***
– Ну ты это… Извини, в общем. За большой колонной в центральном коридоре топтались две угрюмые фигуры. Они уже минут пять, как сверлили глазами пол, не в силах без стыда и взглянуть друг на друга. Их легко можно было бы спутать с притаившейся от посторонних глаз парочкой: страдальцы как будто извинялись друг перед дружкой за трагическое расставание. Эх, если бы все было так просто... После завтрака Джек Хэзерс, под дуэтный аккомпанемент громкого хохота Слизерина и Рейвенкло, все-таки выцепил уже ставшего собой Витальяно и теперь усиленно пытался выдавить из себя хоть парочку слов. Но получалось откровенно паршиво. – Эй, мачо! Что, сегодня уже не надо наряжаться в юбку? Сбоку от двоих приятелей выплыла знакомая платиново-блондинистая макушка в компании Блейза Забини и Теодора Нотта. Выражение лица Драко Малфоя говорило само за себя. Сверкая улыбкой во все тридцать два, он никак не мог упустить возможности проследить за однокашником и ненавистным Эдуардо Витальяно, чтобы от души над ними поглумиться. Хотя куда уж больше. – Ну что ты, Хэзерс. Если ты захочешь пощупать его даже в таком виде, мне кажется, он не будет возражать! Хахах! Следом за Малфоем подключился его приятель – высокий широкоплечий мулат, который, по сравнению с первым оратором, был чрезвычайно спокойным: – О, прошу прощения, господа. Давайте оставим голубков наедине, пусть вдоволь поворкуют. Разрешите откланяться! Троица дружно заржала, привлекая внимание школьников, снующих поблизости, и пошла прочь. Тем временем щеки и шея барабанщика в очередной раз покрылись алыми пятнами, то ли от бессилия, то ли от желания прямо сейчас врезать по чересчур довольным змеиным мордам. На них с Джеком продолжали пялиться пара-тройка зевак, но все это меркло, по сравнению с тем, как им насолили дрянные русские студентки. О том, что итальянец на сутки стал грудастой итальянкой, благодаря Пивзу знало даже каждое привидение и каждый оживший портрет в замке. А злые языки уже преобразили историю в нечто наподобие голубой драмы между семикурсником Слизерина и отчаянным новеньким, который ради его любви решился сменить пол. Вот теперь-то Витальяно полностью почувствовал на своей шкуре, каково это – стать главным героем сплетен, когда его же дешёвый метод сработал против него самого. И вот так, вчерашний школьный ловелас, покоритель женских сердец всего за сутки преобразился в несчастного влюбленного гея с четвертым размером. Но собственную персону Эдуардо, конечно же, считал исключительно жертвой обстоятельств, полностью виня в публичном позоре Киру Вайс и Лену Мамро. – Мамма мия, прекрати ныть, ты ведь мужчина! Он резко толкнул локтем слизеринца, который, судя по выражению лица, уже готов был начать истерику и оказался не слишком стойким к насмешкам. Джек схватился за ушибленное место, несмело оторвав взгляд от пола, и злобно пробубнил себе под нос: – Ну конечно! Это не ты вчера лез целоваться к мужику на глазах у всей школы! Барабанщик закатил глаза и сжал руки в кулаки. Сейчас его волновал только один вопрос: скорейшая месть двум подругам, что посмели так его унизить. Поразмыслив, Витальяно оперативно сменил гнев на милость : – Ну же, Хэзерс, ты – настоящий мачо! Он сочувственно выдохнул и по-братски положил руку на плечо сконфуженного товарища, привлекая внимания младшекурсниц неподалеку. Стайка девчонок притаились за соседней колонной и с недетским интересом наблюдала за происходящим между двумя парнями. Несмотря на смущающие звонкие смешки, итальянец всё-таки продолжил: – Ты ни в чем не виноват! Это нормальная мужская реакция. Все дело в чертовом зелье! Став женщиной, я как будто сам поглупел. Оно и неудивительно, с бабьими-то мозгами… Это все чертовы певички, и они обязаны за все ответить! Видимо, Витальяно никто не предупредил, что на умственные способности «Джендер Бендер» близнецов Уизли никак не влиял. Тем не менее, Джек Хэзерс мгновенно оживился и закивал головой, как китайский болванчик, соглашаясь со всем сказанным. – Ты чертовски прав, дружище! Мы обязаны вернуть должок. И тут случилось то, что заставило обоих «мстителей» мигом отвлечься друг от друга и волками уставиться в конец коридора. До конца большой перемены осталось всего несколько минут и большинство студентов уже разошлись по своим урокам, так что пространство вокруг парочки заметно опустело. Даже кучка любопытных школьниц нехотя направилась в сторону кабинета трансфигурации, не желая получить порцию нравоучений от Минервы Макгонагалл. Парни так бы и продолжали изливать друг другу души, по очереди жалуясь на все женское население Хогвартса, если бы мимо них на полной скорости не пронеслась Кира Вайс собственной персоной, не обращая на старых знакомых ни малейшего внимания. Уткнувшись в толстый конспект, слизеринка повернула в сторону лестниц, ведущих в Подземелья, в спешке не замечая ничего вокруг. Джек кое-что вспомнил и заговорчески зашептал своему подельнику: – Точно. У пятого курса сейчас Зельеварение. А опаздывать к Снейпу опасно для жизни. Если не успеет до звонка, то маленькая ведьма получит внеочередную порцию грязных котлов. При одном только упоминании профессора Снейпа и чёртовых зелий у итальянца чуть не заскрипели зубы. Грешным делом, он рассчитывал, что легко попадёт в сборную на идиотский чемпионат и посреди года укатит в Испанию на берег океана – попивать коктейли и глазеть на местных девчонок в купальниках. Но весь его план был трагично загублен на корню, и от этого становилось ещё обиднее. Проводив взглядом светло-русый затылок, он грозовой тучей выплыл из-за колонны, утягивая под локоть злорадствующего Хэзерса: – Вонючие котлы – это не то наказание, что она заслуживает. Мы выловим обеих пигалиц по одной и заставим пожалеть обо всем, что они сделали! Решительно кивнув друг другу, озлобленные парни направились в Подземелья вслед за дочерью темного волшебника, стараясь держать дистанцию и не привлекать лишнего внимания. – Пссс, я знаю, как обойти её до того, как она доберется до кабинета Снейпа. В отличие от Эдуардо Витальяно и самой Киры, Джек учился в этой школе седьмой год подряд и, как полагается слизеринцу, знал Подземелья не хуже своих пяти пальцев. Слухи о том, что Хогвартс кишит потайными ходами, частенько не давали покоя его студентам, населяющим замок в разное время, но точное расположение хоть одного из них было известно лишь избранным. Отец Джека – ныне граф Михаэль Хэзерс, около пятидесяти лет назад тоже обучался в Хогвартсе на Слизерине, и, к тому же, был капитаном команды по квиддичу и хорошим приятелем старосты своего факультета. В те времена он, как и некоторые его ровесники, состоял в негласной группировке, которую создал и возглавил другой знаменитый волшебник. Когда Хезерс-старший близко познакомился с Томом Реддлом, тот обучался на шестом курсе, и ему только-только исполнилось шестнадцать. Этот парень, выросший без родителей, был обыкновенным полукровкой, но, вопреки происхождению, его авторитет и влияние признавали абсолютно все, включая и отпрысков древних чистокровных семей. Ещё с первых курсов Том стал лучшим студентом во всей школе, с самого детства обладая выдающимся умом, должным усердием и исключительным талантом к колдовству и прочим магическим дисциплинам. Он, по-обыкновению, был со всеми холоден и учтив, преподаватели даже считали мальчика несколько замкнутым, однако очень одаренным для своих лет. Во время его нахождения в замке, ни одна живая душа не заметила за напускной отрешенностью становление нового Тёмного Лорда, если не считать Альбуса Дамблдора, который, к сожалению, не смог довериться своей интуиции. Настоящий юный Реддл далеко не был нелюдимым. Он с завидным успехом собирал вокруг себя единомышленников, что были готовы последовать за ним в любой момент и беспрекословно повиноваться приказам. К нему, как к магниту, притягивало самых разных волшебников, чье сердце скрывало достаточно тьмы, чтобы в будущем нести смерть и разрушение. В их числе оказался и четырнадцатилетний Михаэль. Как и многие другие, парнишка был очарован молодым Волдемортом и, начиная с четвертого курса, следовал за ним по пятам. Хэзерзс принимал участие в его темных делах ещё со школьной скамьи, крепко держа язык за зубами. В один из таких дней, уже перед выпуском Тома Реддла из Хогвартса, он сам и ещё несколько приближенных к нему слизеринцев решили пробраться в подсобку кабинета Зельеварения. Это был не первый раз, когда начинающий тёмный волшебник не слишком благородно воровал ингредиенты у преподавателей в личных целях. Вот тогда Михаэль Хезерс впервые и узнал о существовании в здании школы целого лабиринта, скрытого от посторонних глаз. Различные секретные ходы насквозь пронизывали собой старинный замок, иногда находясь в самых неожиданных местах. Теперь, чтобы миновать целый коридор с двумя учебными аудиториями, каморкой завхоза и спальней декана Слизерина, оказываясь сразу в дальнем тупике, не нужно было рисковать репутацией. Ещё через год, блестяще окончив обучение, сам молодой граф Хэзерс был вынужден вернуться в предместья Лондона и жениться, едва ему исполнилось восемнадцать. Но даже скорое появление наследника, старшего брата Джека, не помешало этому волшебнику получить свою тёмную метку и зверствовать под покровительством Волдеморта. И только четырнадцать лет назад, когда тот неожиданно исчез и поползли слухи о его гибели в Годриковой впадине в ночь нападения на Поттеров, Михаэль запаниковал. Аврорат принялся за отлов Пожирателей смерти, поочерёдно приговаривая их к поцелую дементора, или упекая на пожизненное в Азкабан, поэтому граф с супругой и уже двумя сыновьями решили бежать. С помощью фамильных богатств им все же удалось откупиться от Министерства, и после признания в суде своей невиновности вся чета Хезерсов переехала в окрестности Бирмингема. Глава семейства занялся бизнесом, доставшимся ему по наследству, навсегда отрекаясь от служения Темному Лорду и собственного прошлого. В то время Михаэль дрожал в страхе даже от одного упоминания имени Тома Реддла. Спустя годы, когда маленькому Джеку исполнилось одиннадцать, его, как отца и брата, отправили учится в Хогвартс – лучшее образовательное учреждение для юных волшебников Британии. Как бы там ни было, Хэзерс-старший искренне любил младшего сына и ещё несколько лет назад, поделился с ним парочкой школьных секретов, которые узнал в свое время от молодого Волдеморта. Будучи поздним ребёнком и, как водится, жертвой чрезмерной родительской любви, Джек Хэзерс вырос изнеженным, разнузданным и капризным молодым человеком, у которого в свои семнадцать на уме были только девчонки и взращивание собственного эго. Которое за вчерашний день нехило пострадало из-за двух небезизвестных певичек и теперь жаждало отмщения любым способом. Он указал Витальяно на большой портрет средневекового рыцаря, что покоился у лестницы, ведущей в Подземелья, и, проведя ладонью вдоль медной рамы, зашептал: – Ищущий найдёт подмогу, Ты укажешь мне дорогу. Рыцарь на картине учтиво поклонился, спрятал свой меч в ножнах и отпер потайной проход прямо в стене, жестом приглашая двух парней войти. – Мамма мия! Это было все, что смог выдавить из себя удивленный итальянец, прежде чем скрыться во мраке.***
Засидевшись с подругами на обеде, Кира Вайс, не оглядываясь, бежала вдоль колонн по главному коридору, в очередной раз ненавидя проклятые Зелья. Сейчас ей казалось, что этот предмет застрял в горле, подобно надоедливой рыбьей кости, не давая за последнее время свободно продохнуть. До начала занятий оставалось меньше трех минут, и девушка могла только представить, что же «любимый декан» выскажет ей за опоздание. Тем более после того, как она феерично провалила отбор на Чемпионат, бросив в котёл с небрежно состряпанным Гербицидом горсть сушеных колорадских жуков. Так как зелье изначально было рассчитано на уничтожение насекомых, из-под крышки мгновенно повалил розовый дым, а само варево принялось угрожающе шипеть, выстреливая этими жуками во все стороны. Зрелище получилось крайне увлекательным: особенно повеселило то, как сидящая на ряд впереди Дафна Гринграсс брезгливо выковыривала их из волос. Но Профессор Снейп был далеко не идиотом… Вероятно, он сразу догадался, что к чему, и со словами «Впредь можете быть свободны, мисс Вайс» сухо выпроводил слизеринку за дверь. Как ни странно, при абсолютной нелюбви к приготовлению пищи, в искусстве приготовления зелий Кира оказалась не так уж и бездарна. Порой ей попадались настолько интересные рецепты, что девушка все же пересиливала свое упрямство и неприязнь к кропотливой работе, делая все, как полагается. Но колдомедицинские зелья и рядом не стояли с каким-то заурядным Гербицидом, так что… Дочь тёмного волшебника спустилась по лестнице с первого этажа, промчалась мимо неприметной двери, за которой была спальня Ужаса Подземелий, и уже свернула в тупик, где вдали располагался его кабинет, как вдруг: – EXPULSO! Кира Вайс не успела среагировать, как была сбита с ног, и мощной ударной волной её отшвырнуло к ближайшей стене. Все кругом поплыло, содранные коленки неприятно саднили, а тело скрутило болью от столкновения с каменной поверхностью, но она всё-же смогла разглядеть два силуэта, что напали на неё сзади. Если бы этим утром слизеринка не повесила на себя хоть какие-то защитные чары, то все могло кончиться в несколько раз хуже. В том, что итальянец захочет мстить, она даже не сомневалась, но вот способ превзошел все ожидания. Заклинание, что бросили в спину русской певице, сочетало в себе не только оглушающее действие, но и нехилую взрывную мощь. Недаром на том месте, откуда её снесло отдачей, на полу дымилось черное выжженное пятно. – Мамма мия! Да тебе совсем мало досталось. Прямо к Кире на свет вышел довольный Витальяно, ловко прокручивая между пальцами свою палочку. Рядом с ним вяло топтался его дружок – Джек Хэзерс, видимо не ожидавший, что озлобленный барабанщик начнет швыряться такими опасными заклятиями, и теперь порядком трусил. – Что, маленькая дрянь, тебе уже не так смешно? Лицо брюнета исказилось в садистсткой улыбке только от одного вида, как девушка превозмогая боль, потянулась руками в карман школьной мантии. Как назло, основной удар пришелся на спину и затылок, а с помутневшим сознанием о невербальной магии и речи быть не могло. Мир перед глазами пошел рябью, в которой, как в густом болоте, утопали все ощущения. А грозно приближающийся силуэт теперь казался просто мелькающим разноцветным пятном, не давая и шанса сосредоточиться. «Надо бежать!» Дрожащими пальцами Кира все таки вытащила свою волшебную палочку, но не успела даже направить её на своих противников. Не церемонясь, Эдуардо сорвался с места и силой оттолкнул миниатюрную пятикурсницу в сторону так, что её последняя надежда с громким треском вывалилась из рук и покатилась по мраморному полу. Она, хоть и с трудом, но все-таки удержалась на ногах, оперевшись на мраморную поверхность, и брезгливо скривила губы: – Напасть сзади, а потом варварски обезоружить без помощи заклинания. Вот твое хваленое мужское превосходство? По мнению барабанщика, дать девчонке Вайс возможность колдовать было стратегически неоправданным риском. Куда проще оглушить исподтишка и взять силой, чем нарваться на опасного противника с неизвестным магическим потенциалом. Тем более, если учитывать то, кто её отец. Да и слухов о выдающемся таланте мисс Вайс к тёмным искусствам ходило даже больше, чем о любовных интрижках с Малфоем, особенно после прошлогоднего происшествия на уроке Барти Крауча-младшего. Впрочем, о том, что гость из Вероны просто трусил драться с дочерью Пожирателя Смерти, он сам предпочитал умалчивать. А теперь итальянец просто бессовестно упивался своим положением, наваливаясь всем своим весом на хрупкое тело и силой вынуждая своенравную слизеринку поднять глаза: – Такая смазливая мордашка, мамма мия! Жаль, что ты совершенно не научена послушанию и, главное, не умеешь вовремя закрывать свой дрянной рот. Когда уже все глупые женщины будут знать свое место? Кира Вайс лишь поморщилась в попытке отвернуться от нападавшего и злобно выплюнула: – Место таких, как ты, в Азкабане! Большие руки с шершавыми мозолями от барабанных палочек опустились с девичьего лица на шею, удерживая и надавливая ещё крепче. К тому же, от нажима длинных пальцев на горло становилось трудно дышать. – Ты ничего никому не расскажешь. Уж мы то об этом позаботимся. Эй, Джек! До этого просто наблюдавший со стороны слизеринец занервничал и покосился на своего подельника, который, как ему казалось, просто спятил. И пока Хэзерс сомневался, переминаясь на одном месте, Эдуардо Витальяно, зло выругался и уже нарочно ещё раз приложил девушку затылком о стену. Она схватила ртом воздух и в следующее мгновение безжизненной куклой сползла вниз, рухнув без чувств на пол. – Джек, живо иди и сотри ей память! Что ты там встал? Выпускник сглотнул комок и засуетился, попутно нащупав палочку в кармане школьных брюк. Он, конечно, хотел отомстить русским певичкам, но даже не представлял, что это выльется в банальное жестокое избиение. Подойдя к бессознательной Кире и пристально взглянув в бледное лицо, Джек колебался ещё больше. В чистокровных семьях, даже в тех, что содействовали Темному Лорду, никогда не забывали о воспитании и хороших манерах. Поднять руку на девушку для благородного аристократа было совершенно недопустимо. Вот палочку – другое дело. Эта мелкая девчонка могла быть опасным противником и даже знать с десяток боевых заклинаний. Но ведь они с Эдуардо, как тролли, просто налетели из-за спины, не давая и шанса за себя постоять. С одной стороны, это было правильно: мало ли, на что она способна. Тем более, Хэзерс-младший не понаслышке знал, что такое отец-Пожиратель. Но с другой… по сравнению с ним самим, Кира Вайс сейчас выглядела просто беззащитным ребёнком. Стушевавшись, слизеринец попытался приподнять её тело с пола, удерживая под голову, но в следующую секунду его самого, подобно взрывному заклятию, прошибла паника. Отдернув руки от светло-русого затылка, как от огня, он побледнел не меньше, чем все школьные привидения, и протянул дрожащую ладонь к итальянцу, который уже несколько минут безразлично наблюдал за его метаниями. – Почему ты с ней столько возишься? Действие Дезилюминационных чар в коридоре скоро кончится, а нам надо ещё найти Мамро… Все пальцы Джека были измазаны в темно-красной жидкости, а в нос ударил лёгкий запах железа. То ли от вида крови, то ли от тёплого, липкого ощущения на правой руке, слизеринца стало мутить. Голова закружилась, и он плаксиво запричитал: – Смотри, это уже не шутки! А если она умрёт? О Мерлин, мне конец… Родители меня прикончат! Что делать?? Ты ей голову разбил, придурок! Ее срочно надо отнести в больничное крыло. Теперь самого Джека Хэзерса схватили за грудки и оттащили наверх, отрывая от лежащей без сознания Киры. – Ты жалкий трус, Джек! Трус и идиот! Не забывай, что мы пришли сюда вместе. А кто именно показал, как можно обойти её со спины, а? Если это вскроется, то ты первый полетишь ко всем чертям, домой к братцу и папаше! Так что решай! Выпускник судорожно задышал и ошалело уставился на своего школьного… Друга? Теперь это было не важно, ведь выбирать не приходилось. Страх за собственное будущее в полной мере пересиливал хваленую честь и достоинство аристократа. Наплевав даже на голос проснувшейся совести, Хэзерс-младший на редкость быстро взял себя в руки и поднёс волшебную палочку к виску девушки. От одного вида бурого пятна, расплывшегося за светлыми прядями, на него с новой силой накатила тошнота, и парень брезгливо поморщился, произнося заклятие забвения: – OBLIVIATE! Синяя вспышка магии на миг озарила мрачный коридор Подземелья и мягко рассеялась где-то в копне растрепанных волос. Девушка продолжала лежать на мраморном полу безмолвно и неподвижно, но по слабо вздымавшейся грудной клетке было понятно, что она жива. Джек быстро отодвинулся и дрожащими руками спрятал палочку обратно в карман брюк, пока довольный Витальяно не подхватил его под локоть, заставляя дернуться в лёгком испуге. – Перфекто, дружище! Когда маленькая ведьма очухается, то уже ничего не вспомнит. Профессора решат, что полоумная девка сама упала, расшибла голову и вуаля. Мы вне подозрений. Он ликующе похлопал слизеринца по плечу, но тот все никак не мог совладать с собственными эмоциями. После такой «мести» Джеку было уже совсем не весело… Подписываясь на все это, парень рассчитывал, что они нашлют на русских девчонок жалящее, наколдуют прыщи на лицах, или, может, прилюдно разрежут одежду, желательно, вместе с бельём. Но соучастие в преступлении в его планы никак не входило. А главное, отказаться и сдать по тормозам было слишком поздно. Все это время хитроумный барабанщик ловко дёргал за ниточки и умело крутил им, как захочет. Говорят, распределяющая шляпа никогда не ошибается… Не промахнулась она и в случае с Эдуардо Витальяно. Вот где в полной мере воплотилась хваленая смекалка Рейвенкло. – Идём отсюда, Хэзерс, у нас на очереди тупая блондинка! Джек уныло кивнул, и парочка подельников снова скрылась в стене, ныряя в секретный проход прямо за портретом Салазара Слизерина. Оставшись в одиночестве на холодном полу, Кира Вайс подняла голову и медленно открыла глаза. Убедившись в том, что оба налетчика ушли, дочь тёмного волшебника попыталась быстрее встать на ноги, ведь сейчас у неё была проблема посерьезнее собственных увечий. «Черт, Лена!»***
Шла десятая минута урока Зельеварения у пятых курсов Слизерина и Гриффиндора. Северус Снейп угрюмо сидел за рабочим столом и медленно надиктовывал нерадивым студентам рецепт противоядия от различных любовных зелий. С появлением волшебных вредилок братьев Уизли, прецедентов с использованием любовных напитков и прочей похабной ерунды прибавилось в разы. Мало того, что горе-Ромео и Джульетты пытались добиться взаимности с помощью волшебства, так ещё и частенько путали адресатов, щедро угощая амортенцией какого-то несчастного, что случайно попался под руку. Только за предыдущую неделю мадам Помфри трижды обращалась за помощью к зельевару, чтобы рассеять эффект от неудачного приворота. Сделав паузу, он заискивающе пробежал глазами по головам школьников, отмечая, что кого-то из его подопечных в аудитории не достаёт. Под монотонный скрежет перьев, входная дверь приоткрылась, и в узкую щель влетел сноп алых искр,разрываясь прямо у преподавательского стола с громким хлопком. Скучающие гриффиндорцы вмиг повеселели, видимо рассчитывая на то, что это очередная шутка Фреда и Джорджа Уизли и выжидающе крутились во все стороны в предвкушении шоу. Все, кроме Гермионы Грейнджер, разумеется, ведь только на неё унылая письменная работа не нагоняла скуку. Слизеринцы, по-обыкновению недовольно ворчали, пиняя на тупых грифиндурков и их идиотские идеи, но алые огоньки быстро растаяли в воздухе, а больше ничего и не происходило. Снейп вскочил с места и, размахивая подолом мантии, пошёл к выходу вдоль рядов красного и зелёного факультетов. В попытках восстановить прежнюю тишину, он не без удовольствия, ткнул рыжую и черную макушки в свои пергаменты, быстро унимая чрезмерную радость мистера Поттера и мистера Рона Уизли. Как вдруг, его голову пронзило догадкой. «Минуту, это же искры PERICULUM, сигнал бедствия. Что, если…?» – Всем оставаться на местах и не сметь покидать мой кабинет. В ящиках столов вы найдете все необходимые ингредиенты для выполнения практической части. Когда я вернусь, хочу видеть только рабочий процесс и не услышать ни слова бесполезной болтовни. На этой ноте, под громкие «охи» пятого курса, зельевар вышел за дверь, оставляя школьников наедине с чугунными котлами. В Подземельях, как всегда, царил полумрак, освещаемый лишь настенными факелами, и, на первый взгляд, в коридоре во время занятий было привычно пусто, пока Снейпа не одернул кто-то сбоку. – Профессор, это я бросила то заклинание, кхе, прошу прощения… Непонятно откуда справа от него появилась Кира Вайс, которая как раз по неизвестным причинам не присутствовала на уроке. Но что-то в её голосе и поведении настораживало. – Мисс Вайс, потрудитесь объяснить, что..? Не успев закончить фразу, Снейп запнулся на полуслове, когда девушка как-то с трудом вышла из тени, попадая под яркий свет от языков пламени. Его подопечная выглядела ужасно. Слизеринку словно пытали и, судя по всему, добраться до входа в кабинет ей стоило немалых усилий. Не считая россыпи мелких ссадин на руках, в глаза тут же бросались разодранные колени, несколько фиолетовых синяков на голени и свежий бордовый потёк на голове, уходящий от затылка прямо под выпачканный кровью воротник школьной рубашки. От такой картины посреди учебного дня зельевар порядком опешил, но Кира сама прервала поток его мыслей: – Сэр, нет времени объяснять, что со мной! Вам надо идти во двор левого крыла, тот, что рядом с кабинетом профессора Трелони. Иначе ещё одной студентке грозит опасность и, возможно, это будет нечто похуже, чем пара царапин! Дементор побрал этих гриффиндорцев… Жаль, что я так и не научилась вызывать телесный патронус… Из-за удара головой, слизеринка говорила слегка несвязно, что, в принципе, было ей не присуще, и Ужас Подземелий смог выцепить из её слов лишь нечто основное. Кому-то сейчас грозила опасность, но общая картина была совершенно непонятна. Декан зелёного факультета нахмурился, сверля глазами свою подопечную, которая, хоть и пыталась, но была точно не в состоянии чётко отвечать на вопросы. Договорив, она невольно качнулась в сторону, так что зельевар инстинктивно дернулся, хватая девушку за плечо и удерживая на ногах. – Мисс Вайс, школа непременно разберётся в этом происшествии, но прежде, пока вы не способны излагать мысли конструктивно, вам надо в лазарет. Пойдемте в лаборантскую, и я сейчас же проведу вас через камин до больничного крыла. Оглядевшись и убедившись, что за ними не увязался подсматривать какой-нибудь нахальный гриффиндорец, Северус скоординировал Киру Вайс до соседней двери и быстро отпер ее каким-то невербальным заклятием. Так называемая «лаборантская» по факту была обычной подсобной комнатой, в которой умещалось несколько шкафов, доверху набитых склянками, простенький рабочий стол и склад разного рода котлов. В противоположную от входа стену был встроен старый пыльный камин, но, судя по всему, пользовались им не часто. Усадив раненную студентку на единственный в помещении стул, хозяин кабинета принялся рыться в выдвижных ящиках в поисках запасов летучего пороха. То ли от затхлого подвального воздуха, то ли от полученных травм Кире с каждой минутой становилось все хуже. Стены тесной комнаты как будто давили на виски и грудную клетку, делая каждый вдох неглубоким и прерывистым. Понимая, что скоро она взаправду отключится, девушка хрипло закашлялась и из последних сил обратилась к мужчине в черном: – Я, кхе, не в силах вам объяснить. Профессор, вам придётся увидеть самому. Вы все поймёте! Иначе я не знаю, что они сделают с Леной... Пожалуйста. Слова дались, как никогда, тяжело, но Зельевар оторвался от монотонного копошения в столе и как-то встревоженно посмотрел в лицо русской девчонки. – Не понимаю о чем Вы. И как этому причастна мисс Мамро. Но пререкаться и доказывать что-то у неё не было времени. Счёт шёл на минуты, ведь итальянец со своим подельником уже рыскали по школе в поисках второй певицы. У выпускного курса Гриффиндора сейчас было окно перед Прорицаниями, и Лена Мамро прямо из Большого Зала умчалась искать вдохновение в небольшом дворике в левом крыле замка. О совместных уроках со слизеринцами блондинка за обедом не упоминала. Вполне вероятно, что Джек Хэзерс, который тоже обучался на седьмом курсе, понятия не имел, где сейчас Лена, и эти двое все еще ее не нашли. Кира сосредоточилась, насколько вообще смогла, ведь ради спасения лучшей подруги она была готова рискнуть убедить в чем-то самого Северуса Снейпа. Вот только её голос стал совсем тихим, как будто шею всё еще стискивали длинные мозолистые пальцы. – Она следующая. Быстрее, сэр, пока я в сознании. Или вскоре пострадает ещё одна ученица. Мрачный профессор внимательно изучал взглядом свою подопечную, видимо, ожидая какого-то подвоха и выискивая несостыковки. Но, бросив последнюю фразу, слизеринка сама встретилась с ним глазами, без тени сомнений кивнула и замерла в ожидании. «Мерлин, откуда ей известно..?» Запечатав дверь очередным ментальным заклинанием, Снейп вынул из нагрудного кармана сюртука свою волшебную палочку и грозно навис над дочерью Пожирателя Смерти. Не менее сильного, чем он сам. Возможно, по этой причине Кире Вайс была известна одна из его скрытых от окружающих способностей… – Надеюсь, мисс, Вы сами понимаете о чем меня просите. Приготовьтесь. LEGILIMENS! Одна за другой в его голове замелькали картинки из жизни русской девчонки. Вот она сегодня идет на завтрак, листая книгу по истории магии. Вот она ловит рукой записку на Заклинаниях у профессора Флитвика и незаметно улыбается. Вот слизеринка и ещё две русские студентки болтают за обедом… Чужие воспоминания быстрым потоком вливались в сознание мужчины, пока сама Кира мелко дрожала. Закатив глаза от очередной порции боли, девушка практически сползла на пол, но все ещё держалась в чувствах, позволяя прочесть себя, как раскрытую книгу. Вот она спускается по ступенькам, ей в спину прилетает мощное заклятие. Затем сильный удар о стену и двое нападавших. Один из них — тот новый ученик из Италии, а другой… Студент его собственного факультета, которого Северус знал лично, вот уже семь лет. Как когда-то знал его отца и старшего брата… Вот Кира падает на пол, делая вид, что отключилась, пока на затылке расплывается бордовое пятно, оставляя ощущение тёплой влаги на коже головы. Синяя вспышка… Кто-то накладывает заклинание забвения, но… Ничего не происходит? Как это? Просматривая это воспоминание еще раз, как в замедленной съёмке, Снейп насторожился. Он посекундно пролистывал кадр за кадром: как один из парней склоняется к лежащей на полу слизеринке и пытается стереть её воспоминания. Сама девчонка даже не пошевелилась, хотя и была в сознании, просто симулируя обморок. К слову, само заклинание у нападавшего получилось далеко не безупречным. Тот кто его наколдовал, слишком нервничал, допустил несколько грубых ошибок во взмахе и постановке кисти, но даже ослабленная магия должна была уничтожить какую-то часть памяти. Вот синяя вспышка проникает русской волшебнице прямо в голову и… Стоп! ? Вокруг её мыслей вырастает незримая пелена. Барьер, что защитил воспоминания девчонки от постороннего вмешательства, сводя эффект от обливиэйта на нет. Можно ли в пятнадцать овладеть азами ментальной магии, если ни в Хогвартсе, ни в Колдотворце такому точно не научат? Все факты твердили о том, что это вполне реально и Кира Вайс действительно смогла воспользоваться окклюменцией, чтобы обезопасить себя и предупредить о надвигающейся опасности. Вероятно, если бы нападавший оказался более умелым, или она и вправду отключилась, то ничего бы не вышло. Выяснив наконец то, что его интересовало,складывая как недостающую часть большого паззла, профессор Зельеварения заглянул дальше, позволяя потоку событий течь в прежнем темпе. Вот две фигуры уходят, пререкаясь друг с другом: «Найдём вторую, блондинку… » Показав последний необходимый фрагмент, Кира облегченно выдохнула и закрыла глаза, выпадая из реальности. Снейпу же понадобилась всего пара секунд, чтобы до конца осознать происходящее. «Вот дьявол! Если эти двое идиотов первыми найдут Мамро, то кто знает, что им взбредёт в голову в этот раз. Даже с учётом того, что Вайс куда подготовленнее в драке, у неё не было ни шанса. Повезло, что девчонка не глупая и додумалась как-то схитрить. А вот гриффиндорцы… Никакой стратегии. Эта Мамро ещё и излишне наивная, со своим картинным благородством. Наверняка, сама ввяжется в неприятности, и один Мерлин знает, на что хватит фантазии у этих ублюдков. Нельзя допустить ещё одно нападение на ученицу!» Приняв решение, Снейп сдержанно выругался и заклинанием призвал летучий порох, что по нелепой случайности оказался припрятан на полке с экспериментальными образцами зелий. Подойдя к миниатюрной слизеринке, он лишний раз удостоверился, что та в самом деле без сознания и не колебаясь поднял её со стула. Поспешно закинув лёгкое тело на одно плечо, профессор Зельеварения влез в камин, набирая полную горсть пороха в свободную ладонь. Мрачную фигуру окружили языки зеленого пламени, и уже в следующий миг он появился в Больничном Крыле, чтобы передать Киру Вайс на попечение мадам Помфри. К слову, колдомедик явно не ждала гостей, сидя за послеобеденной чашкой чая в своём кабинете, и от неожиданности чуть не обронила с головы белую шапочку с крестом. Но увидев на руках у Северуса изрядно пострадавшую ученицу, поспешила оказать помощь. Без лишних вопросов Поппи левитировала её на больничную койку как можно скорее. Все разговоры – потом. Снейп благодарно кивнул женщине и тут же вылетел за дверь.***
Лена Мамро устроилась на каменном парапете во внутреннем дворике замка и вертела в руках новый, ещё не начатый блокнот, который привезла из дома. Сегодня выдался первый более-менее ясный день за всю неделю, когда дождь прекратил лить на шпили замка, как из ведра. В целом, начало октября было не слишком радостным, с пронизывающим холодным ветром и кучей осадков. Такая погода периодически навевала на гриффиндорку осеннюю меланхолию. Закутавшись в тёплый факультетский шарф и убрав длинные волосы в пучок, чтобы не мешались, девушка изо всех сил старалась настроится на поэтический лад. По крайней мере, до того, как профессор Трелони снова нагадает кому-нибудь мучительную смерть. Благо, Гарри Поттер учился на другом курсе, а Прорицания у них не проходили совместно с младшими. Душа требовала написать новую песню, или хотя бы что-то начать, но в голову, как назло, не лезло никаких идей. К тому же, в пасмурные дни блондинке становилось в тягость даже просыпаться утром на завтрак, не говоря уже об уроках и прочих занятиях. Хотя это не мешало ей, переборов лень, пройти уже в третий отборочный тур на чемпионат по Зельеварению. Ради заветной поездки в Испанию Лена была готова пройти сквозь огонь, воду и медные… Котлы. Вернее сказать, не один десяток котлов с запоротыми и не очень зельями, на которых девушка старательно совершенствовала свои навыки в свободное от учёбы время. Конечно же, главная причина такого поразительного упорства была совсем не в самих зельях, но песню о мрачном профессоре девушка уже написала в прошлом году. А повторяться не хотелось. «О любви к Севе я готова петь вечно, но я всё-таки профессионал...» В паре метров от неё, в беседке, сидела компания хаффлпаффцев, с которыми у Гриффиндора был следующий урок. Ребята оживленно болтали, и обсуждая последний матч по Квиддичу, от нечего делать перекидывались в карты. Девчонки предпочитали греться в помещении школы, сплетничая друг с другом и закусывая ожидание различными сладостями, что оставались с обеда. В целом, день обещал быть спокойным,а следующий урок - скучным, пока мечтательную гриффиндорку не окликнул знакомый чопорный голос: – Прохлаждаешься, Мамро? Рядом с русской певицей находилась уже знакомая парочка: Эдуардо Витальяно и его слизеринский приятель Джек. Последний, кстати, цветом лица напоминал чуть ли не Плаксу Миртл. – Твоя подружка уже поплатилась за то, что вы совершили, теперь твоя очередь! Лена была очень миролюбивым человеком и могла повысить голос на кого-то, разве что, раз в полгода, для профилактики. Но когда у неё в голове рождалась новая песня, отвлекать девушку не стоило. Тем более, такими угрозами. А от осознания того, что итальянец посмел навредить Кире, гриффиндорку буквально прорвало. – Что ты сделал с Кирой!? – зарычала она не хуже символа своего факультета, резко вскочив с парапета. – Мамма мия, сколько драматизма! Я всего лишь поставил Вайс на место. Только вряд ли она что-то об этом расскажет… – Знаешь, что, Эдуардо? Ты заслужил все, что с тобой случилось, и даже больше! Слишком мягко мы с тобой обошлись, поганый женоненавистник!! Сейчас я тебе твои именные палочки засуну… Но продолжить блондинке не дали. Разъяренный барабанщик решил воспользоваться идеей, которую подкинул ему Джек, пока они шли во дворик. Коллективным разумом было принято решение отомстить гриффиндорке пусть и безболезненным, но предельно унизительным, варварским способом. Итальянец выхватил из кармана палочку, молниеносно направил её на Лену и выкрикнул: – VESTIMENTA SEORSUM! Все, во что была одета русская певица, от красно-желтого гриффиндорского шарфа до нижнего белья, начало распадаться на мелкие кусочки прямо на ней. Эдуардо Витальяно лишь с победным видом предвкушал момент, когда на девушке не останется совсем ничего. А на место перепалки, по закону подлости, начал подтягиваться любопытный народ. Нужно было срочно отменить заклятие и дать итальяшке достойный отпор. Кое-как справившись с волнением, Лена нащупала в пока еще целом кармане брюк свою палочку… – Джек, надо обезоружить её, сейчас же! Хэзерс,изрядно воодушевленный предстоящим стриптизом, вздрогнул от неожиданности и вскинул волшебную палочку. Но за последний час он так переволновался, что все, даже простейшие заклинания напрочь вылетели из головы, а те что вертелись на языке - смешались в одну кучу. – INCENDIO! «Оооо, пикси мне в глаз, это не то! Что я наделал?!» Вместо старого-доброго экспеллиармуса, слизеринец невзначай запустил в блондинку заклятие пожара. Теперь медленно рвущаяся одежда ещё и загорелась прямо на Лене. Вот тут, бедную студентку охватил ужас. А через несколько мгновений пламя уже перекинулось с ткани на оголенную кожу, и тело девушки пронзило невыносимой болью. На весь дворик левого крыла раздался душераздирающий крик, ведь колдовской огонь так просто не потушить. В панике девушка поспешила избавиться от остатков шарфа, чтобы жар не перекинулся хотя бы на собранные волосы. Слезы непроизвольно полились из глаз, и Лена Мамро мысленно приготовилась к худшему. «Скажите маме, что я ее очень люблю. И не забывайте мои песни, пожалуйста! Мерлин, я даже не увижу Севу в последний раз...» Джек Хэзерс замер на месте от страха. Он просто не мог поверить, что только что он взял и поджег человека заживо. Парень тысячу раз проклял свою слабохарактерность и тот день, когда он заплясал под дудку Эдуардо Витальяно, что прямо сейчас пялился на почти раздетую горящую девушку, бесстыдно ухмыляясь. Джек даже не подозревал, что связался с таким циничным и, кажется, вовсе бессердечным типом. Хотя старшекурсник и вырос в семье Пожирателя Смерти, он никогда прежде не встречал волшебника, который мог так наслаждаться страданиями других. А с Волдемортом он, к счастью, был не знаком.***
Северус Снейп, который уже со всех ног бежал во дворик, всем нутром почуял что-то недоброе. А стойкий запах гари и подпаленного… мяса только усугублял все дурные предчувствия. Это заставило его ускориться, и уже через минуту он влетел на место событий, услышав ещё на выходе из здания школы отчаянные крики о помощи. Он, не церемонясь, растолкал кучку бездействующих студентов, обнаружив охваченную пламенем Лену Мамро. Рядом с ней, сжимая в руках волшебные палочки, стояли два печально известных студента. Реакция пришла быстрее, чем осознание: – AGUAMENTI! Струя прохладной воды вырвалась из палочки профессора и окатила уже задыхающуюся от боли и резкого выброса угарного газа гриффиндорку. Не успев сказать и первого слога слова «спасибо», Лена без чувств рухнула на землю. И на этот раз все было не понарошку. Северус подошёл ближе и окаменел. Даже ему, повидавшему множество бесчеловечных пыток, стало не по себе. Все тело девушки, которое едва прикрывали остатки сгоревшей одежды, было покрыто жуткими термическими ожогами. В некоторых местах кожи и вовсе не осталось. О том, насколько это больно, даже не приходилось думать … Зельевар бросил испепеляющий взгляд на своего подопечного и Витальяно, выпалив: – Наглые избалованные недоумки, вы же могли сжечь её заживо! Нападать вдвоём на девушек, как благородно! Можете не надеяться, что после этого вас оставят в школе. Через час обоим быть в кабинете директора! Самодовольная ухмылка сразу же исчезла с лица итальянца. Его подельник жутко побледнел и, казалось, чуть не разревелся. Тем временем, во дворике левого крыла уже собралась внушительная толпа студентов, включая тех, кто просто наблюдал за страданиями девушки и ничего не предпринял. Но шокированы были все без исключения. Действительно, историческое событие: Снейп впервые публично отчитал именитого слизеринца, да ещё и так жёстко. Хотя, в этот раз было за что… – И не на что тут глазеть! Расходитесь сейчас же. Зельевар сбросил свою неизменную мантию, завернул в неё пострадавшую и,бережно подняв девушку с земли, поспешил прочь от любопытных глаз. Среди зрителей был и влюбленный в певицу Рольф Скамандер, который оказался на месте событий только минутой ранее и еле растолкал толпу, чтобы узнать, что случилось с гриффиндоркой. Увидев, как его возлюбленную уносит на руках ненавистный Снейп, кудрявый парень испытал что-то среднее между облегчением и… завистью. «Если бы я подоспел раньше, её бы спас я, а не Ужас Подземелий. Лена бы наконец увидела, что я не мямля, что я тоже могу действовать решительно! Ну почему все всегда так…» Будь Лена в сознании, она бы все равно потеряла его от счастья – любимый мужчина в буквальном смысле нес её на руках. Причём не в больничное крыло, а в свой личный кабинет, так как путь до Подземелий был ближе. Чтобы кожу можно было восстановить без последствий, действовать нужно было быстро. Тем более, мастер зелий как раз работал над улучшением препаратов для школьного лазарета, и свежий образец мази от глубоких ран и ожогов уже хранился в ящике рабочего стола. Лена в его руках все еще была без сознания, и Северус никак не мог отделаться от мысли, что искренне переживает за здоровье студентки. «Кто её просил влезать в перепалку с этим итальяшкой и отпрыском отъявленных Пожирателей? Тупоголовые гриффиндорцы, никакого инстинкта самосохранения! Что Поттер, что Мамро…Хотя, даже Вайс досталось» Вот так внезапно Снейп осознал, что все-таки привязался к этой поющей гриффиндорке. Пускай она и доставляла ему массу хлопот, но в то же время была единственным человеком, который пробудил в нём… намёк на положительные эмоции. И сейчас его «луч света в темном царстве» был таким беззащитным и слабым, что все предрассудки вытеснило желание помочь. Добравшись до Подземелий, мужчина пинком открыл дверь кабинета, положил девушку на одну из длинных парт, стягивая с неё свою мантию, и вдруг осознал, что из-за вороха неприятных мыслей совершенно не принял в расчет одно обстоятельство… «Разрази меня Мерлин, она же совсем голая! А ожоги практически везде… Как неловко… Все же надо было отнести её к Помфри. Теперь поздно...» Кое-как убрав с тела студентки оставшиеся куски сгоревшей ткани, изрядно пропитавшиеся кровью, Северус достал палочку и произнёс: – VULNERA SANENTUR! По-правде говоря, мужчина надеялся, что его собственное заклинание против ран и кровотечения сработает и с ожогами. Но избежать прикосновений к обнаженной студентке было не суждено. Кровоподтеки действительно исчезли, но кожа все равно оставалась поврежденной. «Что ж, придется...» Северус достал из ящика склянку с целебной мазью, обмакнул в неё пальцы и, тяжело выдохнув, стал осторожно наносить светло-бежевое снадобье на обожженную руку блондинки. Начать с рук было проще всего… Профессор чувствовал себя странно, как никогда: пострадавшая семикурсница была первой девушкой, которую он видел раздетой и трогал. После смерти Лили Эванс он хотел забыться и даже переспать с кем-то от безысходности, но мысль о том, что он пойдёт на поводу у животной потребности, не слишком привлекала его даже в качестве эксперимента. С тех пор Северус как будто забыл, что он мужчина… Фигура Лены Мамро напоминала акустическую гитару: внизу – округлые бедра и полноватые ножки, а сверху – тонкая талия и маленькая грудь. Несмотря на чересчур детское лицо, гриффиндорка смотрелась довольно женственно, и в то же время очень невинно. Снейп вдруг поймал себя на мысли, что уже несколько минут бессовестно разглядывает тело студентки, и резко отвел глаза в сторону. «Что со мной происходит? Она моя ученица! Как стыдно… Надо побыстрее закончить с этим.» – Кхм… ох… больно… «Слава Мерлину, очнулась. Хотя… Так ещё сложнее!» – Терпите, мисс Мамро. Скоро будет лучше. – Се… Профессор? Лена открыла глаза и увидела Северуса, мокающего пальцы в банку с какой-то странной жижей. Затем блондинка посмотрела на себя… В ту же секунду она попыталась прикрыть грудь и пах, но дернулась от резкой боли и опустила руки обратно на парту. «Нееет, не так я себе это представляла!» – Вполне разделяю ваше смущение, но если я не обработаю ваше тело специальной мазью, рискуете заработать уродство на всю жизнь, – сказал зельевар так холодно, как только мог. Лена посмотрела в его большие обсидиановые глаза и дрожащим голосом ответила: – Все в порядке, сэр. Я… я вам доверяю. После этих слов Снейп продолжил обрабатывать поврежденные места на девичьей кожи. А гриффиндорка пребывала в очень непонятном состоянии. С одной стороны, она сходила с ума от волнения, впервые находясь перед любимым человеком без одежды. С другой – ожоги все еще ужасно болели, и девушка еле сдерживала слезы и всхлипы. Третья сторона была самой приятной: его прикосновения были волшебными во всех смыслах… Благодаря чудодейственной мази обожженные места заживали почти моментально. Совсем скоро передняя часть тела была практически невредимой. – Мисс Мамро, можете встать? Нужно намазать спину. Лена кивнула, после чего Северус помог ей подняться и начал аккуратно втирать снадобье где-то между лопаток. «Севочка, а как же грудь? Её тоже немного обожгли… Уфф… или много!» Трогать груди своей ученицы, пусть даже и медицинских целях, Северус не решался. Он просто оттягивал этот неудобный момент до последнего. Закончив со спиной, он практически с закрытыми глазами обработал ягодицы, на которых, к счастью, было совсем немного повреждений. Затем он зачерпнул из склянки ещё немного мази и приступил к самому трудному. Казалось, в ту секунду они оба вдохнули и выдохнули одновременно. Профессор осторожно коснулся правой груди взволнованной девушки и начал намазывать своё варево на обожженные участки нежной кожи. «Какие же у него мягкие руки… Это вообще нормально – кайфовать, когда тебя лечат?!» Когда Северус уже заканчивал свою непростую работу, он случайно задел указательным пальцем сосок, мазнув по нему прохладной мазью. По телу Лены прокатилась волна возбуждения. Потеряв контроль, она шумно вдохнула и резко подалась вперёд так, что её грудь целиком оказалась прямо в ладони профессора. «Дышать. Лена, дышать!» – Снейп, как прикажете это понимать?! На пороге кабинета показался всеобщий кошмар в ярко-розовом твидовом костюме. Маленькие поросячьи глазки Долорес Амбридж от увиденного буквально выкатились из орбит. «Да что ж за талант у человека – портить ВСЕ!» – Профессор, пожалуйста, простите! Я не хотела… – испуганно прошептала Лена, на что Снейп предпочел не реагировать. Он лишь одернул руку и отстраненно посмотрел в потолок, пытаясь придумать лаконичное объяснение этой щекотливой ситуации. Внезапно он почувствовал, что в брюках стало неожиданно тесно. Его тело с жаром отозвалось на прикосновение к студентке. Мысленно осыпав проклятиями и себя, и Лену, Северус взял со стола мантию и быстро запахнулся. – Госпожа Инспектор, мисс Мамро пострадала на дуэли во внеурочное время. Одежда сгорела прямо на ней, все тело было в ужасных ожогах. Уверяю вас, я бы и пальцем её не тронул, если бы это не было необходимо для оказания медицинской помощи… – Дуэли уже 2 недели под строжайшим запретом. Минус 20 очков Гриффиндору! «Зашибись, на меня напали, а я ещё и виновата! Ну все, белка будет мстить…» Скорчив особенно отвратительное выражение лица , Амбридж продолжила словесную атаку: – Допустим, Снейп. Тогда потрудитесь объяснить, почему вы не отправили студентку в больничное крыло? «Как она смеет отчитывать меня, словно сопливого мальчишку?» – подумал Северус, брезгливо поморщившись. – Снадобья для мадам Помфри изготавливаю именно я. Странно, что вам это неизвестно, Инспектор. Нужная сильнодействующая мазь была только в моем кабинете, и я решил вылечить мисс Мамро самостоятельно, чтобы не терять время. – Что ж, вам удалось меня убедить. Но с сегодняшнего дня вы и мисс Мамро будете под наблюдением. Я отлично помню, о чем писали прошлогодние газеты… Долорес вздернула нос кверху, развернулась на каблуках и покинула кабинет Зельеварения, захлопнув за собой дверь. Усевшись за парту, Лена сжалась в комочек, как трусливая белочка, и опустила глаза в пол. Северус рухнул за свой письменный стол и схватился за голову. – Почему каждый раз, когда я вам помогаю, это выходит мне боком? Совсем не можете жить спокойно, Мамро? Так любите быть в центре внимания, что готовы ради этого рисковать жизнью? Глупая девчонка… Вы абсолютно здоровы. А теперь убирайтесь! – Профессор, мне очень жаль, правда! – в глазах девушки заблестели слезы. – Но я же… не могу пойти в таком виде. – Чему вас вообще на Трансфигурации учат? – Северус схватил свою палочку и превратил пустую чёрную вазу, стоящую в углу, в простое платье-футляр. Лена быстро обулась (туфли сгореть не успели), надела платье на голое тело и побежала к выходу. Обернувшись у самой двери, она с тоской вглянула на поникшего Снейпа и сказала: – Спасибо, что спасли меня, профессор. Я этого никогда не забуду. «Да уж, я тоже...» – пронеслось в голове Северуса.***
– Тело Мамро обгорело к чертям, Вызвался Снейп излечить её сам. Амбридж не в силах отвлечь от процесса, Грудью студентки увлёкся профессор! На следующий день Пивз летал по замку, заговорческим тоном декламируя свой самый неприличный стишок. Так начиналась вторая волна сплетен про зельевара и «сумасшедшую русскую»…***
Вскоре два горе-мстителя навсегда покинули Хогвартс. Хотя позорного исключения Эдуардо Витальяно и Джек Хэзерс, все-же , избежали – международного скандала в СМИ или конфликта с влиятельным Пожирателем Смерти директор школы отнюдь не хотел. Но и оставлять их в замке было попросту небезопасно. Решение Дамблдора, по мнению многих,оказалось слишком мягким, но, в целом, справедливым: барабанщика отправили обратно в Верону, причем с крайне нелестной записью в личном деле, а старшекурсника-слизеринца и вовсе перевели на домашнее обучение. После окончания этой истории, дела студенток из России, вроде бы, должны были наладиться, но надежды на спокойную жизнь, напротив, покатились по безнадежному пути. Студенты Слизерина, за исключением, разве что, воздержавшегося от высказываний Драко Малфоя, были уверены, что «белого и пушистого» Джека выгнали из школы незаслуженно. Виноватой сделали, конечно же, «мелкую русскую стукачку» Киру Вайс. Она и без того не была самой обожаемой персоной на своём факультете, а теперь, практически ни одна змеиная душа не упускала возможности задеть дочь тёмного волшебника. Игра, безусловно, стоила свеч, ведь без Витальяно и Хезерса в Хогвартсе стало легче дышать, но вынос мозга от однокурсников за столько времени, уже сидел в печенках. А вот её мечтательной подруге повезло ещё меньше…***
– Слышали, Мамро из Гриффиндора прошла в третий тур отбора! Оказывается, для этого необязательно быть одарённой в зельях. Дала Снейпу груди потрогать, и готово! – Не смеши меня, какая там грудь?! Хотя профессор, с его-то вниманием К МЕЛОЧАМ, мог и разглядеть, ха-ха! – Да у сальноволосого гада, наверно, девушки нет и никогда не было! Вот и довольствуется тем, что дают… – Нууу не знаю, Джонни. Зато там задница такая, я бы пощупал… Посмотрим, что она за выход в финал ему предложит! Сплетни разлетались по школе, как горячие пирожки, и «интимный» момент между Северусом и Леной час за часом обрастал все новыми подробностями. Стоит ли говорить о том, что обоим героям народных эротических сказок было совсем не до смеха? Как во время уроков, так и в свободные часы гриффиндорка нервно вздрагивала при каждом упоминании её имени или фамилии, причём с любого расстояния, будь то громко, или шёпотом. Первый раз в жизни певица пожалела о том, что природа наградила её острым слухом. Лена была точно не из тех, кто стыдится своего тела, но благодаря беспощадной подростковой жестокости даже она была в шаге от того, чтобы заработать комплексы по поводу внешности. Малолетние сплетники прошлись по всем неровностям её фигуры, словно на танке. Хотя при нападении Эдуардо и Джека на девушку присутствовали лишь единицы, и их возможность разглядеть что-то была мизерной, о том, что у русской «совершенно нет груди, а ляжки жирные» почему-то говорили все подряд, независимо от факультета. Это вовсе не значило, что все студенты Хогвартса были озлобленными или невоспитанными. Просто травля в школе – довольно заразительный процесс, в который неосознанно втягиваются даже те, у кого никогда не было нехороших помыслов. В любом случае, все это было до дрожи мерзко. И если колкости о собственной наготе Лена выдерживала с бойцовской стойкостью, то гадкие слухи о том, что она чуть ли не отдалась профессору прямо на рабочем столе ради прохода в следующий этап отбора, заставляли её любящее сердечко гореть от возмущения. Те волшебные минуты, когда Северус касался её тела, девушка вспоминала с особым трепетом, поэтому ей совершенно не нравилось, когда кто-то отпускал об этом пошлые шуточки. Профессору Зельеварения, однако, тоже пришлось несладко. Конечно, ведь никто бы не гордился тем, что вся школа считает его извращенцем и педофилом. Снейпу и без того было трудно выкинуть из головы ту сцену в его кабинете. Он, безусловно, мог просто стереть себе память, но что-то ему мешало. Во-первых, сколько ни забывай, слухи все равно напомнят. Да ещё и в такой версии, что захочется умереть от отвращения к самому себе. А во-вторых… Северус вынужден был смириться с тем, что увиденное принесло ему эстетическое наслаждение. Обнаженная девушка напомнила ему невероятно реалистичную древнегреческую скульптуру, которую он когда-то видел в маггловских книгах об искусстве. Только вот статуя точно не была бы такой мягкой, теплой и, самое страшное, чувствительной к прикосновениям. Ещё больше зельевара нервировало то, как на близкий контакт с русской студенткой отреагировало его тело. Ему было стыдно, ужасно стыдно. А теперь о неловкой ситуации ещё и галдели со всех сторон.***
Во время третьего тура кастинга в сборную по Зельеварению все окончательно пошло наперекосяк. К примеру, мисс «Нестандартное мышление», Луна Лавгуд, не оправдала надежд профессора и в последний момент испортила противоядие от магических ядов, отвлекшись на собственные фантазии. Глупейшую ошибку в рецепте совершил и Эрни Макмиллан, нынешний староста Хаффлпаффа. Да и вообще, если на предыдущих этапах практически все конкурсанты шли нос к носу, то сейчас многие посыпались. В целом, новое задание и было рассчитано именно на это, но от некоторых студентов Снейп явно ожидал большего. Луна, Эрни и Генри Корден, весьма продвинутый второкурсник из Рейвенкло, что запорол свое зелье просто из-за недостатка опыта, обреченно покинули аудиторию, как только профессор указал им на дверь. После тщательного прорежения рядов, в классе осталось не так много людей: Гермиона и Лена из Гриффиндора, еще один вундеркинд по имени Роберт Кейктайм и Чжоу Чанг – со стороны Рейвенкло… Даже натасканных слизеринцев ощутимо поубавилось – над котлами теперь корпели лишь Драко Малфой, Дафна Гринграсс и парочка достаточно прилежных третьекурсников. Из хаффлпаффцев за партами остались Моника Перри и трое семикурсников, которых год назад можно было частенько увидеть в компании Седрика Диггори. Несмотря на довольно напряженную обстановку, Лена Мамро, пусть и на дрожащих ногах, но все равно явилась на следующий тур отборочных. Слышать по новой гадкие комментарии от окружающих было ужасно неприятно, но усердная гриффиндорка намеревалась, во чтобы то ни стало, отвоевать свое место под испанским солнцем. А если быть точнее – в Испании рядом с Северусом. Рецепт сегодняшнего зелья оказался особенно каверзным, и блондинка уже минут десять сосредоточенно крутилась над котлом в поте лица. В какой-то момент, когда та склонилась над своим противоядием, по крупицам всыпая недостающий компонент, какой-то выпускник с задних рядов решил подшутить. Волшебная палочка поднялась вверх, затем вертикально рассекла воздух, и, пока сосредоточенная Лена помешивала свою конкурсную работу, её школьная юбка взлетела, как от порыва ветра, а затем и вовсе зажила собственной жизнью. С галерки раздались первые сдавленные смешки и даже заискивающий свист парней из жёлтого факультета, когда подол приподнялся настолько, что всем сидящим за блондинкой было видно очертания округлых бёдер и ягодиц в чёрных плотных колготках. Хорошо ещё, что не прозрачных. – Эй, Мамро, если ты хочешь таким образом выпросить себе место финале, то делай это после урока, наедине с Профессором. Хахаха! Девушка непонимающе захлопала каре-зелёными глазами и настороженно обернулась на тонкий голос Дафны Гринграсс, что насквозь сочился издевкой. В этот самый момент Северус Снейп наконец оторвался от проверки свежесваренного зелья Моники Перри и ошарашенно уставился на свою персональную головную боль, сверкающую на весь класс итак изрядно настрадавшейся задницей. И на эту выдающуюся часть тела Лена Мамро с поразительной регулярностью умудрялась находить разного рода приключения. Осознав, что произошло, гриффиндорка, красная, как рак, голыми руками пыталась справится с непослушной одеждой, которая каждый раз ускользала из дрожащих пальцев. Не без посторонней помощи, конечно. Хаффлпаффцы на задних партах развлекались от всей души, по очереди левитируя подол юбки в разные стороны, и тем самым доводя девушку практически до слез. – Невоспитанные идиоты! Профессор Снейп едва не заскрипел зубами от злости и школьная форма русской студентки за секунду пришла в норму, возвращая свой первоначальный вид. – Я закончила, сэр! Можно мне уже выйти? – буркнула побледневшая от обиды блондинка, после чего, не дожидаясь ответа учителя, наспех покидала вещи в сумочку и выбежала из кабинета. Зелье в котле гриффиндорской участницы дошло до нужной кондиции, и оказалось безупречно сварено. Правда, за побег из класса без разрешения с девчонки полагалось снять десяток-другой очков, но зельевар, ко всеобщему удивлению, не проронил ни слова. Он сам слишком хорошо знал, каково это – быть жертвой травли, причем без особых оснований. Срыв был вполне ожидаем, учитывая чрезмерную эмоциональность творческой натуры. Но Северус был искренне поражён тем, что стрессовое состояние Лены Мамро никак не отразилось на качестве её противоядия. «Как такое возможно? Полная концентрация при сильном психологическом давлении… Неужели сценическая закалка помогает держать эмоции в узде? Теперь ясно, почему Вайс преуспела в окклюменции в свои пятнадцать. Артисты, чтоб их…» Честно говоря, профессор сам был готов сорваться и как следует наорать на шутников. Все-таки их оскорбительные действия касались и его, а терпеть подобное унижение он был не в силах. Но и вести себя, как распсиховавшийся подросток, Северус не имел права. По статусу не положено. – Мистер Джонсон, мистер Бёрнс, мистер Вашлоу, с данной минуты все трое отстранены от участия в отборе. Если вы позволяете себе бросать тень на честь преподавателя, не говоря уже о возможных товарищах по команде, я не дам вам опозорить Хогвартс на международных соревнованиях. И вам, мисс Гринграсс, как студентке моего факультета – особое приглашение. Вон отсюда. Все, живо! Последнюю фразу Снейп все же рявкнул так, что в классе чуть не задрожали котлы и даже стены. «Изгнанники» сразу же схватили свои черновики и угрюмо поплелись к выходу. Как будто они забыли, что бывает, если разозлить профессора Зельеварения…***
Кабинет Зельеварения, 20.00 Благополучно забыв об ужине, профессор Снейп с головой ушёл в проверку эссе второго курса. Из-за подготовки к чемпионату его и без того ненормированный график превратился в жуткий марафон многозадачности. Северус никогда не жаловался, и, тем более, никого не просил о помощи, но бессонные ночи за рабочим столом давали о себе знать. Когда долго не отдыхаешь, организм ищет любую возможность отключиться, вот и слизеринскому декану тоже хотелось провалиться в объятия Морфея. Зельевар уже был готов упасть лицом в чей-то пергамент и наконец задремать, как вдруг послышался несмелый стук в дверь. «Кого там еще принесло?!» – Войдите. Дверь с лёгким поскрипыванием отворилась, и порог кабинета нерешительно переступила светловолосая певица с каре-зелёными глазами, в которых почему-то не было того привычного огонька. – Мисс Мамро, дополнительных консультаций перед финалом отбора я не даю. – Я знаю, сэр. Я и не думала просить… – Вот как. В таком случае, зачем вы пришли? Девушка собиралась ответить, но от навалившихся разом эмоций не могла выдавить ни слова. Её сердце бешено колотилось, заглушая все связные предложения, приходящие в голову. Тело охватила леденящая дрожь… И неудивительно, ведь Лена зашла к мрачному профессору, чтобы сообщить ему о решении, которое далось ей очень нелегко. Озвучить его в лицо своему возлюбленному оказалось ещё сложнее. – Я задал вам вопрос, юная леди. И мне слабо верится, что у такой, как вы, могут быть проблемы со слухом, – усталым голосом произнес Снейп. – Извините, сэр. Я просто не знаю, как сказать вам… Ну… В общем, я решила отказаться от участия в финале отбора! – отчеканила блондинка так быстро, будто это была скороговорка. «Вот и все. Испания, Северус… Но я не могу поступить иначе.» Зельевар медленно поднял взгляд на гриффиндорку, которая и без того сходила с ума от переживаний. Любую ситуацию Северус Снейп старался разложить по полочкам с помощью логики, но в этом случае он совершенно не понимал, что происходит. На всех этапах отбора на Чемпионат Мира по Зельям, девушка показывала отличные результаты. Вдобавок, она с особой теплотой относилась к преподавателю, в отличие от всех обитателей замка. В то, что Лена решила добровольно отдать место в сборной Гермионе Грейнджер, ещё можно было поверить, но… Что-то явно было не так. Стараясь не уронить маску равнодушия, Северус спросил: – С чем же связано столь неразумное решение, позвольте узнать? – Профессор, мне очень неприятно слушать все эти сплетни о нас… Эмм, в смысле, о вас и обо мне. После того, что произошло, там такого напридумывали! Вы же добрый и честный человек, вы вылечили меня! Спасли от смерти. Так обидно, когда вас поливают грязью… Если я пройду в сборную, вас могут обвинить в предвзятости. А если эти ужасные слухи дойдут до СМИ, это будет огромный удар по вашей репутации… Да и по моей тоже. Не хочу, чтобы у вас снова были проблемы из-за меня! В глубоких черных глазах зельевара застыло недоумение. Он вроде и получил ответ на свой вопрос, но теперь и вовсе перестал понимать, в чем дело. Слова девушки поразили его. Да и, что уж греха таить, расстроили. «Не могу поверить. Студентка ГРИФФИНДОРА отказывается от участия в престижном соревновании, которое принесёт призерам почёт и мировую славу, ради меня… И, если задуматься, она во многом права. Эти слухи просто омерзительны, и если я выберу Мамро, их количество только вырастет, как снежный ком. Я давно уже привык ко всеобщему презрению, а она… Странная, инфантильная, тщеславная девчонка. Но такая светлая, даже слишком! Она не заслуживает всей этой грязи и насмешек.» – Я вас услышал, мисс Мамро. Не понимаю, зачем вам это, но ваше решение я оспаривать не намерен. Учтите, если передумаете, будет уже поздно. – Не передумаю, сэр. Простите меня… – потускневшим от уныния тоном ответила Лена. – Чувство вины за собственный выбор говорит лишь о ваших сомнениях в его верности… «Ого, вот это цитаты великих профессоров… Но нет, любимый, я уверена в своем решении. Только мне от этого не легче…» – Если вам больше нечего мне сказать, отправляйтесь в спальню. Можете… кхм… обрадовать Грейнджер тем, что любезно подарили ей место в сборной! – прошипел зельевар, опустив глаза. В его бархатном голосе звучали нотки… Да какие там нотки, целая симфония разочарования. До этого дня Северус был почти уверен, что от Гриффиндора на чемпионат поедет Лена. Даже планировал нарочно «завалить» Гермиону Грейнджер в последнем туре, если силы окажутся абсолютно равными. Теперь-то у него попросту не было выбора, как и шансов на спокойную поездку в Кадис. Правда, отказ певицы от участия имел и свои плюсы: её обнажённое тело все ещё слишком часто всплывало в воспоминаниях профессора, поэтому целая неделя вдали от русской девчонки помогла бы, наконец, отвлечься. Сама Лена Мамро лишь исступленно молчала, явно не желая реагировать на его саркастичную просьбу. Мужчина мельком взглянул на лицо студентки и с удивлением заметил заблестевшие в глазах… Слёзы? «Только этого мне здесь не хватало… Черт, почему мне её жалко?» Снейп всегда был на редкость придирчивым преподавателем, поэтому частенько видел в своём классе девочек… и даже мальчиков, что рыдали из-за его колких замечаний.Но профессору было все равно. Его даже раздражало нытье и такие вот детские проявления слабости. А вот сейчас ему впервые не хотелось язвить, глядя на плачущую студентку. Северус даже постарался бы успокоить её, но совершенно не знал, как. Поэтому решил сдержать свои порывы, поступив так, как обычно: – Мисс Мамро, если вам нужно поплакаться кому-то в жилетку, идите к своим подругам. Не смейте больше отвлекать меня от работы! – сказал Северус, все ещё пронизывая блондинку взглядом. – Д… до свидания! – полушепотом пролепетала Лена, после чего молнией вылетела за дверь. Не пробежав и половину лестницы, ведущей из Подземелий на верхние этажи, девушка резко остановилась, облокотившись на стену. А в следующую секунду она обреченно сползла вниз по тёмной шершавой поверхности, уселась на пол и… Слезы хлынули из глаз с утроенной силой. Несмотря на свою внешнюю открытость, Лена Мамро редко давала волю сильным эмоциям, пряча все внутри. Однако в тот момент, она уже просто не смогла сдержаться. Когда всей душой любишь кого-то, но день за днём чувствуешь от этого человека один лишь холод, это очень изматывает. Гриффиндорка понимала, что мужчина её мечты пока ещё является её учителем, да и характер у Северуса был не из лучших, но его равнодушие все равно причиняло девушке невыносимую боль, которая все накапливалась… А вишенкой на многоярусном торте печали стало то, что теперь она ещё и не поедет в любимый испанский город с Ним. Певица сидела на каменном полу, обхватив колени, и тихонько всхлипывала, будто боялась ненароком разбудить слизеринцев, что, за исключением Киры, точно не оставили бы ее в покое. – Лена, наконец-то я тебя нашёл! Что случилось? Это все Снейп, да? Этот сальноволосый гад тебя чем-то обидел? Подняв с колен заплаканное лицо, блондинка увидела Рольфа Скамандера. Его серо-голубые глаза были наполненны сочувствием и искренним беспокойством. Кудрявый Хаффлпаффец присел на ступеньки рядом с девушкой и робко приобнял её за плечи. Лена была совсем не в том состоянии, чтобы разговаривать с кем-то по душам, но, из уважения к своему товарищу, она решила хотя бы попытаться, уняв на время бурю внутри: – Нет, Рольф, все хорошо… Спасибо. Профессор Снейп не сделал мне ничего плохого. Я просто… Взяла и отказалась от участия в Чемпионате мира по Зельям. Я очень хотела поехать, но не выдержала всего этого давления… Так противно. – Не плачь, пожалуйста! Я тебя понимаю. Ты поступила верно. Кхм… Если честно… Мне тоже было не по себе от этих сплетен. Как представлю его костлявые пальцы на твоем теле… – Рольф, не надо об этом, – Лена немного напряглась, повышая интонацию. Хорошо, что щеки и так были красными от слез! – А, ну да. Прости меня, Лен, я такой дурак! Я же… Ох, мне три года будет стыдно за то, что я скажу, но все же... Когда все начали болтать о том, что произошло между тобой и Снейпом, я втайне мечтал тогда оказаться на его месте! – срывающимся от волнения голосом выпалил юный Саламандер, тут же стыдливо отодвинувшись от подруги. «Мечтать не вредно, но скажу тебе честно: это, может быть, и приятно, но бесполезно… Стоп. Почему это звучит, как строчка для песни?!» – Эмм, я уверена, что ты так же помог бы мне, окажись ты во дворике раньше профессора. – девушка сделала корявую попытку развернуть беседу в удобное для неё русло. – Даааа, разумеется! Только не сочти меня навязчивым. Нюхля мне в чемодан, я все время несу чушь, как только ты оказываешься рядом! Извини, пожалуйста… – чуть не заикаясь, ответил Рольф. – Все нормально. Спасибо тебе за поддержку. Мне надо идти, появилось одно неотложное дело… – Не за что. Ты не расстраивайся. Все к лучшему! Эти шаблонные утешительные фразы из уст этого парня прозвучали так тепло, что Лена даже немного оправилась от уныния. На мгновение ей даже показалось, что все переживания по поводу холодности Северуса, сорвавшейся поездки и пошлых слухов исчезли. Конечно, это была лишь мимолетная иллюзия, но дышать однозначно стало легче. Гриффиндорке внезапно захотелось обнять своего товарища, но в последний момент она себя остановила. «Нет, Рольф же до сих пор в меня влюблён… Вдруг он воспримет эти объятия как знак внимания? Не нужно давать ложную надежду.» Девушка сдержанно, но добродушно улыбнулась Рольфу, а затем быстро побежала навстречу возникшим делам, оставляя парня в полном смятении. Ей нужно было срочно оказаться там, где ее уже ждал согревающий кофе и ещё один любимый мужчина в чёрном - рояль.***
Вскоре в Выручай-Комнате – Я придумала любовь сама и поверила в неё зачем-то. Я схожу с ума медленно-медленно… Всегда в розовых очках, и не всем это нравится! Я бы рада избавиться, но уже не снимаются… – Какая необычная песня, Елена! Под такое на балах в ваше время танцуют? Хммм, весьма интересно! Почти Безголовый Ник выплыл из ниоткуда так же внезапно, как и в день их с Леной знакомства. Выглядел он довольно отдохнувшим, если так можно сказать о привидении. – Сэр Николас, рада вас видеть. Да вот, решила поэкспериментировать. Вроде, удачная песня получается, – отстраненно отозвалась блондинка. – Однако это не мешает вам хмуриться. Что случилось, мисс? Что-то не так с нашим дорогим профессором? «С нашим дорогим профессором… Ты ж моя призрачная сваха Роза Сябитова!» – Я отказалась от Чемпионата Мира по Зельям из-за мерзких слухов о том, что Северус меня совращает. – Ах да… Я одним из первых узнал от Пивза правду, пока она не обросла грязными догадками. Удивительно, как это Снейп устоял! Я, конечно, призрак, но все же мужчина, и я бы точно весь закипел, увидев вас обнаженной… Сэр Николас набрал в щеки побольше воздуха, а затем выпустил его через уши, изображая вскипевший чайник. Губы девушки расплылись в улыбке, но ненадолго. – Это исключено, сэр. Он преподаватель, а я пока еще студентка. Да и плевать ему на меня… – Вот здесь вы, возможно, ошибаетесь, мисс Мамро! Наш Пивз, конечно, бездельник и дурачок, но человеческие эмоции считывает не хуже других привидений. И он совсем не призрачно намекнул, что профессор был дико смущен, потому что засмотрелся! «Чтоооо?! Не хочется доверять Пивзу, но ход его мыслей мне нравится!» – Допустим… – Ленааа, что произошло???! – высокий, но мягкий голос доносился со стороны входа. Ещё через мгновение к гриффиндорке и её персональному психотерапевту подбежала слегка взъерошенная Ангелина Брайтшелл. Сталкиваясь с непониманием на лице своей подруги, художница пояснила: – Скамандер вбежал в нашу гостиную с квадратными глазами и сказал мне, что у тебя чуть ли не истерика, а он так переживает, ооой… Так и знала, что найду тебя здесь! Вдруг у двери послышалось ленивое шарканье кед о паркет. Звуки все приближались, пока Лена, Геля и Почти Безголовый Ник не увидели в раздвигающемся дверном проёме, раздражённую Киру Вайс. А дело было в том, что отправленный на домашнее обучение Джек Хэзерс, несмотря на свои неуклюжие методы пикапа, был на Слизерине одним из самых завидных женихов и считался «выгодной партией». В том, что Джека отстранили от занятий, все девочки змеиного факультета винили, конечно же, русскую певицу с двойной силой. Порядком подустав от бесконечных разборок, Кира решила по-быстрому скрыться из факультетской гостиной в любимое тайное место, в котором её всегда ожидали верные «подруги» – чашечка кофе и тишина. А вот встретить там своих настоящих подруг она совсем не ожидала… – Таааак, по какому поводу собрание, и почему без меня?! Геля и Лена были, мягко говоря, ошарашены такой формулировкой вопроса и не знали, что сказать. Вообщем-то, и говорить было нечего. Хорошо, что их ступор заметил Сэр Николас, который, как истинный рыцарь, решил принять удар на себя: – Мисс Мамро горевала о том, что отказалась от участия в международном состязании зельеваров, и пришла сюда выпустить пар. Мисс Брайтшелл, как я понял, узнала о состоянии Елены от одного джентльмена, и прибежала её искать. А вы, юная леди, как я вижу, оказались здесь совершенно случайно… Гаргулью мне в тёщи, какое чудесное совпадение! Что ж, дамы, тогда позвольте откланяться… Троица дружно расхохоталась над ругательством призрака, который поспешил удалиться из Выручай-Комнаты сквозь одну из стен. Девушка-С-Каре и красноволосая художница тут же устремили вопросительные взгляды на быстро скисшую гриффиндорку. – Ну что вы на меня так смотрите? Да, я не буду участвовать в финале отбора и не поеду в Кадис на чемпионат! Пусть едет Гермиона, в конце концов, она больше заслужила… – Вот тут бы я не была так уверена. Ты так старалась, что мне наш учтивый факультет все уши прожужжал… «Даже твоя грязнокровая подпевала справляется с заданиями, а ты ещё в первом туре засыпалась...жуками!» – возразила Кира, потягивая горячий латте из возникшей на столике чашки. – Оооо, Лен, да это комплимент по-Слизерински! Хахаха – подхватила Геля. – А толку-то… Мне надоело слушать, как все насмехаются надо мной и Севой из-за той ситуации. Для меня это очень личное… Счастливое воспоминание, которое взяли и смешали с грязью! Но его прикосновения были просто волшебными… – мечтательно прошептала блондинка, медленно возвращаясь в своё обычное состояние. – Настолько волшебными, что ты сейчас сидишь за клавишами и хочешь показать нам что-нибудь новенькое? – с надеждой спросила дочь тёмного волшебника. – Нуууу… Не то, чтобы… Когда только написал кусочек новой песни, да ещё и в непривычном стиле, есть три варианта действий. Первый – отложить новинку в стол, а через какое-то время вернуться к ней и подумать на свежую голову, стоит ли продолжать работу. Второй путь гораздо печальнее: можно признать, что произведение безнадежно и забыть о нем навсегда, изорвав в клочья все черновики. Конечно, совсем не так яростно, как нам показывают в кино, но все же… Третий вариант, безусловно, более позитивный, но самый трудный: поделиться только что родившейся песней с её первыми слушателями и, если повезёт, получить одобрение. Гриффиндорские привидения, обычно застающие врасплох, не считаются. В итоге, переборов накатившее волнение, Лена-Которая-Пишет-Песни решила рискнуть: – Мечтать не вредно, но скажу тебе честно: Это, может быть, и приятно, но бесполезно... Ты рисуешь по ночам эти замки миражи Слепо веришь только снам, улетев за рубежи. Но тебе, наверно, там не кричат, как надо жить! Ты рисуешь по ночам эти замки миражи… – Как-то так. Думаю сделать танцевальную аранжировку. С помощью колдофона вроде можно... В воздухе повисло молчание, пока в головах троицы бурлил мыслительный процесс. Первой заговорила Кира Вайс: – Лена, это должен быть дуэт. Я конечно не пишу музыку, но могу попытаться наклепать себе куплет под твою гармонию… Хотя, не буду ничего обещать. Автор всегда вкладывает душу и свое видение мира в работы, а тут мы с тобой слишком разные. Не уверена, что смогу влиться в нужное настроение... – Кир, давай! Я считаю, что тебе стоит попробовать! Даже если получится что-то непохожее, это не значит «получится плохо»! – подбодрила подругу заметно повеселевшая девушка-белка. – Эх, я уже даже вижу, в каких костюмах вы могли бы ее спеть. И оформление сцены примерно представляю. Только вот какой сцены..? В «Трех Мётлах» фееричную премьеру не проведёшь… – справедливо заметила хаффлпаффка, взгляд которой тоже загорелся. Заметив воодушевленность своих подруг, Лена Мамро с присущим ей оптимизмом выдала: – Почему-то мне кажется, что ещё одно крутое мероприятие не за горами. А песню ещё доделать надо. И новое название нам бы не помешало…***
2 дня спустя, Большой Обеденный Зал Тот вечер за ужином в Большом Зале, казалось бы, ничем не отличался от других. Даже состав блюд был таким же, как день назад, за исключением парочки десертов. Только вот атмосфера была гораздо более напряженной, причем не из-за присутствия за столом лицемерной диктаторши Долорес Амбридж. Просто всем было известно, что результаты отбора на Чемпионат Мира по Зельям будут оглашены с минуты на минуту. Ребятам, которым каким-то чудом удалось прорваться в финальный тур, кусок в горло не лез от переживаний. Совсем не нервничала лишь гриффиндорка Гермиона Грейнджер, для которой участие в финале было чистой формальностью. Разумеется, сообразительную шатенку немного коробил тот факт, что ей не удалось выйти победительницей в честной борьбе, но, пообщавшись с Леной, самая умная ведьма своего поколения смирилась со сложившейся ситуацией. Наконец Альбус Дамблдор поднялся со своего места и, дождавшись тишины, пафосно произнес: – Добрый вечер, студенты! Прежде всего, я благодарю всех, кто изъявил желание попасть в сборную Хогвартса по Зельеварению. Профессору Снейпу было не просто выбрать сильнейших из вас, но я уверен, что его решение, которое я сейчас озвучу, будет более, чем справедливым. Лена посмотрела на Северуса, который слушал речь директора с привычным каменным лицом. Было совершенно непонятно, доволен ли он итоговым составом сборной. И все же было безумно интересно, кто оказался в четверке лучших по его мнению. – Прошу каждого, чьё имя я назову, подняться с места. Хогвартс должен знать своих героев! Итак… От факультета Слизерин на Чемпионат Мира по Зельям в солнечный Кадис отправляется… Драко Малфой! Студенты зеленого факультета сдержанно зааплодировали вставшему блондину. Слизеринцы никогда не любили чересчур бурно выражать свои эмоции, но сейчас многие были действительно рады за Драко. Своё место в сборной от получил абсолютно заслуженно, в отличие от позиции ловца в факультетской команде по квиддичу на втором курсе. Только в больших серых глазах Киры Вайс читались противоречивые мысли: «Не удивительно. Что ж, езжай в свою Испанию. Насмотришься там на фигуристых испанок в купальниках… Эй, я что, ревную?! Мда… Это ещё не полная задница, но уже близко!» – От Хаффлпаффа на чемпионат отправляется… Моника Перри! Поздравляю, юная леди! Кудрявая темноволосая девушка с кофейно-карими глазами поднялась с места, и весь стол «барсуков» радушно взорвался овациями. К хаффлпаффцам присоединись и студенты других факультетов, которые часто встречались с Моникой в созданном ею клубе Зельеварения. Что ж, этот исход был вполне предсказуем. – От Рейвенкло в сборную войдёт… Чжоу Чанг! Под синими знаменами раздались громкие одобрительные возгласы. Смущенная таким вниманием Чжоу, изрядно покраснев, поднялась со скамьи и скромно поклонилась. Китаянка совсем не ожидала, что Снейп выберет её, ведь собственные навыки в Зельеварении она считала посредственными. Пройти отбор девушке помогло лишь трудолюбие и внимание к деталям. – Гриффиндор на чемпионате представит… Гермиона Грейнджер! Из-за стола храбрейшего факультета вскочила счастливая Гермиона, по обыкновению, сидевшая рядом с Гарри и Роном. Гриффиндорцы, как никто другой, умели праздновать победу товарища: они начали громко скандировать «Ура» и присвистывать в такт собственным аплодисментам. Некоторые даже запустили в воздух мини-фейерверки из «Набора начинающего негодяя» близнецов Уизли. Но одна поющая студентка лишь сдержанно хлопала. Вовсе не потому, что не была рада за Грейнджер. Просто сил не было радоваться. Лена снова бросила взгляд на Снейпа, который, к ее удивлению, раздосадованно смотрел прямо на неё. Но наверняка знать о том, что профессор хотел видеть в сборной именно её, девушке было не суждено. «Удачи, Гермиона. Удачи, любимый!»