Сорт кофе

— Я принесла вам немало забот… — она нервно теребила тканевую салфетку левой рукой, правой поглаживая ножку фужера, следя за бликами пламени свечи на рубиновой плоскости вина. — Можно ли как-то замять всю эту историю? Мне лучше уехать раньше из Лондона, чтобы не скомпрометировать вас? Я могу поменять билет… — Я бы не хотел стать причиной…точнее я уже ею стал, но мне бы хотелось исправить неприятное впечатление от этой поездки. Если вы не против, я бы хотел вам помочь…м-м-м…получить более приятные ощущения от вашего путешествия. — Даже в таком слабом освещении было видно какими пунцовыми стали её щеки. Она едва облизнула губы и, сделав глубокий вдох, замерла не выдыхая. — Если вы откажетесь от моего предложения, я пойму. Пока что наше знакомство принесло вам только неудобство и сложности… — Я правильно поняла, что сегодня вы пригласили меня на ужин? Он нахмурился и убрал обе руки на колени. Это было удивительное зрелище. Высокий, элегантно одетый мужчина. Четкие линии скул с недельной щетиной. Острые голубые глаза, невероятно теплые из-за отражения мерцающего пламени свечи. Россыпь светлых кудрей, откинутых назад, но один, совершенно непослушные локон едва касается высокого лба. Мужчина — загадка. Он, казалось, занимал все пространство вокруг. Отвести взгляд — невозможно, но еще сложнее — не отводить и смотреть ему прямо в глаза. Сердце стучит неистово и оставаться спокойной невозможно, но выдать эмоции никак нельзя. — Да, я бы хотел расценивать этот вечер как приглашение на ужин. Кажется, вы дали свое согласие? — Совершенно верно. Может быть мы постараемся отвлечься от всех…неурядиц, что произошли за последнее время? Из актуальных тем для разговора я могу предложить погоду или искусство? — Погода, насколько я вижу, за окном скверная, значит остается искусство? — А мне такая погода кажется невероятно очаровательной. Я очень люблю дождь и холод, даже сказала бы сырость? — Это сарказм? Должно быть вы подтруниваете надо мной? — Нет, это честно! — она заливисто рассмеялась, немного откидывая голову назад. — Но шутка была бы очень тонкой, ведь англичанам приходится мириться с такой погодой достаточно часто? — Я бы расценил эту шутку как пикировку и был бы вынужден ответить, что мне потребуется не мало бренди, чтобы такая погода была мне по душе. Тебе действительно нравится холодный дождь? — он аккуратно и незаметно для неё перешел на ты, и голос его был мягким и немного приглушенным. — Конечно. В такую погоду приятно закутаться в теплый плед, взять интересную книгу и выпить капельку бренди…но это вино тоже весьма недурно, пино-нуар? — хитрая улыбка, и быстрый взгляд через стекло бокала на него. Глоток вина и все внимание к основному блюду. — У меня есть прекрасная коллекция бренди, я бы с удовольствием её показал? — Признаться честно, я не разбираюсь в бренди, да и в винах, едва ли проявлю мастерство дегустатора — Мне сложно поверить. Это Пино-Нуар, и, кажется, из Бургундии. Терпкий аромат, с легкими нотами теплой кожи и спелой вишни. Ты легко угадала. Твое любимое? — Едва ли. Но это прекрасный выбор к основному блюду из стейка, безошибочный — Спасибо, — он слегка поклонился, и ослепительная улыбка вновь преобразила его лицо. — Мне больше нравится пино-гри. Аромат мокрой шерсти и сладковато кислых яблок. Люблю запах и вкус яблок. Поэтому всегда предпочту пиву сидр…из крепких напитков, едва ли мне что-то знакомо, не думаю, что когда-то их полюблю… — Ты просто не пробовала ирландский Jameson с парой кубиков льда, ноты карамели, ванили, пожалуй, даже немного ореховый привкус… — Значит любимый напиток виски? — Водка с тоником — А вот это неожиданно, а как же Jameson с парой кубиков льда? — она засмеялась, а он подался вперед. Рука сжимала салфетку, полуоборот головы, взгляд с легким прищуром и кривая ухмылка. Опасен! Совершенно и невероятно опасен! — я буду иметь ввиду, и обязательно напомню бармену о тонкой спирали кожуры лайма… — А говорила, что незнакома с крепкими напитками, — он отложил салфетку и отклонившись назад позволил официанту убрать со стола. Остались лишь хлеб и вино. — Счет, пожалуйста. — А и незнакома, но прошлой ночью вы настойчиво просили спираль лайма к вашему коктейлю «На службе Её Величества»… — она преломила свежий светлый хлеб, ароматный и нежный, но с хрустящей золотистой корочкой, и направила в рот маленький кусочек. — Но, кажется, там был еще какой-то секретный ингредиент… — Биттер Ангостура…и мы вновь возвращаемся к вопросу, который так меня интересует, но в прошлый раз вы в буквальном смысле сбежали от ответа. Ну и как же ночь со мной? — он весело облокотился на стол локтями и сложил выжидающе руки. — Весьма умиротворяюще, лучше любого снотворного, — она озорно улыбнулась и хитро посмотрела на него из-под ресниц. Он удивленно поднял брови и хотел пикировать эту неприкрытую дерзость, но подошел официант. Пока Томас расплачивался, она быстрым взглядом окинула свои вещи, все было собрано, нужно только взять куртку и портфель, затем посмотрела в окно. Дождь совсем перестал и желтый свет уличных фонарей приятно расцвечивал мокрые мостовые. — Может быть прогуляемся? — его тихий вопрос вывел её из задумчивости, и она с улыбкой обернулась к нему. — Почему бы и нет, — она не торопясь встала и, захватив куртку с соседнего стула, собиралась уже её накинуть — Позволишь? — длинные тонкие пальцы аккуратно коснулись её руки и перехватили куртку. Томас помог ей одеться и лишь после этого накинул свое укороченное черное пальто, оставив его не застегнутым. Они аккуратно прошли мимо столиков. У стойки администратора она поблагодарила сотрудника за помощь с ежедневником и Томас придерживая дверь выпустил её на улицу. Холодный и влажный воздух взбодрил и мурашки пробежали по её коже. — Не холодно? — он обеспокоенно посмотрел на неё. — Пока нет, но если замерзну, то мне недалеко до гостиницы — Могу предложить свое пальто, — она отрицательно покачала головой, на что он улыбнулся, и они стали подниматься в верх по улице в направлении Лестер-Сквер. — Хочешь покажу театр, где сейчас готовится постановка? — Я бы не отказалась, но только если посмотреть на здание, я, к сожалению, не одета для похода в театр. — Прости? — В театр принято ходить одетым более классически, я имею в виду вечернее платье… — Ты сейчас прекрасна — Спасибо, — она мило улыбнулась и убрала за ухо выбившуюся прядь волос. — Но я не об этом. В России принято идя в театр одеваться более изысканно. Поход в театр сродни свиданию…свиданию с искусством… — Я бы не сказал, что в Англии так же. Но если быть честным, актеры почти не видят зрителя, софиты, освещающие сцену, создают резкий контраст и зритель для нас спрятан в темноте. — Это не для актеров, торжественная одежда, помогает проникнуться торжественностью случая, но если ты не против свидания в джинсах, то… — Я не против, тем более они тебя украшают — Что? — ей показалось, что она не поняла его слов, её вопрос был произнесен в пол оборота, а брови непонимающе нахмурены — Ты прекрасно выглядела в этой белой рубашке и черных джинсах на нашем первом свидании — Значит это было свидание? — она мило улыбнулась и увидела, невысокое здание с подсвеченной табличкой «Театр имени Гарольда Пинтера». — Мне хочется так думать, ты не против? — Нет, но это значит, что ты меня уже пригласил и теперь моя очередь? — Ну, я не против, а ты хочешь? — Пожалуй да. А мне сделать это официально или постфактум, как это сделал ты? — И снова ироничный укол, что ж, я ведь могу исправить свою ошибку? Ты не откажешься сходить со мной на свидание? — Это приглашение на второе или запоздалое первое? — она смеялась и в теплом желтоватом свете фонарей её глаза блестели счастьем. — На первое — Значит, мое согласие уже и не… — Второе! Стой, подожди! Пусть это будет приглашение на второе свидание, — он остановился и взял её за руку. Каким же невероятно высоким он казался рядом с ней. Ей пришло приподнять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Улыбка замерла на её губах, глаза широко открыты. — Но ведь второе свидание было за мной? — шепотом, от частого дыхания ей грудь поднималась и опускалась, сердце стучало в районе горла. — Я не против отдать тебе третье, — он заправил вновь выбившуюся прядь волос ей заушко. Напряжение момента становилось невыносимым. — Кажется мы дошли до театра, — она с неимоверным усилием оторвалась от его бездонных глаз, цвета утреннего теплого океана. — Да, — его голос был немного разочарован, но он быстро справился с этим и повернулся в след за ней. — Гарольд Пинтер был удостоен Нобелевской премии за ряд пьес, над одной из них сейчас ведется работа. Я тоже принимаю участие — А что это за пьеса? День Рождения? — Тебе знаком Пинтер? — он невероятно удивился — Конечно, а вы думали в России ставят только Чехова? — Ну, говоря по правде, Чехов прекрасен, но вот Пинтера я от тебя не ожидал, — он провел рукой по кудрям отбрасывая их назад. — Мы работаем над другой пьесой, но я не могу сказать её название, может быть позже, но сейчас не могу — Ничего страшного, я уверена, это будет прекрасная постановка. Мне пора возвращаться в гостиницу, это вниз по улице и направо, — она махнула рукой в направлении отеля, и они медленно пошли в ту сторону. — Я могу поинтересоваться родом твоей деятельности? Ты литератор? — он улыбался и легко поймав её руку положил себе на предплечье, накрыв своей ладонью. Она засмеялась легко и непринужденно, приблизившись плотнее к его плечу. — Нет, я не литератор. Я инженер в области энергетики — Ты не шутишь? — Совершенно нет, мои родители мечтали, чтобы я была инженером и вот…их мечта сбылась, в тот раз я летала в Женеву как раз по рабочим вопросам в CERN, где большой андронный коллайдр, — она улыбнулась и отвела взгляд от его заинтересованных глаз. — А о чем мечтала ты сама? — Быть искусствоведом, мне ужасно нравится живопись…и не только, а ещё скульптура, графика…да вообще все, и чем древнее, тем лучше. Меня невероятно вдохновляет история, но только до ХХ века, особенно, что касается истории моей Родины. Меня пугает эта эпоха, начиная с кровавых революций и последующей гражданской войны. Я не люблю перемены и искренне считаю, что всего можно добиться грамотной внутренней политикой, направленной на повышение уровня благополучия граждан. Но это, если говорить об утопиях…мы пришли. — они остановились около Z-hotel и она аккуратно убрала руку. — Спасибо за вечер, все было прекрасно. — Благодарю, — они стояли лицом к лицу рядом с границей света от крыльца гостиницы и темнотой улицы. — Я могу попросить твой номер телефона, чтобы скоординировать второе свидание? — Свидание? — Ты дала согласие, — он хитро улыбнулся, и игра света и тени на его лице делала его подозрительно похожим на лукавого мальчишку. — Назад дороги нет… Она, недолго порывшись в портфеле достала тот, ранее потерянный, блокнот и написав карандашом на последнем листе свой номер аккуратно оторвала его и передала. Он спрятал его в нагрудный карман. — Я был рад найти тебя снова, надеюсь, ты больше не пропадешь, — он наклонился и едва коснувшись её кончиком носа поцеловал в щеку. Его губы были такими теплыми, дыхание будто обжигало, едва касаясь щеки и мочки уха. Терпкий аромат парфюма и такая близость…по её коже пробежали мурашки, а сердце трепетно забилось в груди, ещё мгновение и она задохнется от переполнивших её чувств. — Приятных снов. Он отступил назад, и она, невнятно пробормотав «спасибо» взбежала по лестнице и скрылась за дверью гостиницы. Еще мгновение постояв у входа Томас развернулся и пошел в направлении Трафальгарской площади, чтобы поймать кеб. Он застегивал пуговицы своего черного видавшего виды пальто и улыбался по причине, известной только ему одному.