Гоэт

Пассажиропоток от Москвы до Китежа весною столь мал, что лейтенант Сергей Коростелев вольготно занял всё пустующее купе, радуясь, что никто не будет храпеть, тормошить, спаивать, ругаться и плакать… Путь предстоял недолгий — всего четыре часа. По меркам дальнего следования время мизерное. Выдохнув с облегчением, пепельноволосый поджарый мужчина положил фуражку на верхнюю полку со свёрнутым матрасом, сам развалился на нижней, не застилая, и вытащил из тонкого бокового кармана небольшого чемодана распечатанные листы с подробностями о тяжёлом деле, с которым местные, китежские участковые не справились. Уже неделю стабильно один труп каждые сутки, в случайное время. Разные места, не повторяющиеся, изощрённые способы убийства — и ни ДНК убийцы, ни отпечатка ауры, ни одной улики. Абсурд — будь ты трижды профессионалом, какой-то след да оставишь! Но пока лишь можно было с вероятностью в добрые «девяносто девять и девять» предположить, что убийца — маг. Одно убийство — в парке, другое на высоте десятков этажей, третье — словно в противовес на втором этаже многоквартирного дома. Жертвы не связаны между собой вообще никак, различаются и по роду деятельности, и по благосостоянию, и по интересам, и по видовой принадлежности. Перевернув распечатку, следователь посмотрел карту города с отмеченными на ней местами убийств. Присел за узенький оконный столик и, пока поезд не тронулся, стал вертеть короткой линейкой, раздумывая, можно ли начертить пентаграмму или другой магический знак, опираясь на точки смертей. Нет, не выходит на этот раз — значит, не сектант и не сатанист, которых хватало в подобных городках, и не отрезанных от цивилизации, и в то же время находящихся на достаточном удалении от матушки-столицы. Просто маньяк? Возможно, жертв всё-таки что-то объединяет между собой, неделя — не такой срок, за который возможно отработать все версии. Поезд тронулся, добродушно качнувшись и плавно набирая скорость, когда Сергей вернулся к списку жертв и кратких сведений о них. Шесть людей и одна антро, четыре мужчины и три женщины. Студентка, врач, алтарник, дворник, безработная музыкантша, программист и почтальон. Практически случайная выборка бедняков без влиятельных связей. Что оставалось? Сумасшествие? В комбинации с немалым магическим талантом — вплоть до умения превратить в камень сердце, убив так бедную девушку практически мгновенно, оборвав все шансы на выпуск с красным дипломом — безумие это смертоносная и непредсказуемая смесь. Добавить к этому умение мага работать абсолютно скрытно, неведомо как творить чары, не оставляя энергетического отпечатка — и таких маньяков только засылать в тыл вражеского государства, сеять хаос и разруху. Если что-то и объединяло убийства, так это бесчеловечная жестокость и дьявольская изобретательность. Дворнику, например, телепортировали уличного кота в живот — выбираясь наружу, животина порвала все внутренности бедолаге, и тот умер от болевого шока и кровотечения. Доктор взорвался в своей же машине посреди главной улицы, прошло лишь пять минут после того, как он заправил полный бак. Почти любого человека вывернуло бы наизнанку и трясло бы по ночам в кошмарах от одного взгляда на фотографии с мест преступления, но милиционер рассматривал искорёженные останки с суровым беспристрастием. И чем изощрённее выглядели способы убийства, тем меньше он сомневался: убийца вовсе не такой живодёр, каким пытается себя выставить. Это — лишь попытка сойти за другого, менее изобретательного, более жестокого. Маска, которую натягивал на себя преступник, скрывая своё истинное обличье, выставляя перед собой кровавую завесу. Пусть газетчики перелаются, пусть зальются воплями о помешанном маньяке. Оставалось лишь два парадоксальных варианта, до которых Сергей мог додуматься — убийца либо нуждался в смертях самих по себе, либо желал погрузить Китеж в постоянный страх. Но разумен ли виновник этого беспредела в принципе, или просто как-то питался жертвами, как хищник, не выбирая, на кого нападать, действуя по наитию? Будоражащие новости перепугали китежан так, что они и окно открыть боятся. Как защититься от того, чего не знаешь? Многие из тех, кто имел возможность покинуть город, уже переехали хоть к бабушке в деревню, хоть к знакомым на дачу. Цены на квартиры в Китеже упали не только в центре города, но и по окраинам… Проблему необходимо решать как можно быстрее. Если убийца самовлюблённо бросал вызов расследованию, предлагал «поиграть» — лейтенант Коростелев этот вызов принял, но со всей серьёзностью. В смерть не играют. Сергей не сразу заметил, как его убаюкал мерно и едва заметно качавшийся вагон. За мыслями он больше не видел купе, перестал всматриваться и вчитываться в материалы дела. Опять потерял контроль над собой, впал во вредный дорожный гипноз… Когда же наконец получится сохранять осознанность? Подобные отключки мозгов, «дневные сны» приводят лишь к бедам и неприятностям. Вот сейчас Сергей не заметил, даже не услышал, как в купе объявился попутчик. И если бы этого было мало - не человек, а представитель иного разумного вида, давних соседей человечества. Сергей всегда не любил антро, они ему были противны и раздражали чуждостью. Серая антропоморфная лошадь неопределённого возраста и пола — длинногривая, с короткой бородкой, в дешёвой майке и тугом кружевном воротничке, несмотря на наличие копыт, ступала по коврам вагона бесшумно и легко, потому Сергей не сразу обратил на неё внимание. Всё же на неё — хоть копна шерсти на подбородке могла бы сойти за бороду. У этих зверей иногда хрен ты пол разберёшь… Закрыв бумаги, чтобы не вспугнуть неожиданную соседку, Сергей угрюмо взглянул на кобылу: авось сейчас фыркнет и оставит его в покое. Пришла без багажа — значит, из соседнего купе, не вынесла одиночества, ищет, с кем поболтать. Упорная — сразу заняла соседнюю нижнюю койку, поправив юбку, из тех, где хвост проходит над резинкой. Руки обмотаны — скорее всего не из-за ран, а чтобы с них не спадала шерсть так же, как с мохнатых ног. Наверное, эта антро была против стрижки — глаза тоже были еле видны из-за чёлки. Надежды на одиночество растворились. Вариантов немного — или уйти и уступить самому нужное место, или потерпеть соседство и, возможно, попробовать вынести из него хоть какую-нибудь пользу. — Я не помешаю? — учтиво осведомилась тем временем копытная. Сергей не сказал ничего вслух, просто пожал плечами — вежливый вариант ответа «потерплю вашу компанию, хотя и не горю желанием с вами общаться». Так обычно отвечают, обедая в столовой, когда к вам подсаживается незнакомец из-за того, что все столики заняты. Поезд не производил впечатление переполненной забегаловки, но кто знает, откуда и от кого ушла эта дама в более тихое и умиротворённое место. Чтобы не встречаться взглядами с антро-кобылой, лейтенант сменил позу и глянул в окно. Столбы и деревья бежали лишь слегка быстрее, чем в пригородной электричке, и всё равно любоваться пейзажами можно было лишь когда состав выезжал на более-менее открытое пространство полей или дач. — Я не хочу показаться навязчивой, — проговорила кобыла, явно скучая в одиночестве. — Но вы выглядите немного напряжённым. Могу помочь, если хотите, — с этими словами она подняла руку, выставив ладонь вверх. И после этого утверждают о том, что стереотипы о «фуррях» лгут! — Я женат, — соврал Сергей, буравя самку пристально, чтобы вызвать и у неё чувство равного дискомфорта. — Глупая шутка, — голос кобылы, впрочем, не изменился. — Вы напряжены, и явно озабочены каким-то нехорошим делом. Я могу расслабить вас воздействием на ваш мозг, запечатав на время ненужную информацию и позволить насладиться поездкой. — И снова прошу извинить, — Сергей попробовал отбиться корочками. — Воздействовать на сознание работников спецслужб при исполнении чревато пятью годами. Статья пятьсот пятая УК РФ. — В таком случае больше не включайте телевизор, он воздействует гораздо сильнее, — вот теперь она, кажется, обиделась. — Я всего лишь хотела вам помочь. Обычные люди мало времени уделяют своему здоровью, особенно — психическому, а это чревато многочисленными проблемами. В том числе — и проблемами души. — Согласен, психов слишком много, и многие — буйные… — задумался милиционер, но вовремя оборвал себя, не желая разглашать детали следствия. — Но право на свободу разума прописано в Конституции. Можно требовать от гражданина служить в армии, уважать родную страну, платить налоги, соблюдать законы — но голова это священное царство, куда можно вторгаться лишь медицинским специалистам… или священникам на исповеди. — Головную боль снять может и врач, и лекарь, — заметила кобыла. — Вы уже могли понять, что я компетентна и не принесла бы вам вреда, лишь пользу. Но вы правы, поддерживать порядок в своей голове или нет — это дело каждого. Общее лишь во спасении души. Но и в этом превыше свобода воли — вырвав её у Бога, грех ей не пользоваться. Сергей уставился на койку выше. Значит, всего лишь сектантка — всё объясняется просто. — Жалко, что не все это понимают. Бывают представители религии, которые предпочитают приём пожертвований спасению душ. Вы так настойчиво представляете себя, что сейчас самое время назвать имя, — усмехнулся мужчина. Во-первых, хватит маскарада, а во-вторых — потом может пригодится, не верил он в случайные совпадения. — Ариадна Илиева, — лошадь представилась строго, как учитель или тот же врач. Сочетание редкое — значит, наверняка из культурной семьи бедной, но не потерявшей честь интеллигенции, быть может даже с родословной и родовой памятью от царских времён, когда в Большом Театре пели Аиду, а хирурги владели квартирами по восемь комнат. Что же, кому, как не им, вымаливать прощение за кровь Николая Страстотерпца и порицать оккультного атеиста Сталина. Он ведь мог, чего доброго, выслать культурных антро в колхоз… и не музыку преподавать, а коров доить. — Удостоверения профессионального у меня нет, — продолжала Ариадна, — но в моих способностях сомневаться вам не стоило. Впрочем, может, вы и правы — сейчас лучше держать свои мысли при себе, а ваши чувства — это ваши чувства, и вам решать, избавляться ли их, терпеть ли. — Избавляться точно не надо, — Сергей подложил под голову матрас, поднадоело уже глядеть в окно и на купе. Хотелось просто закрыть глаза и забыть, что с тобой говорит полулошадь, а не тётя с круглым пучком волос на голове. — У меня есть удостоверение, и с ним я не могу позволить себе такой роскоши. Надо помнить о деле, о миссии и обо всех уликах. Никогда не знаешь, какое событие, какое малейшее проишествие натолкнёт на правильную версию. — Возможно, я смогу помочь? Вы едете в город Китеж, где всю неделю происходили странного рода убийства, совершённые с особой жестокостью и без видимой связи. И эти происшествия совершены в разных частях города, так что и не понять, действует ли один преступник или несколько. Вы хотите проверить список всех серьёзных магов города? — Его уже дали в той же газете, откуда вы это вычитали, — Сергей ещё не добрался до серьёзного разбора подшивок «вольных журналистов», да и вряд ли они могли нарыть что-то серьёзнее, чем милиция из первых рук и лап. — Если говорить об этом деле, меня беспокоит другое. Ни одной улики. Даже у Реджинальда Кинкейджа, фальшивого Шерлока из английской комедии, была одна, с которой он и взял след. Я далеко не Шерлок, а в моём репертуаре и того меньше зацепок. Горестно осознавать, что магический прогресс работает больше на преступность, чем на спецслужбы. — Любое место преступления лучше рассматривать вживую, а не по фотоснимкам или газетным записям. Впрочем, вы знаете свою работу. Иначе бы вы не работали следователем, не так ли? Такое впечатление, что эта особа знает о деле больше, чем мог знать Сергей. Подозрительно, а значит — любопытно. — Допустим. А вы какими судьбами в Китеж? Неужели попытаетесь оказать помощь родственникам пострадавших, заблокировав им воспоминания и сильные эмоциональные реакции? — Частично. Моральная поддержка потерявшим близких — важная сторона моей основной задачи. Но меня, как и вас, заботит, чтобы таких смертей больше не произошло. Хоть у меня и нет "официальных документов". А вот без них встревать в такие серьёзные вопросы как-то… не к месту и не по чину. Подозрительно. Нужно выяснить, кому стали так любопытны государственные дела: — И это ваша инициатива или вы на кого-то работаете? Неофициально. — Работаю? Скорее, служу, как и все мы, — она взглянула в окно. — Но, так как вам со мной не слишком комфортно, мы можем закончить этот разговор. — А он только начал становиться приятным мне, — пересел Сергей в более активную позу. Ещё бы, Ариадна почувствовала, что со своей наглостью и заигрыванием не с теми органами может напороться. — Вы уже составляете список подозреваемых? — Кобылица приняла самый непринуждённый вид. Что это было — проверяла его? Подогревала интерес к разговору? — Если что, меня можете смело вычёркивать. Моё дело — не смерть, а спасение. — И в чём же заключается спасение? — Разумеется, она не скажет следователю, что в отбирании квартир и массовых самоубийствах, чем многие секты и славились. Но через догмы возможно косвенно определить, какая именно организация тут замешана. — В недопущении новых смертей. Чем быстрее убийца будет пойман, тем быстрее прекратятся эти нападения. Может, мне оставить свой адрес для связи с вами? Вдруг у меня появятся сведения, неизвестные вам? — Да, буду очень рад, — ответ был искренним — впервые за долгое время. Всё же сейчас Сергею было не до сектантов, которых ещё попробуй подведи под статью с теми же свободами разума и совести, а вот убийцу поймать — необходимо, и тут все средства хороши. Даже с уголовниками сейчас временное перемирие — мафию поднявшийся хаос тоже не радовал. По сведениям анонимного источника, жители Китежа перепугались настолько, что даже сократили потребление наркотиков на четверть. — В таком случае и я буду рада сотрудничеству, — кивнула кобыла. — Пока среди убитых нет ни одного ребёнка, но вдруг убийца перейдёт и на детей? Из города бросятся прочь на всём, что движется. — Вы преувеличиваете. Китеж не деревня в двадцать дворов. Город в двести тысяч жителей нельзя просто заставить исчезнуть даже изуверскими показательными убийствами. Там есть институт метапсихологии, ИМП, а значит, множество магов, которые способны как защититься от опасности, так и напасть на след злодея. В городе и разные производства действуют — никто не бросит наработанную базу и заводы в одночасье. Ариадна продолжила разводить панику: — Страх — великая сила. Сейчас из города уже начался отток жителей, а что будет дальше? Кто станет следующей жертвой — никто же не в безопасности! Вот вам разве не страшно ехать в такое место? — А вам? — На глупые вопросы нужно отвечать, как еврей-Соломон, мудро — встречным вопросом. — Мне — нет, — мотнула головой Ариадна. — Во всяком случае, я знаю, зачем еду. — И мне не страшно. Быть может, убийца — лишь выдумка журналистов, а на самом деле мы имеем дело с неизвестной ранее аномалией. Не зря ведь Сталин постановил возвести ИМП именно в Китеже, а не в Москве. Если верить летописям, однажды этот город вообще просто взял и исчез, чтобы не достаться Золотой Орде. Тем не менее свою работу я выполню до конца. Если убийца есть — я обязан найти улики, что приведут меня к нему. Если его нет — мне необходимо доказать его отсутствие, чтобы заявлять об этом с полной уверенностью. — Блуждающая аномалия была бы логическим объяснением того, что убийства никак не систематизированы. Но такие вещи тоже не берутся из ниоткуда. Тем более в городе с институтом, исследующим редкую магию - может, это их эксперимент, вышедший из-под контроля. А исчезновение города могло и не происходить — просто поставили отводящую глаза завесу. — Вряд ли мне выйдет застать убийство в процессе совершения, наблюдение могло бы многое объяснить. Пока буду надеяться, что свидетельские показания окажутся достаточно точными, — Сергей мотнул головой, пытаясь выцепить название полустанка на промелькнувшей табличке. Не успел. — А у вас какая версия происходящего? В божьей ли это воле? — Когда-то бытовало мнение, что дьявол совращает людей на плохие поступки, — задумалась кобыла. — Зачем? Люди и сами неплохо справляются. К сожалению, мы все — дети Бога, а родитель может лишь наставлять детей, но не решать за них, как им жить. — Даже бог соблюдает свободу совести. Одно из немногих его достоинств — наряду с тем, что он разрешает нам существовать, — чтобы не скатываться в религиозную полемику, милиционер сменил тему. — Вы случайно не знаете, где можно в Китеже недорого остановиться? Мне выдали командировочные, но служебную квартиру зажали. — Я и сама снимаю номер в гостинице, пополам с блохами и пьяными жильцами… — пожала плечами Ариадна. — Впрочем, всё зависит от цены. Если у вас есть доступ к интернету, дайте объявление с той суммой, которую готовы заплатить, и мы ещё не доедем до города, как вам предложат пару вариантов. — В самом деле, что это я… — пробормотав это, Сергей вытащил телефон. Держа его перед собой, без вспышки сфотографировал попутчицу. Дождавшись приемлемого интернета, отослал фотографию Пенатам, попросив нарыть на эту даму всё, что найдут, а заодно и подыскать жильё своему оперативному агенту, раз уж в официальном отделе его зажали. — Кстати, адрес мой — улица Сокольника, дом три, корпус два, первый этаж и вторая квартира, хостел, — улыбнулась кобыла, и Сергей задался, не заметила ли она, что он делал снимок. — Телефонами обменяемся? — У меня служебный, поэтому если захотите набрать мне — смело звоните 02 и спрашивайте лейтенанта Коростелева. Ваш можете сообщить, при желании. Я оформлю вас как консультанта, если потребуется ваша помощь — но хотелось бы заранее знать, в какой области вы можете помочь. — Семитская эзотерика, пранаяма и раджа-йога, общение с духами, исцеление и временное оживление покойных с целью допроса, но только в самом крайнем случае и при условии, что с момента убийства прошло не более часа. Кроме того, я неплохо разбираюсь в криминалистике, пусть и на любительском уровне. — Где же вы этому учились? — Внушительный список походил на специалитет в военном вузе, а таких знатоков правительство, банки и преступные сети расхватывали быстро. — В Греции, где же ещё, — кажется, пожимание плечами было привычным движением для Ариадны. — Проходила обучение на протяжении пяти лет в Аристокловском институте, стажировалась в Индии и вернулась в Россию. — «Не соль тебе возить на реку Ганг, а добывать её в пещерах», — процитировал Сергей «Сокровища Валькирий», читая про себя ответ от «Пенат»: «Ни в базе, ни в архиве камер. Ариадна Илиева отсутствует в доступных нам списках. Подали запрос иностранцам. Рекомендую арестовать для выяснения личности. Три варианта жилья на почте». Значит, скорее всего имя вымышленное… И кобыла действительно связана с какими-то теневыми, возможно даже транснациональными структурами сомнительной морали. Но в одном Сергей был уверен — её религиозной мафии убийства в Китеже тоже не в радость. Быть может, на самом деле они — лишь верхушка айсберга каких-то масонских разборок? — А почему уехали из России? — непринуждённо спросил он. — В других странах к нам лучше отношение, — без обиняков ответила копытная. — Здесь даже в маршрутках сиденья делают такие, что хвостатым не сесть, а во многих учебных заведениях не очень-то внимательно относятся к анатомии учащихся. — Социализм в нашей стране ещё не до конца развалился, и в отличии от европейской демократии, это жертва меньшинством ради большинства, а не большинством ради меньшинства, — Сергей поморщился, убирая телефон в карман. — Фурри, трансгендеры, феминистки… Не тем они занимаются. Говорят о свободе, а сами лишь хотят сменить вектор тирании. В обществе полная свобода вообще не достижима. По-настоящему свободен, наверное, один лишь бог — он ни от кого не зависит и даже собственные заповеди не соблюдает. Столько народа убил в Ветхом Завете… — Если крикнет рать святая — «Брось ты Русь, живи в раю», я скажу — «Не надо рая, дайте Родину мою»… — почти пропела в ответ кобыла. — Я и сама так думала — не про свободу, а про жертву — поэтому и вернулась. Можно и пожертвовать собственным удобством ради чего-то большего. Через евангелиста Матфея мы знаем слова Христа: «Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся?» У этой сотой овцы уже есть проблемы, и их надо решать. Иначе можно потерять всех по одной. В вашей милиции всё точно так же: вы не приставляете городового к каждому гражданину и берётесь за дело лишь тогда, когда злодеяние уже произошло. — Дело временное, — усмехнулся Сергей, — прогрессу и промышленности осталось совсем немного до момента, когда можно будет всем чипировать мозги. — И нарушить собственную конституцию, — Ариадна удивилась резкой смене темы и настроения собеседника. — Раз нас создали по образу и подобию бога — значит, мы тоже можем нарушать свои заповеди ради собственной выгоды. Закон не совесть, да и совесть можно отменить, если захочется. По соседней ветке помчался громыхающий состав, перестук колёс оборвал диалог. А после возвращаться к нему уже не хотелось.