещала Джози все, что угодно. Она пообещала Джози друзей. И теперь она не собиралась убегать. Не опять. Это была целиком и полностью ее вина, потому что она продолжала принимать каждый проблеск надежды за реалистичный шанс. — Хорошо, — смягчилась старшая девушка. — Но друзья ведь доверяют друг другу, да? Джози кивнула. — Так что, пожалуйста, доверься мне, когда я говорю, что я в порядке. Ты сделаешь это ради меня? На долю секунды Пенелопа подумала, что Джози не сдастся и сейчас. Однако, как только девушка выдохнула, Пенелопа смогла снова дышать полной грудью. — Это нечестно. Но… Как скажешь. — Спасибо, — еле слышно произнесла Пенелопа и направилась вглубь книжных стеллажей, жестом попросив Джози следовать за собой. Черноволосая была болезненно осведомлена о том, как близко друг от друга находились руки девушку, пока они шли между огромных деревянных шкафов. Ведьма также знала, что сейчас и речи не могло быть о том, чтобы потянуться и взять Джози за руку просто потому, что ей так захотелось. Друзья. Друзья. Друзья. Соберись, Парк! Она открыто отвергла тебя шесть раз только за прошедшую неделю. Пойми ты уже, блять, намек! — Так… Лиззи, — начала Пенелопа, пытаясь отвлечься от своей внутренней борьбы. — Что она сказала об… — она обвела рукой пространство между ними, — …этом всем? — Оу, — еле слышно прошептала Джози, опустив глаза вниз и став изучать отполированный деревянный пол, на котором они стояли. — Ну… — Ты еще ей не рассказала, не так ли? — Прости. Просто в последнее время Лиззи ведет себя очень вспыльчиво из-за мамы. Я не хотела подливать масла в огонь. — Все в порядке, Джози. Я понимаю. И она на самом деле понимает, потому что Джози всегда будет ставить семью превыше всего. Жаль только, что их недавно приобретенная дружба не могла принести ей статус кого-то важного в жизни Джози, а не просто очередной потенциальной причиной для нервных срывов Лиззи. Она хотела бы быть кем-то, за кого стоит бороться. Хотя опять же, если она не смогла этого добиться даже тогда, когда они встречались, Пенелопа сомневалась, что Джози влезет в бессмысленный спор со своей сестрой ради нее теперь, когда они лишь друзья. Поэтому она понимает. — Когда ты уезжаешь? — сменила тему Пенелопа, не желая выслушивать очередное извинение Джози. — Мама сказала, что мне нужно быть дома к восьми. Они обе думают, что я сейчас в городской библиотеке, что, вроде как, забавно, потому что я и впрямь сейчас в библиотеке. Девушки над этим усмехнулись. Пенелопа помотала головой из стороны в сторону: — Нет, я имею ввиду… Когда ты уезжаешь обратно в школу Сальваторе? Джози замолчала и одарила черноволосую грустной улыбкой: — Через две недели. — Честно говоря, я думала, что у нас осталось меньше времени. Но две недели — это не так уж и плохо. Черты лица Джози приняли какое-то странное выражение, определенно точно напоминающее чувство вины. — Вообще-то, мы едем в Ватерлоо через два дня. Мы пробудем там неделю. Мама считает, что свежий воздух пошел бы нам на пользу. — Так… У нас осталась неделя… Или даже меньше, — сказала Пенелопа, пожав плечами. — Ничего страшного. Мы что-нибудь придумаем. Ты ведь вернешься до среды после следующей недели? — Конечно! Подожди… А что в… — у Джози ушла миллисекунда, чтобы сообразить, о чем говорила Пенелопа. Вдруг ее брови комически взмыли вверх: — О господи, через две недели твой день рождения! — Ага-а. Грандиозное 1-8, — подтвердила девушка. Вдруг до нее дошло, что они давно отошли от книжных стеллажей, теперь виляя между небольшими учебными столами. Она также подметила, что Прия прекратила играть: скорее всего, ушла на перерыв. — Я не собираюсь закатывать вечеринку или что-то типа того. Я просто надеялась, что мы могли бы… Не знаю даже… Поужинать вместе… Как друзья. Если ты не против. Пенелопа никогда не была ни стеснительным, ни нервным человеком. Она всегда добивалась того, чего она хотела, со стопроцентной уверенностью и идеальной пропорцией соблазнительного нахальства. Но ее теперешняя ситуация с Джози была совершенно другой историей. Она не была уверена, как ей следовало действовать и какие черты лучше было не пересекать. Друзья ведь устраивают ужины (свидания) по поводу дней рождения друг с другом, так ведь? — С огромным удовольствием, Пен, — именно использование этой клички и восхищенная, ослепительная улыбка Джози положили конец всяким сомнениям Пенелопы. — Но только при одном условии, — добавила брюнетка с отблеском непослушания в ее светло-карих глазах. Пенелопа подумала, что она смогла бы получить кайф от этой игривой усмешки. Девушка закатила глаза, полностью уверенная, что выполнит все, что бы Джози ни попросила. — Что же теперь желает Джози Зальцман? — Сыграй что-нибудь на фортепиано для меня. Пожалуйста? — жалобным тоном произнесла младшая девушка, использовав запрещенный прием и натянув на лицо свою фирменную мордашку. Естественно, Пенелопа уже была покойницей. Я бы играла на фортепиано каждый день для тебя, если бы ты только позволила. — Конечно, — теперь была очередь Пенелопы выдавать ухмылку, потому что вдруг в ее голову пришла блестящая идея. — Пойдем. Я думаю, что Прия сейчас на перерыве. Не задумываясь, Пенелопа схватила руку Джози в свою и потащила девушку из коридора в другую комнату. По привычке Джози переплела их пальцы. Они все еще идеально подходили друг к другу. Не то что бы это кого-то интересовало, но обе девушки были довольно-таки горды собой за то, что ни одна из них не воспламенилась от переизбытка эмоций прямо на месте. — Вау, серьезно? Так легко? Окей, теперь мне даже страшно, я забираю свои слова назад, я… — пошутила Джози, но Пенелопа продолжала тащить ее за собой, направляясь прямиком в музыкальную комнату. Вместе они присели за рояль. Вдруг до Пенелопы дошло, что в помещении были только они вдвоем, сидящие опасно близко друг к другу, и инструмент, стоящий посреди относительно пустой, овальной комнаты. Она старалась не вдумываться во всю эту ситуацию. — Ты готова? — Ты шутишь что ли? Я почти что год прождала этого момента! — Ох, я правда не думаю, что ты готова, — сказала Пенелопа и, не обращая внимания на вопросительное выражение лица Джози, начала играть. Брюнетка в мгновение ока узнала мелодию еще до того, как старшая ведьма вообще начала петь. Мчи меня к Луне. Среди звезд хочу я петь. Джози тяжело вздохнула, спрятав лицо в ладонях: — Пен, нет. Что угодно, только не это, пожалуйста! Пенелопа рассмеялась и смягчилась из-за протестов смущенной Джози намного быстрее, чем она рассчитывала: — Ладно, ладно. Музыка остановилась. Джози взглянула на девушку через отверстие между своими пальцами. — Угроза миновала, поп-звезда. — Не напоминай, — сказала близняшка, запрокинув голову назад. — Так, ладно. Что ты хочешь, чтоб я сыграла? — Что угодно сойдет. Только не песни из лифта. — А вот это будет нелегко. Но ладно, мне кажется, у меня кое-что для тебя найдется, — произнесла Пенелопа и сделала торжественную паузу: — Когда я была маленькой, мой дедушка постоянно пел эту песню моей бабушке. Она была ее любимой. Девушка чувствовала пристальный взгляд Джози на себе, но все же настойчиво удерживала свои глаза прикованными к клавишам. — Когда дед заболел туберкулезом, он научил меня этой песне. Сказал, что теперь я смогу играть ее бабушке, когда его не станет. Ну, знаешь, чтобы подбадривать ее? Джози кивнула. — Я быстро ее выучила. Но сыграла только единожды: в день его похорон. Еще одна пауза — ведьма позволила воспоминаниям нахлынуть. — Бабушка так сильно его любила, что последовала за ним спустя два дня, — она смешком завершила свою мысль. — Ты никогда мне об этом не рассказывала. Мне так жаль, Пен. — Да не волнуйся. Они были вместе на протяжение шестидесяти семи лет, — пожала плечами Пенелопа. Как только девушка поняла, что слова были лишними, она начала играть. Однако она не рассказала Джози о своем обещании бабушке с дедушкой: она будет играть эту песню только тому человеку, с которым в итоге соединит жизнь брачными узами. Хотя, может быть, обещание уже не имело никакого значения. Они не были вместе. Но после Джози… Как кто-нибудь мог с ней сравниться? Пенелопа глубоко вздохнула. Джози продолжала наблюдать. Проворные, худые пальцы девушки отправились танцевать по клавишам. Сначала мелодия была тихой, кружилась в воздухе, словно развевающееся покрывало. Постучи в мою дверь, дорогая, приди домой, Ты постоянно в моих мыслях, Почему бы тебе не лечь в мои объятия? Прошло уже столько времени, Чего же ты ждешь? Ведь я лежу здесь, Выясняя, на что не способны воспоминания. Пойми, ты нужна мне, и, милая, я хочу Перестать прятаться и показать свои шрамы, Рассказать то, что у меня на сердце. Мы могли бы стать звездами. Как только Пенелопа начала петь, Джози сравнила ее голос с приватным танцем на луне. Она закрыла глаза, представляя картину у себя в голове. В этот момент она позволила себе быть эгоистичной. Постучи в мое окно, приди домой, Прошло столько времени, так что останься, Ладно? И до конца времен Повторяй, что будешь моей. Мы словно карабкаемся в гору, сражаясь С истинными желаниями сердца. Понимаешь, ты нужна мне, И иногда нам нужно Снять маски и показать истинное лицо. Разбитые и измученные, но мы все равно можем быть звездами. Свет, пронизывающий тьму, Делает Вселенную нашей. Царствие небесное — точно там, где мы Ярко сияем, словно утро. Ты больше никогда не узнаешь одиночества, Просто пообещай, что любишь меня, Я никогда не перейду черту, И мы никогда не расстанемся. Мы можем стать звездами. О, мы могли бы стать звездами… Мы могли бы стать звездами… Когда песня стала подходить к концу, глаза Джози наполнились слезами. Они струились по щекам девушки, и быстрым движением руки она их смахнула. Позже, когда Пенелопа спросит, почему она плачет, она скажет, что эта песня делает историю бабушки и дедушки Парк в двадцать раз более романтичной. Она не откроет правду. Не признается, как сильно она боится, что может никогда не забыть своих чувств к Пенелопе Парк. Мы могли бы стать звездами… Просто найди дорогу домой. В моем сердце есть для тебя свободное место, Я встречу тебя с распростертыми объятиями. Милая, закрой глаза и сделай прыжок, Чтобы поверить в сказку, И я встречу тебя там. О да, я тоже полюблю тебя. Видишь, я хотела, чтобы ты была рядом, Всегда. Но мой страх Продолжает преследовать меня, я не могу его побороть, Так что мне тяжело признаться тебе в любви. Мы могли бы быть звездами…