Сборничек

Парень с трудом массирует подрагивающими от усталости пальцами переносицу, виски – поочерёдно. Голова жутко болит после очередного рабочего дня, а выпитая таблетка обезболивающего не помогла. Единственное спасение – дом. Родимый, тёплый и только его. Брови хмурятся то и дело, сами за себя говоря, поэтому шум вокруг немного стихает – никто из присутствующих не хочет причинять своему учителю дискомфорта. Абсолютно всё равно разве что мальчишкам, которые в данный момент не могут никак закончить унылый разговор про какую-то старую компьютерную игру. Феликс сидит перед кучкой учеников, сверля их донельзя недовольным взглядом мученика. Он, наверное, больше всех ждёт чёртова звонка, потому что во-первых, это уже седьмой урок, а во-вторых, какое-то недоброе чувство внутри у Ли. Будто что-то должно случиться. Или уже случилось, просто он об этом пока что не знает. Главное, чтобы ничего связанного с кредитами, нагрянувшими родителями с счастливой для них новостью помолвки – их сына на какой-нибудь барышне. Парень кривит губы, потому что из-под корки воспоминаний выползло нечто, что вспоминать никак не хочется. Совсем не хочется. Нет. Как-нибудь никогда, хорошо? Или в следующей жизни, в которой растительность будет управлять миром, а люди и животные поменяются местами; насекомые же станут размерами с птиц, а сами птицы будут заселять водную среду наряду с рыбой. Работать учителем это здорово. Учить детей тому, что знаешь сам, порой, приводя яркие примеры из реальной жизни – достаточно захватывающе. Наблюдать за этими ребятишками, находясь неподалёку, и вспоминать, каким был, когда также являлся маленьким дитём. Может быть, не каждый так думал, но вот у Феликса были явно большие надежды, когда он подавал документы в учебное заведение, чтобы преподавать тут физкультуру. Надежды разрушились после трёх лет работы, потому что да. Коллектив педагогов такой себе, учащиеся – и то некоторые лучше. Младшеклассники это вообще крохотные гиперактивные ангелочки, которые могут и с ног сбить и конфетку дать, улыбаясь при этом слишком уж дружелюбно. Пока что никто из них не понимает, что это называется взяткой. В старших классах метод не особо будет отличаться от нынешнего, разве что одни сумеют запутать словестно. И тогда писец пропало – доверенное лицо от университета. Громкий звонок наконец-таки звенит, оглушая, отчего Ли вновь морщится, закрывая уши. Вроде бы, стоило давным давно привыкнуть, а вроде бы и не стоило. Попрощавшись с учениками, Феликс поднялся и потянулся, подняв руки вверх. За этот тяжёлый день ему пришлось несколько раз показывать одни и те же упражнения, поэтому всё тело катастрофически сильно ломит и очень нуждается в отдыхе. В очередной раз проверив журнал и в уме посчитав, сколько примерно будет недовольных высказываний по поводу посещаемости и телефонных звонков родителям, парень торопливым шагом направился прочь из спортивного зала. Однако, стоило дойти до порога, как всё тело будто онемело. С кончиков пальцев ног до самой макушки прошлась колющая волна, отдающая вибрациями к каждой конечности. Феликс глубоко выдохнул через нос, крепче стискивая челюсти, чтобы никаких посторонних звуков из горла не выходило. Он каждый день сталкивается с подобным и каждый день приходится сдерживаться, терпеть невыносимую боль, что находится ниже живота. И всё из-за того, что вселенная подшутила над человеком, сделав его родственной душой демона и, главное, отнюдь не обычного, а суккуба. Поэтому как только у второго уже ноги сводит от желания, Феликс ощущает это на себе. За день такое может произойти несколько раз, но вот у этот раз демон удивляет своей выдержкой. Феликс с шумным выдохом скорее садится в машину, небрежно кидая спортивную сумку на заднее сиденье. К сожалению, автомобиль не звукоизолированный, придётся терпеть до дома. Но рукой так и тянет коснуться, лишь бы избавить от этого тупого напряжения. В животе скрутился не один морской узел, ноги уже дрожат будто в приступе эпилепсии – парень не знает, как он доберётся хотя бы до порога, потому что с каждой минутой возбуждение нарастает, создавая в голове вихрь неразборчивых мыслей, а тело будто окунают в кипяток. Сам Феликс ничего не может сделать с этой проблемой, потому что шрамы от ожогов то и дело напоминают. Себя касаться нельзя, даже если боль невыносима. До дома Ли добрался даже быстрее, чем обычно. Но вот дошёл до двери с огромным трудом. Благо, никто из соседей не видел. Сбросив ботинки и куртку, парень тут же двинулся в сторону кухни, где были слышны звуки готовки и припевание незнакомой песни, и чем ближе Феликс приближался, тем слабее его боль становилась, оставляя лишь неугомонное возбуждение. Это бесит. Эта их связь бесит настолько, что иногда парень хочет просто сброситься с какой-нибудь высотки или с моста в реку, но жить заставляет одно обещание и отнюдь не истинному. Ли, приблизившись к демону, рывком разворачивает того к себе лицом, цепляясь рукой за горло, но сохраняя дистанцию. Расержен, немного обижен. Инкуб кое-как избежал встречи ладоней с плитой, ухватившись одной рукой за столешницу, а другой за ручку дверцы микроволновки. Смотрит на человека испуганно, словно ребёнок, встретившийся лицом к лицу со своим страхом. Но внезапно испуг сменяется невинной улыбкой, которой не может быть у демонов, вид открывается на прекрасные четыре клыка в верхнем ряду зубов, а глаза моментально загораются, становясь макового оттенка. Ненавистного, но любимого Феликсом цвета. Учитель фыркает, сжимая чужое горло сильнее. — Прекрати всё это, – умоляющим тоном просит Феликс, мысленно проклиная себя, потому что от одного взгляда и усмешки демона в паху тянуло сильнее, а контролировать себя только труднее. Человек просто напросто не в силах устоять против существа, которое могущественней его в несколько десятков раз. — Что именно прекратить? – чуть тихо, почти томно шепчет Дэхви, вдруг ухватываясь за обе феликсовы половинки когтистыми ладонями и прижимая вплотную к себе, из-за чего человек еле сдерживает стон. Демон всё провоцирует, приманивая соблазнительной шеей, в которую очень хочется впиться зубами; то и дело проходится языком по пухлым губам, призывно приоткрывая рот и являя вниманию белоснежные клыки, которые не раз оставляли на плечах Феликса болезненные раны; потирается собственным возбуждением о человеческое и осторожно постанывает на покрасневшее ушко Ли. — Я терпел весь день. – Демон высовывает проворливый язык и ласкает раковину уха, цепляя клыками мочку или хрящик. А у Ликса уже окончательно съезжает крыша, падая куда-то в Ад и разбиваясь вдребезги. Парню неимоверно жарко. Он буквально ощущает, как пульсирует венка в виске, на шее, как пульсирует член, желающий поскорее оказаться внутри инкуба, вырывая из глотки того крики и мольбы о большем, пока он будет сам насаживаться глубже. Как так вышло, что инкуб и человек-мужчина полюбили друг друга – до сих пор остаётся чем-то непонятным, но раз это случилось и судьба их свела, значит, так надо. Значит, есть причина, по которой законы природы должны быть нарушены. По началу оба отказывались от связи друг с другом, отрицали существование друг друга. Демон не раз вырезал кинжалом в ноги имя, выбрасывая ошмёток кожи голодным душам, а когда имя отпечатывалось поверх плоти, обжигая, Дэхви чуть ли не с ума сходил. Феликс старался игнорировать произошедшее, каждый раз лёжа на больничной койке из-за неизвестно откуда взявшихся гемотом и обильного кровотечения. Так было почти год. А если быть точнее, десять месяцев, два дня, семнадцать часов и четыре минуты. Они встретили друг друга случайно, как в каких-то дешёвых фильмах, внезапно поняв, что какими же они были идиотами. За долю секунды парни оказались в спальне, мокро и бешено целуясь, направляясь в сторону недавно купленной мягкой и главное не скрипучей кровати, которая если честно, досталась Феликсу случайно – продавец оказался слишком наивным, поэтому демон, что сопровождал своего человека весь путь, позволил себе немножко позаигрывать с персоналом, правда, на данную выходку было постоянно повторящееся «отъебись от меня» и молчание на протяжении двух недель. Феликс сдался после того, как ему подарили светящуюся в темноте розу, музыкальную шкатулку и фотоальбом, который уже практически был заполнен фотографиями: начиная от старых родственников Ли и заканчивая его собственными, где маленький Феликс весь слезах сидит на горшке. Тогда человек понял, что ему никогда не справиться с этим хитрый демоном. Но он был единственным, который мог превратить недостатки во что-то не то, чтобы хорошее, а отличительное и выделяющееся. Феликс это очень ценит. Как только оба почувствовали край постели, человек внезапно был опрокинут и придавлен на удивление сильными руками. Это значило только одно. В Дэхви пробудилась его демоническая сущность. Но этот Инкуб отнюдь не простой, впрочем, как и их отношения в целом. Странные, запутанные, но крепкие и живые. Демон седлает ноги человека и тянется к чужим рукам, чтобы ухватиться совсем не сильно. Парень любит так делать, будто показывая этим свою доминантную сторону, но уже скоро данная мысль просто стирается из головы, стоит только Дэхви, прогнувшись в пояснице, проехаться собственным пахом о феликсов и замычать куда-то в искусственную шею. Слишком тяжело всё это терпеть, но демону хочется поиграться, иначе он не будет удовлетворён полностью, а манипулировать любимым человеком для него сверх блаженства, потому что именно тогда они смогут лучше всего почувствовать друг друга. Когда-то обычные с виду руки превратились в когтистые, а на голове вылезли чуть заметные рожки. Если бы не в норму сейчас освещённая комната, Феликс бы не смог увидеть данной завораживающей картины и не смог бы после коснуться, пройдясь подушечками пальцев по «ребрышкам» и посчитая каждую. Оба друг с друга стянули футболки, в унисон отбросив в противоположные стороны. Ничего, потом соберут, а пока пусть эти вещицы полы протирают. Губы снова сомкнулись в горячем и развязаном поцелуе, пока рука демона блуждала по груди, лаская, поглаживая, немного массируя и медленно спускаясь вниз, к отчётливо выделяющемуся прессу, подтянутому животу, дрязняще поглаживая восле резинки боксёр и надавливая слегка. А Феликс конкретно так ведётся на эти махинации и позволяет вытворять с собой, что вздумается, при этом совершенно не задумываясь о последствиях, которые могут последовать за вроде обычным влажным поцелуем в изгиб шеи. Люди, да и не только, уже давно знали, что демоны - самые коварные существа из всех, но некоторые продолжали оставаться в неведении, совершенно не замечая в своих близких друзьях кого-то другого, кого стоит бояться и опасаться. А сами демоны уже научились сливаться с толпой слабых, примеряя маски и играя роль таких же слабых. А потом случаются казусы. – Сегодня я хочу грубо, – приторно сладким голосом шепчет Дэхви, цепляя зубами кожу на ключицах. Человек не особо успевает осознать происходящего, потому что яд, соо впрыснул демон, уже практически отравил сознание, заставляя подчиняться. Всё происходит слишком быстро, чем хотелось бы, и вот, инкуб уже сидит на коленях, выпячив зад, выцеловывая каждый сантиметр живота и чуть ли не вылизывая его, при этом любовно поглаживая бёдра человека. Если говорить честно, возбуждение у обоих бьёт в голову гранитным молотком, но вот демон продолжает дразнить. А терпение-то не безграничное. Не желая больше продолжать эти издевательства, инкуб рывком освобождает человека от оставшейся одежды и тут же берёт в ладошку набухший до невозможности орган, двигая рукой. Рычание послышалось где-то над головой и прежде чем Дэхви успел обхватить красную от напряжения головку губами, его поставили в колено-локтевую и тут же вошли. Демон тупо вскрикнул, ухватившись за изголовье кровати. К счастью инкуба, человек знал все его слабые места, начиная от предпочтений в одежде и заканчивая любовью к мазохизму, поэтому этот мученический стон отнюдь не мученический. У Дэхви задролжали колени. – Блять, – грудь демона тяжело вздымается, пока он проглатывает собственные слюни. Рога на голове уже вытянулись в полную длину, а по спине начали расползаться узоры татуировок. – Чего ждёшь? – недовольно огрызнулся Дэхви, двинув бёдрами, но что в ответ получил больной шлепок по ягодице. Феликс, поняв, что сюсюкания тут даже не к чему, начал вбиваться в инкуба, заставляя тем самым того чуть ли не кричать, закатывая глаза. – Я... – толчок и головка проезжается по чувствительному комку нервов, отчего руки демона, с перила сползают на кровать, пальцы впиваются в подушки, губы разомкнулись, – не виноват, – упорно продолжает он, никак не подавляя рвущиеся наружу стоны, что заводит человека ещё сильнее. Кровь в венах бурлит, яд распространяется с огромной скоростью, – что метка прямо там... – Мысли окончательно скрылись за туманом похоти и вожделения. Толчки стали быстрее и грубее. Феликс просто мстит. И хочет. В комнате стало невыносимо жарко, можно сказать, как в адовом котле и, кажется, воздуха, чтобы сделать вдох, практически не было. Феликс очень ярко чувствовал, как его сжимают и это ощущение хотелось растянуть как можно дольше. Скоро наступит финальный аккорд. Который, собственно, без предупреждения прозвучал в ушах человека громким пошлым стоном. Хотя больше пострадало плечо демона, в которое впились зубами, разодрав в кровь кожу. Инкуб скалой рушится на кровать, а следом и изнеможённый Ли, кое-как успевший покинуть содрогающееся тело. – Надеюсь, ночью ты мне ещё отомстишь. – Хитро ухмыляется демон, иной раз постанывая от не прекратившегося оргазма, который будет напоминать о себе ещё где-нибудь час. И Феликс уже понимает, что инкуб вполне может наброситься на него в этот промежуток времени, но очень надеется, что всё-таки нет. – Удачи, дорогой. И да, если из-за тебя я завтра не смогу встать с постели, будешь отрабатывать на протяжении всего моего отпуска, причём, нежелательным для тебя способом.