Fake Son

Юнги послушно следует за Чонгуком. Его глаза закрыты повязкой, и он не знает, куда идёт. Несколько раз парень споткнулся и услышал треск веток. В голове вспыхнула и тут же исчезла догадка. Снимая повязку и оглядываясь, он все ещё не верит. Юнги помнит деревянный домик, где они с Чонгуком оказались, когда заблудились, не могли поймать связь, оказались отрезанными от внешнего мира. Место, где ему почудилась жестокая иллюзия, что вознесла до небес, а позже, столкнув с края обрыва, вернула на землю. Несколько долгих секунд они смотрят друг другу в глаза. Затем набрасываются, рвут одежду, сжимают в объятиях и целуются, словно оголодавшие, сбросившие оковы, дикие звери. Внутри поднимается жар. Юнги горит живьём. Вместо крови — кипящая лава, вместо поцелуев — укусы, вместо желания — чистая похоть. Ему мерещится, что он жил, дышал, был рождён ради этого момента, когда Чонгук вновь и вновь овладевает его телом, толкаясь так глубоко, насколько это вообще возможно. Но Юнги всё равно недостаточно. И он шепчет, как самый настоящий самоубийца. «Тэхён трахается лучше». Чонгук двигается рвано, быстро и грубо. Он намеренно доставляет боль и сжимает Юнги шею, угрожая свернуть её нахрен, если ещё раз упомянет чужое имя во время секса. Спина оцарапана, из неё хлещет кровь. Ногти впиваются глубже. Чонгук знает, что боль возбуждает не хуже афродизиака. Юнги пылает в его руках. Комната наполнена звуками смачных шлепков, а ещё криками, стонами, выдохами и вдохами, плачем и руганью. Юнги старается выбраться из захвата, но Чонгук лишь сжимает крепче и вгоняет свой член, снова и снова. Он желает перейти эту физическую грань, добраться до сущности Юнги, поглотить и заполнить собой. Чтобы стереть воспоминания о прошлом, о бывших. Чтобы этот мальчишка осознал, кому он на самом деле принадлежит. Чтобы высечь невидимые ожоги на его теле. М о й. — Я так давно этого хотел, — шепчет Чонгук. — Если бы ты знал, малыш… С губ срывается очередной стон. Юнги хочет ответить. В голове сплошной хаос. Сердце бьётся с силой, быстро, словно через мгновение остановится навечно. Звезды собрались перед ним, чтобы рассыпаться и осесть на коже. Оргазм бьёт, заставляя кричать и плакать. — Грёбаный Чон Чонгук, — тяжело дыша, говорит Юнги. — Ненавижу… Схватив его за волосы, он прижимает тело ближе и мажет языком по языку. Это настолько пошло, что даже поцелуем назвать нельзя. — Любишь, — исправляет Чонгук, совершая толчок. Он возбудился снова. — Ненавижу, — морщится Юнги. Он ещё сжимается, и ему неприятно. — Любишь. — Нена… Ах! Второй толчок — Мин теряет связь с реальностью. И сдаётся. — Люблю.