Ты главный герой

      Было странно чувствовать себя таким. Непривычно. Будто тело подменили, и оно ему больше не принадлежит. Леви пытался успокоиться, но в груди кипело невыносимое чувство: слабость и лихорадка вперемешку с гневом.       Он вколол жаропонижающее и наглотался других, один Бог знает каких, лекарств, которые только смог найти в аптечке, лишь бы функционировать, но пока ничего не помогло. Аккерман ухватился за какой-то железный инвентарный ящик, но не удержался и осел на пол. Казалось, будто голова вот-вот отключится. Мужчина уже почти не понимал, что происходит. И угораздило же его так подкоситься в самый важный момент. Будто чья-то злая шутка: козырь бюро разведки валяется в подсобке. Всё, как в худших сценариях вчерашних ночных кошмаров.       В кармане его портупеи зазвонил телефон. Он дрожащей рукой достал его и, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, поднёс к уху.       — Леви, где тебя черти носят? Уже выезжаем, все в машинах, — голос Эрвина не сулил ничего хорошего, но Леви был слишком занят другим, чтобы думать о последствиях своего опоздания.       — Дай мне пять минут.       Положил трубку и выключил звук. К чёрту Эрвина. По крайней мере, на ближайшие несколько минут. Если не станет лучше, он наберёт его. Обязательно. Ну, или сдохнет, запершись в подсобке, только, чтобы никто не видел его состояния. Мужчина понимал, что без него остальным будет туго, ведь он руководит ОБР и, по сути, успех операции висит на нём. Если принимать во внимание вчерашнюю информацию, то его присутствие было просто необходимым. Но он просто не может встать и нихрена тут не сделаешь. Так что лучше рядовым не видеть его таким. Они и так почти наделали в штаны, когда было сказано экипироваться на операцию перед самым выездом.       Ещё вечером он чувствовал себя прекрасно, хоть и порядком устал. За всю службу Леви никогда толком не болел, потому что отпусками по любым причинам кроме сильных увечий в разведке и не пахло. Но слово "никогда" опасно. "Никогда" нельзя произносить даже в мыслях, особенно, если речь идёт о переменной, а не константе. В бюро же константами были только стресс, да запасы кофе и бумаг.       Вопреки этому Аккерман всё равно рассчитывал на постоянство своего здоровья, потому сейчас ощущал ситуацию ещё более паршивой: именно тогда, когда нужно было прийти в лучшей форме, он проснулся с температурой 39, еле доехал до работы и, посидев с полчаса за рабочим столом, понял что вот-вот отключится. Мужчину знобило, он кутался в кожаный плащ - подарок матери на повышение - но тот не согревал даже с работающим в кабинете обогревателем. Леви нужно было поскорее смотаться из кабинета, пока за ним не пришёл кто-нибудь из спецотряда, и найти какие-то лекарства. Выпитый утром парацетамол был как старый друг, к которому идёшь за поддержкой: он утешительно похлопал по плечу, но ничерта не помог.       Мужчина мысленно выругался и, придерживаясь за стену, пошёл в подсобку. Сделал он это как раз вовремя: через минуту по громкоговорителю объявили сбор на задание, и на этаже ОБР началась суматоха. Леви закрыл дверь подсобки на защёлку и дрожащими руками полез в аптечку, неприкаянно пылившуюся на полке. Покопавшись, мужчина нашёл, что искал. Метамизол*, пару новых шприцов и жгут. Аккерман изловчился и уколол себе жаропонижающее, надеясь, что смог сделать это правильно в неярком свете подсобного помещения.       После ему показалось, что, наверное, глупо было так поступать, лучше бы обратиться за помощью или вызвать скорую, но репутация и в этот раз оказалась сильнее. Она всегда была чем-то незыблемым: если растоптать один раз, назад не соберёшь. Для молодняка надо оставаться всесильным героем, ведь они смотрят на него с открытыми ртами и пытаются равняться. Возможно, поэтому ошалевшее сознание Леви смогло выдумать только одно решение: спрятаться от всех, хотя бы немного привести себя в чувство и, сжав зубы, вернуться в строй.       Но откуда капитану было знать, что его план был заведомо провальным? Аккерман, как всегда, забыл, что у него есть подчинённые, которые, безмерно уважая, всесильным героем его всё-таки не считают. Подчинённые, которые всё ещё пытаются равняться, но смотрят на него трезво. С закрытым ртом.       Раздался негромкий, но уверенный стук в дверь.       — Капитан, вы здесь?       Петра. Как она его нашла? Хотя неважно. Спасибо, что это именно она, а не Оруо или Эрд. Она его уже всяким видела, и ей не так стыдно было показать себя слабым, точнее стыдно было в любом случае, но она поймёт. Леви, не вставая с пола, открыл дверь. Девушка сразу подлетела к нему.       — Закрой дверь, — Петра защёлкнула замок и села напротив капитана.       — Что с вами? Я забеспокоилась, как только поняла, что вас не было в машине. Комиссар Эрвин там рвёт и мечет.       Леви, не отдавая себе отчёта, взялся за её предплечье, чтобы найти хоть какую-то опору, не выключиться окончательно, и, сжав стучащие от озноба зубы, проговорил:       — Мне надо спуститься. Я вколол жаропонижающее, оно подействует, но надо дойти до чёртовой машины, чтобы никто не увидел.       — Вам нельзя в таком состоянии ехать, надо срочно к врачу, — девушка думала, будет ли это нормально, если она потрогает его лоб, но через секунду и так почувствовала лихорадочный жар, исходящий от всего тела. Тут и к гадалке не ходи.       — После операции. Чёрт, Рал, просто помоги.       Петра поняла, что все остальные её доводы и вопросы будут лишними. За последние несколько лет работы в «отряде Леви», как их все называли за глаза, девушка научилась понимать, когда можно возникать, даже если речь шла о старших по званию, а когда лучше действительно молча выполнить приказ. Гордости у неё было много, а своего мнения и того больше, но отряд — слаженный механизм. Если Петра, не жалея себя, бросалась в пекло операций, то и жалеть других не имела никакого морального права.       Девушка засучила рукава рубашки и помогла Леви подняться. Тогда ей показалось, что это будет самой тяжёлой частью в их с капитаном передвижении по бюро разведки, но, как говорится, когда кажется — надо три раза сильно побиться головой о стену.       Петра посмотрела, чтобы в коридоре никого не было, и они вышли. Мужчина грузно свалился на худое плечо Рал, мысленно коря себя за то, что использует её, а не крепыша Эрда, для таких целей. Не в первую, конечно, Петре таскать на себе раненных мужчин весом чуть ли не вдвое больше её собственного, но как же Леви не хотел, чтобы она несла на себе именно его.       Это была последняя логичная осознанная мысль в его голове. После наступил полный провал.       — Ты что… блин… такая тощая в разведке забыла? — Леви чувствовал, как острое плечо Петры упирается в его руку, и это ужасно мешало ему. Ему мешало, что они шли куда-то, что при этом его ноги заплетались и что он безумно хотел спать. Он уже не помнил, зачем им нужно куда-то спешить, и даже не пытался концентрироваться на этой мысли, цепляясь за всякий несуразный бред.       — Не жалуйтесь, капитан. Это тощее тело прекрасно ломает мужчинам кости, — Девушка старалась отшутиться, но больше по привычке, потому что Аккерман вряд ли был в состоянии хоть что-то понять. Такой Леви, не контролирующий свои слова и действия, пугал её гораздо больше, чем Леви, проверяющий чистоту в их с ребятами кабинете. Ведь это значило, что с ним сейчас совсем всё плохо.       Чтобы остаться незамеченными, логичнее было бы спускаться по лестнице, но мужчина бы точно не осилил 20 этажей, поэтому оставалось только скрестить пальцы и поехать на лифте. Чтобы не терять времени зря, Петра начала искать в портупее Леви ключи от его машины, но их там не оказалось.       — Зачем вам портупея, если кроме телефона и сигарет в ней ничего нет? — риторический вопрос, обычно там ещё было служебное оружие, но возвращаться за ним не имело смысла, тем более девушка не знала пароль от капитанского сейфа. Зато Петра нашла ключи от машины в кармане его кожаного плаща.       Парковка встретила их утренней прохладой. Леви всё ещё знобило, поэтому его передёрнуло от резкой смены температуры. Петра, насколько это было возможно при данных условиях, ускорила шаг, и вскоре они уже стояли возле его машины. Леви инстинктивно полез за руль, бормоча, что никого не пустит вести свою принцессу.       — Капитан Леви, за руль вы не сядете, так что назад, — хрупкая Петра пинком ноги отправила мужчину на заднее сидение, а сама села вперёд.       «Чёрт подери, никогда не водила капитанскую тачку. Боссард обзавидуется».       Долго Леви с Петрой не спорил, потому что не хватило сил и здравого смысла, и устроился на задних сидениях. Пытаясь справиться с ознобом, он, как мог, закутался плащом и задремал.       Петра сосредоточенно посмотрела на дорогу, мысленно молясь не угробить себя и больного Леви, и изо всех сил вдавила ногу в педаль газа.       Вскоре ей позвонил комиссар Эрвин, который путём нехитрых вычислений узнал, что она с Аккерманом: весь спецотряд, за исключением их двоих, был сейчас с ним. Петра не стала объяснять причину и заверила, что на нужном месте они будут быстрее бюро разведки. На этом разговор был исчерпан.       Вскоре проснулся Леви. Видимо, лекарство подействовало и он, почувствовав себя лучше, принял более привычный вид: сел прямо, оправил рубашку, всунул в зубы сигарету и начал проверять телефон.       — Капитан, я говорила с комиссаром Эрвином, он знает, что мы в пути. Как вы себя чувствуете?       — Лучше, — Леви уставился на дорогу и понял, что они не просто едут, а несутся сломя голову. — Когда мы будем на месте?       — Приедем первыми.       — Ясно. Открой окно сзади.       Мужчина пристегнулся на всякий случай — о Боги, что за дьявольская девчонка, иногда он её побаивался — и закурил. Вопреки своему железному правилу не курить в салоне. И не курить вообще. Потому что всё, что происходит — полный абсурд от начала до конца.       — Только машину не угробь.       Петра улыбнулась и мягко погладила руль.       — Можете не волноваться. С принцессой всё будет в порядке.       Леви понял, что спалился, пока не мог нормально соображать, и ему стало неловко. Такое с ним почти никогда не происходило.       — Рал, я тебе это ещё припомню, — девушка рассмеялась и резво вырулила в какой-то пустой переулок, чтобы сократить дорогу. — Получишь неделю выходных. Спасибо тебе.       — Пока вы не поправитесь, я не уйду с рабочего места, — Рал была абсолютно серьёзна.       Он не знал, чем это заслужил. Хорошим руководителем Леви, пожалуй, не был. Иногда был очень злым, но чаще просто говорил правду. Мозги работали хорошо, но предпочтительнее всегда казалась грубая сила. Он никогда не стремился быть во главе команды и не просил об этом, но у судьбы, видимо, было больное чувство юмора.       Теперь, по какой-то непонятной причине, каждый из его отряда готов был поставить на кон всё, пока они под его командованием. А Петра, милая молодая Петра — лучше бы ей было семь лет назад завалить вступительные экзамены в Академию — делала ради Аккермана даже больше других. Например, могла пересмотреть все записи коридорного видеонаблюдения, чтобы найти его.

***

      — Капитан, мы на месте, куда припарковаться?       Леви открыл глаза и посмотрел в окно.       — Поверни за это здание слева, там будет пустырь, — девушка кивнула и повернула руль.       Как Петра и обещала, они приехали туда раньше всех. Она больше не спрашивала Леви, как он себя чувствует, а он не показывал вида, что ему плохо. Аккерман вышел из машины, достал из багажника чистую белую рубашку: та, что на нём, была насквозь мокрая — и, пересев к Петре вперёд, начал переодеваться. Девушка мельком бросила на него взгляд и зацепилась за несколько новых шрамов. Один из них чуть не стоил ему жизни, глубокий свежий шрам, еле затянувшийся, проходящий от шестого или седьмого ребра до косой мышцы живота. Если бы гигант двинул головой на сантиметр вперёд, он бы разорвал Леви внутренние органы. У Петры от этих воспоминаний мурашки прошли по телу, но сейчас шрам выглядел лучше чем сама рана в тот злополучный день. На самом деле Леви этот шрам ни капли не испортил, но Рал всё равно надеялась, что в этот раз он будет больше заботиться о себе, чем о других (бестолковая надежда, ведь Петра знала, что не будет).       Она подумала, что капитан был, пожалуй, единственным из отдела, кто надевает что-то белое на операции: у всех остальных была полностью чёрная форма. И не потому, что он считал нужным показывать своё превосходство перед рядовыми — просто с его способностями он мог напялить даже набедренную повязку и всё равно быть сильнейшим. «Либо я ношу белое, либо ты ищешь нового капитана». Она случайно услышала этот их разговор с командором и потом, не удержавшись, спросила, что такого в этих белых рубашках. Сухое «по ним видно, грязные они или нет» поставило все точки над i в этой теме.       Аккерман натянул портупею на чистую рубашку, надел поверх неё плащ и закурил. Снова.       Прости Эрвин, но твоя сигарета мне сейчас нужнее.       — Капитан, на нас может не хватить бронежилетов, мы ведь не экипировались со всеми. И я дура не подумала заранее… Извините.       Леви задумался и повернулся к Петре. Даже если Эрвин позаботился и взял на несколько стволов больше, бронежилеты в любом случае выдавались лично каждому бойцу.       — То, что ты сейчас увидишь, должно остаться только между нами. Для остальных мы успели взять снаряжение на базе, ясно?       Петра кивнула. Леви снова вышел и вернулся уже с бронежилетом.       — У меня только один, так что надевай ты, — мужчина положил девушке на колени жилет, а сам начал копаться в бардачке.       — А вы? — Петра к нему даже не притронулась.       — Кто-то в любом случае должен его надеть. Один раз, насколько я помню, жилет спас тебе жизнь, так что наденешь его ты.       — Вообще-то, вам бы он тоже не помешал. Или вам напомнить…       — В тот раз я просто прикрывал вас, ребятишек, — Леви открыл-таки потайной отдел и достал кольт. — Надеюсь, он не понадобится. Жалко будет стрелять из него по этим мудилам. Остальное возьмём у Эрвина.       Под оценивающий взгляд Петры мужчина вложил кольт в портупею и откинулся на сидение, пытаясь по кусочкам собрать себя в то, что обычно было «капитаном ОБР, Леви Аккерманом». Офицер же, как любой другой человек, посвятивший службе свои лучшие годы, просто не могла оставить такое оружие без внимания.       — Хм… разве вам положено ношение личного оружия? Придётся выписать ордерок и конфисковать этот замечательный кольт.       — Рал, тебе не кажется, что сегодня ты задаёшь слишком много вопросов? — Леви застегнул плащ, чтобы не привлекать к своему оружию ещё больше нежелательного внимания, и напоследок бросил: — Я коп, но тело спрятать смогу.       Петра ещё успела разглядеть на его лице улыбку, прежде чем он вышел встречать подъезжающие машины бюро и надел холодную маску капитана ОБР.       Девушка проверила свой жилет (из-за размера она чувствовала себя не в своей тарелке), ещё раз подтянула на нём ремни и вышла вслед Аккерманом.       На фоне автомобилей бюро разведки чёрный мерс Леви смотрелся почти нелепо, как будто он приехал в смокинге в паб выпить пиво с друзьями. Навстречу мужчине вышел комиссар.       — В этот раз опаздываешь ты, Эрвин.       — У тебя было преимущество в лице офицера Рал, — сегодня Смит выглядел веселее. Наверное, он уже отпустил ситуацию и собрался с мыслями. Или понял, что для него, как и для многих других, уже и так всё потеряно.       — Нужно выдать «преимуществу» оружие, а то оно быстро станет преимуществом для гигантов. Да и мне бы не помешал лишний ствол.       — Старость не радость, а, Леви?       — Заглохни уже.       Смит засмеялся.       — Подойдите к Джину, он даст всё необходимое, — на этом Эрвин закончил разговор и повернулся к солдатам. — Готовимся к построению!       «Построение» — одно из тех изобретений комиссара, благодаря которым удалось значительно понизить смертность среди солдат. Один офицер из спецотряда становится во главе небольшой группы рядовых по четыре человека, после чего группы разделяются для большего охвата объекта. Связь между командирами групп осуществляется посредством наушника с рацией.       Леви взял у Эрда «сфинкс», один из тех пистолетов, что выдавали почти всем сотрудникам бюро на заданиях, и винтовку.       — Петра, я выбил тебе твой любимый FN, не благодари, — Эрд протянул девушке чёрный пистолет и 2 магазина к нему.       — Ха, теперь ваша очередь завидовать мне, капитан Леви.       — Рано радуешься.       Сначала Рал просияла, но увидев количество патронов, почти пришла в ужас.       — И это всё? Этим даже трёх гигантов не завалишь.       — Во-первых, не прибедняйся, Рал. Во-вторых, вы пока вообще не знаете про гигантов. Прикрывайте молодняк. Если будет совсем плохо, сообщайте по рации, мы будем вправе остановить операцию, — Леви поправил наушник. «Если обезвредим всех гигантов или если число жертв будет больше половины». Об этом лучше было пока не думать.       Петра поникла, но ничего не спрашивала, словно и так понимала, что происходит. Эрд, в отличие от неё, не был таким смиренным.       — Но какая цель? Мы даже не знаем, зачем туда идём.       — Это не наше дело. С этим пусть разбирается Эрвин. Наша цель — выполнять приказы. Идёмте, — Леви пошёл к Смиту.

***

      Бюро разведки проникло в здание завода.       — Разделиться, — с этого момента они пытались не создавать лишнего шума, поэтому сообщение через рацию велось коротко, только по делу. Эрвин взял направление первым. Они с Леви пошли отдельно от всех.       — Меня слышно? — Леви налаживал связь со спецотрядом.       Каждый откликнулся по очереди.       «Да хранит вас Бог» — подумал Леви, но сказать не решился. Ему эта мысль показалась до ужаса глупой. Ведь в таких местах Бог — последний, кто будет о них печься.

***

      Эрд со своей группой вошли в очередное небольшое помещение в поисках наркотика, и сразу же наткнулись на двух гигантов. Саша вскрикнула: несмотря на то, что она уже несколько месяцев служила в бюро — это был первый раз, когда она видела одного из них. Гиганты заметили солдат и бездумно побежали к ним. Джин одним движением вытащил пистолет и парой выстрелов в голову уложил обоих.       — Тут есть гиганты? — Сашу затрясло. Конни тоже был сильно напуган, но не хотел опускаться в глазах остальных, поэтому показательно хлопнул Брауз по голове. Девушку это не сильно смерило. — Но у нас почти нет патронов!       — Главное слушайте, что я говорю, и не растрачивайте те, что есть, зря. Вы не просто так попали в бюро разведки. Идём дальше!

***

      Леви с Эрвином отделились от всех не просто так. У Эрвина на руках был приблизительный план завода, а значит, у них был шанс уложить как можно больше гигантов одним махом. Леви даже не спрашивал, откуда он у Смита: они сразу договорились, что комиссар доносит только ту информацию, которую считает нужной. Хоть Леви иногда совсем не понимал Эрвина, он ему всецело доверял, поэтому помалкивал.       Они ненадолго остановились.       — В этом помещении будет больше всего гигантов, но туда мы пойдём в последнюю очередь. Придётся взорвать несущую стену, так что движемся по северному крылу, пропуская центр, — Эрвин указал на часть плана, и они двинулись дальше.       В рации раздался шум. «Капитан Леви, только что уложили двоих. Это только начало: тут всё напичкано гигантами». Это был Эрд. Леви напрягся. Значит, началось.       Вскоре с ним начали связываться остальные. Ситуация пока была под контролем, но Леви чувствовал, что это только видимый контроль: настоящие проблемы пока не показались — а предчувствие никогда не обманывало Аккермана.

***

      — Эрен, назад! Этот не простой, — Петра оттолкнула парнишку и встала напротив гиганта. Он был более медленный, чем остальные, но его нельзя было застрелить обычными патронами. Девушка достала из кармана брюк нож и метнула его в голову гиганта. Тот свалился на пол. Рал подошла к нему и выудила оружие. Сколько их ещё будет? Она уже выпустила целый магазин. Теперь нужно было считать каждую пулю.       Девушка подошла к Эрену и помогла тому подняться.       — Петра, а вы научите меня так же метать ножи?       — Если мы выберемся отсюда, то научу, — Рал села на пол, чтобы вытереть нож о брезент, валяющийся на полу, и уже собиралась вести команду дальше, но вдруг услышала крик Йегера.       — Энни! — Петра резко развернулась и увидела, как Леонхарт утягивало нечто, похожее на гиганта, но слишком быстрое, чтобы можно было его нормально разглядеть. Эрен сразу же кинулся за девушкой.       — Стой, Эрен! Марко, Жан, за ним! — Петра не понимала, что происходит, но ей вдруг стало жутко. Они бежали за Эреном, не думая о том, что там впереди, пока не приблизились к огромной двери. Эрен, не раздумывая толкнул её и вошёл.       — Нет, Эрен, нельзя! Это же…       Центральный склад. Нам нельзя даже приближаться к нему.       Но Петра всё равно забежала внутрь. Нельзя было оставлять этих безмозглых дебилов юнцов там, хоть они и напрашивались. Ох, и устроит же она им, только бы выбраться из этого ада живыми.       Как-то раз, ещё в Академии, профессор по тактике ведения операций сказал, что от смерти убежать нельзя, но всегда можно забежать ей напрямик в пасть, даже если она этого не просит.       И первое правило бойца - не бежать смерти в пасть.       Рал это правило вспоминала чаще всего. И чаще всего нарушала.

***

      — Энни, ты в порядке? Что это было, ты смогла разглядеть гиганта? — Петра потрясла Леонхарт за плечо, но та продолжала неподвижно сидеть на полу и смотреть в одну точку.       — Эрен, если ты ещё раз убежишь, я тебя застрелю к хренам собачьим! Это было ужасно бездумно с твоей стороны, — Петра пыталась привести Энни в чувство и попутно вставить мозги Йегеру. Если он и дальше будет себя так вести, то сдохнет в бою первым, утянув товарищей следом за собой.       Нам надо срочно уходить отсюда. Тут слишком тихо и нет ни одного гиганта. Так точно не должно быть.       Они были в каком-то огромном складском помещении, повсюду стояли ящики и коробки, некоторые из которых были покрыты брезентом. Прекрасная местность, чтобы спрятаться и неожиданно нанести удар. Только вот по кому?       Энни даже не могла встать с колен. Её будто парализовало. Она не реагировала ни на лёгкие удары по щекам, ни на тряску, ни на попытку Петры заглянуть ей в глаза. Рал эта ситуация начала страшно бесить: она ожидала увидеть здесь врагов, катаклизм, химическую лабораторию — но не это.       Офицер пыталась найти хоть какое-то отличие помещения, чтобы лучше описать капитану, где они (и не показать, что сама уже давно в курсе). Её взгляд упёрся вверх. На потолке были видны окна. Она сразу же связалась с Аккерманом.       — Капитан Леви, мы в помещении с окнами на потолке, возможно, это центральный склад. Тут творится что-то странное: Энни утащило сюда подобие гиганта, она жива, но ни на что не реагирует. Гигант исчез. Тут вообще никого нет.       В рации было слышно, что Леви переговаривал с Эрвином. Затем его голос послышался чётко.       — Быстро уходите оттуда. Я иду к вам, там должно быть большое скопление гигантов, если их нет, то что-то не так, — его голос звучал не так, как всегда. Капитан не бросил бы свою задачу и не побежал бы к ним, если бы на то не было веской причины.       — Поняла, конец связи, — девушка выключила рацию и взяла себя в руки. Возможно, это и было одной из причин, почему Петра попала в спецотряд Леви: в стрессовых ситуациях, она, как никто другой, могла себя выключить. Уже потом приходило осознание, что её товарищи, да и она сама, были на волосок от смерти. Но до этого нужно было любой ценой соответствовать своему званию и своему капитану. «Ты должна эти грёбанные погоны каждый день заслуживать заново. Иначе в моём отряде тебе делать нечего. Поняла?». Не просто поняла. Запомнила на всю жизнь.       — Если мы и дальше останемся тут, то станем лёгкой мишенью. Марко, ты самый крупный, поэтому бери Энни, мы вас прикроем. Отдай мне свой пистолет, всё равно не сможешь им пока воспользоваться. Я иду первая, за мной Марко и Энни. Жан и Эрен, прикрываете тыл. Идём!       Выйти из помещения они так и не успели. За спиной Петры раздался отвратительный, но так знакомый ей звук ломающихся костей и крик (кажется, это был Марко). Девушка резко развернулась, но её отбросило в сторону.       Когда Петра с трудом поднялась на ноги, она на секунду пожалела, что не умерла. Потому что лучше было умереть самой, чем видеть своего подчинённого убитым таким жестоким образом. Ещё минуту назад Марко с готовностью отдал ей своё единственное оружие, а теперь лежал, изувеченный до неузнаваемости. Над ним возвышался гигант, смутно напоминающий кого-то.       — Это Энни! — Жан и Эрен стояли в нескольких метрах от Леонхарт. Они видели происходящее и каким-то чудом успели отойти на безопасное расстояние, но ситуацию это не облегчало.       Петра выхватила из кобуры ружьё и несколько раз выстрелила в девушку. От Энни, будто горошины, отскочили все пули. Рал в ужасе уставилась на Леонхарт и потянулась за ножом в боковой карман, но гигантша опередила её. Рал почувствовала в районе плеча боль, которую невозможно было стерпеть.

***

      — Леви, я выведу остальные группы из здания, а ты выведи группу Петры и установи это под несущей стеной. Гиганты никуда не делись, вопрос только в том, где они сейчас, и куда пойдут. Придерживаемся старого плана, если понадобится подкрепление — сообщай, — Эрвин протянул Леви ящик с взрывным механизмом и указал на электронный циферблат. — Нажимай на кнопку отсчёта, когда будешь там. После у тебя останется 15 минут, так что не тяни, если что.       «Их всё равно уже, скорее всего, не спасти» — подумал Эрвин, провожая удаляющуюся фигуру Аккермана.       Леви побежал к центру. Смит отдал ему план здания, и найти помещение было не так сложно, но физическое состояние Аккермана начало снова давать сбои. А ведь время шло на секунды.       Он бежал по плохо освещённым коридорам. Гиганты попадались, но их было немного: он убивал их раньше, чем они замечали его присутствие.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он добрался до коридора, в конце которого возвышалась дверь, ведущая на центральный склад. Перед ней, словно сторож, стоял гигант. Вдруг где-то из недр помещения раздался, хоть глухо, но чётко и узнаваемо, женский вскрик.       Петра.       Мужчина не хотел думать, что значил этот крик. Ведь Рал не кричала, даже когда он вправлял ей вылетевший коленный сустав на одной из операций. Не кричала, даже когда на спаринге один парень отбил ей почки. Не кричала, даже когда один раз чуть не утонула в озере.       Леви поставил взрывчатку, прицелился из винтовки, выстрелил точно в цель — и гигант упал, освобождая путь. Адреналин мешает работе мозга, но превращает тело в часы.       Первое, что увидел мужчина, когда забежал в центральный склад — измятого Марко Ботта. Опять убедить себя:       Мёртвые не должны тянуть живых вниз.       Леви переметнул взгляд на Жана и Эрена, с небольшим облегчением понимая (всё ещё может измениться в ближайшие пару минут), что не все тут мертвы. Парни бесполезно стреляли по гигантше, одной ногой стоявшей на Петре. Аккерман не мог увидеть, что именно раздавила огромная нога, но часы в нём тикали дальше, не сбившись ни на секунду.       Он выхватил кольт из портупеи и выпустил половину обоймы. Эти пули всё-таки взяли гигантскую суку: она пронзительно заорала, не ожидая, что её ранят — и рванула прочь. Если бы она осталась там ещё на несколько секунд, Леви наверняка бы добил её. Но она скрылась: у неё ещё были способы взять то, что ей было нужно.       Леви подбежал к девушке и, с облегчением понял, что гигантша не раздавила Петру, но потом увидел, что вокруг Рал растекается опасно большая лужа крови. Вокруг них начали появляться гиганты.       — Эрен, Жан, прикрывайте! — Аккерман отдал кольт, сфинкс и винтовку Жану и Эрену, а после даже не смотрел, что творится вокруг, чтобы не отвлекаться и не терять жалкие минуты, которые у них остались.       Леви стащил с Петры жилет и одним техничным движением разорвал её рубашку: из-за того, что она была чёрной, было непонятно, откуда хлещет кровь. Белая майка, в которой осталась Рал окрасилась в красный с левой стороны, показывая дорогу до ранения. Когда Леви освободил руку девушки, его взгляд тут же упёрся в открытый перелом плечевой кости. Наверняка тяжёлый, но главное было — покинуть здание живыми, о лечении будут думать потом. Аккерман стянул с себя ремень и обмотал его вокруг руки, чтобы остановить кровь. Посмотрел на время, чтобы знать, когда наложен жгут.       Сколько крови ты уже потеряла?       Вокруг них появлялись гиганты, но Эрен и Жан пока справлялись.       — Капитан, их становится больше. У меня остался один магазин.       Леви завёл отсчётный механизм бомбы и снова повернулся к Рал.       — Эрен, возьми этот ящик и поставь его возле той большой стены, где коробки, — Леви показал на взрывчатку рядом с собой. Эрен сделал так, как сказал Аккерман. Пока вокруг творилась суматоха, Петра пришла в сознание, но увидев капитана, расклеилась ещё больше.       — Это из-за меня он погиб, — боль заглушала всё кроме воспоминаний об изувеченном теле Марко.       — Отставить, Рал, — надо было срочно сваливать. Он взял Петру на руки. — Выбираемся отсюда, живо.       Девушка ещё попыталась из-за плеча Леви разглядеть Марко, которого они оставили там, но ей не хватило сил, и она снова выключилась.

***

      Пустырь, на котором стояли машины бюро, был заполнен каретами скорой помощи: сирены, израненные стонущие солдаты и чёрные мешки — так закончилась операция, обозначенная начальством, как «лёгкая». Вокруг начали собираться журналисты, но полиция оцепила зону, и подобраться близко было практически невозможно.       Леви сидел прямо на асфальте в окружении своего спецотряда. Мужчина до сих пор плохо слышал: в голове стоял звон взрыва, заставшего их на выходе из завода, который вместе с нарастающей болезнью притуплял всё происходящее вокруг. Он взглянул на Петру, тихо лежавшую возле него. Плащ Аккермана, в который она была укутана, был измазан кровью, а бинты, которые удалось взять у медперсонала (Леви наспех сделал ей перевязку), насквозь ей пропитались. Казалось, будто девушка спит, но мужчина вспомнил кость, торчащую из руки, и додумал сам: Петра просто терпит.       Она будто почувствовала, что он смотрит, и, приоткрыв глаза, тоже посмотрела на него. Леви увидел, что по её щекам побежали слёзы, но Рал тут же стыдливо отвернула лицо, сама не ожидая того, что заплачет.       Оруо и Гюнтер периодически отходили, чтобы помочь другим. Эрда одним из первых забрали на скорой с тяжёлыми ранениями: прикрыл собой одного рядового. Боссард и Шульц отделались ссадинами, но потеряли много подчинённых.       Когда Петра и Леви снова остались относительно одни, девушка заговорила с ним:       — Я, кажется, руку не чувствую, — её голос прозвучал почти равнодушно. — Надо было вам оставить меня там, я уже не принесу никакой пользы.       «Болевой шок или что-то серьёзнее?» Леви понял, что сейчас самое время для сочувствия. Он не был в этом мастером и действовал больше по наитию.       — Закрой глаза и отвернись.       Он легко взял её за ладонь. Это тянулось очень долго, пока в какой-то момент Рал не затрясло. Она долго сдерживала себя от событий сегодняшней операции, но больше не могла. К Аккерману она не повернулась.       «Не чувствует всё-таки». Леви вдруг стало гадостно, хотя казалось, что стать хуже уже не могло.       — Это болевой шок, Рал. Ты много крови потеряла.       Петра повернулась к нему и, пытаясь улыбнуться, замотала головой. Сквозь пульсирующую боль в плече она различила лёгкое еле заметное покалывание в ладони.       Вскоре врачи дошли и до них.       Петру положили на носилки и понесли к каретам скорой помощи. Леви поднялся с пыльного асфальта и проследил, чтобы её в целости и сохранности, насколько это было возможно, отнесли до машины. Мужчина заметил, что Рал здоровой рукой потянула парамедика за рукав, как бы пытаясь привлечь его внимание и что-то сказать ему.       Через пару минут к Леви подошёл врач.       — Вы же капитан Аккерман? Вам тоже положена госпитализация. Пройдёмте со мной, — Леви тяжело выдохнул. «Петра, мать твою…» Иногда хотелось просто взять и оттягать упрямую девчонку за ухо. Он отдал ключи от своей машины Шульцу, чтобы тот довёз её до парковки бюро, а сам сел в последнюю скорую, вдруг ощущая, как на него наваливается невыносимая усталость.