С чего ты взял?

Откровенно говоря, это было похоже на сумасшествие. Не любовь и не влюбленность, просто странная какая-то зависимость, появившаяся из не откуда. В один момент дыхание сперло и, нет, не бабочки… Слоны начали бегать внутри. Чимин буквально считал минуты до окончания лекции, чтобы встретиться с друзьями Чонгуком. Гук много тактильничать не давал: сразу ворчал что-то вроде «Хееен, чего пристал?» А Чимину хотелось касаний. Жуть как. И вообще ему хотелось. На «голубую» сторону их маленькую компанию перетянул как раз Тэхен. В один день, еще до влюбленности Чимина, Тэ во время одной из самых «алкогольных» ночевок внезапно заявил: — Мам, пап, я гей! — и неистово заржал. Гук с Чимином переглянулись и в один голос съязвили: — Мы тоже! А на утро оказалось, что ничего из сказанного не было шуткой. С того момента они и принадлежали к «голубой» гвардии, так сказать. Все это не было влюбленностью, нет. Обычная зависимость, привыкание. Не было предательства. Просто двое любили, а третий жутко завидовал, ревновал. До сжатых кулаков и даже до слез. Чимину казалось, что самые близкие люди его бросили. А это, пожалуй, было самым страшным для Пака.

***

— Тэхен-а, а скажи-ка мне, куда подевался ЧимЧим? Утреннее солнце просвечивает через легкую занавеску, мягким светом ложась на делающего кофе Тэхена. Форточка приоткрыта и весенний ветерок приятно остужает разгоряченную после утреннего секса кожу. — Ну… Он к родственникам уехал. К бабушке. В деревню. Далеко и надолго. Тэхен слегка затормозил. Он не продумал версию до конца, да и врать особо не умел. Сказал первое, что пришло в его пока еще затуманенную голову. — Хен, а если без вранья? Ви понимает — Чонгука не провести и рассказывает, ничего не тая. Все равно спалился, а злой Гукки — это очень плохо, если честно. — Ну и история… — нервно вздыхает Чон в конце повествования и опускает глаза. И Тэхен хорошо его знает, настолько хорошо, что предугадывает не только действия, но и мысли. «Вот же ж, сейчас себя винить начнет, кролик вредный!» — Так мелкий, ты разобрал всю бумажную волокиту? Нам завтра на работу. — Блииин, ну хееен! Я не успел! Пока те чертовы мед-карточки разбирал, накопилось столько — не разгрести… — заныл тот, но тут же вспомнил, кто здесь главный и включил режим «супермегавзрослогоисознательногоКукки». — Ладно, позавтракаю и все сделаю. — Отлично. Я сегодня днем, наверное, домой поеду. Все же мясяц уже кантуюсь здесь.— задумчиво произнес Ким. Если честно, никакой домой он не хочет. — Не-а, Тэхен-а, никуда ты не поедешь. — хмыкнул Гук как само собой разумеющееся, уплетая так быстро появившейся на столе омлет. — Ты остаешься жить у меня. — С чего бы это? Все в порядке Гукки, тебе не стоит… — Стоит. Во-первых, отсюда ближе к больнице, во-вторых, тут уже есть все необходимое, тем более тут больше места, чем в твоем кошивоне*, а в-третьих… Я хочу, чтобы мы жили вместе. — Нуу, я наверное не против. — весело улыбнулся Ви, сверкая белоснежными зубами. — Ты так и не рассказал мне, что произошло тем вечером, когда ты прибежал ко мне… — Ну… Гукки, только не злись, мы тогда еще не были парой, да и я этого не хотел. Он сам! — Кто? — непонимающе посмотрел младший. — Я не скажу кто, но… — потупил взгляд Тэ. — Обещай не злиться. — Хорошо, я постараюсь. Иди сюда. — Гук, видя как старшему тяжело, резко встает и крепко обнимает Ви. — В общем, на пороге моего дома этот человек взял и засосал меня! — выпалил главное Тэ. — Я сразу же оттолкнул его, клянусь! Все это увидел мой отец, он снова ругаться приходил. — Тэхен знал, что Гук до дрожи боится предательства и не в коем случае его не прощает. Поэтому трясется, как осиновый лист и боиться шелохнуться. Вдох-выдох, вдох-выдох… — Кто он? — грубо спрашивает Чон, но объятия не разжимает. — Я не… — Просто скажи имя! — Э-эт-то Пак Богом. Не кричи только. — Прости конечно, но это «слегка» обидно. Эта сволочь… То есть он поцеловал тебя насильно? — Да, я честно не хотел. — оправдывается Тэхен, а Гук видит по лицу — не врет. — Мой ТэТэ… Еще раз тебя с ним увижу — сложу ему оригами из его же костей. — буркнул Чон и сжал Тэ еще крепче. Было приятно. — Отец кричал ужасные вещи. Потом требовал денег, но я снова не дал и пришел к тебе… Ты уж извини. — Тэ, мы ведь все решили уже. Теперь ты будешь жить у меня. — Хорошо… Эм, так, все, а ну марш отчеты писать, мелочь!