I'm a man with a one track mind So much to do in one lifetime Not a man for compromise and where's and why's and living lies So I'm living it all, yes I'm living it all And I'm giving it all, and I'm giving it all I want it all It ain't much I'm asking, if you want the truth Here's to the future <…> I want it all, I want it all, I want it all and I want it now Queen «I Want It All»
Придя на работу, Зольф обнаружил на месте Гретхен фройляйн Лангефельд, бывшую секретаршу директора. Девушка была явно обеспокоена переводом в новый отдел и нервно ожидала инструктажа, теребя длинными пальцами подол юбки и поджимая тонкие губы. Однако, Ева никуда не делась. — Вы всё ещё здесь, фройляйн Вайс? — вложив как можно больше яда в невинный вопрос, поинтересовался Кимбли. Ева нервно повела плечами и покраснела до корней рыжих волос. Как она ни просила директора Берга перевести её «куда угодно, лишь бы подальше от этого ужасного человека», Освальд с притворным сочувствием порылся в папках, повздыхал и категорически отказал. Еве казалось, что весь мир восстал против неё, а эти двое попросту сговорились, чтобы сжить со свету её. И Гретхен. При мысли о Гретхен Еве всё время становилось не по себе, и она никак не могла понять причину столь странной реакции. Они были знакомы давно, со старшей школы, и Еве всегда хотелось оберегать младшую подругу, хотя и младше-то она была всего на несколько месяцев… И сейчас, когда они впервые за достаточно долгое время оказались в разных отделах, Еву не покидала беспричинная тревога за судьбу подруги. Всё ведь было так хорошо, а стоило явиться этому… Этому… Она не могла придумать наименование для описания всей омерзительности его личности даже в уме — казалось, ни одно из слов не могло передать её чувств и эмоций. — Увы, — сквозь зубы процедила Ева и, словно принимая вызов, посмотрела прямо в его ледяные глаза. Кимбли просто пожал плечами и, не удостоив девушку даже ответным взглядом, пригласил в кабинет новенькую, попросив Берту принести им кофе. Йоханна Лангефельд окинула кабинет цепким взглядом, чуть дольше задержав его на столе, и принялась слушать инструкции нового начальника. Он говорил коротко, понятно и по существу, настоятельно попросил обращаться со всеми вопросами непосредственно к нему и вообще, производил достаточно неплохое впечатление. Бывшая секретарша директора с некоторым напряжением гадала, придется ли ей и здесь выполнять, так сказать, дополнительные обязанности, но, казалось, ничто не предвещало подобного развития событий. Берта и Йоханна быстро нашли общий язык как между собой, так и со своим несколько отстранённым, но очень ценящим качественную работу начальником; Ева же день ото дня становилась все раздражительнее и беспокойнее. Впрочем, Зольфу не было никакого дела до этого, пока листы, выходившие из её печатной машинки не содержали ошибок. А ошибок Ева, по крайней мере пока, не допускала. Хотя и с вопросами к нему никогда не подходила, в отличие от её коллег. Понаблюдав некоторое время, Кимбли пришел к выводу, что она либо внимательно слушает его ответы коллегам, либо посылает их к нему со своими вопросами. Рассудив, что пока это не его проблема, Кимбли запомнил этот факт и отложил в долгий ящик. В один из дней Берг вызвал его к себе. Как Зольф и подозревал, в его приёмной сидела изрядно погрустневшая Гретхен. Она была вежлива, но избегала смотреть в сторону бывшего начальника. — Зольф, приветствую, — Берг пожал Кимбли руку. — Садитесь. Вино, коньяк, кофе? — Нет, благодарю, — холодно отказался Кимбли. — Не бойтесь, она вас не отравит, — съязвил директор, подмигнув секретарше, от чего та залилась краской. — Впрочем, дело ваше. Отослав Гретхен прочь, Берг посерьезнел и принялся рассказывать о грядущих планах. Головной офис BASF спустил в филиалы разнарядку о проведении совместных разработок с AGFA(1) для вероятного последующего объединения в один концерн. Так как обе компании уже давно занимались производством не только анилина, соды и фотопластин, сейчас было принято решение и получено финансирование на крупные полевые испытания новых модификаций взрывчатки. Разумеется, Берг был крайне заинтересован в присутствии нового руководителя цеха на данном мероприятии. Посему из кабинета начальства Кимбли вышел с направлением на медицинское освидетельствование у местного врача.* * *
Кимбли чудовищно раздражали эти формальности. Вот стоило его начальству вспомнить о ранении — так получите и распишитесь, направление к врачу. Надо, видите ли, убедиться, что его хрупкому здоровью — тьфу, какая формулировка мерзостная! — не повредят испытания взрывчатых веществ на полигоне. Подумать только… Он шёл к врачу, приписанному к предприятию, с тяжёлым сердцем: здешняя медицина все ещё была для Кимбли загадкой, а он терпеть не мог неопределённости, столь непосредственно касавшейся его личности. Однако спектр далеко не самых позитивных эмоций наполнил его душу в тот момент, когда он увидел врача. Та же выправка, тот же тяжёлый уставший взгляд и вечный запах табака, тот же голос и, разумеется, то же лицо. — Вы — Зольф Кимблер? — даже не подняв глаз от стола, беспорядочно заваленного бумагами, буркнул врач. — Да, это я, — просто ответил Кимбли, гадая, кто перед ним: тот ли самый доктор Нокс или его чертовски удачная копия. То ли копия, то ли оригинал не спешил поднимать глаз на пациента; он только больше и больше мрачнел, читая выписной эпикриз, вклеенный в карту. Мгновения словно забывались, затормаживали бег и превращались в секунды, минуты томительного ожидания. — Чего же вы, собственно, от меня хотите? — доктор воззрился неприязненным взглядом в глаза Кимбли. — Разрешения ехать на испытания взрывчатки через… — он задумчиво посмотрел на календарь, — три с половиной месяца? После того, как вы чуть не погибли во время взрыва? Вы серьёзно? — Да, разумеется, вполне серьёзно, — вежливо ответил Зольф, сдерживая нарастающее раздражение. Этот тип ему не нянька, а врач — неужели так сложно подписать эту чёртову справку! — Об этом не может быть и речи, — отрезал «Нокс», что-то записывая в карту. Этого ему не хватало! В этом мире, без алхимии и — пока что — без понимания того, куда двигаться дальше, — ещё и без взрывов? На фрустрацию такого толка Кимбли был категорически не согласен! — Но почему? Я уже здоров, — попытался было возразить он. Доктор изучающе уставился колким взглядом на подрывника. Казалось, он думал о чем-то своём. — Вы были на передовой? — голос прозвучал резко. От неожиданного вопроса Кимбли слегка дёрнулся, как от удара. С чего бы врачу задавать такие вопросы? — Нет, я работал в тылу, — покачал он головой. По здешней легенде Зольф Кимблер был ценным кадром, работавшим на благо отечественной науки на ниве пополнения боеприпасов. Только сейчас бывший государственный алхимик, ветеран войны в Ишваре почти кожей чувствовал, что задержи «Нокс» на нём взгляд подольше, и вся его версия распадётся пылью, словно слишком ветхий негодный костюм, обнажив неприглядную правду. — Что ж… Может, вам посетить психолога? — доктор продолжал испытующе смотреть на Кимбли. — Простите, но для чего? Менее всего Зольфу хотелось оказаться под пристрастным допросом здешних мозговедов и мозгоправов. Он не слишком сомневался в том, что пройти подобное испытание ему в конечном итоге удастся, но пока он был недостаточно знаком со здешней средой, чтобы пускаться в столь рискованную авантюру. — На ближайшие полгода даже думать забудьте про полевые испытания вашей взрывчатки. После ваших травм… — врач поправил очки на носу. — Я вообще не понимаю, как после таких травм можно снова захотеть услышать подобные звуки и оказаться рядом. Уже отойдя от кабинета, Кимбли открыл карту, чтобы посмотреть запись. «Рекомендован покой. Доктор Рихард Кунц».* * *
Вернувшись домой, Зольф деликатно постучал в дверь комнаты Леонор. В этот день, сначала одаривший его надеждой, а после разбивший её на мириады мелких острых осколков, подпитывавших и без того разросшееся чувство собственной бесполезности, Кимбли более всего хотелось запереться в кабинете и, под звуки полюбившихся ему Вагнера и Берлиоза, предаться воспоминаниям. Однако он получил выполненный заказ: Зольф поручил найденному по рекомендациям ювелиру найти ещё два таких же камня, как тот, что передала ему в госпитале Ласт, и оправить их в чернёное серебро. Сейчас он сжимал в руках гладкую чёрную коробочку, в которой на чёрном же бархате покоились две серёжки и кулон, камни в которых переливались оттенками самой крови, дарующей жизнь. Но только один из них в другом мире имел бы чудесную и чудовищную власть, только один из них ожил и являл бы собой мощнейший поток тысяч и тысяч жизней, заключенных в его обманчивый холод. Глотать камень Кимбли пока что больше не хотел, но спрятать его стоило. А хочешь что-то спрятать надёжно — прячь на виду. Ласт обрадовалась визиту Зольфа, а он, увидев, как просияли её глаза, когда она провела по камням кончиком изящного пальца, даже ненадолго забыл о беспокоившем его враче и его вердикте. — Какие красивые! — восторженно проговорила она, подарив ему поцелуй. — Ведь один из них — тот самый, так? — Да, — Зольф довольно улыбнулся, продолжая обнимать тонкую талию, прикрытую тонким батистом домашнего платья. — Кулон? — высказала предположение Ласт. — Хотя нет… Это было бы слишком просто. Он немного отстранённо кивнул — толком отвлечься от своего глубокого разочарования у Зольфа не получалось. Впрочем, от проницательного взгляда Леонор его печаль не укрылась. — Что произошло? — спросила она, посадив его на кресло и обнимая сзади. Выслушав его рассказ, она нахмурилась: Ласт имела счастье наблюдать за Багровым алхимиком в Ишваре и понимала, чего ему так не хватало сейчас. А он, в свою очередь, давал ей надежду на возвращение домой, и если он сейчас опустит руки… Люди порой такие хрупкие! Этот, вроде, не такой, но кто же знает, где у него предел? — А освидетельствование может быть только от этого врача? — если понадобится, она сможет уговорить доктора Краузе! — Увы, — вздохнул Зольф. — Кажется, он возненавидел меня с первого взгляда. Даже спросил, не желаю ли я посетить психолога. Ласт, поверхностно знавшая о том, как работают здешние психологи, порадовалась, что Кимбли всего лишь дали совет, а не директиву. — Он бы спросил у тебя, является ли твой пенис твоим идеалом(2), — рассмеялась она, садясь на него сверху и развязывая шейный платок. — Видимо, я тяжело болен душой, если мои понятия об идеале по большей части лежат в несколько отличной от горизонтальной плоскости, мое Совершенство, — с ноткой самолюбования протянул Зольф, охотно перехватывая инициативу. Он знал, что гомункулы стерильны и искренне порадовался тому, что в этом мире этот факт тоже непреложен: это означало, что он мог не заботиться ни о чём и просто наслаждаться тем, что считалось таким греховным и порочным — бесплодное сладострастие, не ведущее к продолжению рода. Ласт же, в свою очередь, убедилась в том, что так просто этого человека до предела не довести. Он был достаточно изобретателен во всём: от поиска решений в сложившихся ситуациях до личного времяпрепровождения. Хотя чего она ждала от того, кто сумел сохранить себя в бушующем потоке стенающих душ философского камня и противостоять Прайду?