Ты главный герой

      — Не расслабляй кисть на выбросе, а то сломаешь, — молодой парень держал перед собой лапы для бокса и принимал неумелые удары во всех смыслах маленькой девчонки. Солнце заливало его лицо, отчего он прищуривался, но всё равно не пропускал ни одного её движения, попутно делая критические замечания. В знойном июльском свете его каштановые волосы отливали бронзой, почти как у сестры. Но стоило солнцу скрыться — и эта их общая черта гасла, как последний всполох огня на затухающем костре. — Петра, ты неправильно завязала бинты. Покажи руки.       Спонтанная тренировка на лужайке заднего двора была прервана так же быстро, как и началась. Джозеф, не колеблясь ни секунды, бросил боксёрские лапы в траву и взял ладони сестры в свои: сквозь наспех завязанные бинты проступило несколько капель крови. Парень закатил глаза и сердито посмотрел на девчонку.       — Я больше не буду тебя тренировать. Если мама это увидит, она меня прикончит.       Петра резко высвободила руки и спрятала их за спиной, стыдливо потупив взгляд. Она уже чувствовала, как саднили костяшки пальцев. И нужно ей было родиться такой непутёвой? Джозеф три раза показал, как правильно завязывать эластичный бинт, а она так и не смогла сделать это правильно.       — Это всего лишь царапина. Она не заметит, я обещаю, — это был первый раз, когда Джозеф согласился потренировать тринадцатилетнюю Петру, и ей очень не хотелось, чтобы на этом всё закончилось. Парень попробовал состроить серьёзное лицо, какое должно быть у любого ответственного старшего брата, но быстро сдался. Ответственным он себя назвать не мог, как ни старался.       — Пойдём в дом, катастрофа ходячая. Скажем родителям, что слишком хорошо бьёшь, от того и раны, — Парень подхватил девчонку на руки, от чего та взвизгнула и рассмеялась, изо всех сил вцепившись в него руками и ногами, словно маленькая обезьянка. Джозеф знал, что ему попадёт за сестру, но всё равно был готов к наказанию и отчасти даже рад: когда он снова уедет, она сможет постоять за себя, если мальчишки опять к ней полезут. Он хотел бы разобраться с ними сам, но Петра, услышав лишь намёк на это, сразу вставала в стойку. «Это мои проблемы! Я сама им покажу!». Джозеф её отлично понимал, ведь он и сам был таким. «Зов крови», как иногда недовольно говорила мать.       В семье Рал все были довольно высокими и темноволосыми, только Петре попало быть мелкой и рыжей. Потому ей и доставалось от соседских ребят, которые с таким огнём мириться не могли, неразумно называя её «ржавчиной» или «зубочисткой». Ни груди, ни других намёков на формы (у её одноклассниц к тому моменту уже всё было при себе), ходит в большой майке брата с названием какой-то группы, самая низкая в классе — идеальная мишень для издевательств. В основном Петре было на это всё равно, она себе нравилась такой, какой была. Но иногда честь всё-таки хотелось отстоять.       Джозеф учился на втором курсе в Академии Федеральной Полиции, поэтому домой приезжал редко и обычно ненадолго. После отъезда старшего брата на учёбу Петре стало совершенно нечем заняться. Раньше она и не предполагала, насколько они с ним близки, даже несмотря на разницу в возрасте. Всё её детство прошло в компании Джозефа. Иногда девочка представляла, что где-то в параллельной вселенной они могли бы родиться близнецами. И там… всё было бы так же. В их отношениях ничего бы не поменялось: у них и так были общие кассеты, игры, книги и детство. Петра росла маленьким отражением Джозефа, хоть они не были похожи внешне. Даже после его отъезда существовала какая-то нерушимая нить, которая тянулась сквозь сотни километров и накрепко соединяла их друг с другом.       А ещё их накрепко соединяли тонкие руки, которыми Петра до последнего пыталась удержаться за брата, когда они вошли в дом. Но Джозеф всё равно «швырнул» её на мягкий диван в гостиной.       — Развяжи бинты, я пока схожу за аптечкой, — Джозеф ушёл, а Петра так и не сдвинулась с места. Сначала она просто пыталась остыть от летнего зноя, всем телом впитывая в себя прохладу дивана, но вскоре её взгляд упёрся в картину, открывающуюся за стеклянной дверью и окнами, которые соединяли гостиную с верандой и задним двориком: Петра вдруг увидела дикого кролика. Он сидел прямо на том месте, где они только что тренировались, и девочка не сводила с него глаз. У неё было хорошее зрение, и с дивана она даже могла разглядеть его нос, шевелящийся каждый раз, когда он вгрызался в траву на их газоне.       Дикий кролик в их саду. Сначала Петре показалось, что она просто перегрелась на солнце и это всё галлюцинации, но спустя всего минуту она резко подскочила и выбежала на веранду.       — Пошёл вон! Проваливай! — она помчалась на кролика со всех ног и прокричала это так яростно, насколько только хватило горла. Зверёк, испуганный и ошеломлённый, за секунду исчез с их участка, явно собираясь никогда в жизни больше туда не возвращаться. В это время Джозеф стоял у входа на веранде и красноречиво молчал. Он прибежал на крик Петры, но сейчас на его лице не было ни тени удивления.       Ведь их родители разводили кроликов на убой.       Сестра повернула на него пристальный, наполненный слезами злости взгляд, ища поддержки и понимания. И Джозеф прекрасно её понимал. Других действий он не мог ожидать от Петры. Как раз это её вечное нежелание мириться с несправедливостью было тем, что заставляло его стирать себя в пыль на учёбе в Академии. Парень надеялся, что однажды, когда он станет полицейским, у него получится сделать этот мир хоть чуточку справедливее. Кроликов он спасать не собирался, как не прискорбно. Но было много других вещей, от которых Джозеф собирался защищать других и, конечно, Петру.       — Пойдём в дом, он уже не вернётся.       Девочка кивнула, соглашаясь с братом, и спешно вытерла глаза, так и не дав непрошеным слезам побежать по щекам.

***

      Вещи уже стояли в прихожей, всем своим видом напоминая, что уикенд закончился. Вечером семья Рал заказала на ужин пиццу, чтобы не утруждать себя долгой готовкой и больше времени провести вместе. Отец один раз искоса посмотрел на сына и, немного поразмыслив, достал из холодильника дополнительную бутылку пива: против фактов не попрёшь — его Джозеф уже достаточно взрослый, 20 лет, как-никак. Пока никто не видел, Петра из чистого любопытства тоже отпила пару глотков, но ей не особо понравилось и она оставила пиво брата в покое.       Несколько часов настольных игр, фастфуда и болтовни полностью изнурили Джозефа. Он пробубнил, что хочет спать, и пошёл наверх, в свою старую комнату. С его отъезда тут мало что изменилось. Многими вещами пользовалась сестра, но даже она старалась поддерживать здесь порядок. Эта невесомая, но такая большая забота со стороны семьи, пытавшейся оставить для него привычное место, в котором ему всегда будет безопасно, казалась чем-то нереальным. Джозеф не верил, что ему могло так повезти. Парень переоделся в пижаму с лисятами (мама покупала их одинаковыми наборами: для него и для Петры) и лёг в родную тёплую кровать, сразу почувствовав себя по-детски счастливым. Как себя ни убеждай, а эта кровать всё равно была гораздо удобнее той, что стояла в общежитии. Джозеф подумал, лучше бы ему никогда не уезжать из этого места. Жизнь была бы гораздо легче и беззаботнее.       Но так парню показалось только тогда: просто родной дом обдал его своим горячим дыханием и изнежил — от того Джозефу в голову и полезли эти неприемлемые для полицейских мысли. Но один раз он хотел позволить себе не прогонять их.       Парень был всего в паре секунд от того, чтобы крепко заснуть. Кажется, он даже начал видеть сон или, по меньшей мере, предисловие к нему, но внеплановое пробуждение напрочь развеяло все его видения.       — Джозеф, ты спишь?       Он лениво открыл глаза и, прищурившись, — лампа была уже включена — посмотрел на виновницу подъёма, облачённую в пижаму с лисятами.       — Вы позвонили Джозефу Ралу. Он спит, оставьте своё сообщение после длинного сигнала, — парень показательно захрапел. Петра рассмеялась. Она привычным уверенным движением откинула длинные растрёпанные рыжие волосы за плечи и плюхнулась к брату на спину, всем своим небольшим весом придавливая его к матрасу. Джозеф не оправился от сна и всё ещё пускал слюни на подушку, но Петра уверенно положила голову ему на плечо и громко заговорила прямо на ухо:       — Ты что лёг спать, вместо того, чтобы поговорить с сестрой?       Джозеф был вынужден подобрать размазанное по подушке лицо и ответить на вопрос.       — Петигри, однажды ты будешь учиться в универе, и я на тебе отыграюсь, — в таком положении у парня преимуществ не было и он тут же получил по голове за своё недвусмысленное сравнение сестры с маркой собачьего корма.       — Это будет ещё не скоро. Ты успеешь всё забыть. Кстати, Джози, ты можешь мне помочь?       — Что угодно, только дай мне выспаться.       — Я хочу пойти в тот же бойцовский клуб, в который ходил ты.       Джозеф тут же проснулся. Он резко скинул с себя Петру так, что она плюхнулась на другую сторону кровати и серьёзно посмотрел на сестру, проверяя, не шутит ли она. Одно дело - драться на лужайке с братом, но совсем другое - идти туда, где взрослые парни размахивают кулаками, разбивая друг другу лица и другие части тела.       — Тебя не возьмут. Туда только парней берут.       — Сейчас не возьмут, но я потренируюсь. А потом ты поговоришь со своим тренером, поручишься за меня — и дело в шляпе. Так что проблемы нет, — девчонка не стала ждать ответа. У неё в голове уже давно всё было решено. — Ну, всё, я пошла спать, а то ты совсем меня утомил. Спокойной ночи, Джозеф, — Петра сладко зевнула, обняла брата, чмокнула его в щёку и ушла восвояси.       Парень не нашёлся что ответить, и только и мог, что провести взглядом деловую Петру в пижаме с лисятами и кинуть ей на прощание неуверенное «спокойной…». Пришла, специально его разбудила, чтобы не услышать конструктивных доводов на своё заявление - и ушла спать.       Откуда в ней это, чёрт подери?! А как славно всё придумала, даже не придерёшься! Только Джозефу эта затея абсолютно не понравилась, а если ему не понравилась, то этому не бывать. Он ей ещё выскажется, нужно только выспаться, чтобы чётко сформулировать мысли. Бойцовский клуб? Ага. Только через его труп. Джозеф снова лёг на подушку и попытался заснуть. Его успокаивала мысль, что хоть малявка и закончила разговор, последнее слово всегда остаётся за старшим братом. А с ним спорить бесполезно.       Поэтому уже через неделю Петра приступила к тренировкам под руководством мистера Бёрна.