Fake Son

— Ты серьёзно? Юнги крутит в руках платиновую карточку, зачарованно наблюдая за тем, как цвета на ней переливаются. Он никогда не держал в руках даже обычные кредитки, не говоря о платиновых. — Кем ты работаешь? — неожиданно спрашивает он. — Ты сутенёр? Этого достаточно, чтобы Чонгук поперхнулся утренним американо. — Почему сразу сутенёр? — Откуда у тебя столько денег? — Я родился в обеспеченной семье, раз, — сгибая палец, начинает перечислять мужчина. — Я работаю в крупной корпорации, два. — Зачем тебе новая должность, если ты и так достаточно зарабатываешь? — Это что-то вроде мечты… Чонгук смотрит в окно, где постепенно встаёт солнце и освещает всё вокруг. Небо лазурного цвета, ни единого облачка на нём. Он вдруг думает, что ещё никогда ему не было так уютно и спокойно в собственном доме. Несмотря на то, что утром Юнги разбудил его песней Rammstein, которую он додумался поставить звонком на будильник. — И что я должен с ней делать? — Юнги засовывает карту в карман брюк и крутится вокруг тостера. — Как что? Завтра понедельник, школа, занятия. Купи себе одежды, канцелярские товары и необходимые вещи. — Школа, — уныло тянет подросток. Машина издаёт громкий звон, обозначающий готовую еду. Юнги, ойкая, достаёт два тоста и кладёт на разные тарелки, одну из которых ставит перед Чонгуком. Последний удивлён неожиданно проявленной заботой, но молчит. Хотя всё же едва слышимое «спасибо» по привычке слетает с губ, прежде чем Чонгук успевает себя остановить. Либо Юнги его не слышит, либо хорошо притворяется.

***

Мин Юнги бродит по торговому центру уже около двух часов, подыскивая подходящую ему по стилю одежду и покупая кучу тетрадей и ручек. Он думает о том, что Чонгук, пожалуй, не плохой человек, хотя отец из него, конечно же, никудышный. И всё же, он старается. О Юнги ещё никто и никогда не заботился, не проявлял к нему столько внимания, не доверял ему так безгранично, чтобы отдать собственную, именную карту. Хотя Мин уверен, у Чонгука припасено множество других, он видел его внушительный, толстый бумажник. Жизнь с папой пришлась Юнги по вкусу, что удивительно, учитывая, как сильно подросток ненавидит людей и терпит их присутствие рядом с собой только лишь по острой необходимости. Вначале было непросто, но Чонгук неожиданно стал неотъемлемой частью его жизни. Он привык к их пересудам, спорам, маленьким междоусобным войнам, которые почти всегда перерастали в шуточные драки. Юнги неожиданно вспоминает их недопоцелуй, краснеет с головы до пят и, решив выбросить глупые мысли из головы, полностью отдаётся шопингу.

***

Чонгук переступает через свои принципы, мораль и нравственность (или жалкие её ошмётки, которые останутся после данного действия), и набирает в поисковике «гей порно». Кликает на первую строчку, повышает громкость, но не так сильно, чтобы ненароком не получить инфаркт, ибо культурный шок он всё равно получит. Первые секунды терпимо. Чонгук перебивает неприятные ощущения более приятными, когда пьёт свой любимый кофе. Неожиданный резкий БДСМ поворот заставляет его нервно вздрогнуть, из-за чего большая часть американо оказывается у него на футболке. Жидкость больно обжигает и неприятно липнет к телу. Мужчина поднимается и топает в свою комнату, чтобы сменить футболку и брюки. Чонгуку удаётся сделать первое, на моменте, когда он спускает джинсы, слышит громкий хлопок двери и громогласное «я дома». Чёрт. Запоздало Чонгук вспоминает, что на кухонном столе всё ещё стоит его ноутбук, где всё ещё идёт гей-порно. Да так громко, что даже до спальни крики и стоны долетают. Соседи наверняка решили, у них тут оргия. Чон, едва ли не спотыкаясь о собственные брюки, шаркает ногами до кухни. Поздно, слишком поздно. Юнги стоит с кучей пакетов в руках и с открытым ртом смотрит на экран. Переводит взгляд на Чонгука и красноречиво поднимает брови в немом вопросе. — Я… Это не то, что ты подумал. — Чон, кажется, крошит свою эмаль, ибо фраза звучит уж очень банально, до скрежета зубов. — Окей, — весело тянет Юнги, с трудом сдерживая смех. Он направляется в свою комнату, Чонгук тянет руку и делает несколько шагов, путается и с грохотом падает, уткнувшись лицом в пол. Переворачиваясь на спину, он почти рыдает. — Мда, и это мой отец, — безжалостно добивает его Мин и уходит, оставив Чонгука на полу со спущенными брюками, разбитым носом и потерянной навеки репутацией.