Шрамы

Тсуна в очередной раз проверил сумку с документами, являющимися, по сути, его маленьким завещанием, призванным оградить Хранителей от последствий неудачи, если та произойдет сегодня. После чего взглянул в зеркало, на подростка в футболке и джинсах, с длинной челкой и серьезным взглядом потемневших от волнения глаз. Прицепленная к поясу за тонкую цепочку на уровне бедра болталась ярко-оранжевая коробочка, украшенная короной. Еще раз проверив, все ли на месте, Тсуна повернулся к Реборну, чистившему пистолет на подоконнике. — Если со мной что-то случится, используй те контракты. Я не собираюсь проигрывать, только не сегодня, но если со мной что-то случится… вам лучше не быть связанными с проигравшим или погибшим Небом. Только не в Вонголе и не в моем случае. Киллер медленно, выразительно отложил пистолет, поворачиваясь к своему ученику, всей своей фигурой выражая неодобрение. Даже Леон со шляпы поглядывал недовольно. — Уже думаешь о проигрыше, глупый Тсуна? — Скорее, пытаюсь предусмотреть различные исходы сегодняшнего дня, — возразил Тсуна, стараясь не обращать внимания на склизкий комок тревоги, скрутившийся в животе. Он в самом деле не мог предугадать, чем закончится Конфликт, хотя в силе и способностях своих Хранителей, даже самых младших из них, не сомневался ни секунды. Интуиция трезвонила не переставая, как будто будущее, даже самое близкое, менялось ежесекундно. Так происходило, когда люди метались от одного решения к другому. — Не берусь предсказывать окончательный исход, в конце концов, мне далеко до древних Пифий. Он в самом деле практически вынудил Хранителей подписать определенные контракты, настаивая на своем, с упорством камикадзе действуя на нервы темпераментным сильнейшим, оправдываясь искренним беспокойством за их судьбу. И даже непробиваемый, упрямый, словно сотня Ураганов, репетитор не смог ничего поделать, вынужденно поставив подпись и заверив ту собственным пламенем, лишь бы его Небо наконец успокоился и не начинал каждый разговор с одной и той же темы. Тсуна хотел обезопасить ставших важными людей, чего бы ему это ни стоило. Лучше им быть наемными представителями, как Ланчия, чем реальными Хранителями, связанными узами. Остальные, включая отца, должны понимать, как трудно найти за короткие два месяца семь подходящих человек и установить с ними полноценную связь. И вряд ли с подобным справится человек, узнавший о своем наследии чуть больше года назад. Тсуне повезло, но в мафии все далеко не так просто. Возможно, отец рассчитывал, что сын просто подберет первых попавшихся сильных мафиози, которых потом можно убрать. Подкорректировать, так сказать, состав Хранителей. В любом случае, контракты не станут совсем уж неожиданностью в случае непредвиденного развития событий. Это скроет их связь, не привяжет в глазах других сильнейших к слабейшему. Реборн хмыкнул, а затем порылся в кармане и швырнул на стол пару кожаных перчаток с металлическими пальцами, их выпуклые, блестящие сталью «костяшки» суставов делали возможными самые гибкие, невероятные движения, почти полностью повторяя очертания руки. На тыльной стороне блестел круглый, гладкий камень нежно-синего цвета, закрепленный на ткани тем же металлом, однако, в отличие от воспоминаний, он не хранил внутри герб Вонголы, не нес на себе принадлежность к великой мафиозной семье. Тонкой латынью пульсировало ярко имя «Савада Иетсуна», обернутое вокруг герба Тринисетте: три соединенных между собой круга из звезд. — Натс и Леон в последнее время были очень заняты, — довольно произнес репетитор, так очевидно гордясь работой своего напарника-питомца. — Это их подарок тебе. — Спасибо, — Тсуна не удержался, погладил ящерку по спинке, и та счастливо зажмурила выпуклые глаза. — Возьми еще это, — Реборн выложил крохотный передатчик, больше напоминавший серебристую серьгу. — Если не хочешь, чтобы твои Хранители появлялись сразу, лучше иметь возможность связаться с каждым из нас. — Не хочу, чтобы Вария успела морально подготовиться к тому, с кем им предстоит сражаться, — честно признался Тсуна, цепляя передатчик и закрывая тот волосами. — Прием! — тут же радостно завопил Колонелло. — Как слышно, кора? — Слышно отлично. — Тогда выметайся, уже почти все собрались в школе. — Хорошо, понял. Реборн молча запрыгнул на плечо, в ухе у него блестел такой же передатчик. Если остальные могли скрыться, спрятаться до поры до времени, то Солнце, как репетитор, не имел права не появиться. Тсуна сунул перчатки в карман и выбежал из опустевшего дома. Мама пошла в гости к подруге, но вот куда подевался Тсунаеши… Имелось у младшего из близнецов плохое предчувствие. Виденный в воспоминаниях Конфликт, несмотря на полные величия и завуалированных намеков письма Тимотео, заверенные волей старого дона, больше напоминал проводимые украдкой школьные бои, когда соперники прокрадывались в школу тайком, чтобы избить друг друга. Потому что являлся плодом хитроумных, слегка самоуверенных интриг Занзаса, спровоцированных обидой, яростью, ненавистью… и своеобразной заботой о благополучии семьи. Сколько бы денег ни потратили, тот Конфликт не имел подлинного веса, которым обычно обладали подобные мероприятия. О нем не знали союзники, кроме Каваллоне, его не одобряла часть семьи, некоторые вовсе не знали, что произошло в далекой Японии. Однако нынешний Конфликт существенно отличался. Уже на подходах к школе Тсуна мог ощутить весь его размах, улавливая в тенях присутствие многочисленной охраны, то в черных форменных плащах, то в дорогих, не вычурных деловых костюмах. Приблизившись к школе, он ощутил торжественную атмосферу, окутавшую простое, весьма скромное здание. Часть внутреннего двора отгородили различными защитными техниками: барьерами, лазерами, какими-то пламенными щитами. Внутри установились несколько длинных рядов глубоких, дорогих, обтянутых темной кожей, словно только что привезенных из древних особняков итальянской аристократии кресел, предназначавшихся для зрителей и свидетелей. В самом центре сидел, опираясь на трость, дон Тимотео. Его темные глаза щурились, от чего к вискам тянулись морщинки, но никто не сомневался в цепкости взгляда пожилого мужчины. Изредка он наклонялся к своему собеседнику по правую руку, от вида которого сердце Тсуны ухнуло куда-то вниз, а затем подскочило обратно, пережав цепкой хваткой горло. Тсуна не понимал, почему так остро реагирует, ведь знал, морально готовился к тому, что Молодой Лев Вонголы обязательно прибудет. Однако видеть отца хотелось меньше всего. Сегодня Емитсу оставил даже крохи своего дурачества где-то далеко позади, и Тсуна знал: мужчина не назовет его Тунцом, если завяжется беседа. Внешний советник Вонголы каждым жестом, каждым вздохом отражал мощь своей должности, значимость собственной роли в семье. Свое место в ее иерархии. Рядом с Емитсу улыбался чему-то дон Каваллоне, переговариваясь с верным Ромарио, однако обычно сияющая улыбка Дино на этот раз казалась чуточку фальшивой, приклеенной. Словно ему не слишком нравилось то, что произойдет дальше, но он сдерживался, так как являлся приглашенным гостем, как давний союзник Вонголы. Чей-то внимательный взгляд коснулся его, и Тсуна, слегка повернувшись, столкнулся с самыми яркими темно-синими глазами, какие ему только доводилось видеть. Ария Джиглио Неро, сидящая по левую руку от дона Тимотео, слегка улыбнулась, всего лишь приподняла уголки губ, но этого хватило, чтобы стереть негативное впечатление от присутствия Емитсу. Женщина являлась квинтэссенцией доброты, терпения, понимания и прощения. А еще она походила на маму. На тот самый собирательный образ, о котором мечтают многие дети. Выбранный ею белоснежный костюм провидиц говорил, что ее нынешнее присутствие носит официальный характер. Судя по всему, следуя правилам, Тимотео пригласил ее в качестве представителя нейтральных семей. Ария тоже являлась свидетелем. Ее рука самым мизинчиком, едва-едва касалась руки молодого мужчины с вьющимися светлыми волосами, зачесанными назад. Гамма Электрический почти не сводил влюбленных глаз со своего босса, изредка бросая короткие взгляды на школу. Именно эти моменты выбирала Ария, чтобы тайком коснуться его, сдерживая собственные желания сердца. Если сегодня все получится, у Юни будет замечательный папа. Сразу за Гаммой, в первом ряду, привлекал всеобщее внимание белоснежным костюмом глава недавно набравшей силу семьи Джессо. Бьякуран щурился, как кот, несмотря на попытки Кике воззвать к стыду и совести босса, ничуть не смущаясь, лопал зефир, как будто пришел в кино на премьеру нового фильма. Кажется, Кике почти смирился с беспардонностью и самоволием начальства. Наверное, Ария предложила его в качестве свидетеля для незаинтересованных, не состоящих в Альянсе семей. Во втором ряду, за спинами боссов, расположились их Хранители, и Девятое поколение неодобрительно косилось на неформальные, яркие костюмы Погребальных Венков. Или в этом мире они зовутся иначе? К счастью, Бьякуран не способен отслеживать перерождение душ, только реальные события, происходящие в разных мирах. Итак, три вида свидетелей были собраны, из-за чего Конфликт приобретал колоссальный размах. Каким бы ни был результат, его примут в Италии, так как свою репутацию на кон поставят весьма уважаемые и могущественные фамилии. Однако удивляло присутствие Тсунаеши. Старший брат с друзьями сидели чуть в отдалении от остальных мафиози, как будто представители отдельной фракции. На их коленях удобно расположились Верде и Фонг, единственные спокойные существа в компании, так как подростки выдавали собственное напряжение редкими громкими возгласами, нервными движениями. Спаннер, Шоичи, держащийся за живот… Сегодня явилась не только привычная компания Тсунаеши, но и те, кто обычно скрывались в тени. Придя сюда открыто, они буквально заявили о своей принадлежности к мафиозному миру, теперь пути обратно не будет. Тсуна покачал головой, его взгляд непроизвольно скользнул дальше, заставив замереть. Он не сразу заметил этого мужчину, расположившегося почти у самой границы безопасной зоны. Молчаливого, неподвижного, напоминающего идеально вырезанную скульптуру. Он представлял собой состаренную версию Хибари Кеи, от него веяло благородством, сдержанностью и равнодушием. Простое жесткое кресло окружали мужчины с мечами за спиной, сильные, высокие, опасные. От них буквально веяло силой, и присутствующие мафиози нервно поглядывали в их сторону. — Хибари Кагеру, нынешний глава клана и дед Кеи, — прокомментировал тихо Реборн. — Вонгола договаривалась с ним о некоторых возможных беспорядках в Намимори, когда я только начинал свою работу репетитором здесь. — Но почему он здесь? Если все оговорено… — Полагаю, твоя подружка воспользовалась семейными связями ради тебя, — невозмутимо ответил киллер. Бросил снисходительный взгляд типичного всезнайки, который так раздражал и одновременно восхищал Тсуну, заставляя любить Аркобалено сильнее. — Нынешняя жена Хибари Кагеру до брака носила фамилию Курокава. У нее от первого замужества остался сын. Несмотря на то, что ни Хана, ни ее родители не состоят в клане, твоя подруга воплотила лучшие качества крови своего рода. Она настолько сильно ценит вашу дружбу, что не гнушается использовать ради твоей защиты самые темные методы. — Она угрожала тебе? — угадал Тсуна. В передатчике захохотал подслушивающий их разговор Колонелло, Реборн прицокнул языком, недовольный то ли проницательностью ученика, то ли нахальством товарища. — Пыталась, когда я намекнул ей, что знаю о ее деятельности вокруг тебя, и попробовал завербовать в семью. — Боже, Хана-чан! — больше всего на свете Тсуне хотелось закрыть лицо руками, но он не мог потерять маску, только не на виду у всех. Его сумасшедшая, резкая, всегда прямолинейная… Самая лучшая подруга на свете! — Прошу всех участников подойти к нам. Из темноты появились две высокие, стройные девушки, увидев которых, даже несмотря на черные маски, скрывавшие половину их лиц, Шамал точно потерял бы голову. Длинные розовые волосы блестящими волнами спускались по округлым плечам, обтянутым короткими кожаными куртками, черные шорты подчеркивали приятные округлости фигуры, а ленты, обернутые вокруг рук — гибкость, изящество. Вария вышла вперед во всем своем мрачно-кровожадном величии, испуская поистине убийственную ауру, их глаза сверкали дьявольской решимостью. Для себя они давно уже все решили. И Тсуна получил возможность в реальности убедиться, какое внушительное впечатление производит офицерский состав. Пусть не построенные по линеечке, пусть разные, но все равно… пугающие, заставляющие подсознательно ожидать удара. Каким-то образом в их ряды затесался Хибари Кея, ради такого даже накинувший на плечи вместо извечного пиджака форму отряда. Впрочем, если призадуматься, у Варии до сих пор нет офицера Облака, а они привыкли довольствоваться только лучшим. Нельзя не признать, что Хибари является сильнейшим бойцом Намимори, а то и всей страны. Против них, всего лишь с одним только репетитором на плече, Тсуна казался маленьким, слабым деревцем, снести которое можно одним легким ударом. — Прежде, чем мы начнем, прошу репетитора-киллера Реборна удалиться в безопасную зону, созданную для зрителей, — девушки говорили в унисон, не отрепетировано, а словно читали мысли друг друга. Они даже двигались, как два зеркальных отражения. — Иначе его присутствие на поле проведения Конфликта будет признано нарушением условий контракта обучения Наследника, согласно которым он, являясь свободным киллером, не имеет права вмешиваться во внутренние дела Вонголы. — Боюсь, это невозможно, — Реборн хитро прикрыл глаза полями шляпы, и у Тсуны возникло дурное предчувствие. Которое оправдалось немедленно, когда вокруг взвилось яркое Солнечное пламя. Небо просто не могло не откликнуться, они затанцевали вокруг друг друга, и всем ясно стали видны связывающие два атрибута узы. Подобное вызвать, а тем более поддержать и показать могли лишь сильные пламенные, такие, как Реборн. Тсуна пошатнулся от неожиданности, но удержался на ногах под презрительные смешки офицеров Варии. — Узы Хранителя и Неба перекрывают любые условия контракта. Со стороны зрителей коротко хихикнула Ария, а Тсуна ощутил, как в груди медленно, подобно лавине, нарастает раздражение, превращающееся в злость. Киллер мог сказать, что не связан контрактом, мог покинуть его, а затем, на время боя, вернуться, но он предпочел продемонстрировать всем причину своего присутствия здесь. Он до последнего надеялся утаить связь в случае… непоправимого. Несмотря на все расчеты, Тсуна отлично знал, какой непредсказуемой может быть жизнь в мире пламенной мафии. — Реборн, мы же договаривались! — отчаянно зашептал он. — Ничего не знаю, — самодовольно хмыкнул киллер, а затем взглянул так, что по позвоночнику прошла изморозь. — Ты в самом деле считал, что я просто отпущу тебя? Соглашусь отречься в случае проигрыша? Позволю глупому ребенку заботиться о себе, когда давал клятву защищать? — Я просто хотел облегчить тебе жизнь… — Знаю. И только поэтому не пристрелил до сих пор, — Реборн подался вперед, заслоняя их полями шляпы. — Вместе до самого конца, piccolino, — прошептал он. — Что же, думаю, теперь у тебя гораздо больше стимулов не совершать непоправимых ошибок, — пропел киллер, вновь отстраняясь и поворачиваясь к ошеломленной Варии. Тсуна прикрыл глаза, против воли слабо улыбаясь. Он должен был понять, что неспроста Реборн вдруг сдался, перестал оказывать дикое сопротивление и подписал проклятый контракт. Наверное, уже в тот момент киллер задумал усыпить бдительность ученика и повернуть ситуацию к собственной пользе. И вдобавок еще больше мотивировать Тсуну, как будто сейчас у него было мало причин сражаться до победы. Но… разве не за это он выбрал Реборна? Разве не за это любил его еще сильнее? В передатчике зашуршали-зашептались Лар и Колонелло. — Даже не думайте, — спокойно пресек возникновение дурацких идей Тсуна. — Я был не готов, но больше не позволю пламени вырваться из-под контроля. — Кто успел, тот и съел, — злорадно подхватил Солнце. — Это нечестно, кора! Почему этот ребенок… Ай, Лар! — После Конфликта, — прошипела Облако. — Объясним ему нашу позицию после Конфликта. Интуиция подсказывала Тсуне, что речь идет не о репетиторе. — Что же… кхм… — девушки быстро пришли в себя. — В таком случае, продолжим. Мы являемся представителями семьи Червелло, и призваны судить сегодняшний конфликт. Здесь и сейчас Девятый босс Вонголы, дон Тимотео, не произнесет ни слова, поскольку мы являемся его голосом. Прошу относиться к нашим решениям, как к решениям Девятого, независимым и беспристрастным, направленным только и исключительно на благо семьи. Девушки стояли с двух сторон, разделяя стороны противников, как действительные, хотя и немного разные отражения друг друга. Бросив короткий взгляд на зрителей, Тсуна заметил пристальный взгляд брата, направленный на репетитора. Судя по всему, Тсунаеши учитывал новые данные, вписывал те в свои планы. Они все выстраивали новые схемы с учетом открывшейся информации: Тимотео, Емитсу, Бьякуран. Только Ария, прекрасная Ария, осталась непоколебимо спокойной и уверенной. — Первый босс и основатель Вонголы разделил кольца власти на две половины. Когда выбирают наследников, половины объединяются в целое и передаются следующему поколению. Выбирать преемников доверяют лишь боссу и Внешнему советнику. В редких случаях, когда их мнения не совпадают, ради решения споров, проводится Конфликт колец. Обладатели одинаковых колец должны сражаться друг с другом один на один и ценой своей жизни доказать, кто достоин обладать реликвией семьи. Однако, согласно традициям Вонголы, Конфликт также является ответом на возникшие внутри семьи сомнения относительно силы заявленного официально наследника. Претендент Занзас усомнился в силе Наследника Иетсуны, что стало причиной нашей сегодняшней встречи. Никто не имеет возражений по данному вопросу? — Нет, — хрипло, с нетерпением выплюнул Занзас, прожигая алыми глазами дырку в Иетсуне. — Нет, — качнул тот головой. Девушки одновременно надели на шеи тренерские свистки, в руках появились планшеты. — Поединки будут проводиться раз в сутки. Для каждого установлена отдельная площадка. Время поединков ограничено, специально созданными условиями, побеждает тот участник, кто сорвет с шеи противника принадлежащую ему половину кольца и соединит в целое. Все бои будут транслироваться напрямую присутствующим здесь свидетелям, также участники смогут увидеть и услышать реакцию и поддержку зрителей. Есть ли у участников предложения или возражения? — Да, — подал голос Тсуна, распрямляя плечи, — я хотел бы предложить сократить время Конфликта и провести все бои в один день. Не думаю, что представляющие нас люди слишком устанут, так как в каждом сражении участвует лишь один человек… Чем меньше времени займут сражения, тем меньше времени будет у присутствующих, чтобы просчитать возможные варианты, предпринять какие-нибудь действия. Тсуна вообще не желал выпускать мафиози из безопасной зоны, чтобы они не наворотили дел и не испортили ему отличный план. Да и старший брат — элемент не самый предсказуемый. — Клан Хибари на правах хозяев этой земли поддерживают предложение мальчика, — внезапно заговорил Хибари Кагеру. Голос у него был приятный, звучный, хотя и негромкий. Однако это не мешало услышать его каждому, кто присутствовал сегодняшней ночью в школе Намимори. — Несмотря на уважение к нашим итальянским гостям, клан желал бы, чтобы мир и спокойствие как можно быстрее вернулись в Намимори. И в его словах звучала сталь, просьба, от которой не отказываются. — Предложение принимается, — после короткого кивка дона Тимотео хором произнесли Червелло. — Все бои будут проведены в один день, итоги Конфликта прозвучат уже сегодня. Хотим напомнить, что своим приходом присутствующие заявили о своей причастности к Конфликту колец. О своей причастности к миру мафии. Краем глаза Тсуна отметил бледность старшего брата, но Тсунаеши не пошевелился, лишь крепче вцепился в подлокотники кресла, закусив губу почти до крови. Он не хотел быть здесь, не хотел становиться частью мира мафии, но все же пришел. Почему? Тсуна не столько видел, сколько чувствовал наравне со страхом и нежеланием — огромное искушение оказаться причастным к очередной тайне. Вновь стать особенным, избранным. Ох, Тсунаеши… Брат не меняется, по-прежнему живет в какой-то своей реальности, где жестокие убийцы мафии могут стать лучшими друзьями и безобидными людьми. Когда не видишь кровь, то воспринимаешь ее иначе, читая о ранениях на бумаге. — Первый бой принадлежит Хранителям Солнца. По щелчку на землю с грохотом обрушилась высокая железная клеть, внутри которой находился боксерский ринг. Под потолком зажглись ослепительные лампы, мигом залившие двор ярким желтым сиянием. — Уничтожать проблемы семьи при помощи своего тела и сиять, словно яркое Солнце. Этот ринг полностью отвечает характеристикам, присущим Хранителям данного атрибута. Прошу в центр ринга. Червелло не задавали вопросов, где остальные Хранители Тсуны, так как понимали, что те вовсе не обязаны являться на «общее построение», достаточно, чтобы пришли вообще. Тсуна еще и потому попросил их не раскрывать свои личности сразу, что боялся отказа провести поединки в один день. Эта ночь будет насыщенной. Внутри скручивалось густое, тяжкое волнение. Тсуна беспокоился не столько за поединки атрибутов, сколько за собственный, за то, что должно последовать за ним. Манерно покачивая бедрами, Луссурия вышел в центр ринга, скинул плащ с цветастыми перьями на воротнике, открыв скульптурный пресс, который тонкая майка обтягивала, как вторая кожа. Во время движения мышцы напоминали ядовитых змей, бросающихся на беззащитную добычу. — Чаоссу! — Реборн нисколько не смущался, не волновался, стоял, держа руки в карманах, намеренно принижая уровень противника, хотя глазки его поблескивали интересом. — Здравствуй, милый! Знаешь, я, конечно, как и многие, мечтал однажды сразиться с тобой, но не думал, что это произойдет так скоро, — пропел-простонал Луссурия, прижимая руки в перчатках к щекам. — Наемный убийца всегда должен быть готов к неожиданностям. Я многого ожидаю от стандарта Варии. Постарайся хотя бы пошевелиться перед тем, как проиграешь. — Но как я могу ударить такого очаровательного малыша! — Самоубийца, — засмеялся счастливо Колонелло, на фоне его хохота Лар пробормотала что-то об отсутствии уважения у молодежи. — А ты попробуй, — ласково посоветовал репетитор-киллер, своим тоном мгновенно согнав краски с лица Луссурии. Реборн успел смириться с собственным обликом, но это не значило, что окружающие мафиози не расплачивались жестоко за любые неосторожно брошенные «bambino», «dolce». Никто толком не успел понять, что произошло. Просто одновременно прогремели четыре выстрела, и Луссурия оказался лежащим на ринге, беспомощно раскинув согнутые под неестественными углами конечности. А Леон уже превращался обратно в пистолет, пока Реборн запрыгивал офицеру Варии на грудь. — Тот случай, когда прелюдия длилась дольше боя, — скучающим тоном протянул он, срывая цепочку с кольцом. — Правильно я никогда не сражался с теми, кто ниже меня по рангу. Не стоило и начинать. — Пижон, — тихо хмыкнул Тсуна, ловя свое Солнце на руки, пока тот деловито запихивал кольцо в шкатулку. Они не собирались даже надевать проклятые украшения. К Луссурии тут же подбежали медики Вонголы, загорелось пламя Солнца. Реборн хмыкнул, отвернулся. Судя по всему, так просто его противника не вылечить. Вопреки собственным ожиданиям, в сердце не появилось даже тени жалости. Наверное, потому, что Тсуна помнил, насколько жестоким стал бы Луссурия, окажись на месте Реборна сегодня кто-нибудь другой. — Победил Хранитель Солнца Наследника Иетсуны. Следующий бой принадлежит Хранителям Грозы. Прошу участников проследовать за нами на крышу центрального здания. Вария поднималась своим ходом, скорей всего, подобно Скуало, дико прыгая по любым горизонтальным поверхностям, взбираясь на крышу, как горные козлы. Но Тсуна предпочел куда более спокойный, мирный путь — через школу, по лестнице, в чем компанию ему составила одна из сестер Червелло, отводя в сторону от приготовленных заранее площадок для других боев. Так, к примеру, третий этаж им пришлось обходить чуть ли не по стеночке. Еще находясь на лестнице, Тсуна услышал треск молний и грохот грома буквально над головой, как будто гроза била прямо по крыше. Влажный воздух постепенно просачивался внутрь, отчего по коже поползли мурашки. Леон немедленно превратился в зеленый, умилительно моргающий глазками плащ-дождевик, укрыв под собой и Тсуну, и Реборна, даже не подумавшего слезть со своего «транспорта». Савада ласково погладил хамелеона, пообещав себе, что по окончании даст тому столько пламени Неба, сколько он сможет впитать. И выпустит Натса, конечно же. Над крышей вовсю бушевала гроза, молнии били в специально установленные огромные металлические башни, как юркие ящерицы скользили по толстенным змеям-кабелям, путавшимся под ногами. Дождь лил как из ведра, и волосы пришедшего первым Скуало уже полностью промокли, облепив резкое лицо капитана отряда. — Вроой, давай побыстрее, Леви, неохота мокнуть! — Как скажет босс, — пробурчал громила, выходя вперед. — Где мой противник? — Побеждай быстрее, мусор, у меня на сегодня еще планы! — в голову Грозы Варии прилетел стакан с виски. Даже без кресла, мокрый, как кот, Занзас не выглядел менее опасным. Скорее, напоминал попавшего под дождь, а потому сердитого льва, готового перегрызть глотку любому, кто осмелится взглянуть в его сторону. Но Леви, получив щедрое наставление, просиял. — Да, босс. Так где мой противник? — закричал он Тсуне. — Сегодня я буду им, — из-за одной из колонн вышел Ланчия. Зачесанные назад волосы блестели от дождя, скуластое, с неправильными чертами лицо в свете молний, казалось, принадлежало истинному демону. Черный деловой костюм шел ему гораздо больше, чем зеленая школьная форма. — Хранители Грозы отводят от семьи угрозы подобно громоотводам, — проговорили Червелло. — Название этого поединка — «Электрическая цепь». Все здесь сделано для того, чтобы усиливать попадающие в крышу молнии. Леви, увидев шар у ног Ланчии, громко расхохотался. — Только дурак заявится на поле Грозы с металлическим оружием! — Посмотрим, — повел плечами мужчина, неторопливо, с неким удовольствием натягивая перчатки. Над головой вновь загрохотало. Первая же молния, направившаяся вниз, потонула во вспышке лимонно-желтого пламени, засиявшего вокруг угловатого силуэта сильнейшего человека Италии, пробежавшегося змейкой по узору шара. — Вроой, его атрибут Солнце, а не Гроза! — По правилам, сражаться должны обладатели одинаковых колец, — равнодушно отбрили Червелло капитана Варии. — Про пламя речи не шло. В этом отношении синьор Ланчия является полноправным представителем наследника Иетсуны. Представителем, а не Хранителем. У Тсуны уже есть свое Солнце, другого ему не надо. — Плевать, каким бы ни был его атрибут, я все равно заберу кольцо! Леви одним взмахом развернул зонтики, те взлетели, образуя круг, засияли, еще больше усилив мечущееся в воздухе электричество, отчего волосы встали дыбом. Ланчия, расставив широко ноги, будто пуская корни в крышу, легко, непринужденно раскручивал свое грозное оружие над головой. Зрители на экране неторопливо что-то обсуждали, Рокудо Мукуро хмурился, поглаживая тонкие губы кончиками пальцев. Надо сказать, Ланчия довольно-таки спокойно отнесся к перспективе находиться, пусть даже недолго, в одном городе с бывшим тюремщиком. Скорей всего, он понимал мотивы Мукуро, понимал, как изуродовали ребенка Эстранео и, возможно, в глубине души, даже сочувствовал. Не простил, но и не ненавидел. В противном случае, Тсуна подозревал, Ланчия приложил бы все усилия, чтобы стереть Рокудо Мукуро с лица земли. Не обязательно в одиночку, в мире достаточно семей, готовых в обмен на верную службу принести сильному пламенному голову одного иллюзиониста-самоучки. При всех талантах Мукуро, он больше полагался на глаз и пути Ада, нежели на тонкости Тумана. Ему не помешал бы хороший учитель. К примеру, Вайпер. Тсуна вздохнул: учитель не помешал бы и Франу, все же знаний Лар Милч в данной области недостаточно для таланта маленького иллюзиониста. В глазах Хибари Кеи зажегся нешуточный азарт, они сияли, как два стальных клинка, пристально следя за каждым движением Ланчии. Хищник выбрал очередную цель. Молнии, словно притягиваемые невидимым магнитом, ударили одновременно в проносящийся со свистом шар, пропав где-то в темной глубине, после чего тот со страшным грохотом обрушился на зонтики Леви-А-Тана. Которые не выдержали подобного варварства. — Мне часто доводилось сражаться с Хранителями Грозы, — хрипло проговорил сильнейший человек Италии. — Поэтому я был бы полным идиотом, если бы не предусмотрел, как избавить свое оружие от недостатков. Ланчия нападал на уворачивающегося варийца со сверхъестественной скоростью, атакуя почти каждую секунду, его некрасивое, скуластое лицо заострилось, отчего мужчина стал напоминать хищную птицу. С оглушительным хрустом, под сопровождение грохота грома и треск молний, он ломал кости, сносил громоотводы. Просто уничтожал все преграды на своем пути, стирал само их существование. — Про сохранение оборудования речи не шло, — пропел в ухе Колонелло. — Не только тупоголовый, но и склонный к разрушениям, учитывай это, piccolino. В конце концов, промокший до нитки Ланчия, тяжело дыша, замер над поверженным варийским офицером. Резким движением сорвав половину кольца, мужчина соединил ее со своей, после чего перебросил вместе с цепочкой Тсуне. Когда он кивнул, подтверждая, что сделка в силе, глаза Ланчии осветились глубокой внутренней радостью. Сердце защемило от того, как сильно, оказывается, могут привязываться люди к старшему брату. Тсуна стиснул Реборна, чей пульс бился, как крылья колибри. — Победил Хранитель Грозы Наследника Иетсуны. Следующий бой принадлежит Урагану. Прошу проследовать за нами на третий этаж школы. На этот раз Вария не стала отделяться, вместе со всеми последовав к выходу с крыши, оставляя коллегу на попечение медиков и команды техников Вонголы, бросившихся наводить порядок и отключать искусственную Грозу. Тсуна не мог не признать, что Ланчия в качестве Хранителя выглядел гораздо более достойно, чем Ламбо в его воспоминаниях. Тогда это было в буквальном смысле избиением младенцев. Хотя бы потому, что Бовино никогда не готовился толком к мафиозной жизни. Не физически, по крайней мере. Законы он, как выяснилось, знал получше многих. В полутьме школьных лестничных пролетов Вария двигалась бесшумно, как тени. Тихо бурча под нос итальянские ругательства, отжимал волосы Скуало, посмеивался взбудораженный Бельфегор, тиская изо всех сил не сопротивляющегося, кажется, смирившегося со своей ролью Вайпера. Только Занзас ступал массивно, решительно, отпечатывая каждый шаг, как король. Конечно, он мог передвигаться, как убийца, но не хотел. Влага испарялась с его тела под действием пламени. Реборн последовал его примеру, пламя Солнца охватило не только киллера, но и Тсуну вместе с забравшимся на плечо хамелеоном. На общем собрании было принято решение скрывать как можно дольше возросший уровень пламени Тсуны, техники и степень владения собственной силой. Даже Емитсу судил о сыне по отчетам Коры-сенсей годовой давности, после чего Реборн не терпел никаких соглядатаев на своих тренировках. И, оказалось, слал весьма завуалированные отчеты Ноно, так как не знал, не состоял ли дон в сговоре с Внешним советником, желая сломать молодое Небо. — Что, убедил двух сильнейших принять участие на твоей стороне и радуешься, мусор? — внезапно хмыкнул Занзас. — Убеждать тоже надо уметь, — парировал Тсуна. На специально отгороженном участке третьего этажа они рассредоточились по коридору, вновь разделившись на две непримиримые группы. За спиной Тсуны теперь стоял Ланчия со своим шаром, а напротив скалилась Вария. — Ураган находится всегда на острие атаки. Полем боя является весь третий этаж. Можете задействовать кабинеты и переходы. Повсюду установлены ураганные турбины, способные выдавать мощные потоки ветра во все четыре стороны, под ними установлена взрывчатка, через определенное время все турбины взорвутся. Также с помощью кольца участники могут на некоторое время усилить поток воздуха. — Ши-ши-ши, да кого это волнует, — Бельфегор вышел вперед, поправляя диадему в волосах. — Где же мой противник? — Здесь. И-Пин выпрыгнула вперед, сжимая в руках базуку десятилетия. На экране, вмонтированном в стену, показывающем реакцию зрителей, Тсуна увидел, как напряженно подался вперед Фонг, каким убийственным светом засияли обычно темные глаза. Аркобалено ведь специально отослал ученицу подальше от внезапно вспыхнувших внутренних войн Триад, а оказалось, что швырнул ее прямо в полымя. — Малявка? Она не заслуживает внимания принца. Савада, я рассчитывал на нечто большее. Кстати, я в курсе временного ограничения этой забавной безделицы, — засмеявшись, Бельфегор ткнул пальцем в базуку. — Неужели думаешь, что она управится со мной за пять минут? — Мне понадобится гораздо меньше! И-Пин ловко выстрелила в себя. На ее месте, в клубах розового дыма, возникла шестнадцатилетняя девушка в национальном китайском костюме, чем-то напоминающем одеяние Фонга. Длинные косы, делая круг за ушами, спускались вниз до самой поясницы. Когда девушка обернулась, ее глаза сияли подобно темным звездам. С искренней, чистой улыбкой она бросилась на шею Тсуне, обхватила того крепкими руками, обдав нежным ароматом жасмина. — Все будет хорошо, Тсуна-сан, не переживайте. Только прошу, доверяйте мне больше. Одним гибким, грациозным прыжком она вернулась на поле боя, улыбка утратила всякую мягкость, вместо нее отразились спокойствие, уверенность… Однако Тсуна почти ослеп от голодной жадности бушующего внутри тонкой фигурки вихря Урагана. — О, теперь гораздо веселее. Принцу нравится! — шелестящий смех Бельфегора волной песка прошелся по помещению. Казалось, время замерло, застыло, как прозрачная капелька воды на кончике травинки. Можно было слышать каждый вздох. А затем… все одновременно пришло в движение. Взревев, турбины исторгли из себя прохладный могучий ветер, мгновенно разбивший все стекла на этаже, взмыли стилеты Бельфегора, парящие в воздухе отдельно от рук принца, словно по волшебству. А И-Пин сделала шаг вперед. Ее изящная нога в мягкой туфле без каблука отпечаталась на сетчатке Тсуны, казалось, он не мог перестать смотреть в то место, где еще секунду назад находилась девушка, думая, что именно он подставил под удар ребенка. И даже не будет сопротивляться, если Фонг пожелает после боя убить его. Но И-Пин двигалась с поразительной ловкостью, грацией извивающегося китайского дракона. Она поднырнула под струю воздуха, почти распласталась по полу так низко, что выстрел турбины не задел и кончика ее волос. А затем, как находившийся в засаде тигр, она распрямила собственное тело, взмыла вверх гибкой пружиной. Бельфегор задействовал леску, все стилеты устремились к одной цели, но И-Пин сбила их, разрушила охваченными ярко-алым пламенем руками. Вокруг нее бушевал Ураган, он стирал окружающее пространство, уничтожал все, что мешало его владелице, показывая окружающим подлинную суть разрушения. Его мощь давила, заставляла преклонить колени, упасть на землю, одолевая более слабое пламя, проводимое Бельфегором через металл. По силе атрибута И-Пин вряд ли уступала своему учителю. Никто не удивился, когда девушка вдруг оказалась за спиной Бельфегора, почти вплотную, хотя принц убегал, используя кабинеты, переходы и турбины с поистине гениальной изворотливостью. Но И-Пин преследовала его по пятам. Легким движением изящные руки пробежались ветерком по телу дернувшегося юноши, нажимая на уязвимые точки. Даже оказавшись парализованным Бельфегор не прекратил улыбаться, хотя теперь в улыбке читалась растерянность. И-Пин, грациозным движением перекинув косу за спину, перешагнула через упавшего противника, всем своим видом показывая пренебрежение. Тонкие пальцы крутили целое кольцо Урагана. — Мой учитель — Аркобалено, знающий сто восемь боевых искусств. Неужели ты думаешь, что ученица посрамит своего мастера? — спросила она с превосходством. На экране лицо Аркобалено Фонга светилось подлинной гордостью и отцовской любовью. Подойдя, девушка вручила кольцо Тсуне, улыбнувшись тепло и светло, создавая поразительный контраст с отношением к Варии, после чего пропала, оставив вместо себя румяную от смущения маленькую И-Пин, сжимавшую в руках чашку ароматно пахнущего чая. — Учитель сказал, что я молодец, — пропела девочка, светясь от гордости. — Да, определенно. Только сейчас, увидев, как разворачиваются события, Тсуна начал понимать, насколько сильную команду собрал. Осознание настигло его, как гром среди ясного неба, как удар молнии: внезапный, быстрый, шокирующий. Что могли противопоставить пусть сильные, но все же еще молодые убийцы опыту, нереально огромному пламени и нечеловеческой решимости? Что они могли противопоставить тем, кто долгие годы балансировал на грани жизни и смерти? Они выигрывали так быстро, так нереально, невозможно быстро. Прошло всего два с половиной часа, а у них почти половина колец. Тсуне казалось, он сойдет с ума от счастья, одновременно до жути боясь накликать беду своей радостью. Он выстраивал свои действия, опираясь на воспоминания о другом Конфликте. Но тогда на стороне Дечимо находились подростки, тренировавшиеся месяц, два от силы. Сейчас на его стороне не просто опытные мафиози — лучшие из лучших. — Победил Хранитель Урагана Наследника Иетсуны, — хором провозгласили Червелло. — Начал понимать, да, piccolino? — хитро прищурился Реборн.