***
Джозеф вошёл в кабинет и Смит сразу понял, о чём они будут говорить. Сегодня Рал был ещё более загнанный, чем обычно. Каштановые волосы, которые ему позволено было отрастить (ох, если бы он ещё спрашивал разрешение), сегодня были распущены и ещё больше подчёркивали худобу и жёсткость его лица. Обычно Рал завязывал их, но сегодня не сделал и этого. Джоз не планировал тянуть резину, но, оказавшись лицом к лицу с шефом, вдруг понял: что бы он ни сказал — всё окажется бессмысленным. — Говори, мне скоро уходить, — Смит тоже не был в добром расположении духа и хотел быстрее разобраться с не так давно назревшим конфликтом. — Я вложил тебе в почтовый ящик то, что ты просил. Ты получил? — Джозеф выжидающе посмотрел на детектива: тот откинулся в кресле, сложив руки на груди, и коротко кивнул. — Это прямая улика, но по нашей базе я ничего не обнаружил. Зато в одной клинике зашивали человека с той же кровью. — Как ты его нашёл? — Старые знакомства. Эрвин выдохнул, даже не пытаясь скрыть удивление. Рал застал его врасплох и сделал невозможное. Первая зацепка за долгое время. Только вот что Смиту с этим делать? Пару сотрудников бюро разведки против целой преступной системы не выстоит, особенно если на руках всего одна наводка, хоть и весомая. — Нам надо брать эту клинику сейчас. Всё ведёт туда. Если не возьмём, потом будет уже поздно. Вряд ли они надолго останутся на одном месте. — Даже если мы выбьем ордер на обыск, его подготовка займёт слишком много времени и мы себя рассекретим. Операцию по захвату нам провести не дадут. Я всего лишь детектив и таких полномочий у меня нет. Нужно ждать. Эта улика весомая и она уже даёт нам достаточно информации для расследования. — Мы уже и так слишком долго ждём. Ты мог бы нарушить правила хоть один раз и сам организовать операцию. Уверен, им есть, что скрывать в этой клинике, и обвинений в нашу сторону можно было бы избежать. Чёрт, мы бы раскрыли дело. Джозеф старался не смотреть на Смита, чувствуя, что внутри закипает злость, и разговор может пойти не в ту сторону. Парень просто откинулся в кресле напротив начальника и теперь сидел, пожалуй, слишком вальяжно, чтобы считать происходящее разговором между старшим и младшим по званию. Но Джозеф очень устал. Ему казалось, что он единственный в этой проклятой разведке, кто хоть как-то пытается раскрыть дело, и всё, как назло, идёт против него: структуры заметают следы на местах преступлений, улики исчезают из базы, семьи пропавших держат рот на замке, будто их кто-то попросил. И Эрвин. Проклятый Эрвин. Либо он боится за свою жопу, либо у него есть план. Но даже если план есть, он ни хрена не работает. Джозеф поднял взгляд на детектива и тот сразу заметил, что его помощник на пределе: тёмные круги под глазами от недосыпа, небольшие морщинки над переносицей и повзрослевшее осунувшееся лицо. Если боец разведки должен был производить какое-то впечатление, то Джозеф его производил: по нему сразу было видно, кто он такой. Когда три года назад Смит брал его на службу, Рал был весёлым юнцом, а теперь напоминал опасного зверя. Именно такие обычно становятся героями. Если выживают. Эрвин сам сотворил с ним это, только, почему-то, был совсем не рад. Из-за него мальчишка не может жить простой жизнью, из-за него он влез в это дело по уши и не вылезет, пока не распутает или не погибнет. Детектив знал, что нельзя подпускать Рала так близко к расследованию, что это повлияет на него, но ничего не мог с собой поделать. Джозеф думал, как никто другой и был Смиту просто необходим. — Если я дам тебе список имён каждого из причастных к делу, ты организуешь операцию? Эрвин поднял глаза на Рала. Ничего хорошего этот взгляд не выражал. Детективу развитие ситуации совсем не нравилось. Джозеф зашёл слишком далеко. Смит знал, почему разведка была так далеко от раскрытия дела, но то, что это теперь известно его подчинённому, совсем не упрощало работу. — Если ты в это полезешь, я сниму тебя с расследования. Не затем я тебя брал, чтобы ты всё похерил. Парень усмехнулся и прикрыл глаза. Абсурд. Это он-то всё похерит? Проклятая разведка. — У тебя же жена, не правда ли, Смит? Любишь её? Сколько ей там? 26? Похоже, ты считаешь, что она достаточно пожила, ведь той девушке было только 19. Дай себе гарантию, что следующей не будет твоя жена. Сможешь? Эрвин потерял дар речи. Его уже давно не удивляли выходки молодых сотрудников, но этот парнишка всех многократно переплюнул. Джозеф на его молчание ответил не менее красноречиво: достал из кармана портупеи удостоверение, пистолет и отшвырнул их на стол детектива. — Поешь дерьма, мудила. Эрвин отпрянул, но ответить ничего не успел, да и не смог бы. Рал уже поднялся с кресла и спешно покинул кабинет.***
Вокзал вытряхнул из Джоза все остатки тепла. Он перешагивал с ноги на ногу и кутался в тонкое осеннее пальто, которое не хватало времени сменить на что-то более тёплое. Нужно было как-то взять себя в руки и оставить дела позади хотя бы на пару часов, чтобы не волновать сестру. И постараться не умереть от холода. Он уже давно был не в форме и теперь мёрз, как какой-то мальчишка, стыдясь этого и потому выкуривая одну сигарету за другой. Поезд задерживался на полчаса, но, когда парень уже готов был идти греться в здание вокзала, первый выгон показался за поворотом. Рал облегчённо выдохнул и начал выглядывать Петру среди поваливших толп людей. Сестра почти сразу выделилась из них своими рыжими волосами и радостно метнулась к Джозу, на ходу скидывая рюкзак на снег в паре шагов от парня, чтобы беспрепятственно запрыгнуть на него и ухватиться всем, чем только можно. — Ох, тебе уже не десять, Петигри. Тяжеленная, — Джоз крепко обнял сестру и словив-таки пару поцелуев в замёршие красные щёки, поставил её на землю. — Как дорога? — Отлично, почти всё время проспала. Вас что там совсем не тренируют? Раньше ты как-то покрепче был. — В последнее время сидели в офисе, позже всё расскажу. Пойдём быстрее в машину, а то я уже совсем околел, пока тебя ждал. — парень поднял набитый рюкзак сестры со снега и они направились к стоянке. Петра всю дорогу рассказывала ему о доме, о подготовке к смотру в хореографическое училище. О том, как бросила какого-то парнишку и о том, как ругалась с мамой. О Рождестве, которое Джозеф по каким-то причинам пропустил, и о том, как на прошлой неделе у отца дошли руки убрать рождественскую ёлку, но в итоге мама застала его спящим в кресле гостиной. Петра тараторила без умолку, но взгляд был острым и скептически сверлил брата. Девчонка сразу поняла, что сегодня он совсем её не слушал.***
25 декабря 2004 Рождество офицер Рал провёл на работе: в канун праздника Смит отправил его на вызов в дом семьи Вилбурн, потому что сам уехал в министерство по каким-то неотложным делам. Джозеф и раньше заменял его на вызовах, но в тот день был особый случай. Весь коридор и комната Моники, дочки пожилых родителей, были испещрены кровью. Тело девушки найдено не было, но для парня было ясно как день, что после такой кровопотери никто не выживет. Прошлые похищения проходили бесследно, потому Джозеф всем нутром почуял, что здесь можно что-то отыскать. Как оказалось, никаких других улик, кроме крови самой девушки, расследовательская группа не нашла. — Кевин, почему тут вымыта кровь? — Джозеф заметил чистые пятна по траектории кровавого следа на стене. Рал уставился на своего товарища, рядового Нильсена, а тот уставился на него и прошептал тихо, так чтобы только Джозеф услышал. — Скорее всего это была не её кровь. Следы убрали раствором. — Ничего не осталось? — Совсем. Чёрт. Подери. Офицер похлопал друга по плечу и покинул помещение. Ему захотелось выкурить сигаретку и на минуту забыть, что он***
Джозеф решил не отдавать нож Эрвину сразу. Вместо этого Рал набрал номер единственного человека, который знал ситуацию вокруг дела и которому он мог доверять. — Милая, я надеюсь, ты сегодня не сильно вымоталась на работе. У меня важные новости. «Рал, если бы я была парнем, подумала бы, что ты залетел. Звонить мне в Рождество? В лесу вымерла чья-то популяция». — Не пугайся. Я, как всегда, не по поводу праздника. И нет, не залетел, но чувствую себя знатно трахнутым. Если повезёт, что-то из этого может и родиться. Заеду к тебе домой в 8, идёт? Лора надеялась, что когда-нибудь он назовёт эту квартиру и своим домом тоже, и что когда-нибудь они проведут этот день вместе, чтобы действительно его отпраздновать, хоть и понимала, что этого придётся ждать ещё очень-очень долго. Чёрт её за ногу дёрнул связывать свою жизнь с Джозефом Ралом. «Идёт». Джозеф познакомился с Лорой, когда та была его лечащим врачом. Он попал в больницу с переломом ноги, когда ещё жил дома, а она устроилась туда после развода, убежав от бывшего мужа-садиста из столицы. Ралу было 17. Хемингем — 25. Джозеф относился к Лоре с трепетом, но юношеский максимализм вперемешку с уверенностью сделали своё дело. В день выписки парень, смеясь, затащил её в подсобку и поцеловал. И, как оказалось, Лору Хемингем раньше никто так не целовал. Жизнь — странная штука, и особенно странно, когда мужчина избивает тебя и грозится убить за любую мелочь, а мальчишка таскает на руках и носит цветы между экзаменами. Лора быстро поняла, что долгое время не того человека именовала гордым словом «мужчина». Они недолго пожили вместе: Джозеф был сложным человеком, особенно, когда дело касалось работы. В один день Лора собрала вещи и уехала, но и выдержать без Рала долго не смогла: договорились жить раздельно, пока не закончится дело. Парень хотел, чтобы она держалась подальше, но, к сожалению или к счастью, в больничных кругах информации было даже больше, чем в низах разведки. А Лора Хемингем была далеко не простой девушкой. Когда стало понятно, что в разведке помощи ждать не стоит, они с Джозефом начали вести расследование вместе. Он забрал её в 8, как и договаривались, и повёз в ресторан. До этого Лора сутки зашивалась в больнице на дежурстве, толком не успев поесть, так что мысль о том, что нужно будет готовить самой, вводила в ужас, а предложение Джозефа оказалось почти в буквальном смысле манной небесной. Они не виделись уже, казалось, целую вечность, и девушка сразу заметила, что её мужчина в приподнятом настроении. — Ты расскажешь мне, почему у тебя на лице полный джинглбелс или мне дальше вытягивать по предложению? Джозеф заговорщицки улыбнулся, убрал волосы за уши и начал копаться в кожаной сумке. Через минуту он выудил из содержимого свёрток и протянул его девушке. — Здесь не распаковывай. Испортишь себе аппетит. На ноже кровь подозреваемого. Нужно конфиденциально пробить её по базе и узнать, кто это. Лора была в лёгком шоке. В этом был весь Джозеф: завести её в ресторан, накормить, чтобы в конце подсунуть горькую пилюлю. — Откуда он у тебя? Я думала, похищения проходят без улик. А если они есть, то полиция выполняет «грязную» работу, — Лора сложила свёрток к себе в сумку и выпила пару глотков воды: в горле вдруг резко пересохло. — А улик, как таковых, и не было. Стечение обстоятельств, доля обаяния и везения. Пробей кровь, но будь осторожна. Я уверен, что этот нож сейчас ищут. Девушка серьёзно посмотрела на Джозефа и почувствовала, что ненавидит и любит его одновременно. Она протёрла глаза, в которых начало неприятно щипать, и процедила сквозь зубы: — Куда же ты вляпался, Рал? Чёрт бы тебя… — Ты знаешь, что я это не по своей прихоти делаю. Я вообще не хочу, чтобы ты в это лезла, но ты единственная, кому я сейчас могу доверять. — Я знаю. Просто я хочу, чтобы у нас наконец-то была нормальная жизнь. Джозеф во время разговора понемногу размышлял о пачке сигарет в кармане своего пальто и о том, что там, должно быть, завалялась ещё парочка. На последней фразе Лоры его окончательно передёрнуло, он выудил заветную сигарету и закурил. — Она ни у кого не будет нормальной, пока этому не придёт конец. Я не хочу, чтобы кого-то из моих родных использовали как материал. И не хочу, чтобы другие семьи это пережили. В том числе и наша с тобой семья. Как мы можем создать её в это время? — Рал выдохнул дым и с посмотрел на Лору, а она в ответ на него. На самом деле «сбор материала» и похищения сейчас пугали его меньше всего. Он был из тех людей, кто смотрит далеко вперёд, а события последних лет говорили о том, что их всех ждёт что-то пострашнее. Опыты над людьми скорее всего были почти завершены и скоро то, ради чего они проводились, явится миру. Для всех кроме Джоза и пары людей было ещё слишком рано, чтобы понять масштаб катастрофы, но, возможно, уже слишком поздно, чтобы что-то изменить. Ему нужно было спешить и цена в этом вопросе была неважна. Лора не сводила взгляда со своего мужчины и с того, как он выдыхает дым и отрешённо смотрит куда угодно, но только не на неё. Рал не смотрел в её сторону уже очень давно, осознанно променяв тепло этой маленькой сильной женщины на холодную беспросветную дорогу, ведущую непонятно куда, и Хемингем определённо ненавидела его за это. Но любила всё-таки больше.***
11 января 2005 Лора объявилась через несколько дней после Рождества с хорошими новостями. Кровь на ноже удалось идентифицировать, хоть шанс на это был очень маленький, потому что в базу заносились только единичные образцы. Мужчина, кровь которого была на ноже, оперировался в одной из городских больниц несколькими годами ранее и этим, сам того не предполагая, выдал расположение всей преступной системы, к которой относился. Джозеф быстро перекопал папки с делами в бюро разведки и нашёл его фамилию в давно закрытом деле: это оказался подчинённый Кенни Аккермана, главы частного охранного агенства. Их судили за предоставление своих охранных услуг притону, но доказать так ничего и не удалось. Кенни с лёгкостью змеи улизнул от разведки, но не от Джозефа. Теперь Ралу приходилось проводить вечера, сидя за столом и перебирая бумажки с информацией, которую они с Лорой успели найти за последние годы. Понемногу начинала вырисовываться цельная картина, но, как и ожидалось, она только повергала обоих в ужас. — Кто же мог подумать, что надо было с самого начала лучше пасти группировку Аккермана? — у Джозефа в руках был список имён, он крутил его и делал какие-то пометки на полях. — Ты не хочешь подключить Смита? Твои ребята точно справятся? У Джозефа в подчинении было два сотрудника: он был в них абсолютно уверен и приставил следить за подозреваемыми. — Смита я подключу в последнюю очередь. Он не возьмётся, если не будет достаточно информации. А Нильсен и Шнайдер и так хорошо со всем справляются. Над столом висел одинокий розовый стикер, на котором значился адрес частной клиники, охраной которой (и видимо, не только этим) занимались люди Кенни Аккермана. Маленькая бумажка, на которую Рал и Хемингем отдали несколько лет своей жизни. — Они похищают людей и отвозят их в клинику, но мы не можем организовать операцию сами, потому что это займёт несколько недель, а клиника может быть временным пунктом пребывания. Если так, то операция только отдалит от нас цель. Лора отходила, чтобы приготовить кофе, и теперь стояла у Джозефа за спиной, обнимая его плечи, пока тот рассуждал вслух. Он никогда не говорил ей, но её мнение было для него важнее других, потому после своих слов Рал всегда ждал вывода от своей женщины. — Из того, что я узнала, понятно, что у клиники потрясающее легальное прикрытие. Там лечится вся верхушка. Предлагаю закончить слежку, составить новый список людей Кенни, список чиновников, которые проходят лечение в клинике, и идти со всем этим к Эрвину. — Я бы предпочёл сходить на хер. Но твоя взяла. Без Смита нам будет тяжело вытянуть это дело.***
24 января 2005 Петра залетела в квартиру и с разбега прыгнула на диван на кухне. — Сто лет тут не была. Ничего не изменилось. Сразу видно, что дома ты редко появляешься, — Джозеф снял верхнюю одежду и пошёл ставить чайник. Его сестра была права: тут было слишком пусто и, если бы они заранее не заехали за продуктами, даже есть было бы нечего. Квартира предназначалась для ночёвок и душа. Остальное в жизни Джозефа происходило за её пределами. — Иди переодевайся. Я пока попробую что-нибудь приготовить, — парень разложил продукты и с готовностью встал за кухонный стол в надежде, что вспомнит хоть какой-то мамин рецепт. Но скорее склонялся к тому, что через минут десять уже будет набирать номер доставки еды. Девчонка с минуту понаблюдала за беспомощностью брата и, нехотя стянув куртку, пошла раскладывать вещи. Две попытки Джозефа пожарить лук обернулись спаленной сковородой, поэтому было решено поберечь их драгоценные жизни и воспользоваться старой доброй доставкой. Пообедали они едой из вьетнамского ресторанчика неподалёку, а на десерт съели по ведёрку мороженного, купленного в супермаркете. На фоне шёл «Доктор Хаус», но они по большей части болтали друг с другом, только изредка поглядывая на уже и без того знакомые серии. По традиции была открыта бутылка португальского вина. — Ты осунулся, у тебя всё нормально на работе? — Петра отпила вино из бокала и внимательно посмотрела на Джозефа. «Кроме того, что у меня больше нет работы, всё замечательно». — Всё замечательно, просто тренируюсь меньше и в офисе дольше сижу, — Джозеф допил свой бокал и встал, чтобы поставить тарелки в посудомоечную машину. — Как подготовка к смотру? Выбрала направление? Петра любила говорить о танцах, а Джозеф научился неплохо врать (хотя для того, чтобы врать сестре, нужно было включать всё своё мастерство), поэтому девчонка не заметила, как он сменил тему. — Пока остановилась на модерн-балете, но к самому смотру всё может измениться. Хореограф говорит, что всё хорошо. У тебя тут нет свободного местечка в квартире? На случай, если я вдруг решу поступать в столице. — В чём вопрос. Мои двери всегда открыты. Можешь заходить на чай в любое время, — в Джозефа тут же полетело кухонное полотенце. — Ты говнюк, Джози. Парень засмеялся и почувствовал себя счастливым, чего не случалось очень давно. Петра была с ним всего несколько часов, а он уже снова чувствовал себя человеком. Конечно, он был бы рад, если бы она жила с ним. Наверное, она была единственным человеком, которого он бы мог выносить в своём личном пространстве так долго. Вдруг раздался звонок. Джозеф нахмурился и подошёл к телефону. — Джозеф Рал, — парень схватил трубку слишком сильно и даже Петра увидела, как побелели костяшки на его пальцах, но услышать разговор она уже не смогла: парень вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. «Джозеф, это Лора. Разговор зашифрован, но у нас есть пара минут. У меня получилось выбить тебе пропуск. Со Смитом прогорело?» Как всегда проницательна. — Прогорело. Она будто и не ожидала другого ответа. «Хрен с ним, со Смитом. И без него справимся. Теперь слушай внимательно. Пропуск лежит у тебя в почтовом ящике вместе с и инструкциями и именами сотрудников, которые сегодня будут на смене в клинике. Ознакомься. Я отправлю тебе смс и после у тебя будет только пять часов. Я больше не смогу выйти на связь по обычным каналам. Я, кажется, себя выдала, пока наводила справки, и мой телефон прослушивается». — Когда ты напишешь? Ты в безопасности? «Со мной всё хорошо, насколько это вообще возможно. Напишу в течение недели, но сказать точно не могу. Будь готов. И…» — голос Лоры вдруг дрогнул и стал выше, чем обычно. «Будь осторожен. Я люблю тебя, Рал. Если погибнешь, я выкопаю тебя и сама убью нахрен. Понял?» Джозеф усмехнулся. Она никогда не плакала раньше и сейчас был не лучший повод, чтобы начинать. Не так он себе представлял её слёзы. Не в этих обстоятельствах. — Эй, Хемингем, всё будет хорошо, — он не знал, что ещё можно сказать, чтобы успокоить её, потому что Лора очень редко теряла самообладание, и потому на пару секунд между ними повисла напряжённая пауза, которая могла вот-вот довести женщину до ручки, но Джозеф, к счастью, нашёл слова. — Мне жаль, что так происходит. Обещаю тебе, что в следующий раз будешь плакать от счастья. Возьмём отпуск, махнём куда-нибудь. Потерпи немного. Она усмехнулась и шмыгнула носом. «Время. До связи, Джозеф. Удачи». — До связи, — Лора нажала кнопку сброса первой и слова парня растворились в телефонных гудках. Тогда он ещё не мог знать, но до операции оставалось 32 часа.***
25 января 2005 Нелегальное хранение оружия — серьёзная статья. Но Рал уже перешагнул все мыслимые и немыслимые законы, так что терять было нечего. Закупленное по старым связям оружие лежало в потайном дне ящика для инструментов на пассажирском сидении. подставное удостоверение электрика было в бумажном конверте, похороненном в недрах бардачка под аккуратно сложенной липовой формой. Иронично. Он столько лет служил, чтобы дослужиться до звания электрика. Парень припарковался у дома и понял, что у него нет ни желания, ни сил выходить из машины. Он поднял взгляд на окно своей маленькой прокуренной квартирки, чтобы ещё раз убедиться: оно приветливо светилось и там его в кой-то веки ждали, что не могло не радовать, несмотря на все обстоятельства. Петра приехала до жути не вовремя, но, чёрт подери, как же он был ей рад. Завтра Джозеф посадит её на поезд домой в надежде, что она не скоро вернётся, но сегодня хотелось провести вечер с ней, сводить на студенческую вечеринку Академии и просто побыть хорошим старшим братом, каким он не был уже очень давно. Лора за последние сутки так и не позвонила, так что ничего плохого не должно было произойти (лучше бы он так не думал). Джозеф вышел из машины, положил в багажник форда ящик, чтобы рыжая не полезла не в своё дело и не наткнулась на пару тройку стволов, и поднялся наверх. Дверь квартиры оказалась открытой, но тем лучше: он забыл взять с собой ключи. Петра прихорашивалась перед зеркалом, на ней было красивое голубое платье, а рыжие волосы густыми волнами рассыпались по плечам. Пахло лёгкими цветочными духами. — Как можно так долго собираться? Ты же начала пару часов назад, — Джозеф быстро пошёл в душ. Ему на сборы нужно было гораздо меньше времени. — Ты же сказал, что там будут твои симпатичные друзья из Академии. Когда я в следующий раз побуду в компании нормальных парней? — Петра почти кричала это, чтобы брат из ванны услышал наверняка. — Они приблизятся к тебе только через мой труп, Петигри. Понятно? — девчонка только рассмеялась на его фразу. — Ты где так долго пропадал? — По работе вызвали. Дай мне 20 минут и я буду готов. — Хорошо, но за твоё опоздание я смогу потанцевать с кем-то из твоих друзей. Этому не бывать. Последнее слово всегда остаётся за старшим братом. А с ним спорить бесполезно. (Петра уже представляла, как сегодня очарует какого-нибудь красивого студента). Девчонка включила телевизор и улеглась на диванчик. Скоро на кухню зашёл Джозеф в джинсах и клетчатой рубашке. Волосы он собрал в привычный неаккуратный низкий пучок. Петра закатила глаза и прикрыла их рукой. — Господи, ты мог хоть раз надеть что-то приличное? Ты же не сотрудник разведки, а дровосек. — Я уже не студент, мне там ловить нечего. Всё, выходим. Иди открывай машину, я сейчас приду, — парень кинул сестре ключи от мустанга и та привычным движением поймала их. Больше можно было ничего не говорить: Петра радостно вскочила в ботинки, накинула куртку, наспех обвязалась шарфом и выскочила из квартиры. Джозеф остался один. Он взглянул на отражение в зеркале и не узнал себя. Прошёл всего месяц с того рождественского вечера, когда всё изменилось, но он, кажется, повзрослел на много лет. Вечеринки Академии проходили в просторном баре, центром которого был настольный футбол и сцена, на которой частенько выступали малопопулярные группы. Студенты сами содержали бар, потому сделано всё было с любовью (не в последнюю очередь с любовью к дешёвой выпивке). Но Джозеф уже давно не был здесь главным заводилой, потому сразу пошёл за барную стойку, где уже сидел один из его старых друзей. — Привет, Фарлан, не думал, что ты тут ещё бываешь. Я в свой первый год после выпуска думал, что это дыра для студентиков. — Именно поэтому я ещё сюда хожу. Горячему выпускнику легко сцепить пару-тройку студенточек, а, Джозеф? А что за красивая леди с тобой? Рал поморщился. — Даже не смей думать о ней. Это моя сестра, Петра. Но Фарлан, конечно, издевался, ведь уже наслышался про сестрёнку офицера больше, чем про него самого. Парень громко рассмеялся над ревностным отношением Джозефа, поздоровался с девчонкой и продолжил опустошать свой стакан с виски. — Джози, я пока с тобой потусуюсь, хорошо? — Петра чувствовала себя слегка не в своей тарелке, несмотря на природную смелость и желание выделяться, и держалась ближе к брату. Это, конечно же, была услада для его ушей. Ах, дорогая Петра, не могла бы ты провести весь вечер, просто сидя у меня под боком? Но Джоз знал, что хватит её не на дольше, чем его первого стакана пива. — Ну что, Фарлан, как в полиции? Вашу конторку ещё не распустили? — Рал пригубил-таки тот самый стакан, повернувшись к Чёрчу и мысленно начав отсчёт исчезновения Петры с горизонта. — В любом случае спокойнее, чем в разведке, и продвижение по званиям быстрее происходит. Ты сколько лет в рядовых ходил, умник? — парень парировал нападки Рала привычно легко. Джозеф вёл у Фарлана одну дисциплину в Академии сразу после того, как выпустился, но с парнишкой невозможно было быть серьёзным преподавателем. Они почти сразу нашли много общих тем, напились в баре и стали хорошими друзьями. Разница в возрасте в который раз в жизни Джоза имела очень посредственное значение. — Ты один пришёл? На тебя не похоже. — Нет, но Леви сейчас показывает Изабель, какое она ничтожество, — Фарлан махнул в сторону стола для настольного футбола, за которым стоял бледный серьёзный парень и шумная девчонка с рыжими, даже ярче чем у Петры, волосами. Парень вчистую выигрывал, не прикладывая для этого больших усилий, а его соперница верещала и негодовала. Джоз не сводил глаз с Леви. «Отпрыск Аккермана?» — Это он племянничек Кенни? — Рал старался не выдать напряжение в голосе, но, как оказалось, волнение было напрасным. — Да, но Кенни не поддерживает контакт с семьёй. Фарлан будто знал, что Джозеф не просто так это спрашивает, поэтому ответил точечно и закрыл тему на весь остаток вечера. Больше парень из этой ситуации ничего вытянуть не мог: между Кенни и Леви общей была только их именитая фамилия. Рал встряхнул головой и выпил сразу несколько глотков пива, чтобы отвлечь мысли от работы. Всё-таки он редко видит друзей и глупо тратить редкий спокойный вечер на дела. Через некоторое время на сцену вышла группа, свет в зале приглушили и настроение Петры, до этого сидевшей тише воды, ниже травы, резко улучшилось: в темноте она чувствовала себя увереннее. За барную стойку подбежала та рыжая девчонка и почти запрыгнула на спину Фарлану. — Леви такой замечательный, он поддался мне в последнем раунде, — Изабель отхлебнула из стакана Чёрча его крепкое пойло и уселась на соседний стул. — И где ты его потеряла, мелкая? — парень был этому не особо рад. В конце всегда выходило так, что Изабель выпивала почти половину его алкоголя, а платил всегда он. — Он в туалет пошёл, скоро вернётся. Я пойду послушаю группу, вроде сегодня неплохие ребята выступают. — девчонка напоследок допила стакан Фарлана, словив от него упрёк и лёгкий подзатыльник, и убежала поближе к сцене. Петра послушала разговор своего брата с Чёрчем и заскучала: на этой вечеринке ей совсем нечего было делать. Она выпила слишком мало, чтобы клеить студентов, но и пить больше почему-то расхотелось. Лучше ей было остаться дома сегодня. — Джози, ты не мог бы вызвать такси? Мне скучно, я хочу домой, — Петра дёрнула его за рукав рубашки, но брат отреагировал не так, как она ожидала. — Подожди, Петра, не сейчас, — она заметила выражение его лица и испугалась. Джозеф пялился в телефон где-то с минуту, и даже в полутьме бара было видно, как по его челюсти заходили желваки. Она не решилась спросить, в чём дело и просто держала свою маленькую ладонь на его предплечье, то ли поддерживая брата, то ли саму себя. В один момент Джозеф мягко убрал её руку, шепнул что-то Фарлану, сунув ему в карман рубашки несколько купюр, и поднялся. Его взгляд обратился на перепуганную Петру и тут же сделался мягким. — Петигри, меня по работе вызвали. Вот ключи от квартиры, Фарлан довезёт тебя. Не скучай, — Джоз чмокнул её в лоб и поспешил выйти из бара. Волнение понемногу отступало, хоть девчонка ещё долго смотрела в толпу, среди которой скрылся её брат, в надежде, что он вернётся, но этого так и не произошло. Зато вернулся тот самый Леви, о котором было столько разговоров. Он сел на место Джоза, не заметив Петру, и начал говорить с Фарланом. От него пахло приятным терпким одеколоном и алкоголем. Чёрч сразу набросился на него с новостями. — Помнишь моего куратора по криминалистике? Я тебе ещё рассказывал, как мы напились перед защитой бакалавриата. Леви коротко ответил, что помнит, и начал выяснять у бармена, «какого хрена» почти в начале вечера в баре уже нет коньяка. — Так вот, ты упустил его появление, но зато можешь лицезреть его сестру. Петра, знакомься, это Леви. Рал готова была сквозь землю провалиться, когда Аккерман на секунду бросил на неё свой холодный взгляд и тут же отвернулся к добытому барменом из неизвестно каких недр коньяку. — Приятно, — единственное внимание, которым девчонка была одарена. Леви пригладил волосы рукой (скорее по привычке, чем с целью) и принялся дальше обсуждать с Фарланом насущные проблемы. Петра остаток вечера украдкой поглядывала на него и порой слишком глубоко вдыхала терпкий мужской одеколон. Брошенная братом на растерзание слишком взрослых (и в некотором смысле привлекательных) полицейских, она чувствовала себя запуганным кроликом. Вокруг произошло слишком много всего, а аура Леви окончательно сдавила её виски, поэтому Петра с нетерпением считала минуты до того, пока её, наконец-то, отвезут домой.***
Когда Фарлан отвёз девчонку домой, Джозефа дома ещё не было. Рал собрала вещи, умылась, почистила зубы и улеглась спать, чтобы утро наступило как можно быстрее. Но Джозеф не объявился и на следующий день. Петра осталась в квартире одна и липкая чужеродная паника медленно начала поглощать её мысли. Она набирала Джоза, но его телефон был недоступен. Она смотрела в окно каждые пять минут, но, конечно, он не мог появиться из-за угла по её желанию. Почему-то, сразу пришло резкое осознание, что в этот раз это было что-то очень серьёзное. Петре нужно было возвращаться домой, но уехать просто так она не могла. Всё же она была сестрой солдата разведки, а это обязывает вести себя рассудительно в ситуациях, которые того требуют. Рал набрала найденный в записной книжке Джоза номер Эрвина Смита. — Мистер Смит, это сестра Джозефа Рала, Петра. Вечером его вызвали на работу, но он так и не вернулся. Вы не знаете, где он? — и в ответ на свой вопрос девчонка услышала самое страшное, что могло быть в этой ситуации: молчание. Оно длилось непозволительно долго для человека, который мог что-то знать, и стало понятно, что Эрвин на самом деле ничего не знал. «Петра, Джозеф сдал свои полномочия пару дней назад. Его не могли вызвать на работу. Он давно не выходил на связь?» Петру бросило в холодный пот. — Примерно с десяти вечера, когда он ушёл из бара. Мы были вместе на студенческой вечеринке Академии… — после Рал уже не слышала, что говорил Смит. Она только улавливала отдельные слова, которые должны были её успокоить, но на деле не играли никакой роли. — До свидания, мистер Смит. Она разрыдалась. Прорыдала над телефонной трубкой неизвестно сколько, сама не зная, отчего. Хотя нет. Прекрасно знала: всё происходящее вокруг её брата в последнее время отдавало опасностью. Ей нужно было смотреть внимательнее и увидеть это раньше. Где она только была? В голове крутилось последнее, быстро сказанное «не скучай». Когда слёзы высохли, Петра залезла в компьютер брата (какой же он всё-таки глупыш — поставил её день рождения на пароль) и скачала на пустой диск все документы, которые могли иметь ценность. Затем она полностью прошерстила его стол, но на нём не оказалось ничего важного. Тогда Петра вспомнила, как в детстве они прятали свои дневники от родителей: брат выбивал пустое пространство за плинтусом и вкладывал их туда. Девчонка отодвинула его кровать, увидела немного отличавшийся кусок стены, открепила плинтус на том месте и, почему-то заранее ожидая этого, увидела увесистую папку. Рал сложила её в рюкзак, по возможности прикрыв вещами, оделась и покинула квартиру, направившись на вокзал. Напоследок она оставила записку, чтобы брат не переживал по возвращении, что документы исчезли.«Джози, всё забрала с собой. Не волнуйся. С любовью, Петигри».
***
7 февраля 2005 — Детектив Смит, вы срочно должны кое-что увидеть. Эрвин оставил заснеженный пейзаж за окном кабинета в покое и обернулся на голос подчинённого, который был не менее бел, чем свежий февральский снег. В конце зимы ударили такие морозы, что тело Джозефа пришлось отдирать от земли. Смит откинул белую ткань, которой было прикрыто тело, и упёрся взглядом в искажённое болью и страхом мёртвое лицо. — Блять. Детектив накрыл помощника и стоял над ним ещё несколько минут, не зная, что делать дальше. Всё происходящее вокруг казалось ему знакомым. Его мысли метались по сознанию, и он изо всех сил пытался понять, почему Рал мёртв и почему он почти не удивлён этому. Ответ пришёл так же закономерно, как и всё до этого. Просто Эрвин знал, что в конце концов так оно и будет. Что он вот так будет стоять над трупом Джозефа. Детектив посмотрел на рядового Нильсена. Тот первым приехал на звонок гражданского, обнаружившего тело утром, и поспешил доставить Смита к месту. — Кто ещё об этом знает? — Что это Рал, знаем только мы, сэр. В бюро известно, что найдено тело. Не более того, — Кевин знал, к чему идёт это разговор. Он сам разгребал с Джозефом многое опасное дерьмо и предполагал, куда они влезали. Поисками Рала занимались его собственные подчинённые и несколько людей Смита. Детектив больше всего хотел, чтобы его помощника не нашли (по крайней мере мёртвым), но те, кто его убил, хотели другого: они бросили Джозефа на обочине у дороги на обозрение всем. Чтобы поняли, куда не стоит лезть. Чтобы боялись. Смит недолго обдумывал своё решение и теперь был, как никогда, уверен в его правильности. — Мне всё равно, как, но в бюро вы сегодня доставите другое тело. Об этом никто не должен знать, если вы хотите, чтобы он умер не напрасно, — Эрвин не мог отвести взгляд от белой ткани. Он знал, что Джозеф перешагнёт границу. Почему он его не остановил? Потому что тот был мишенью. Мальчишка был отличной мишенью, и Смит знал, что будет дальше. — Джозеф Рал пропал без вести. Ясно? Его подчинённые, не сговариваясь, ответили вместе. Смит почти физически почувствовал на спине бремя и понял, что с годами оно не будет становиться легче.***
19 февраля 2005 Детектив убивал свою совесть каждый день, чтобы не свихнуться, но с течением времени делать это было всё сложнее и сложнее. Его жена постоянно просыпалась, когда он вскакивал ночью в холодном поту и нёс несуразный бред. Она шла заваривать ему чай, меняла простыни, обнимала и шептала, что на самом деле он хороший человек, пока Эрвин опять не забывался сном. Если бы не Карли, он бы сошёл с ума. Но это только лишний раз убеждало его в мысли, что есть несколько людей, которым сейчас ещё тяжелее, чем ему. И с этим нужно было что-то сделать. Когда он приехал на порог дома семьи Рал, его встретили две тени, выглядевшие явно старее своего возраста. Эти люди раньше были родителями Джозефа и Петры, но сейчас не были ни кем. Мистер Рал говорил рассеянно и путался в действиях, пока наливал чай и разрезал приготовленный Петрой пирог. Миссис Рал сидела в кресле у окна и молчала, тупо уставившись в одну точку. У неё были грязные каштановые волосы с заметной сединой и исхудавшее бледное лицо. Смит не мог заставить себя начать разговор с ней, потому что ей было плевать на происходящее: женщина последние пару недель была не в себе и даже не старалась это скрыть. — Простите, что так поздно предупредил о своём приезде. В бюро сложно придерживаться графика, — Смит заговорил, когда мистер Рал сел на диван напротив. Мужчина держался крепче своей жены. — Сразу хочу предупредить, что новостей нет. Как хороших, так и плохих. Но я пришёл поговорить с вами и вернуть некоторые вещи Джозефа. Его удостоверение и значок сотрудника бюро. Если его не найдут в ближайшее время, то объявят пропавшим без вести и эти вещи конфискуют, поэтому я хочу отдать вам их сейчас. — Да, это хорошее решение, детектив. Ведь когда Джозеф вернётся, он ещё будет использовать эти вещи по назначению. Смит обернулся на голос и увидел сестру Джозефа в дверях гостиной. Её слова сильно его полоснули, но он не смог ответить ничего другого кроме «именно, Петра» и в очередной раз придушить свою совесть. Девчонка по старой привычке попыталась заправить волосы за уши, но они теперь были слишком короткими для этого. Родителям (и тем более всему остальному миру) было всё равно, что вместе с волосами канули в Лету и мечты о танцах. Чешки и пуанты отправились в нижний ящик шкафа, обласканные и оплаканные, а бинты и перчатки вновь были на столе, на самом видном месте, где их всё равно равнодушно не замечал никто, кроме Петры. Эрвин остался ненадолго. Он рассказал о продвижении поисков, и о том, чем Джозеф занимался перед пропажей (только безопасные сведения о его расследованиях). В один момент миссис Рал начала плакать и качаться вперёд-назад, потирая плечи и что-то шепча. — Простите, детектив, ей нездоровится. Доктор сказал, что это пройдёт. У неё был шок. Петра, проведи мистера Смита. Эрвин поднялся, надел пальто и ботинки и вышел на улицу. Девчонка не попрощалась и хлопнула за ним дверью. Это многое говорило о её понимании ситуации и вогнало Смита в сметение. Не мог Джозеф так много рассказать своей маленькой сестрёнке. Или всё же как-то рассказал? — Детектив! — Смит, идущий в сторону служебной машины, обернулся на голос девчонки. Петра не знала, но в этот момент её взгляд был таким же, каким она смотрела на Джозефа в тот день, когда прогнала кролика из их сада. Разница была только в том, что в этот раз злые слёзы всё-таки бежали по щекам, придавая её лицу ещё больше силы, чем в нём к тому времени уже жило. — Я вас никогда не прощу. Никого из вашего чёртового бюро. Я сама найду Джозефа и мы с вами скоро встретимся, так что не забывайте моё лицо. Смит печально улыбнулся и дальше пошёл к авто. Ему не положено было отдавать честь гражданским, но он это всё-таки сделал. С навязчивым ощущением, что Петра скоро станет с ним в один ряд. Что это за напасть такая? Неужели ему опять придётся отправлять на смерть ещё одного Рала?