Ты попала Лисёнок

Лика

      Мы с тетей Настей готовили ужин, а дядя Дима рассказывал, как Артур уехал в Мексику и что семь лет учился там, приезжая только на каникулах. Дядя Дима с такой гордостью рассказывал о сыне, мне было немного больно слушать. Ведь мои родители больше не смогут мной гордиться. Старательно отогнала эти мысли. Через некоторое время на кухню пришёл Артур и мы все сели за стол. Артур сел рядом со мной. Чёрт, опять этот просто нереально дурманящий запах цитруса и морской свежести. Я постаралась незаметно отодвинуться, но Артур заметил это и отодвинулся сам. Я в шоке посмотрела на него, а он, пожелав приятного аппетита, стал есть как не в чём не бывало. Решив тоже не обращать на это внимание, я принялась за еду. Есть мне перехотелось сразу же после вопроса дяди Димы. А когда тётя Настя обняла сына, мои нервы сдали. Быстро встав, я убежала к себе. Закрыв двери, я тут же разрыдалась, закрывая рот ладонью. Мне было очень больно, плохо и невыносимо одиноко. Перебравшись на кровать, я согнулась калачиком и, обняв подушку, рыдала в неё. Через некоторое время ко мне пришел Артур с мороженым. Мои просьбы уйти он проигнорировал, поэтому, вытерев слезы, я встала и тихо спросила: — Зачем ты пришел, Артур? —  тихо спросила я, вставая с кровати. — Я принес тебе мороженое, мама сказала, что ты его любишь, — ответил он мне, всматриваясь в мое лицо, а потом, поставив мороженое, подошёл ко мне и обнял. Уткнувшись в его плечо, я вдохнула его запах, запах цитруса и морской свежести, запах, который сводил меня с ума. Артур прижимал меня к себе, гладя по голове. Поняв, что меня просто жалеют, я оттолкнула его. — Не смей, слышишь… не смей жалеть меня! — прошептала я. Нет! Я никому не позволю меня жалеть. Я ненавижу эту жалость. Ненавижу! Эта жалость делает только больнее. Люди, думая что помогают, жалеют тебя, думают, какая же ты бедная, несчастная. Нет, жалость делает уязвимой. Ты думаешь, какая ты жалкая, жалеешь себя, ищешь утешения в алкоголе и прочей ерунде. Нет! Я не такая. Я сильная и справлюсь со всем. Как говорил мне папа: я - Виктория, я - Победа. А значит я должна, я просто обязана пережить это и жить дальше. Они бы этого хотели, я знаю. Артур пробормотал извинения и ушёл. А я снова заплакала. Через несколько минут Артур ворвался в мою спальню и рывком притянул к себе. Сопротивлялась несколько минут, а потом силы кончились и я просто прижалась к Артуру, вдыхая его запах. Я заснула. Проснулась я в кровати, заботливо укутанная одеялом, а о присутствии Артура напоминает только подушка, которая пахнет им и тарелка с нечтом, что ещё вчера было мороженым. Встав с кровати, я потопала в душ. Душ находился через две двери от моей комнаты. Выйдя в коридор, я покосилась на дверь Артура. Подойдя к двери, я прислушалась: тихо, ничего не слышно. И тут кто-то подкрался сзади. — Меня потеряла? — спросил Артур в одних штанах и с полотенцем на шее. С его волос стекала вода и падала на накаченное тело. Проследив за очередной каплей, я сглотнула и подняла глаза на Артура. — Лисёнок, расслабься, всё хорошо. Я никому не расскажу, — сказал он, проходя мимо меня в комнату. — Больше так не делай, ладно? Я ненавижу когда меня жалеют. Мне от этого только хуже, — сказала я, вздохнув. — Прости, я не подумал, — ответил парень. — Но всё равно спасибо за то, что был рядом, но больше так не делай, — сказав это, я развернулась и убежала в ванную. Зайдя на кухню, застала только Артура, который делал бутерброды. — Лисёнок, заходи, родители уже уехали на работу. Так что сегодня за тобой присматриваю я, — ответил он, заканчивая нарезать колбасу. —  Я не Лисёнок, я Лика. И не нужно за мной присматривать, я не маленькая, — ответила я. — Лисёнок, ты будешь кофе? — спросил Артур, напрочь проигнорировав мои слова. Я демонстративно встала и налила себе кофе, потом взяла с тарелки один бутерброд и молча ушла к себе в комнату. Уже на лестнице я услышала хохот Артура. "Пускай смеётся, смех продлевает жизнь" - подумала я и пошла наверх.