***
Где-то в Запретном Лесу Однажды после обеда Лена отправилась в лес в поиске уединенного местечка. Для успешного проведения операции «Белка против Амбридж», гриффиндорка должна была убедиться, что превращение получается у неё стабильно и без непредвиденных конфузов. За лето она хоть и научилась с легкостью трансформироваться при помощи волшебной палочки, только вот… Дома ей всегда удавалось найти такое место, где есть возможность надёжно её спрятать. В огромном замке с поиском тайников могли возникнуть трудности, поэтому блондинка решила освоить превращение без палочки вовсе. Наконец, добравшись до небольшой полянки, окруженной густыми, как борода Хагрида, кустами, Лена внимательно осмотрелась и решила начать свою тренировку. «Как там в книге было? Аааа… Замереть, закрыть глаза и… Отчетливо представить себя в звериной форме! Точно! Поехали...» Открыв глаза после первой попытки, девушка с грустью осознала, что её размер остался прежним, однако что-то было не так… Во-первых, её и без того хороший слух стал настолько острым, что она способна была услышать топот лапок маленького паучка, ползущего по ветхому пеньку неподалёку. Гриффиндорка схватилась за уши и обнаружила, что привычных гладких раковин нет на месте, зато вместо них на макушке появились большие меховые треугольники с торчащими кверху кисточками. «Ну зашибись… Хоть хвост не вырос! Или… Нееет, за что!?» Покрутившись, Лена увидела, что сзади из-под юбки торчит огромный пышный хвост, загнутый вопросительным знаком. В целом, картина была крайне забавная. «Даааа, фестивали косплея по мне плачут!» Девушка нехотя достала из сумки свою палочку, произнесла заклинание отмены и вернулась в свой прежний облик. Но сдаваться после первой неудачи было не в её стиле, поэтому гриффиндорка отбросила все лишние мысли, сосредоточилась на превращении и… Получилось! На этот раз Лена стала белкой на все сто процентов. Схватив сумку своими крошечными лапками, девушка не без труда оттащила её под самый раскидистый куст, для верности прикрыла сверху пожелтевшими листьями, и отправилась гулять по светлой части запретного леса. Все-таки ей нужно было получше освоиться в своей звериной форме, да и ощущения были интересными. Для настоящих белок перепрыгивать с ветки на ветку, цепляясь за кору маленькими коготками, было проще простого, а вот для начинающего анимага… крайне непривычно. Нетрудно догадаться, что во время своей тренировки Лена раз тридцать, если не больше, сорвалась и рухнула в траву. Слава Мерлину, разменяв первый десяток падений, горе-белочка хотя бы научилась приземляться на лапы. Спустя примерно час непрерывных путешествий по деревьям, Лена более-менее приноровилась к возможностям беличьего тела, но осечки все равно случались. Когда девушка поняла, что на неё накатывает усталость, она улеглась на ветви большого величественного дерева, напоминающего что-то среднее между дубом и баобабом, всего на секунду закрыв глаза... А потом вдруг услышала шаги.***
К старому дереву приближался никто иной, как Северус Снейп, в привычном для него апатичном настроении. За весь рабочий день никто из студентов, не считая раздражающей заучки Грейнджер, так не сварил на его уроках ничего приличного. Самое обидное – причина большинства испорченных зелий заключалась в банальной невнимательности. Несмотря на свою жесткость... и вопреки общему мнению, профессор готов был простить ученикам небольшие погрешности в технике, однако всегда презирал безалаберность и лень. Наверно, безответственное отношение к предмету может вывести из себя любого учителя, искренне влюбленного в свой предмет. И Снейп был именно таким. Может, он и не слишком любил преподавать Зельеварение школьникам, но совершенно точно питал страсть к экспериментам и разработке новых рецептов. Закрываться в своей лаборатории и творить – вот что доставляло ему настоящее удовольствие. И сейчас, в начале учебного года, он был напрочь лишен этой радости. Уроки, проверка домашних заданий, обязанности декана, да ещё и «приятный бонус» в виде секретной работы на двух могущественных волшебников… А на любимое дело ни времени, ни сил. В этот солнечный день он наконец смог выкроить пару часов на подробное изучение одного древнего рецепта, с которым он хотел поработать. Это было зелье Мопсуса, дающее выпившему провидческие способности, а также возможность двигать предметы силой мысли – телекинез. Северус считал, что этот напиток может быть невероятно полезен в военное время. К примеру, для того, чтобы обезоруженный волшебник не оказался абсолютно беспомощным в бою. Рецепт был составлен очень детально, только вот один из важнейших ингредиентов уже несколько веков не могли найти на Земле. Мировые эксперты в области зелий предполагали, что растение и вовсе вымерло… Тем не менее, его свойства были расписаны во всех подробностях, и Снейпу нужно было внимательно изучить их, чтобы найти подходящую замену. Мужчина уселся на траву, облокотившись спиной о широкий ствол старого дерева, развернул старинный свиток и принялся за работу. Дойдя до описания недостающего компонента, зельевар перечитал текст несколько раз и начал рассуждать: «Хммм, на что это может быть похоже… Может, корень аконита? Или что-то животного происхождения… Хвост хамелеона? Нет, определённо не оно. Это должно быть что-то, имеющее признаки и растений, и животных...» В этот миг сверху послышались странные скребущие звуки, а затем прямо на ветхий свиток грохнулась неуклюжая рыжая белка. Она не была похожа на белок, которых Снейп видел в окрестностях замка до этого: от «собратьев» нарушительницу покоя отличал белый мех на брюшке и весьма внушительный размер хвоста. В ходе «аварии» пергамент практически не пострадал, разве что слегка надорвался по краям, но зельевар был взбешен: – Проклятье! Глупое животное, я же делом занимаюсь! Расстроенная белочка, а точнее та, кто скрывался в её обличии, сию же секунду спрыгнула на землю и поскакала прочь. Ведь когда она, лежа на ветке, все-таки решилась подползти поближе к любимому профессору, она совсем не предполагала, что и в этот раз сорвётся, рухнув прямо на важный документ в руках мужчины. И хотя его ругательства ранили беличье сердечко, Лена понимала, что действительно помешала ему. «Накосячила – надо извиниться. Принесу ему что-нибудь вкусненькое! Где-то я тут ягоды видела...»***
Через несколько минут хвостатая беспредельщица уже неслась обратно к злополучному дереву с веточкой земляники в зубах. Правда, когда она снова подобралась к Снейпу и ткнула его в бок маленькой лапкой, виновато протягивая угощение, тот лишь отмахнулся, раздраженно закатив глаза. Видимо, профессору было совсем не до её ягодных извинений, или же он просто не любил землянику. Белка немного сникла, но не сдалась. Теперь она решила угостить профессора тем, в чем разбиралась лучше всего… Но с орешками, увы, тоже не прокатило. Даже когда пушистая гриффиндорка с третьей попытки расколола скорлупу лесного ореха, Северус просто сделал вид, что не замечает её стараний. Хотя орешек позже все-таки съел. Тогда Лена решила пустить в ход тяжелую артиллерию. Любил ли зельевар грибы, она толком не знала, но это был единственный лесной трофей, который теоретически мог прийтись ему по душе. В конце концов, благородные грибы вроде боровиков или подосиновиков входили в состав некоторых зелий, а, значит, могли заинтересовать мужчину хотя бы с научной точки зрения. Чтобы найти крупный и не червивый белый гриб, девушке потребовалась минут двадцать. Нет, красавцев с крепкими ножками в Запретном Лесу было много, но большинство из них уже доедали слизни, которых мисс Мамро до смерти боялась. А для маленькой белочки рогатые моллюски и вовсе казались монстрами из фильма ужасов. Особенно жутко было, когда Лена начала выкручивать из грибницы чистенький, как ей казалось, грибочек, и вдруг из-под шляпки выглянуло длинное чёрное склизкое... чудище. Пережив самый большой стресс за последние несколько лет, она все-таки нашла нетронутый белый и гордо понесла его возлюбленному.***
Северус, явно удовлетворенный тем, что рыжее пушистое недоразумение наконец оставило его в покое, спустя какое-то время, вновь услышал подозрительное шуршание рядом с собой… «Мерлин, снова эта белка… Что она ещё притащила?» Не поднимая головы, брюнет исподлобья оглядел лужайку и увидел, как миниатюрный зверек изо всех сил волочит за собой огромный белый гриб. И тут мастера зелий будто прошибло током. «Это же… То, что мне нужно! Конечно, это грибы сочетают в себе растительные и животные свойства! Вот и замена древнему ингредиенту. И к этому открытию меня привел грызун. Как нелепо…» Отряхнув беличью добычу от земли, брюнет убрал гриб в карман чёрной мантии, а затем сделал то, чего сам от себя не ожидал – осторожно погладил сообразительного зверька по рыжей спинке. Воодушевленная Лена подпрыгнула на месте, а затем ловко забралась на профессорское плечо и уткнулась мордочкой в его гладкую щёку. И плевать на то, что за этот день она устала, как сто марафонцев… Всё равно даже на то, что ужасные гигантские слизни теперь будут являться ей в кошмарах минимум неделю. Сегодня она была по-настоящему счастлива.***
В конце сентября, как и обещалось, стартовал отбор на Чемпионат Мира по Зельям. Разумеется, у профессора Снейпа уже были догадки касательно того, кто должен отправиться на эти соревнования и кто из студентов способен не провалить все этапы. Из собственных подопечных он выделял Дафну Гринграсс и Драко Малфоя. Девушка всегда была трудолюбивой и внимательной, а его белобрысому крестнику просто-напросто повезло родиться с исключительными способностями к Зельеварению. У студентов Рейвенкло никогда не было проблем с успеваемостью, но нестандартным мышлением, которое так необходимо настоящему зельевару, обладала, по мнению Северуса, только Луна Лавгуд. Но у той восприятие ВСЕГО окружающего мира было нестандартным и, о Мерлин, как же раздражала её вечная рассеянность! Зато с хаффлпаффцами все было предельно ясно: среди них затесалась кудрявая шатенка Моника Перри, возглавлявшая студенческий «Клуб Зельеварения». А вот Гриффиндор… К своему удивлению, профессор возлагал надежды на Головную-Боль-Которая-Поёт, Лену Мамро. Несмотря на все противоречия, он не мог не заметить ее успехов на уроках. К тому же, на соревнованиях прошлых лет студенты Колдовстворца часто занимали первые места и возглавляли турнирные таблицы. Вполне возможно, что русской артистке были известны какие-то приёмы… Что ж, предположения есть предположения, но Северус отлично понимал, что все решит именно отбор. В конце концов, иногда фавориты разочаровывают, а аутсайдеры, напротив, раскрываются с неожиданной стороны. Это ему и предстояло проверить. Субботним утром профессор Снейп собрал всех желающих… и всех слизеринцев начиная с четвёртого курса в своём мрачном, но просторном кабинете в Подземельях. Встав из-за письменного стола, он равнодушно оглядел потенциальных жертв. В смысле, участников. Студенты змеиного факультета, чувствуя превосходство над остальными благодаря дополнительным занятиям и, по большей части, безразличию ко всему, вели себя спокойно и расслабленно. Все, кроме Киры Вайс, которая почти прожигала взглядом обильно сдобренную лаком макушку знакомого итальянца, сидящего спереди, что неожиданно изъявил желание принять участие в первом туре. Глянув на него, Северус скорчил недовольную гримасу. К сожалению, до него тоже доползли те мерзкие слухи о том, как две «влюбленные» русские были хладнокровно отвергнуты Эдуардо Витальяно. «Прискорбно, я думал, что россиянки умнее… Самодовольный прилизанный итальяшка. В высокомерии ничем не уступает сыну Люциуса, но Драко, по крайней мере, не обделен мозгами, а этот лишь красуется. Если бы не школьная форма, я бы спутал его с петухом и порезал на ингредиенты. Ума не приложу, что Мамро в нем нашла… Вроде умная девушка. Да и Вайс, дочь гения, тоже мне… Мда.» Помимо пижона-барабанщика, из Рейвенкло на «кастинг зельеваров» пришли Чжоу Чанг, Луна Лавгуд и ещё парочка второкурсников. Последним не светила даже дорога во второй тур, но их жажда знаний была весьма похвальна. Из Хаффлпаффа на участие в отборе отважилась, как и ожидалось, фанатка Зельеварения Моника Перри, три её товарища, а также староста факультета Эрни Макмиллан. Самым малочисленным оказался состав претендентов от Гриффиндора: на первый тур отбора явились только Гермиона Грейнджер и Елена Мамро. Обе студентки могли похвастать прекрасными оценками по предмету, однако бедную Гермиону профессор с первого курса считал наглой выскочкой, а посему в глубине души надеялся, что в финале останется Лена. А она-то как надеялась… – Полагаю, вы ещё не до конца осознаете, насколько серьезным будет состязание. Тех, кто рассчитывает оказаться в сборной без особых усилий, а затем погрузиться в блаженное безделье на берегу океана, я прошу немедленно встать и покинуть мой кабинет… Все присутствующие остались на своих местах, покорно опустив глаза в пол. Только светловолосая гриффиндорка продолжала смотреть в лицо учителю своим теплым мечтательным взглядом. Северус вдруг понял, что начинает привыкать к хорошему отношению со стороны студентки. Ему это даже почти нравилось. Но нельзя отвлекаться на посторонние мысли, когда впереди дело чрезвычайной важности. – Весьма удивлён, что никто из вас не сбежал. Что ж, в таком случае, я расскажу вам вкратце, каким образом я буду оценивать ваши скудные умения. Отбор будет проходить в четыре тура: бытовые зелья, медицинские зелья, противоядия и зелья высшей категории. На каждом из этапов вам предстоит по памяти написать рецепт заданного мной зелья, а затем самостоятельно приготовить его. Пользоваться учебниками и конспектами запрещено. На Чемпионате Мира не будет ни секунды для того, чтобы сверяться с записями. Все нюансы должны быть в голове, а движения необходимо довести до автоматизма. Тот, кто провалит задание, не допускается до участия в последующих турах... – Профессор, что же будет на первом этапе? – прервал Снейпа уверенный высокий голос. Обернувшись, мужчина в чёрном увидел привычную и изрядно поднадоевшую картину: Гермиона Грейнджер изо всех сил тянула руку, чуть ли не подскакивая с места. Закатив глаза, Северус холодным тоном процедил: – Терпение, мисс Грейнджер, является одним из важнейших качеств зельевара. Вы, как я вижу, им не обладаете, поэтому ваши шансы отправиться на чемпионат так же ничтожны, как и ваше чувство такта. Минус 10 очков Гриффиндору за то, что вы посмели перебить преподавателя. «Только бы Мамро не провалилась… Не дай Мерлин везти в Испанию эту зазнайку. » Гермиона резко отвернулась и обиженно скрестила руки на груди. Подчёркнуто довольный собой профессор продолжил свою речь: – Итак, ваше задание для первого тура – Гербицид, зелье для уничтожения сорняковых растений. На письменную часть у вас есть десять минут. Приступайте. Темный кабинет заполнили звуки скрежета перьев по пергаменту, а с дальней парты вверх потянулась еще одна неуверенная рука. – Профессор, можно мне пересесть поближе… пожалуйста? Какой-то второкурсник из Рейвенкло устремил испуганный, но полный надежды взгляд на зельевара, мечтая сменить место как можно скорее. И его можно было понять. Волею случая мелкий рыжеволосый парнишка умудрился сесть прямо между двух слизеринцев, один из которых был нахальным мажором и известным в школе задирой, а второй оказалась дочка чокнутого тёмного волшебника. Эти двое то и дело переглядывались друг с другом и бедняге казалось, что каждый раз над его лопоухой макушкой сверкают молнии. Находясь словно меж двух огней, юный конкурсант никак не мог сосредоточиться на мелкой кропотливой работе, перо выскальзывало из пальцев, а уж рецепт и вовсе в голову не шёл. Поэтому ему оставалось лишь отчаянно уповать на то, что Ужас Подземелий сегодня проснулся с подходящей ноги. Но тот лишь строго посмотрел на самого младшего участника отборочного тура и пожал плечами: – Не имею понятия, чем вам не угодило прежнее место, но, как видите, свободных парт не осталось. Если, конечно кто-нибудь не согласится с вами поменяться. – Синьор, разрешите мне! С первых парт внезапно громко раздался голос с чопорным итальянским акцентом. Снейп развернулся на пятках и тяжёлым шагом пошёл вдоль рядов с учащимися, глядя прямо в лицо новенького студента с нескрываемым раздражением. – О, мистер Витальяно. Да будет вам известно, что в нашей школе к мужчине-преподавателю принято обращаться не иначе, как «Профессор» или «Сэр». Переходить на сомнительное наречие, как и нахально выкрикивать что-либо с места, абсолютно недопустимо. Минус десять очков Рейвенкло за нарушение субординации. А теперь можете поменяться с мистером Лурье, чтобы перестать тратить моё время. «Сева, ты лучший!» – подумала Лена. А вот ее подруге было точно не до этого… Итальянец скорчил высокомерную гримасу, моментально встал из-за рабочего места и молча поплелся назад, протискиваясь за свободную парту, на которой уже находилась горелка с котлом. К заднему ряду моментально прилипло с десяток любопытных взглядов, ведь брюнет уселся прямо между Драко Малфоем и Кирой Вайс, а теперь гаденько улыбался. Но, к всеобщему разочарованию, что один, что другая продолжали заниматься рецептами, уткнувшись в свои пергаменты и казалось, совершенно игнорировали присутствие третьего лишнего. Не прошло и пары минут, как настырный Эдуардо толкнул локтем блондина, из-за чего тот поставил на своем листе жирную кляксу и чуть не заскрипел зубами от злости. Несомненно, до слизеринца тоже добрались все сплетни об отвергнутых русских певицах, причем он узнал одним из первых. За завтраком счастливая Панси Паркинсон на весь стол трезвонила о том, как «выскочку и страшилу» Вайс с ее подружкой-грязнокровкой отшил какой-то красавчик с шестого курса. Затем имя «красавчика» тоже всплыло, а он сам гордо расхаживал по коридорам школы, не без удовольствия рассказывая всем интересующимся о произошедшем: «О, мамма мия, эта дочь Пожирателя угрожала мне пытками, если я не соглашусь пойти с ней в Хогсмид. Но я, как настоящий мачо, был непреклонен. А эта синьорина Мамро вообще без стыда, пыталась соблазнить меня прямо на сцене актового зала…» После таких-то историй, любопытные особы громко ахали и, по принципу испорченного телефона, ценная информация передавалась дальше, из уст в уста, обрастая все новыми подробностями. Сказать, что Драко бесился от одного вида напыщенного итальяшки – ничего не сказать, особенно после финальной версии данного пересказа. В ней говорилось, что его однокурсница умоляла Эдуардо Витальяно жениться на ней, обещая подарить все состояние своей семьи, а затем и вовсе пытала несчастного круциатусом на заднем дворе школы. За первым толчком последовал ещё один, прямо в плечо, и уже куда более настойчивый: – Чао, белобрысый. Дай списать, будь другом! Малфой-младший нехотя повернулся вправо и одарил назойливого барабанщика испепеляющим взглядом. Да так, что его завиток на голове рисковал вспыхнуть не хуже, чем фитиль на петарде из бродячего магазина Фреда и Джорджа. Но тот, видимо, ещё не понял, с кем связался, и без лишних слов настойчиво придвинулся к слизеринцу, сканируя глазами уже записанный на пергаменте рецепт Гербицида. – Мерзкий пожиратель спагетти, ещё раз ты меня тронешь – все съеденные макароны полезут у тебя из ушей. Блондин рывком переложил свой лист на самый край, затем развернулся к охамевшему шестикурснику затылком и принялся рыться в выдвижных ящиках рабочего стола, в поисках нужных ингредиентов. Витальяно фыркнул и лишь покачал головой, переходя на шёпот: – Хм… Мамма мия, тебе что, жалко? Неужто не учили, что старших надо уважать? – неожиданно, он широко улыбнулся и заговорил уже чуть громче, театрально взмахивая рукой с зажатым пером, – Ах, какой нахальный малый! Не удивительно, что твоя подружка без ума от меня. – Чего?? Хитрому итальянцу ещё из Вероны посчастливилось прочесть некоторые издания магической Британии о событиях на Святочном Балу, поэтому он наверняка знал, куда бить. Да и слухов о двух детишках Пожирателей с начала учебного года ходило достаточно, хоть все источники и предпочитали оставаться инкогнито, мало ли. И сейчас ему, Эдуардо Витальяно, подвернулась великолепная возможность приструнить одну из самых важных шишек этой Школы. «Мамма мия, какой позор!» Морально приготовившись к прилюдной потасовке прямо посреди отбора на чемпионат, он ожидал чего угодно, только не того, что сам Драко Малфой, вдруг, проглотит свою пресловутую гордость и молча протянет ему заполненный пергамент. Лицо напыщенного брюнета вмиг расплылось в победной улыбке. Он схватил лист с идеально расписанным рецептом, но не успел скопировать себе и двух строк, как блондин с важным видом поднял руку и обратился к преподавателю, привлекая внимание аудитории: – Профессор Снейп! Тут Витальяно списывает! «Вот же скользкий гад!» Расфуфыренный итальяшка тут же попытался незаметно сбросить на пол чужой лист, что было совершенно бестолковой идеей… – Вы, верно, настолько глупы, что думаете так легко выкрутиться? Напрасно… Сквозь ряды с конкурсантами к нему широким шагом приближался Ужас Подземелий, который просто терпеть не мог учеников, что пытаются присвоить себе чужие заслуги, ещё со школьной скамьи. И то, что Северуса Снейпа не стоит злить, а лучше вообще ему не попадаться, стало второй вещью, о которой самодовольный Эдуардо напрочь забыл. – Нахальный болван. Думали, что сможете списать на моем предмете? Неслыханная наглость. А ну, давайте это сюда! Снейп с легкостью конфисковал у застывшего в страхе новенького злополучный пергамент, и в ту же секунду его лицо то ли побагровело, то ли позеленело от злости. Зельевар крепко схватил нерадивого студента за шиворот мантии, заставив школьников окончательно отвлечься от своих котлов и весело улюлюкать. – КАК ЭТО ПОНИМАТЬ? Он тряс итальянца за шкирку, как сливовое дерево во время урожая, тыча ему под нос белый лист, на котором не говорилось ни единого слова о зельях. Вместо заданного рецепта Гербицида на обратной стороне был изображен сам профессор с котлом на голове и корявой чернильной подписью «вонючка» прямо под этим «шедевром». Немного усмирив свой гнев, Снейп резко обернулся на Малфоя-младшего, что полностью разделял всеобщую радость от расправы над барабанщиком. – Мистер Малфой! По вашему, ЭТО называется «списыванием»? Тогда, потрудитесь объяснить, что именно он у вас списывал? Я вообще не вижу на парте вашей работы! На что тот пожал плечами, мгновенно приняв вид святой невинности, и возмущенно покосился на своего горе-соседа: – Я не знаю сэр. Когда я отвлекся на поиск ингредиентов, этот… идиот сумел стащить мой лист. Но я уверяю, что в этот момент он был совершенно пуст. Просто меня возмутил тот факт, что кто-то хочет пробиться в сборную по Зельеварению не собственным умом, а затем опозорить вас и запятнать репутацию школы! На такую пламенную речь Снейп лишь скептично повел бровью: – Допустим. Тогда как вы собирались приступить к приготовлению зелья, если не написали рецепт? – Дело в том, что я тщательно готовился последнюю неделю и запомнил все компоненты и алгоритм действий наизусть, крестный! Последнее слово он нарочито выделил и уже с вызовом уставился на Эдуардо, попавшегося на такой простой трюк. Кому-то теперь явно было несдобровать. Мрачный профессор одобрительно кивнул и жестом указал Драко, что он может продолжить свою работу. – Что ж, я вас услышал. Десять очков Слизерину за проявленную бдительность. А вы… Взгляд тёмных обсидиановых глаз вперился точно в лакированную макушку, что от накала страстей печально обвисла завитком на бок. – Убирайтесь немедленно! Как только Эдуардо Витальяно с позором покинул аудиторию, сидящие теперь через одно пустующее место слизеринцы отбили друг другу «пять». И Кира Вайс, которая все это время вела себя как можно тише, спрятала палочку обратно в карман мантии и, наконец, вздохнула с облегчением. «Чернильные чары и правда очень полезная штука! Спасибо, Ангелина.»***
Библиотека Хогвартса, полночь Уже наученная прошлогодними вылазками в Выручай-Комнату, Кира Вайс без труда и, главное, излишних нервов пробралась в школьную библиотеку после отбоя. Ей уже давно хотелось разобраться в причинах стихийных проявлений темной силы и желательно понять, как можно это контролировать, но из-за подготовки к дурацкому чемпионату у неё не оставалось ни сил, ни времени. Только сегодня днём девушка наконец-то отделалась от этого «балласта» и с полным ощущением свободы прошла мимо кабинета Зельеварения. Нарочно запоров конкурсное зелье, слизеринка со свистом пролетела мимо второго тура на радость большинству однокурсников и теперь, не устав до полусмерти, могла покопаться в своей проблеме. – LUMOS! На кончике палочки появилось яркое голубое свечение, и девушка отправилась искать То-Не-Знаю-Что в длинных рядах с книжными шкафами. Но, пробежав глазами с десяток различных учебников и пособий по «Истории магии», она с грустью обнаружила, что ничего похожего с волшебниками разных эпох, начиная с древности, не случалось. Да даже если случалось, то написать об этом никто не удосужился, или же их воспоминания хранились в запретной секции, а попасть туда было уже авантюрой совсем другого полёта. В зале для старших курсов нашлось только несколько заметок об обскурах, которые научились управлять бушующей внутри тёмной энергией, став полноценными членами общества, и ещё несколько научных статей о Вейлах и их природном магнетизме с пометкой 18+. Но, к сожалению, ни единого слова о том, как именно обскурам удалось обуздать силу. А вейловский гипноз и заговоры на влечение и вовсе не представляли никакой ценности. Правда, фамилия ученого, исследовавшего все эти щекотливые вопросы, все же была указана. И показалась уж очень знакомой… «Криштоф Фрейд, серьезно? Судя по годам жизни, он вполне мог быть младшим братом того самого Зигмунда Фрейда… Брат-волшебник, заботливо скрытый от мира магглов. Хм, тут сказано, что он автор пособия «Вейлы и искусство вожделения». Бррр, ну и дрянь. Больше похоже на любовный роман, который пришёлся бы по вкусу даме бальзаковского возраста, вроде профессора Трелони, чем на научную работу.» Если выбирать из двух зол, обскуры казались уже неплохой и, главное, единственной зацепкой. Теперь дочери темного мага нужно было отыскать какие-то подходящие труды немецкого ученого, что оказалось тем ещё испытанием. Десятки высоченных стеллажей с книгами и ни малейшего намека на то, к какой категории относится исследование… А блуждать по библиотеке всю ночь было бестолковейшей из идей, обреченной на провал изначально. Дезиллюминационные чары – далеко не гарантия того, что за столько времени ее не обнаружит кто-нибудь сообразительнее сонного сквиба, к примеру, дотошный профессор Снейп, или, что ещё хуже, «дементор в розовом». Раз Амбридж теперь инспектор, то расслабляться и свободно бродить ночью по школе, как в прошлом году, категорически нельзя. Выругавшись про себя и прикинув, что к чему, Кира тихими шагами направилась ко второму по счету стеллажу с пометкой «Магическая психология и основы самопознания», сворачивая за угол из отдела, предназначенного для выпускников и подготовке к ЖАБА. Внезапно в правом крыле библиотеки послышались чьи-то шаги, уверенно приближающиеся к ней со стороны центрального входа, разнося громкое эхо от стука каблуков по деревянному паркету. Слизеринка так и замерла в одной позе, прислонившись спиной к тыльной стороне книжного шкафа, образующей узкий коридор в другой отдел, стараясь не проронить ни звука. Однако шаги становились все отчетливее, и уже через пару секунд «кто-то» остановился прямо в центре читального зала. Теперь друг от друга их отделяли лишь несколько полок, набитых учебниками, и жалкая пара метров. Девушка едва проглотила вязкий комок в горле и нервно закусила нижнюю губу. В библиотеке снова повисла гробовая тишина, которую предательски нарушало лишь ее собственное сердце, гулкими ударами отсчитывая секунды до чего-то неизбежного, словно часовой механизм. 3.2.1… – Эй, Вайс, я знаю что ты где-то здесь. Выходи. – Чего?? Кира осторожно выбралась из своего укрытия, очутившись снова в просторном зале для чтения, что теперь был весь залит приглушенным голубым сиянием люмоса. В самом центре у столиков стоял Драко Малфой с поднятой кверху волшебной палочкой. Заметив порядком удивленную девушку, он громко цыкнул и поежился от холода, недобро сверкая серыми глазами, в которых отражался свет заклинания. По пути его длинная челка растрепалась, верхние пуговицы на черной пижамной рубашке были расстегнуты, а босыми ногами горе-преследователь умудрился влезть в лакированные ботинки. Как будто только встал с кровати и спросонья нацепил первое, что попалось под руку. Кира приветственно помахала однокурснику и усмехнулась, подходя ближе, на что блондин повел бровью и скорчил еще более недовольную мину, когда разглядел ее маггловские чёрные джинсы, бирюзовые кеды и свитер такого же оттенка. – Ждешь кого-то? Или твой макаронный мачо решил не явиться? – Ого! Так ты, оказывается, любитель послушать сплетни? Как будто это не я помогла тебе утром избавится от него на отборе перед носом у Снейпа. Вот тебе и «спасибо». Парень с громким скрежетом отодвинул от стола дубовый стул с бархатной отделкой и уселся в него, деловито закидывая ногу на ногу. – Ага. Зато только что за ужином Хэзерс снова распинался перед Панси с Дафной о том, как его друг Витальяно наконец пересмотрел свои взгляды и решил закрутить сразу с двумя русскими, раз уж они так горячо его любят… Поморщившись от противного скрипа деревянных ножек о пол, который эхом разносился по безлюдному помещению, Кира, наплевав на приличия, уселась прямо на столе напротив Малфоя-младшего, с победной усмешкой отмахиваясь от его слов: – Мне плевать, что там кто болтает. Кстати, Драко, ты что, следил за мной? Теперь настала очередь гордого слизеринца быть пойманным с поличным, и недоуменно уставиться на ликующую девушку. Он даже на миг стыдливо потупил взгляд куда-то в сторону, но, как говорится, лучшая защита – это нападение. Взяв себя в руки, Малфой продолжил начатое, но уже более язвительно: – Вообще-то прогулки после отбоя строго запрещены, если ты не в курсе. Я просто собирался тебя вразумить и предотвратить позорное снятие баллов с нашего факультета. Распознав очевидное лицемерие, волшебница лишь засмеялась, несколько раз качнула ногами в воздухе, которые совсем немного не доставали до пола, и утвердительно кивнула головой. – Окей. Так что, сдашь меня Амбридж? Или испугаешься, что самого накажут за нарушение дисциплины? Ты-то, вон, тоже не в своей кровати, хах. Серые глаза недовольно сощурились, и парень резко поднялся на ноги, в порыве злости напирая на однокурсницу. – Так по-твоему я трус? Да, Вайс? Ну здорово… Да пошло оно к дьяволу! Видимо, вспомнив похожую ситуацию на втором курсе с Гарри Поттером и его рыжим дружком, когда его самого постигло наказание за перемещение по школе после отбоя, Драко не на шутку напрягся. Тогда он, будучи совсем ребёнком, попытался заманить в ловушку тупоголовых гриффиндорцев в надежде сдать их в руки преподавателей и от души поглумиться, а вместо этого был отправлен в запретный лес на отработку у Хагрида вместе с ними. Но сейчас… Дело было совсем в другом. Этот хвастливый итальянец слишком распустил свой дрянной язык и прямо таки заслуживал поймать несколько жалящих или фурункулюсов своей надменной мордой. А его грязные фантазии с русскими студентками вообще раздражали не хуже всей семьи Уизли вместе взятой, в их идиотских рождественских свитерах. Как только Панси принималась трещать ему на ухо о том, как одна «мелкая выскочка» увивается за красавчиком из Рейвенкло, бросая тень на свою фамилию, внутри все переворачивалось от ненависти. Сегодня вечером он решительно собирался поговорить с главной героиней этого театра абсурда, но вот на ужин Кира Вайс не явилась, зато по слизеринскому столу уже вовсю бродила новая байка и подозрительные шепотки. «Вы только посмотрите, она не пришла. Зато Эдуардо Витальяно вон он, сидит ест. Наверное он снова ей отказал!» – – Ляпнул кто-то из девчонок с курса помладше, а Малфой от злости громко швырнул свою ложку в миску с тыквенным супом. Не встретившись с Кирой ни разу за целый вечер, он даже принялся писать что-то на двустороннем пергаменте, который любезно и, главное, анонимно презентовал русской певице зимой прошлого года. Время шло,вот уже стрелки часов отсчитали одиннадцать, но и прилично после отбоя чернила все еще оставались на прежнем месте. А это значило, что девушка даже не взглянула в «мессенджер», или же нарочно его игнорирует. «Дементор побери, да чем она там занимается?» Еще около часа блондин проворочался в своей кровати, навесив парочку заглушающих после третьей жалобы от соседей, а сон все никак не шёл. Слишком много вопросов терзало светлую аристократичную голову, а ответов – ноль. В конце августа Волдеморт пришел в Малфой-мэнор и сделал дом его семьи своим укрытием. Наивно восхищаясь Темным Лордом, Драко лишь недоумевал, когда случайно увидел, как гордая, скупая на эмоции Нарцисса Малфой тихо плачет в дальней гостевой комнате втайне от мужа. Судьба распорядилась так, что кто-то был рожден для борьбы со злом, а кто-то ради того, чтобы примкнуть к нему. Малфой-младший оказался как раз в числе последних. С самого детства он был уверен в своём превосходстве над магглами и грязнокровками, внимательно слушая наставления Люциуса. По его словам, мир был чётко разделён на две части, где достойные владели деньгами и силой, а участь слабых была лишь покориться или бесславно умереть. В Томе Реддле, которому, казалось, был так предан его отец, он видел мессию всего магического общества, обладающего достаточным могуществом для того, чтобы «восстановить справедливость». Но вот эта русская девчонка… Мерлин, что она вообще о себе думает? Будучи чистокровной волшебницей, дочерью Пожирателя Смерти с громкой фамилией, собственно, как и сам Драко, миниатюрная Кира абсолютно игнорировала все истины. Причём настолько, что была готова поджарить до углей даже замминистра магии, защищая какую-то полукровку сомнительного происхождения и позорную любительницу магглов. Даже в том году, перед началом летних каникул, когда он сам невзначай высказался в сторону белобрысой из Гриффиндора и чудаковатой художницы, ему показалось, что ещё немного, и он бы отхватил что-то покруче заклятия левитации. «Какой абсурд. Что в ней вообще такого? Подумаешь…» Малфой перекатился в кровати на другой бок и шумно засопел. «Девчонка как девчонка. Мелкая, упрямая, ещё и характер паршивый!» Если так подумать, то в Кире Вайс не было ничего необычного, окромя парочки татуировок. Ростом слизеринка едва доставала ему до плеча, довольно худая, что наверняка было бы видно ребра, но пожалуй, не слишком. Она выглядела скорее тонкой и хрупкой, чем болезненной. Русые волосы чуть ниже подбородка оттеняли большие серые глаза и смазливое лицо, которое обычно принимало хмурый или равнодушный вид. Драко вспомнил те редкие моменты, когда они вместе шутили о чем-то, и когда она смеялась, на бледных щеках появлялись маленькие ямочки. Несмотря на на вредность и поразительное упрямство, дочь тёмного волшебника обладала острым умом и недурным чувством юмора, хоть и довольно мрачным, что делало ее даже по-своему милой. Но в Хогвартсе было много девчонок, и многие из них были достаточно милы и красивы. Вот, к примеру, Дафна Гринграсс, высокая, белокурая и длинноволосая. Волшебница из уважаемой семьи с внушительным приданым и хорошими манерами. Раньше он сам частенько садился на уроках рядом с ней или Панси, чтобы повыпендриваться перед остальными парнями, ведь обе липли к нему как банный лист, нахваливали и жалели по-любому поводу. Когда на первом курсе Малфой-младший получал наказания за свои проделки, Дафна первая всегда помогала ему с рефератами и даже чисткой котлов у Снейпа. А когда на третьем курсе он разозлил гиппогрифа так, что тот клюнул его в руку, Панси Паркинсон вилась вокруг, как настырный домовик, то и дело бегая в больничное крыло к мадам Помфри за мазями и настойками. Даже его родители надеялись, что как только их сын окончит школу, он выберет себе в невесты кого-то из этих двух девушек, и их семьи смогут заключить еще один выгодный магический союз. Только вот Драко уже не тот капризный и глупый ребёнок. За последние два года он заметно возмужал, вытянулся, раздался в плечах и стал похож на молодого симпатичного юношу. Казалось, рука об руку с подростковым возрастом шло и пресловутое половое созревание, но видит Мерлин, даже Гарри Поттер волновал его больше, чем эти чистокровные прилипалы. Теперь обе подруги детства казались ему навязчивыми, а их постоянное поддакивание и влюбленные взгляды только раздражали. Затем в белобрысой голове вновь крупным планом всплыло знакомое лицо с хитрым прищуром серых глаз, и память точь в точь проиграла заученную фразу с легким флером насмешки: «Малфой, ты что, дурак?» Кто-кто, а Кира Вайс никогда особо не стеснялась в выражениях и с легкостью называла дураком сына одного из самых влиятельных волшебников в магической Британии. Но вместо того, что бы хвататься за волшебную палочку, или бежать жаловаться своему отцу, слизеринец недовольно фыркал, дул щеки и придумывал в ответ что-то вроде: «Скажи погромче, тебя не слышно от того, что ты такая мелкая!» А когда, спустя пару-тройку выпадов, перебранка благополучно заканчивалась, они оба искренне улыбались друг другу, пусть даже украдкой и недолго. Именно в такие моменты Драко чувствовал себя на редкость свободно. Совсем не так, как если бы он улыбался Креббу и Гойлу после очередной шутки над рыжими Уизли, или когда Снейп лихо затыкал на уроках грязнокровку Грейнджер. И уж точно не тогда, когда Дафна с Панси что-то щебетали ему с нескрываемым обожанием, стараясь добиться хоть немного внимания. Вообще, если хорошо подумать, то в Кире Вайс все-таки было что-то необычное, и от этого «чего-то» веяло какой-то внутренней свободой и некой дерзостью, которой вполне хватало на то, чтобы пренебрегать правилами и избегать надоевших условностей. И это именно то, что давало обычной русской девушке возможность видеть Драко Малфоя таким какой он есть, без прикрас и извечной маски аристократа. Хотя, все же, то что факт, что он являлся аристократом был неоспорим. Лежа на спине, парень потянулся к прикроватной тумбочке за сложенным вдвое пергаментом, но только лишний раз убедился, что ничего не изменилось: на светло-жёлтом листе все еще виднелись написанные им самим строки. Слизеринец стряхнул со лба сбившуюся чёлку и уверенно встал с кровати. Нырнув босыми ногами в первые попавшиеся ботинки, он наощупь выбрался из спальни мальчиков в полной темноте и спустился в общую гостиную незамеченным. Один раз он уже действовал решительно, повинуясь лишь порыву, и сейчас намеревался это повторить. Хотя, смелости ему и вправду иногда не доставало. От воспоминаний Святочного Бала, а точнее того, что случилось после, моментально появлялось странное волнительное чувство где-то в животе, потели ладони и дышать становилось как будто тяжелее. Все завертелось слишком внезапно, но это точно нельзя было сравнить со случайными поцелуями во время игры в бутылочку с однокурсниками, или даже с его первым «французским поцелуем» со слюнявой и неловкой Панси. На третьем году обучения, когда это произошло, Драко просто пошёл на поводу у праздного подросткового любопытства, а вот темноволосая круглолицая Паркинсон целую неделю не давала ему прохода, видимо надеясь на помолвку. Он тогда еле отвязался, боясь представить, что было бы, дойди это до его отца. Возможно, его и вправду бы обязали обручиться уже в тринадцать… Зато Кира даже вскользь не упоминала ни о том дне, ни о самом поцелуе. Ни разу. Как будто ей было абсолютно безразлично. Своенравная девушка до конца прошедшего года продолжала общаться с ним постольку-поскольку, пока вовсе не перестала. Наплевав на школьные правила, строго запрещающие ученикам находится вне своих спален после отбоя, слизеринец вышел из факультетской гостиной в пустующие Подземелья, выудив из кармана пижамных штанов все тот же лист пергамента и свою палочку. «Так, сперва надо почувствовать энергию...» Драко прикрыл глаза и сконцентрировался на волшебнице, которой были адресованы все его письма, крепко сжимая в руке аккуратно сложенную магическую вещицу. Пусть на первый взгляд она и выглядела просто, но, в целом, оказалась очень занимательной. Хоть каждый из владельцев и имел собственный экземпляр, только вот Кира Вайс знать не знала, что два отдельных свитка на самом деле один, искусно зачарованный. В ноябре прошлого года Малфой-младший приобрёл его во время похода в Хогсмид, в лавке магических принадлежностей «Дервиш и Бенгс». И принцип его работы состоял в том, что сила владельца, с помощью наложенных на бумагу чар, фактически трансгрессировала сообщения с одного пергамента на другой. А перед тем, как подарить его своей однокурснице, парень активировал печать на упаковке, превращая один целый артефакт в две одинаковых копии, что могли передавать информацию друг другу даже на огромном расстоянии, не хуже любых сов. Странно, что отвечая на сообщения «таинственного незнакомца», дочь могущественного волшебника не заметила подвоха и того, что каждый раз она использовала для отправки собственную магию. А, как известно, любая магия в этом мире оставляет незримый отпечаток. Уловив наконец лёгкое ощущение прохлады на кончиках пальцев, блондин плавным движением кисти прочертил палочкой в воздухе знак вопроса и произнёс: – INVENIRE ALIQUIS QUI PEREUNT! Пергамент задрожал, взмыл вверх, замирая в десятке сантиметров над раскрытой ладонью слизеринца, и из выведенных на нем строк одна за другой посыпались алые искры. Сперва они хаотично кружились по тёмному коридору, а затем принялись выстраиваться друг за другом, образуя светящуюся нить, уходящую куда-то в сторону лестниц, к выходу из Подземелий. Драко довольно ухмыльнулся и, гордясь своей работой, последовал по указанному одним из сложнейших поисковых заклинаний пути. Где-то в середине лета он наткнулся на него, занимаясь в семейной библиотеке, и практиковался до самого начала учёбы. Впрочем, отыскать кого-то, ориентируясь лишь на фантом его магической силы, было задачей совсем не из простых. Для начала необходимо было суметь почувствовать энергию другого человека, и эта фраза звучала так же непонятно, как «Загляните за грань разума и покиньте свое тело» на уроках Прорицаний. Тем не менее, со временем у него даже начало получаться. Спустя неделю ежедневных тренировок, парень впервые ощутил исходящее волнами тепло и легкий аромат чайных роз от зачарованного жемчужного гребня, что принадлежал его матери. Затем он стал замечать, что различные предметы, так или иначе, без слов говорят многое о своём владельце. К примеру, если Нарцисса Малфой, вопреки всем убеждениям, оставляла за собой тёплый и приятный на ощупь след, то любимое перо Люциуса обдавало холодом так, что руку вполне могло схватить судорогой. И сейчас, поднимаясь по ступенькам на третий этаж вслед за сияющей алой нитью, которую видел только волшебник использовавший заклинание, Драко тоже почувствовал характер магического импульса: в его голове неожиданно зазвучал шелест волн, а угрюмый коридор старинного замка всего на миг наполнился морской свежестью. Искры заворачивали в сторону библиотеки и все ощущения подсказывали, что обладатель этой силы находится где-то среди стеллажей с книгами. Несмотря на то, что мадам Пинс давно крепко спала в своей комнате, в любую секунду его мог настигнуть Филч или крестный, что время от времени патрулировал школу по ночам. Блондин сильно занервничал. Если до этого ему удивительно везло, то это ещё не гарантия, что и дальше все пойдет так же гладко. Но алый след действительно обрывался у главного входа в большой читальный зал, а значит Кира сейчас точно была там… Одна? Буквально за секунду аристократичную голову наводнили мысли о гадком болтливом итальянце, а бредовое предположение, что «до смерти влюблённая» однокурсница неизвестно чем занимается буквально у него перед носом, уже не казалось абсурдом. Сжав руки в кулаки, Драко Малфой поярче зажег свет на конце палочки и уверенно шагнул внутрь. «Да и плевать, если я попадусь. Наследнику Малфоев все равно ничего не грозит, ведь мой отец легко договорится со Снейпом или пригрозит сквибу, что сделает из миссис Норрис меховой воротник. А вот если Вайс там вместе с этим недоумком Витальяно, то сейчас он у меня ой как запоет…» Но после того, как слизеринец уже несколько раз в собственных мыслях превратил нахального барабанщика, по меньшей мере, в петуха, в библиотеке его не оказалось. На первый взгляд в ней вообще не было ни души. Все книги нетронутыми стояли на полках, стулья с мягкой обивкой были близко придвинуты к столам для чтения, и лишь одна алая искра беспокойно кружила под потолком в разные стороны, выдавая присутствие русской волшебницы. «Может тогда они оба прячутся?» – Эй, Вайс. Я знаю, что ты где-то здесь. Выходи. Последняя капля магии за мгновение растаяла в воздухе, а к блондину наконец подошла удивленная Кира. Одна. Это был второй раз, когда Малфой видел ее не в школьной форме, а в обычной маггловской одежде, что его порядком возмущало. В чистокровных семьях все маггловское заведомо считалось моветоном, безвкусицей и крайней степенью невежества. Приезжая в Мэнор на каникулы, он сам, по обыкновению, носил новинки от лучших дизайнеров магической Британии. Это были то сшитые на заказ мантии, то торжественные фраки для посещения званых обедов и ужинов. На какие-то там джинсы настоящему аристократу даже смотреть не пристало, а уж разгуливать в этом по школе – тем более. Но на его неприкрытое недовольство Кире Вайс было явно наплевать. Она без зазрения совести сидела прямо на столе, болтала ногами и с легкостью отмахивалась от любых претензий, умудряясь при этом ещё и метать шпильки. И попадать в точно цель. С ее слов, все выглядело так, что это не ее застали посреди ночи в библиотеке, а сам блондин просто преследователь и идиот. В какой-то момент Драко слишком громко отшвырнул деревянный стул, намереваясь выяснить отношения. Подойдя вплотную к однокурснице, он крепко схватил ее за руку и перешел на повышенные тона: – Да пошло оно к дьяволу! Сдам тебя, говоришь? Да пожалуйста! Прямо сейчас пойдём вместе хоть к Амбридж, хоть к Снейпу! Плевать, что влетит обоим. Если я трус, то ты расскажешь, что забыла ночью в библиотеке… – КТО ЗДЕСЬ? СТОЯТЬ НА МЕСТЕ! Пока слизеринский котёл отношений гневно бурлил, крики и грохот в опустевшем замке, конечно же, не остались незамеченными. Заслышав голоса нарушителей в библиотеке, по коридору уже несся разъяренный Филч. Звеня цепью на своём фонаре, он шипел проклятья, обещая наказание сродни средневековым пыткам, и теперь взывал к той, кто полностью разделял его нелюбовь к школьникам. На словах попасть в лапы Долорес Амбридж было приятнее, чем на деле… Плюс, это мог быть фатальный удар по репутации. Оба пятикурсника замерли, как статуи, не зная, что им делать, пока брань снаружи не стала еще ближе, и решение не нашлось само собой: – Бежим! Все ещё держась за руки, слизеринцы рванули в тот самый проход между стеллажами, который вел в другую секцию, чудом умудрившись не попасться на глаза сквибу. Завхоз Хогвартса хоть и был большим специалистом различного рода телесных наказаний, но в беге, даже на короткие дистанции, за столько лет явно не преуспел. Ввалившись в большой читальный зал, он запыхался, как целая рота солдат после марш-броска. Однако даже ковыляя на одну ногу,продолжал сновать туда-сюда, обыскивая каждый угол. – Ага! Туда смылись, засранцы! Все-таки обнаружив единственный путь к отступлению, Аргус Филч с небывалым упорством помчался в отдел с литературой для младших курсов, но конечно же, не застал там ни души. И хотя Кире и Драко удалось немного оторваться от преследователя, улизнув из библиотечного крыла через другой выход, бегать по этажам было слишком опасно. Пустынные коридоры с арочными потолками и колоннами обладали прекрасной проводимостью звука и даже размеренный шаг разносился гулким эхом на несколько десятков метров. – Погоди! Затормозив у окна, Малфой достал из кармана волшебную палочку и пару раз небрежно махнул ей куда-то вниз, проговаривая шепотом короткое заклинание. – А вот теперь – бежим! Переглянувшись, школьники изо всех сил помчались в сторону лестниц, стараясь не задерживаться больше не на минуту. И безмерно радуясь тому, что в ночное время, оказывается, мраморные ступени гораздо реже изменяют свое направление. Видимо, они тоже устают за день. Заглушающие чары пришлись как нельзя кстати, и теперь двое подростков, летящие сломя голову в Подземелья с верхних этажей, не издавали ни единого звука, подобно призракам. Спустя ещё несколько пролётов, далёкий звон фонарной цепи и проклятия старого сквиба остались где-то совсем позади. С горем пополам проскочив мимо спальни декана Слизерина, которого, скорее всего, не было на месте, они наконец-то оказались в своей гостиной. Тяжело дыша, нарушители без сил плюхнулись на зеленый диван у горящего камина. Видимо, по дороге они растеряли всю скопленную злобу друг на друга. Малфой почему-то больше не спешил продолжать конфликт, а Кира разом забыла все свои колкие шутки и лишь расслабленно прикрыла глаза, облокотившись головой на подставленное плечо. Блондин как-то легко усмехнулся и последовал её примеру, смыкая веки от навалившейся камнем усталости. Сейчас, когда маска пафосного аристократа сошла на нет, он в коем-то веке говорил, как обычный парень, спокойно и без лишней заносчивости: – Если Снейпу уже сообщили, что кто-то из учащихся не в постелях, то он в любую секунду может зайти и проверить, хах… После ночной пробежки его голос показался мягче и ниже, чем обычно, практически переходя на шёпот. Дочь тёмного волшебника в ответ лишь фыркнула и забавно скривила губы: – Значит, надо вернуться в свои комнаты. Блин, почему тут запрещена трансгрессия? Сделав усилие над собой, она подняла голову и, тяжело вставая с места, покосилась на крутую лестницу, ведущую в спальни для девочек: – Теперь я ещё долго буду ненавидеть ступеньки. – Аналогично. Они оба тихо рассмеялись в один голос, прикрывая рты руками, чтобы не шуметь, но получалось откровенно плохо. – Тогда спокойной ночи… Кира Вайс стояла прямо напротив однокурсника и в очередной раз загадочно улыбалась, поправляя рукой растрепавшиеся волосы. В этот момент между ними повисла какая-то недосказанность, и он снова поймал себя на том странном чувстве, когда сердечный ритм сбивается вовсе не от бега по лестницам. Оставлять все вот так совсем не хотелось, но девушка, махнув рукой на прощание, уже пошла в сторону своей комнаты, задержавшись на миг у камина, рассматривая пляшущие в нем языки пламени. У Драко была всего секунда на то, чтобы окликнуть слизеринку, но он так и не смог придумать, зачем. В голове ощущения были слишком странными, и сходу в них разобраться оказалось непосильной задачей. Поэтому Малфой просто вскочил вслед за Кирой, настигая ее у стены с большим гобеленом, и, поддавшись бурлящему в крови адреналину, склонился к ее лицу, утягивая в поцелуй. Дрожащие губы всего на пару секунд прикоснулись к мягким и прохладным, слишком по-детски, просто улавливая дыхание и так же неуверенно отстраняясь. Блондин смущенно потупил взгляд в сторону и даже зажмурился, ожидая заслуженного удара в нос, но вместо этого почувствовал, как такие же прохладные руки хватают его за ворот ночной рубашки, вновь притягивая ближе. Получив негласное разрешение, он рывком прижал девушку к себе, возобновляя поцелуй, сразу делая его глубже и развязнее. Язык, который иногда бывал уж слишком острым, сейчас послушно отвечал на каждое касание, двигаясь с ним в едином ритме и заставляя слизеринца потеряться во времени. Кира просто закрыла глаза, и плавно скользнула ладонями на его острые скулы, пробежавшись кончиками пальцев по мягким щекам. Пропустив рваный выдох от приятных поглаживаний, тот запустил одну руку в копну светло-русых волос, что оказались гладкими и легкими на ощупь, источая едва уловимый запах мятного шампуня. И если бы не тяжелые шаги, доносящиеся из коридора, они бы вряд ли захотели остановиться. А когда к топоту ботинок о мраморный пол добавился противный голос Аргуса Филча, приправленный монотонным брюзжанием Ужаса Подземелий, которого завхоз побеспокоил среди ночи, оставаться в гостиной нельзя было ни секунды. Увлекшись друг другом, слизеринцы по счастливой случайности напрочь забыли воспользоваться заклинанием отмены и снять заглушающие чары. Как по команде, каждый из них рванул с свою сторону, в очередной раз за сегодня взбираясь наверх по ненавистным ступенькам. И если Драко уже был в пижаме, то Кире пришлось ещё по пути в свою спальню стягивать кеды и бирюзовый свитер,чувствуя себя практически пожарником, которому надо переодеться, пока догорает спичка. Как известно, в гневе Северус Снейп не отличался большим чувством такта, и сейчас он, злой как грозовая туча, без лишних предупреждений заходил в комнаты студентов своего факультета, внимательно оглядывая спящих. Но абсолютно все ученики были на своих местах и, не считая пары разбросанных носков у коек Крэбба и Гойла, дисциплина была в полном порядке. Раздраженно цыкнув, он спустился обратно в гостиную, где его уже ждал надоедливый сквиб, что имел наглость выдернуть зельевара из собственного кабинета и отвлечь его от разработки нового рецепта. – Да будет вам известно, мистер Филч, что на этом факультете соблюдение правил считается одним из приоритетных качеств на пути к своей цели. И среди моих студентов нет того идиота, который стал бы разгуливать по коридорам в неположенное время. Советую сразу идти по направлению к Гриффиндорской башне, если вы ищете глупца, которому придёт в голову идея вломиться в библиотеку среди ночи. Всего хорошего.***
Зал с роялем, 18.25 следующего дня Уже примерно полчаса Эдуардо Витальяно пребывал в ярости, нарезая круги по залу, словно черный смерч. И все потому, что две русские девчонки либо решили проигнорировать все его многочисленные письма и не явиться вовсе, либо чудовищно опаздывали. Он то и дело вертел в руках свои любимые именные палочки, посматривая на входную дверь, и обдумывал, как лично отыщет обеих певичек и заставит их ответить за каждую потраченную минуту его драгоценного времени. «Мамма мия, эти глупые женщины даже не способны просто явиться вовремя! Ну ничего, я еще научу их послушанию...» А пока итальянец в красках представлял, как он будет это делать, в опустевшем коридоре послышалось эхо шагов и приближающийся девчачий смех, заставивший его нахмуриться пуще прежнего. Наконец дверь в зал распахнулась, и на пороге показались Кира и Лена, что сегодня были на редкость радостны и безмятежно болтали друг с дружкой, не обращая внимания на кипящего от злости барабанщика. – Как это понимать? Витальяно скрестил руки на груди и встал прямо в проходе между зрительских кресел, преграждая подругам путь к сцене. – Это совершенно недопустимо! Я итак был о вас не лучшего мнения, синьорины, но это выходит за все рамки приличия! Подруги остановились в нескольких метрах от самого Витальяно, и тут начало твориться что-то невообразимое. Сначала к итальянцу обратилась гриффиндорка. Захлопав каре-зелёными глазами, она залепетала на пару тонов выше своего обычного голоса, нелепо накручивая на палец светлую прядь: – Ой, правда? Кажется, мы совсем забыли, что значат эти дурацкие стрелочки на часах в Большом Зале, вот и пришли чуть-чуть позже. Ты ведь на нас не обижаешься? От такого поворота событий «воспитатель» немного оторопел и отшатнулся назад, беззвучно шлепая губами, словно рыба. – Лена, чему же ещё наш «господин» мог бы нас обучить, даже не представляю! Подключилась к блондинке Девушка-С-Каре, выливая с каждым словом столько яда, сколько вообще было возможно. Итальянец сперва хоть и замешкался, но быстро вернул самообладание и скорчил надменную физиономию. – В какой раз убеждаюсь, что женское чувство юмора ужасно. Слава Мерлину, в музыке вы не так бездарны. Саркастичная ухмылка на лице Киры нервно дернулась, но девушка лишь отмахнулась от обидных слов, предвкушая предстоящее веселье. – Да ладно тебе, Витальяно, не кипятись! Там эльфы такие круассаны на полдник испекли, просто пальчики оближешь! – восторженно отозвалась Лена, тем самым продолжая подливать масло в огонь. – Синьорина Елена! Прошу, не разочаровывай меня ещё больше! Каждая уважающая себя девушка обязана следить за фигурой, чтобы оставаться привлекательной для противоположного пола… То есть, для публики, конечно, – заискивающе произнёс барабанщик, без зазрения совести ущипнув блондинку за самую выдающуюся часть тела. «Ах ты паршивец! Я тебе не кусок мяса!» Пока гриффиндорка всеми силами боролась с желанием уронить на голову Эдуардо Витальяно… рояль, Кира возобновила «мягкую» атаку, обходя нахала сбоку: – Знаешь, Эдуардо, мы и правда погорячились. Может быть, чашечка кофе поможет нам загладить вину..? – предложила слизеринка с такой приторно-ласковой улыбкой, словно пародировала свою подругу в присутствии профессора Зельеварения. Разумеется, о том, что итальянец обожает терпкий бодрящий напиток, они заранее разузнали у Чжоу Чанг, которая тоже подустала от душных подкатов Витальяно. Вечерами его частенько можно было увидеть в гостиной Рейвенкло с чашкой латте или капучино. Эта, казалось бы, несущественная деталь стала для русских девушек ключом к плану мести. А ничего не подозревающий барабанщик, как и ожидалось, не смог отказаться от кофейных «извинений», довольно приобнимая миниатюрную слизеринку за талию: – Вот это другое дело. Когда ты ведёшь себя послушно, Кира, тебя так и хочется похвалить… Один капучино без сахара, пожалуйста! «Ооо, ты не представляешь, на что нарываешься, Чиполлино!»***
Через пять минут на кухне Хогвартса – Мисс Кира Вайс, мисс Елена Мамро, Винки сделала то, что вы просили. Винки любит варить кофе, особенно если такие милые девочки просят об этом! Худенькая домовуха с жалобными глазами, одетая в простую бежевую тунику, медленно топала навстречу подругам, держа поднос с большой кружкой капучино. Заметив, что уставшая эльфийка вот-вот споткнётся, Кира одним махом выхватила из её рук тяжелую ношу и поставила на стол. – Спасибо, Винки! – сказала Лена, протягивая домовухе горсть монет, – Купи уже туфельки к своему платью! Когда счастливая ушастая голова скрылась в кухонных коридорчиках, Кира достала из сумки флакон с зельем «Джендер Бендер» и радостно вылила почти все содержимое в кофе с плотной пенистой шапкой. – Но Фред и Джордж говорили, что достаточно одной капли… – Нет, Лен… Россия – щедрая душа. Итальяшке мало не покажется!***
Вскоре Кира и Лена вернулись в Малый Зал, где их встретил уже лояльно настроенный Эдуардо Витальяно. Вновь натыкаясь на его сальный взгляд, гриффиндорка поспешила протянуть барабанщику обещанный капучино. Парень вальяжно поднес чашку к губам и попробовал нежнейшую пенку. – Я уже думал, что не дождусь своего кофе. Наша первая общая репетиция начинает мне нравиться… «Гдеее спааа-сиибо?!» – мысленно пропела Лена на мотив нашумевшей в её маггловском прошлом песни Despacito. – Я что-то не могу понять, откуда у капучино такой солоноватый привкус? Я же сказал «без сахара», это не означало «с солью», глупенькие вы мои… – Давайте уже музыкой заниматься! – почти прошипела Кира, что уже готова была сорваться и излить на итальянца всю мощь русского мата. – Си! Не будем тратить время впустую. «Играй-играй, мачо… А завтра у тебя будет горячий денёк.»***
Утро следующего дня, башня Рейвенкло, спальня мальчиков. – Эй, парни! Смотрите, какая красотка к нам пожаловала! – Мерлинова борода, какая сочная брюнетка! Кажется, после того, как Линар Сандро охмурил Уизли в прошлом году, у нас появился второй шанс… Эта барышня – тоже иностранка, наверно..? Напротив одной из кроватей с синим балдахином стоял плотный высокий шестикурсник, пожирая своими маленькими глазками спящую в ней особу. – Тише ты, Патрик! А то разбудишь. Дождемся, пока она сама проснется и сразу познакомимся! Девушки любят галантных. – А вдруг её Витальяно ночью привёл? Вы же все знаете о его любовных подвигах… То-то она в его кровати оказалась. Кстати, его самого кто-нибудь видел? Услышав целый хор воодушевленных мужских голосов сквозь пелену сна, незнакомка нехотя открыла свои небесно-голубые глаза и с непонимающим видом подскочила на постели. Словно картина в музее, она оказалась окружена жадно разглядывающими её парнями, которых в тесной факультетской спальне набилось человек двадцать, если не больше… – С добрым утром, красавица. Мы все так ждали твоего пробуждения. Позволь хотя бы узнать твое имя... Под пристальными взглядами девушка села на кровати и бросила хмурый вопросительный взгляд на кудрявого студента в синем свитере, который нахально встал напротив: – Мамма мия, что за клоунада! Это же я, Эдуардо Витальяно. Что здесь происходит? В помещении в одно мгновение воцарилась гробовая тишина, которая уже через три секунды сменилась ошеломляющим взрывом... Хохота. Услышав собственный голос, итальянская «красотка» вскочила на ноги и, как профессиональный бегун, рванула к ближайшему зеркалу в ванной комнате, заперевшись на задвижку. Увиденное там превзошло все опасения. В отражении на барабанщика смотрела невысокая голубоглазая брюнетка с милыми ямочками на щеках, округлыми формами и достаточно пышной грудью. Размера четвертого, не меньше. Мятая с ночи мужская футболка призывно натянулась на причинном месте, как и клетчатые штаны, явно не рассчитанные на непривычно объемные ягодицы. С нескрываемым ужасом «парень» оттянул резинку пижамных брюк, из последней надежды глядя вниз, но тут же высоко взвизгнул, одёрнув руки. «Пресвятой дементор, кто-то покусился на святое! Кто бы это ни был – ему конец!» Такой типаж девушки, безусловно, понравился бы Витальяно, но вот самому стать девушкой, лишившись, по его мнению, главного мужского достоинства, было немыслимо. Более страшного унижения он и представить не мог, как бы сейчас ни выглядел. Не веря своим глазам, итальянец дрожащими руками принялся ощупывать свое тело и чуть не взвыл, сжимая в ладонях две пышные упругие груди. Это продолжалось, пока из-за двери не послышались ехидные голоса одногруппников: – Ха-ха! Эдуардо, тебя похоже напоили «Джендер Бендером» из магазина близнецов Уизли. Это зелье, изменяющее пол на целые сутки. Видимо, кто-то наконец рискнул его прикупить. «О, я даже догадываюсь, кто… » – Никому ни слова, ясно?! А теперь валите отсюда! – заорал багровый от злости итальянец, высовываясь из ванной комнаты.***
На уроки, стоящие в расписании курса, Барабанщик-Который-Теперь-Барабанщица решил не ходить. В принципе, и смысла не было: он не горел желанием рассказывать всем, кто он на самом деле, а в журналах преподавателей никаких студентОК из Италии не значилось. И все бы ничего, только вот есть хотелось ужасно. Без завтрака Эдуардо уж как-то протянул, а вот ближе к обеду живот начал предательски урчать. Внезапно парень осознал, что он все-таки вынужден вылезти из укрытия и пойти подкрепиться в Большом Зале, иначе точно рухнет в голодный обморок. А чтобы ни одна живая душа не заподозрила неладное, итальянец решил продумать легенду наперед: «Итак, меня зовут Эвелина Витальяно, я сестра Эдуардо. Приехала к брату на один день, школу посмотреть. И по дяде Доминику соскучилась. Мерлинова паста, какой абсурд! Оооо, зачем я только о пасте вспомнил! Как же есть хочется...» Стащив из прачечной женский джемпер и юбку, «синьорина Витальяно» кое-как переоделась и резво направилась на обед. Правда, с размером итальянец немного не рассчитал… В спешке он схватил из-под носа у эльфов первую попавшуюся форму, которая, по всей видимости, принадлежала какой-то не слишком крупной третьекурснице. В общем-то, сидела эта одежда на нем соответствующе. Темно-серый джемпер сильно обтягивал большую грудь, а юбка в складочку, которая должна была доходить до колен, превратилась в откровенное мини. Эдуардо, конечно бы, мог воспользоваться ENGORGIO, но на уроках у профессора Флитвика он лишь бросался записками в однокурсниц, пропуская мимо ушей все самое полезное. В том числе и рассказ учителя о заклинании увеличения. Теперь же, из-за собственной невнимательности, он шёл на обед в довольно вызывающем прикиде, который едва прикрывала школьная мантия. Вскоре в Большом Обеденном Зале За стол своего факультета Витальяно присаживаться не рискнул: вся мужская половина Рейвенкло, только завидев «горячую итальяночку» в дверях, дружно подавилась тыквенным супом от смеха. К их веселью присоединились и некоторые девчонки, что было ещё более трагично. В итоге, пораскинув мозгами, на сегодня он решил примкнуть к студентам Слизерина. Дорога к заветному местечку также оказалась ужасным наказанием. Все мальчики старше третьего курса таращили глаза на загадочную незнакомку, а, если быть точнее, на ее пышные формы и донельзя короткую юбочку. Кто-то просто перешептывался с товарищами, а вот те, что посмелее, даже стали выкрикивать фразочки в духе «Давай к нам, красотка!». Наконец добравшись до нужного стола, смущенная «Эвелина Витальяно» уселась рядом со своим приятелем Джеком Хэзерсом и без объяснений принялась заедать стресс жульеном. И очень зря… Глаза выпускника округлились, словно два галеона. А уж когда он тщательно разглядел внушительные выпуклости под облегающим джемпером новоиспеченной соседки, которая, к слову, позабыла о такой части женского гардероба, как бюстгальтер, у бедного Джека едва не повалил пар из ноздрей. Парень вмиг решил, что такую возможность упускать нельзя. Как и такую сексуальную малышку! – Эй, детка, твои родители случайно не кондитеры? Жующее лицо «брюнетки» на секунду застыло в смятении. Почувствовав какой-то подвох, она медленно повернулась к разгоряченному слизеринцу. – Чего? – Тогда откуда у них такая конфетка? Старшекурсник нахально улыбнулся, источая все свои феромоны с запасом на год, и, не церемонясь, потянул руку к девичьей талии. «Итальянка» резко вздрогнула и сделала несмелую попытку возразить: – Э… Синьор, не надо. Меня зовут Эвелина, я сестра Эдуардо Витальяно. Я только на один день погостить приехала! Брат сказал вести себя смирно и не разговаривать с незнакомыми парнями. Он будет ругаться и все расскажет родителям! – пролепетала девушка, состроив максимально жалобную гримасу. Вопреки ожиданиям, это только раззадорило слизеринца: – Эвелина, какое чарующее имя! Я Джек, друг твоего брата, кстати… Думаю, он не будет возражать, если мы познакомимся поближе, – промурлыкал он, уже уверенно приобняв собеседницу. – Говорю же, не стоит… – Да ладно, что ты ломаешься! Ты же девушка, тебе должно быть приятно мужское внимание. «Эй, что ты себе позволяешь? Тоже мне, друг...» Эдуардо-Который-Эвелина залился краской от возмущения и уже был готов закипеть, как нагретый до ста градусов чайник, когда рядом послышался до боли знакомый женский голос: – Привет, Хэзерс! Вижу, твои изящные комплименты все-таки покорили сердце прекрасной дамы. Как же зовут твою очаровательную спутницу? Обернувшись, Джек и его «новая пассия» увидели Киру Вайс, которая с неподдельным интересом, приправленным щепоткой пафоса, разглядывала парочку. Рядом с девушкой, еле сдерживая хохот, стояла её подруга Лена Мамро. – Эту очаровашку зовут Эвелина Витальяно, родная сестрёнка моего друга. Кажется, это любовь с первого взгляда! – гордо заявил слизеринец, попытавшись чмокнуть «девушку» в щечку. «Мамма мия, это уже совсем не смешно!» – подумал Витальяно, с трудом увернувшись от поцелуя. – Ах, Эвелина… – с явным переигрыванием протянула Кира, – Ты такая милая и скромная, не то, что твой братец… – Это точно! – подхватила её гриффиндорка, – Эдуардо, конечно, классный барабанщик, но он тут уже всех достал. Профессоров не уважает, девушек вообще за людей не считает… И при этом искренне верит, что мы все должны его слушаться. То мы не так поём, то не так питаемся… Да ты и сама, наверно, устала от его нападок. Хах, не вырос ещё, чтоб наставником быть. «Ты за это ответишь, тупая блондинка!» – вертелось в голове «итальянки», щеки которой уже приобрели оттенок томатного соуса для пиццы. – Ладно, Лен, что с него взять. Он же парень… Все они одинаковые, а уж парни-музыканты вообще. Считают себя пупами Земли, а как до дела дойдёт – «Ой, ну вы тут как-нибудь сами, а я пошел». Только и знают, как хвастаться любовными приключениями, которых на самом деле не было. Ну, разве что, с собственной правой рукой! В этот миг «горячее итальянское нутро» забурлило так, что молчать уже не было сил: – Противные девчонки! Да что вы вообще знаете о парнях? Как вы посмели подлить этот мерзкий «Джендер Бендер» в мой капучино и превратить меня, лучшего барабанщика Европы, в это ходячее недоразумение?!! Да чтоб вы знали: приятнее протухшей лазаньей отравиться, чем на один день стать грудастым приложением к мужчине! Весь зал мгновенно погрузился в неловкое молчание. Пару секунд спустя в помещении тихим эхом раздалась торжествующая усмешка Лены, которая вовремя успела подставить к шее «красотки» волшебную палочку, подзвученную заклинанием SONORUS. Теперь-то уже всем стало известно, как в замке появилась фигуристая гостья из Италии. – Эм... Эдуардо? Бедный Джек Хэзерс со скоростью золотого снитча разомкнул объятия и отодвинулся на пару метров от новой «знакомой», растолкав сидящих рядом однокурсников. В полной мере осознав, что он только что лез целоваться к своему другу Витальяно, парень нервно сплюнул в тарелку и уронил шокированный взгляд в пол. Эдуардо-Который-Эвелина, осознав весь ужас произошедшего, с реактивной скоростью пустился наутек под звонкий смех русских Мстителей-В-Юбках и остальных студентов Хогвартса. Фред и Джордж, которые все это время тихо наблюдали за разыгравшимся спектаклем из-за гриффиндорского стола, с неприлично довольными лицами отбили друг другу «пять». «То чувство, когда шалость действительно удалась...» А идеальным саундтреком для финала всей этой комедии стал раскатистый рэпчик от Пивза: – Был Витальяно недоволен, Что капучино пересолен! Теперь же ходит с кислой миной: Стал Эдуардо Эвелиной!