Fake Son

— В какую же дыру ты нас по привёз? Чонгук тянет смартфон всё выше и выше, и уже подумывает залезть на верхушку соседней ели. Юнги сидит и колдует над мотоциклом. — Не заводится, — устало выдыхает он. — Может потому что бак пустой? — едко замечает Чон, опуская телефон. — Ни хрена. Нет сети. — Чёрт. Ну, — Мин поднимается на ноги и улыбается. — Хуже уже точно быть не может… Не успел он договорить, как небо, давно покрытое свинцовыми тучами, издаёт грохот, предвещающий скорый ливень. Крупные капли падают на землю. Уже через пару секунд льёт как из ведра. Чонгук смотрит на Юнги, словно вот-вот убьёт. Младший это понимает и отвлекает. — Нам нужно найти место, где можно спрятаться от дождя. Они бегут в лес, так как иного выхода не предвидется. На широкой дороге за те два часа, которые он провели на шоссе, не проехала ни одна машина. Это значит, они в какой-то глуши, где не ловит связь и не ездит транспорт. К счастью, они натыкаются на деревянный, пустой домик. — Странно, что дверь оказалась открыта, — выдыхает Юнги, оказавшись внутри. Чонгук проводит рукой во волосам, убирая чёлку с лица. Парень зависает, глядя на горячего мужчину. Мысленно бьёт себя по щеке, чтобы прийти в себя. Не помогает. — Странно, что здесь, как будто никто не живёт. Чонгук настороженно оглядывается. Ощущение, словно дверь вот-вот слетит с петель, а мощный ветер на улице подорвёт все окна. — Или похоже, будто в нём обитают призраки, — говорит Юнги и хихикает. Он не слышит смех Чонгука. Мужчина выглядит напуганным. — Брось. Ты, что, боишься призраков? Их же не существует. — Откуда ты знаешь? Гром. Чонгук странно дёрнул телом, словно едва сдержал порыв залезть под стол и сжаться в комочек. — О боже, какое же ты ещё дитя, — усмехается Мин, глядя на напуганного зверька. — Мне действительно не по себе, — ёжится Чонгук. Мужчина проходит чуточку дальше, рассматривая бедную обстановку. Грязный умывальник, потрёпанный диван. Неожиданный шёпот в ухо заставляет его отпрянуть. — Ты больной?! — кричит Чонгук на смеющегося и ужасно довольного своей шалостью Юнги. — Прости, — парень стирает навернувшиеся от смеха слёзы. — Но пугать тебя так весело. Чон промолчал. Отчасти, потому что с ребёнком спорить бесполезно, отчасти, потому что скучал по детскому смеху.

***

— Ты в порядке? Не в порядке, думает парень. Его трясёт, словно в лихорадке. Ему жарко и холодно. Он обнимает себя руками и клацает зубами. Чонгук трогает лоб. — У тебя жар, — обеспокоенно замечает он. — Мне холодно. Юнги тянется к нему и неожиданно для себя обнимает. Влажная одежда липнет к телу. Сейчас они всё равно что обнажены. Мин сходит с ума, он горит. Всему виной лихорадка. Или Чонгук. Прежде чем он успевает себя остановить или обдумать всё как следует, тело движется само по себе. Юнги теряет контроль. Его губы накрывают и сминают чужие. Руки гладят сильное тело. Чонгук дрожит тоже. От этого не легче. — Согрей меня, пожалуйста, — столько мольбы в голове. Мин готов ползать на коленях. Он умрёт, если Чонгук не возьмёт его сейчас же. Юнги никогда не был правильным мальчиком. Возможно поэтому он так легко нарушает правила и даже запретные табу. Он не даёт Чонгуку отклониться и придумать отговорку, причину, по которой они не могут сделать это. Юнги с силой прижимают к полу. Он задыхается, дрожит, но продолжает тянутся. Ему нравится ощущать горячие руки на коже, дрожащие губы со вкусом дождя и сожаления. Ему безумно нравятся сильные толчки, хаотичные поцелуи, грубая ласка и жар, исходящий от сильного, подминающего его под себя тела. Он боялся себе в этом признаться, но он всегда хотел Чонгука. — Юнги… Юнги… Юнги… — Чонгук, — стонет в ответ парень. — Юнги… — его трясут, держа за плечо. Он медленно открывает глаза и видит расплывчатое лицо напротив. Они не в доме, а в какой-то машине. Мин оглядывается. — Ты потерял сознание. Думаю, всему виной, переохлаждение. Ты замёрз. Когда дождь закончился, я поднял тебя на руки и вышел на шоссе… Юнги не слушает. Его накрывает с головой. Осознание, что та горячая сцена была не реальностью, лишь сном. Больно. Он хочет Чонгука уже давно, но знает, что он мужчина, гетеросексуал, встречается с женщиной, намного старше и воспринимает его, как сына. Им не быть вместе. Никогда. Никогда он не понравится Чонгуку так, как Чонгук нравится ему. — Юнги, ты как? — мужчина спрашивает обеспокоенно. Протягивая руку, мягко касается лба, чтобы проверить температуру. Мин резко отсраняется и, словно кот, злобно шипит. — Не трогай меня. Чон несколько раз моргает, не понимая, теряясь от резкого выпада. — Остановите здесь, — Юнги поворачивает голову и обращается к водителю. Машина тормозит у обочины. — Постой, что ты делаешь? Как ты доберёшься? У тебя есть деньги? Чонгук держит его за локоть, но Юнги вновь отталкивает. Его прищуренные глаза смотрят злобно и агрессивно. Мужчина не может понять, в чём дело, какую ошибку он допустил, отчего подросток зол. — Перестань обращаться со мной так, Чонгук. Я больше не ребёнок. Оставь меня в покое! Хлопок двери. Чон вздрагивает. Машина трогается с места. Он сидит, оцепенев, словно мраморная статуя, не шевелится. Пытается осознать и частично понять, почему Мин разгневан, почему бросил ранившие его слова и самое главное. Почему он поцеловал Юнги, прежде чем тот потерял сознание?