Post Script

– Так, это корзина, – говорит Эбби. – Цель игры состоит в том, что нужно закинуть мяч в кольцо, понимаешь? Саймон закатывает глаза, глядя на нее. – Я не идиот, – говорит он. – Ну, ты сказал, что ты хочешь узнать больше о баскетболе, так что я начала с основ. – Эм, – говорит Саймон. – Нет, в смысле, типа… Все вокруг них начинают болеть. – …типа, почему мы рады сейчас? – заканчивает он. – Потому что мы забрали мяч и затем Гарретт забросил его? – говорит Эбби. – Ты, вроде как, идиот. Вообще, почему ты вдруг так заинтересовался баскетболом? Саймон пожимает плечами. У Эбби появляется такое выражение лица, которое Саймон начинает ненавидеть. Такое, когда она– – Это из-за парней? – спрашивает Эбби. – Мы совершенно недостаточно говорим об этом. Я даже не знаю, типа, кто тебе нравится? – Э-э, – говорит Саймон. – Хорошо, – увлеченно говорит Эбби. – Если бы тебе пришлось выбрать одного парня из команды, прямо сейчас, то кого бы ты выбрал? – Мне реально никто из них не нравится, – пытается Саймон. – Спортсмены на самом деле не мое. Трудно заставить это звучать убедительно, когда он провел последние сорок пять минут пялясь на то, как напрягаются мышцы на руках и плечах Брэма, когда он бьет по мячу. Как он быстр, как пот блестит у него на шее сзади. Как светлеет его лицо от удовлетворения после того, как он забивает мяч, и нетерпение в его глазах, когда он следит за мячом. – Если бы тебе пришлось, если что – говорит Эбби. – Гипотетичность вопроса, вот что делает это забавным. – Это забавно? – спрашивает Саймон. – Саймон, – стонет она. – Давай. Она не собирается просто так закрыть тему. Эбби хорошая, большую часть времени. Саймон в каком-то смысле уже ненавидит ее сейчас. – Я не знаю, – говорит он, пытаясь найти безопасный вариант из команды. Он указывает на бледного, вспотевшего второгодку с рыжими волосами. Он почти на голову ниже тех, кто сидит с ним на лавке запасных. – Этот парень, – говорит он. – Серьезно? – спрашивает Эбби. – О вкусах не спорят, полагаю. Она возвращается к объяснению игры. – Ладно, так, видишь? Осталось примерно минута, а у нас два… Саймон, давай, это реально интересно, ты должен смотреть. Дело в том, что Саймон хочет, так сильно хочет, рассказать ей. Он хочет рассказать всем в спортивном зале. Он хочет кричать, «Видите этого парня? Горячего, тот который не сидит на лавке? Быстрый, смеющийся? Он мой.» Он хочет сказать, «Я знаю каково это, чувствовать его руки на своей коже. Я знаю, какой ой на вкус. Я знаю, что заставляет его кончать.» Все вокруг Саймона снова начинают радостно кричать. – Ник! – кричит Эбби. – Я люблю тебя! Так держать! – Она барабанит руками по бедрам, наклоняясь вперед. Теперь мяч у Брэма. Он движется с ним, плывет, а затем он останавливается, поднимает его вместе с руками и замирает на одно долгое мгновение, живая копия золотых человечков с трофеев в его комнате. Затем он отмирает, и мяч летит точно в корзину, не касаясь кольца, с характерным свистом. Все кричат в третий и самый громкий раз. – Боже мой! – кричит Эбби вместе с ними, прямо в ухо Саймона. Она подпрыгивает вверх и вниз. – Мы выиграли! Черт возьми, Саймон, ты видел это? Брэм! Это было потрясающе! – БРОСОК С СИРЕНОЙ! – кричит парень слева от Саймона. – БЬЮЩИЙ С СИРЕНОЙ БРЭМ! – ГРИН-ФЕЛД! – кто-то начинает скандировать, и весь спортзал подхватывает его. ГРИН-ФЕЛД! ГРИН-ФЕЛД! ГРИН-ФЕЛД! Эбби проталкивается сквозь толпу детей на трибунах, проделывая путь к площадке. Саймон наблюдает, как она бросается в объятья Ника, как он поднимает ее, ее ноги оборачиваются вокруг него, и он целует ее, будто это конец фильма. ВСЕ ЧТО Я ДЕЛАЮ, ЭТО ВЫИГРЫВАЮ! ВЫИГРЫВАЮ! ВЫИГРЫВАЮ! НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО! – визжит система громкой связи. Он пытается поймать взгляд Брэма, но он окружен сокомандниками, огромной волнующейся кучей. Саймон медленно пробирается сквозь толпы все еще празднующих тел, пытаясь добраться до выхода. Он просто подождет Брэма в коридоре, или что-то такое. Он прислоняется к стене и скрещивает руки на груди. Это может затянуться. Может быть, он должен подождать Брэма снаружи, или где-то еще. Они даже не говорили о том, где они встретятся, как они сделают так, что их никто не увидел. ВСЕ ПОДНИМИТЕ РУКИ! – настаивает T-Pain внутри спортзала. Раздается еще один общий визг. Саймон смотрит на свой телефон. Девять тридцать. Он пишет Леа, безумие от победы в спорте каким-то образом еще хуже, когда оно происходит в закрытом помещении. Он подключает наушники, открывает спотифай и пытается заглушить DJ Khaled и остальную орущее человечество в спортзале. Четыре с половиной песни спустя он лениво постукивает ногой в ритм и беззвучно подпевает, когда он чувствует чью-то руку на своем локте. Саймон поворачивается. Это Брэм, с горящими глазами, покрасневший и все еще блестящий от пота. Все это может быть твоим, если цена подходящая, продолжает Джон Дарнилл, не подозревая, и Саймон вырывает свои наушники из ушей. – Эй, – говорит он. Он пытается улыбнутся. Он не уверен, как быть Саймоном из переписки вместо Саймона из школы, рядом с этим конкретным Брэмом. – Итак, я так понимаю, ты герой? Брэм ухмыляется, пожимает плечами. – Я бы так не сказал, – говорит он. Он оглядывает коридор, а затем наклоняется ближе к Саймону. – Спасибо, что пришел, – говорит он. – Это было действительно круто, знать, что ты там сидел и смотрел. – Это было действительно круто, смотреть за тем, как ты играешь, – говорит Саймон. Он честен. Это было прекрасно. Но он не знает, как сказать это вслух. – Я даже думаю, что выучил большую часть правил, – вместо этого говорит он, и Брэм смеется. – Мы над этим поработаем, – говорит он. Он оглядывается снова, а затем тащит Саймона за угол. – Мне нужно только переодеться, а затем мы можем идти, – говорит он. Они стоят напротив двойных дверей, ведущих в раздевалку для парней. – Я подожду здесь, – говорит Саймон, но Брэм снова оглядывается. – Просто заходи, – говорит он, наконец. – Они все равно все в спортзале. – Это не очень хорошая идея, – говорит Саймон, но все равно следует за Брэмом. Он присаживается на скамейку, пока Брэм открывает свой шкафчик и снимает свою майку. В тусклом свете тени играют на плоскостях и мышцах его спины. Саймон хочет протянуть руку и прикоснуться. Он садится на свои руки. – Эй, – говорит Брэм, и смотрит на него. – Господи, я просто хочу… Он стаскивает Саймона со скамьи и прижимает его спиной к шкафчикам. Его глаза все еще такие яркие. Саймон думает о том, как Ник подхватил Эбби и поцеловал ее, словно она была его призом. Брэм наклоняется и Саймон не должен этого допустить. Как будто Брэм пьян или что-то в этом роде. Он просто не может ясно мыслить. Но Саймон хочет… Саймон хочет быть его наградой. Так что он позволяет Брэму прижать его и поцеловать, и он может чувствовать пульсацию в кончиках своих пальцев, когда он трогает спину Брэма, его руки, его живот. – Я не могу ждать, – говорит Брэм. Он целует шею Саймона, и его рука в волосах Саймона. Саймон дышит так быстро. Он чувствует твердую линию члена Брэма на своем бедре. Брэм оставляет высыхающие дорожки пота на его коже, там, где его лицо прижимается, где его руки касаются. – Брэм, – пытается сказать Саймон. – Брэм, ну же, мы не можем… Хотя ему так хорошо. Он хочет, так сильно. – Я знаю, – говорит Брэм, но его губы все еще на шее Саймона. Саймон дрожит и прикусывает нижнюю губу. Руки Брэма теперь скользят вниз. Они на талии Саймона, на его бедрах. Одна рука опускается ниже, очерчивает изгиб задницы Саймона. Все сознание Саймона сужается до этой точки касания. Он не может думать. – Ладно, – говорит Брэм. – Ладно, подожди. Ладно. Он отрывается от шеи Саймона, смотрит на него. Его зрачки такие широкие. – ГРИНФЕЛД! – кричит кто-то по другую сторону ряда шкафчиков. Брэм отпрыгивает от Саймона, будто его обожгли. – ГРИНФЕЛД! Куда ты, блять, подевался, мужик? – раздается другой голос, топот людей, бездумно шагающих в пространстве. Брэм вернулся к своему шкафчику, борясь со своей рубашкой. Его спина повернута к Саймону. Саймон замер. Он чувствует металл шкафчиков своей спиной, холодный и твердый. Группа парней в баскетбольной форме появляется в конце ряда шкафчиков. – Вот ты где, мужик, – говорит Гарретт. – Чувак, ты не можешь просто исчезнуть таким образом! Мы все направляемся к Ченсу, чтобы отпраздновать. – Бесплатная жратва! – кричит Ченс, и все остальные кричат, – БЕСПЛАТНАЯ ЖРАТВА! Рядом с Саймоном есть открытый шкафчик. На какое-то абсурдно долгое мгновение Саймон думает о том, что он может залезть внутрь. Он поместится, наверное. Слишком поздно. – Спир! – говорит Гарретт. – Что ты здесь делаешь, чувак? – Я, эм, – говорит Саймон. Брэм все еще стоит к нему спиной. – Наверное хотел посмотреть на нас, пока мы переодеваемся, – говорит голос из задней части группы. Кто-то посмеивается. – Что блять, Форрестер, – говорит Гарретт как раз в тот момент, когда Брэм поворачивается. Он дрожит. – Что ты сказал. – Звучит так, будто Брэм выплевывает слова. Это не похоже на вопрос. Момент тянется и тянется, и все, о чем может думать Саймон, это каким-то образом, Мартин Эддисон. Он почти был готов. Иногда Саймон думает, что это худшая часть всего происходящего. Он сказал Эбби, и все прошло нормально. Все прошло хорошо. Он собирался рассказать родителям, и Нику, и Леа. Он как раз определялся с этим. И затем Мартин опубликовал этот пост. И Саймон справился с этим. Он, блять, сделал лучшее, что мог. Но это было не так, как должно было быть. Он не думает, что он когда-нибудь действительно переживет это, по крайней мере, до конца своей жизни. Брэм все еще дрожит. Он снова открывает рот. И Саймон думает о том, что есть только две вещи, которые могут произойти дальше, и обе из них ощущаются как конец света. Он не может быть причиной, из-за которой у Брэма нет выбора. Но еще хуже, так это то, что он не может… не может быть здесь, если Брэм не выберет, прямо сейчас. Саймон чувствует, как все смотрят на него, о чем они думают. Он как будто прибит к шкафчикам, экземпляр с крыльями, растянутыми и дрожащими. Он хочет, чтобы Брэм рассказал всем. Он не хочет, чтобы его защищали, он хочет не быть здесь один. Он реально, реально устал быть здесь один. Он чувствует себя плохо. Он чувствует себя Мартином. Что, блять, с ним не так, раз он хочет этого от Брэма. Таким образом? Поэтому он заставляет себя говорить, прежде чем Брэм это сделает. – Да, – говорит он. Я пытался увидеть свой первый член, потому что я еще не понял, как смотреть порно бесплатно. Посоветуешь что-то, Форрестер? Он хватает свою сумку и уходит. – Саймон, – говорит Брэм за его спиной. – Пожалуйста, подожди… Саймон не оборачивается. Он снова надевает наушники, делает музыку громче. Из-за музыки невозможно услышать идет ли за ним кто-то. Саймон проделывает путь от школы до парковки. Он доходит до своей машины и как будто это все обрушивается на него прямо тогда, адреналин уходит, оставляя его ни с чем. Он позволяет себе прислонится к холодному металлу машины, к ее поддерживающей прочности, и дышит. Рука ложится на его плечо. – Саймон, – говорит Брэм. Саймон может слышать, как он тяжело дышит. – Ты в порядке? Саймон не поднимает взгляд. – Саймон, – снова говорит Брэм. – Пожалуйста. Посмотри на меня. Наконец он поворачивается к Брэму. Брэм прямо здесь. Так близко. – Прости, – говорит он. – Прости за то, что произошло там, прости, что я ничего не сказал, пр… Все его тело обмякает, и он не смотрит на Саймона. – Я должен был, – говорит Брэм. Саймон между Брэмом и своей машиной. Некуда уйти. – Я не прошу тебя об этом! – говорит Саймон. Он не знает, как объяснить это. Он не знает ничего, кроме того, что все пошло не так. – Я не прошу тебя об этом, – снова говорит Саймон. – Это последнее, чего бы я хотел… Брэм, я не могу. Когда слова слетают с его губ, он осознает, что это правда. – Я думал, что смогу. Я хотел этого. Я хочу… Я хочу этого. Но я не могу, больше не могу. – Пожалуйста, – говорит Брэм, всего один раз. Слово звучит надломленно, будто оно сломалось на кусочки, когда вышло из него. Саймон хочет сказать пожалуйста, тоже. Он хочет умолять Брэма, кричать на него. Он хочет… он хочет быть способен дать Брэму это. Все. Что угодно. Но он не может. Он все еще видит Брэма, стоящего там в лунном свете, когда он уезжает.