Fake Son

В детстве Юнги снился огромный белый корабль на суше. Он стоял, возвышаясь над землёй и людьми, роскошный и великий. Мин рассматривал его со всех сторон, не рискуя подойти ближе. Люди вокруг говорили на непонятном языке. Позже мальчику снились длинные улицы, фонтаны, дворцы и замки. Юнги считал, этот город он себе выдумал. Как оказалось, нет. Это был Милан. Великолепный Милан, радушно встречающий гостей свежими, мокрыми, дождливыми улицами. Капли барабанят по крышам и трубам. Юнги и Тэхён бегут, держа чемоданы, шлёпают по лужам, поднимая фонтаны брызг. И смеются. Тогда Юнги кажется, он попал в чёрно-белое кино, которые так сильно любит Чонгук. Так же сильно, как Юнги любит Чонгука. Они вползают в отель, оставляя за собой длинные и мокрые разводы на полу. Их провожают в номер, где обессиленный Юнги падает на диван. Тэхён желает принять душ, чтобы смыть запах дождя. Ночь они проводят раздельно, в разных постелях. Выглядит так, словно Тэхён нарочно держит дистанцию. Мин не против. Хоть он с большим удовольствием погрелся бы в чужих объятиях. Вечером следующего дня братья собираются и идут в ближайший ресторан, чтобы попробовать известную итальянскую пасту, пиццу и, разумеется, вино. Комбинация вкусной еды, алкоголя и лёгкой музыки — беспроигрышный вариант. Тэхён вновь становится привычно-раскованным, самонадеянным ублюдком. Юнги с ним ужасно весело. Они хохочут до тех пор, пока охрана не выводит пьяную парочку на улицу. — Скучно-о-о, — тянет уныло Тэхён, идя по улицам вместе с Юнги. — Я хочу, чтобы было весело. А ты-ы-ы? — Я то-о-о-оже. Ким замечает небольшую компанию парней на другой стороне. Он закатывает рукава и обещает, что скоро станет весело. Под весельем старший подразумевал драку. Он вписал нескольким итальянцам по лицу, после чего сделал ноги, прихватив с собой и Юнги. Братья долго бегут, прежде чем им удаётся спрятаться в одном из переулков. Сползая вниз по стене, Мин не может сдержать неконтролируемый, рвущийся наружу, громкий смех. Тэхён тоже. — Блять, да ты больной на голову, — усмехается младший. — Как и ты, впрочем. — Неудивительно, мы же родственники. Они начинают смеяться по новой, словно Юнги только что произнёс самую забавную в мире шутку.

***

Повсюду люди. Шумно. Чонгук старательно выискивает Юнги в этой толпе. Напрасно. Цвета смешиваются. Он ловит взглядом белобрысую макушку. Парень разворачивается. Это не Юнги. Чонгук мечется из стороны в сторону, будто раненный зверь в клетке. Он бежит, задыхаясь, но не останавливается. Ему кажется, конец поисков положит конец всему. Он обязан найти Юнги. И находит. Его взгляд обращён на Тэхёна, который следует рядом. Братья держат чемоданы и уходят всё дальше. Чонгук кричит, но его не слышно. Он тянет руку, люди обступают сильнее. Он задыхается, ему не дают вдохнуть. Чонгук тонет, и его не спасти. Юнги выбрал Тэхёна. Он просыпается со страшным звуком. Не на шутку перепуганная Саёри взволнованно спрашивает о его состоянии. Чонгук слабо улыбается. Перед глазами всё ещё стоит кошмар. Один и тот же сон снится ему с тех пор, как Юнги уехал. Может, Чонгук сам виноват, что оставил его в ту ночь. Она была волшебной. Настолько, что мужчина испугался. Чувства подобной силы не поддаются контролю. Они поглощают. Чонгук боится и знает, что любит Юнги слишком сильно. Он его приёмный сын. Он гораздо моложе. Он парень, в конце концов. Чонгук даже боится представить, что скажет его семья или друзья. Он не может повязнуть в нездоровых отношениях.

***

— Тебе понравился ужин? Саёри подходит к нему сзади и обхватывает руками плечи, наклоняя голову, целует Чонгука в щёку. Мужчина не реагирует. Подносит ко рту сигарету и вновь затягивается. — Остались ещё? Чон протягивает одну. Саёри, попробовав закурить, морщится. — Какой странный вкус. — Ментоловые. Ты что-то спросила? — Об ужине… — Он прошёл хорошо. Твои родители — замечательные люди. Саёри долго выносила ему мозг идеей познакомить Чонгука с родителями. Раньше мужчина был против, однако после отъезда Юнги стал думать иначе. Об измене женщина так и не узнала. Родители Саёри всю трапезу намекали им на желание увидеть их свадьбу, затем и внуков. Дочь рассмеялась и смутилась. Чонгук не мог выдавить даже улыбку. Чёрт, это всё стало выглядеть слишком серьёзно. Может быть, Хосок прав. Чонгуку следует остепениться и обзавестись семьёй. При слове «семья» перед глазами встаёт лицо одного человека, и он отгоняет навязчивую иллюзию. С каждым днём воспоминания о Юнги слабеют. Чонгук начинает ценить Саёри и любить её тоже, только, увы, недостаточно сильно. — Прости, если они смутили тебя, — Саёри вырывает его из размышлений. — Всё в порядке. Может, свадьба — не такая уж плохая идея. Женщина удивлённо смотрит в его лицо. — Ты действительно так считаешь? — Нам вдвоём комфортно. Возможно, это не то, что следует говорить, делая предложение любимой; Чонгук далеко не романтик и Саёри это понимает. Она счастлива даже от самого намёка. Но это не мешает ей, положа голову на плечо мужчины, лукавым тоном произнести. — Тогда завтра пойдём выбирать кольцо. Чонгук выдыхает дым. Он рассеивается, тает и исчезает. Как и образ в голове, как и воспоминания о дорогом, как и некогда живая любовь. Чонгуку почти тридцать, и он чертовски устал. — Пойдём.