Сладкая смола.

      Солнце прорывается сквозь створки занавесок и заставляет открыть глаза. Хосок сглатывает скопившуюся во рту слюну с привкусом таблеток и смотрит в потолок. Телу расслабленно и приятно. Жёлтые лучи нежно мажут по коже. Тепло. Не тошнит, голова не кружится и не болит. Такое пробуждение должно гарантировать хорошее настроение. Но парень хмурится, и взгляд стеклянный с одной точки свести не может.       Течка снова закончилась. Так же быстро, как и началась. — Безумие, — шепчет хрипло в пустоту и переворачивается на бок. Рука на пол свисает безжизненно. Наигранно. Потому что тело полно сил и энергии, которой не место. Хосок боится. Так быть не должно.       Размышляет о причинах поведения организма, признавая, что дальше так продолжаться не может, обещая себе на выходных пойти к врачу. Первые симптомы течки начались в институте, к утру закончились, потом снова начались в то же время, и снова закончились. Так по кругу.       Хосок думает, что, возможно, наличие альф в таком большом количестве в его окружении является причиной нездоровым скачкам омежьих гормонов. Сейчас он ощущает такой же прилив сил, как каждое утро после приступов, но этот тонус, как было выяснено экспериментальным путём, — обманчив.       Собирается на пары нехотя и держит долго последнюю ампулу с подавителями в руках. Размышлять о том, стоит ли её брать с собой, не приходится. Ибо больше он на этом не попадётся. Смотрит в последний раз в зеркало перед выходом на посвежевшее румяное лицо и вздыхает устало. Нюхает собственную руку на ходу — пахнет сладкой подставой.       Лишь ампула в рюкзаке внушает хоть какую-то уверенность в грядущем дне.

***

      Уверенность эта лишь крепнет, ибо день обещает быть удачным. Первую пару Хосок нагло спит, уткнувшись в плечо друга и вдыхая запах мяты. Ни один нерв его тела это не трогает. Приятно, тепло, но запах альфы не вызывает той дрожи и ноющей боли в голове, а значит, есть вероятность, что на этот раз симптомы течки были последними.       Вторую пару Хосок усердно работает, чувствуя прилив сил. Третья грядущая вызывает некоторое беспокойство, но лишь только потому, что он не совсем уверен, как себя вести с профессором Кимом после того, как накричал и сбежал трусливо.       Было страшно, было больно и вовсе не до учтивости, а потому он потеет и бледнеет сейчас, ожидая, когда преподаватель войдёт.       Ким, заходя в аудиторию, выглядит обеспокоенным и взволнованным. Оглядывает помещение, задерживаясь на привычном месте — вторая парта средний ряд. Не здоровается, не произносит ни звука. Смотрит на Хосока изучающе и резко разворачивается к доске. — Сегодня у вас самостоятельная. Открываете практикум и делаете задания с сорок седьмого по шестидесятое. На листках. В конце пары сдадите.       Записывает спешно и коряво на доске задание, слишком нервно кидает мел в ячейку, белыми руками поправляет синий пиджак, совсем позабыв о грязных пальцах.       Студенты наблюдают за странными, обрывистыми телодвижениями и тревожно молчат. Не каждый день видишь всегда собранного альфу таким рассеянным. И словно ощущая это, Тэхён останавливается в своих неуклюжих движениях, вздыхает глубоко, глаза прикрывает, пытаясь успокоиться.       Всем в аудитории жутко интересно наблюдать за спектаклем. Всем, кроме Хосока. Он весь уходит в себя и свои ощущения, а ещё прислушивается к запаху едва уловимому, но отчётливому и так сильно отвлекающему: запах свежей выпечки. Невольно сглатывает громко, так, что по аудитории характерный звук разносится. Впереди сидящие студенты со смешком оборачиваются, и Хосоку было бы, безусловно, неловко, если бы не так трясло. Юнги напрягается, замечая состояние друга, что уставился в одну точку, позабыв о задании преподавателя. — Хоби, приём, — шёпотом зовёт тот, пытаясь привлечь внимание. Хосок на это дергается, словно выходя из транса, и смотрит затуманенным взглядом. — Ты чего? — Ничего, просто заду… — А может, вы выйдете?! — внезапно раздаётся громко и раскатисто по аудитории, да так злобно и раздражённо, что Хосок инстинктивно вжимает голову в плечи. Сейчас, в таком подвешенном состоянии, он не ожидал подобной негативной волны альфы, а потому на лбу проступает пот от сильного напряжения и взгляд расфокусирывается.       Студенты в страхе смотрят на преподавателя, что непонятно по какому поводу так внезапно вышел из себя. В помещении воздух густой настолько, что кажется, дыхательные пути вот-вот заложит и пережмёт.       Юнги деревенеет всем телом, и, кажется, начинает закипать. Он тоже всё-таки альфа, но тягаться с альфой сильнее себя — значит уничтожить свою нервную систему и распрощаться с психическим здоровьем на ближайшие дня два. Поэтому, скрипя зубами, отвечает сдержанно за двоих: — Извините.       Смотрит после на Хосока, что бледнее поганки сидит и удивляется в который раз, как этот маленький бета Кима всё время выдерживал.       Тэхён ладонями нервно трёт лицо, словно это поможет. Подносит кулак к носу, пытаясь как можно меньше дышать. Как же сладко, как же паточно и вкусно. Запах смолы и древесины не может быть сладким, но он такой и Ким смотрит ненасытно, поедает взглядом не в силах остановиться. А остановиться хочется до скрежета зубов, потому что ничего сквернее для альфы, чем возжелать другого альфу, быть не может. И он сжимает до боли кулаки, сокрушается в волнении и даже страхе.       Хосок читает одну и ту же строчку уже двадцатый раз, но смысл её теряется где-то между «это снова повторяется» и «пожалуйста, хочу больше». И вот последнее повергает в шок. Пряный запах выпечки всё ещё не сильный, приглушённый, и ощущался отчётливо лишь мгновенье — когда профессор Ким вышел из себя. Чон не идиот, в состоянии сложить два плюс два, и приходит к выводу о том, что течка определённо связана с грёбанной физикой. А ещё, внезапно разочарованно и с тяжёлым осадком на сердце понимает, что источник запаха — не Ким Тэхён. Потому что в то мимолётное мгновенье, когда запах был острым и достаточным, чтобы его интерпретировать — он сквозил страхом и раздражением. Никак не вяжется со злющим, как чёрт, профессором. «Кого ему бояться?» — думает про себя Хосок и прикусывает язык, понимая, что всё-таки по-глупому пытается выискать ту причину, по которой этим альфой оказался бы преподаватель.       От подобного Хоби стыдно становится и щёки с ушами горят. Тело ломит, жарко-жарко так, что и остаётся всё время сглатывать вязкую слюну. За всю пару не решается поднять взгляд, потому что ощущает кожей — за ним наблюдают. Дышит шумно, глубоко, вытирая пот со лба, и считает минуты до звонка. Зажмуривается сильно, пытаясь не думать о том, что ещё немного, и станет мокро. Течка началась, безусловно. От таблеток и ампулы в рюкзаке нет никакого смысла, потому что Хосок боится лишний раз шевелиться, не то, чтобы достать что-то и проглотить незаметно. Долгожданный звонок и парень первым несётся к выходу.       Тэхён откладывает сданные листы, выискивая лишь один особенный, а когда находит — подносит близко к лицу, делая вид, что что-то рассматривает. Вдыхает запах и вслушивается в бешеный стук сердца через глотку. Ему не кажется. Он не помешался.       Смола действительно сладкая.