Сборничек

—Я вот тут думаю… — начал было Тэхён, с умным видом почёсывая подбородок, и устремив глаза вверх, к потолку. — Валим. — выносит вердикт Юнги и только поднимается, чтобы покинуть место будущего преступления, как его хватают за ногу, сильно сжимая ту и опуская парня обратно на пол против его воли. Мин шипит злобно, будто проклиная, бормочет что-то неразборчивое и очень хочется думать, что это не то, что желает старший всем каждое утро, если не выспится или проснётся с бодуна, а именно «исчезните, твари, иначе я натяну ваши бескостные органы на причинные места.» — Жестоко, — дует губы Тэ и скрещивает руки на груди. — Когда ты думаешь, жди беды, поэтому я хочу себя хотя бы чуть-чуть уберечь. Хватило и того, что произошло утром. — Поясняет спокойно Юнги, но с места больше не встаёт, точнее, не решается, несмотря на дикое желание это сделать. — А что было утром? — вдруг вмешивается Сокджин и пытается выудить из пачки сухариков, что держит Хосок, пару хрустящих палочек. Тот с видом, будто его грабить собираются, хотя, по факту, это действительно так, отказывается делиться, отмахиваясь от поползновений старшего. Ким недовольно хмыкает, но всё же решается поумерить свой пыл, отсаживаясь от младшего на добрые пару метров. — Разбил кружку Намджуна. — Вот так просто сообщает старший без какой-либо толики сожаления о кружке. — Вообще-то это была моя любимая кружка. Мог бы и посочувствовать… — С лицом великого оскорбленного бубнит Ким. Парень оккупировал просторный диван, лёжа на животе и уткнувшись лицом в мягкую подушку, поэтому то, что он там балакал, не было нормально слышно. — Если ты хочешь вести с нами беседу, то хватит слюнявить подушку. — Это вообще-то моя подушка и мой дом. — продолжает бубнить Джун в предмет, потому что ему абсолютно наплевать на чужие комментарии и, как бы, да, он прав. И, как бы, да, он наезжает, потому что может. — Ой да ладно тебе, хён. — Машет Тэ рукой в пофигистическом жесте, после тихо добавив: — Была твоей, станет нашей. — И булькает в принесённый Сокджином бокал с чаем. — А мне чаёк? — полностью став ребёнком наяву воскликнул Хосок, недовольно сверля взглядом то бокал в руках Кима, то удивлённого такой наглостью старшего. — Тебе надо, сам и сделай. — Джин лишь руки в стороны развёл, мол, «не мои проблемы. Ты взрослый мальчик, чай налить себе можешь.» Да, Хосок и правда может. Но он не хочет. Вот в чём суть его проблемы, которая, скорее всего, так и не решится. — Лох, — прыскает в кулак Чонгук, буквально тут же получая на свою «нескромную персону» злобный и полный ненависти взгляд. Намджун, будто услышал звуки апокалипсиса, соизволил поднять голову вместе с половиной туловища, и эта половина была отнюдь не верхняя. Картина, конечно, выглядит в какой-то степени эпичной, но если бы присутствующие не знали, какими бывают загрузочные дни Джуна, наверное, пустили бы в ход пару шуточек. Сокджин на такие «виды видные» лишь закатывает глаза и предпочитает уйти на кухню, а вместе с ним и Юнги чертыхается, попутно отбиваясь от назойливого Чонгука. Как итог, все трое идут в одном направлении. Только вот одного всё-таки заставят мыть посуду. Хосок сделал фото на память, потому что почему бы и нет, но благополучно пропустил момент, когда Тэхён устроил голову на его ногах. — Мелкий, — на одном дыхании рожает Намджун и демонстративно дёргается всем телом, будто хотел что-то сделать. Но весьма компроментирующее положение тела ничего предпринять не дало. — Чонгук ушёл. — Сообщает Хосок, пальцами перебирая волосы Тэ и зрительно запоминая умиротворяющую улыбку парня. — Ауч. — Икает Джун и принимает сидячее положение, при этом держа глаза закрытыми. — Сколько сейчас времени? Чон реально посмотрел на младшего как на идиота, спустившегося с планеты Юпитер на Землю. Но благо, этого взгляда никто не видел. — Двадцать три минуты седьмого. — Над головой оповещает Юнги и нежненько шлёпает Кима по лицу, из-за чего тот снова падает на диван. — Спи лучше, работничек года. Через десять минут послышался мелодичный храп. Ребята посчитали, что лучше Намджуна оставить одного, чтобы он спокойно мог выспаться. Чтобы без посторонних шумов и ржача. — Ну блять, ну пиздец. Я ложку погнул! — из кухни доноситься жалобный комментарий Чонгука, а после какой-то шлепок. Видимо, Сокджину надоело, что мелкий постоянно посуду на прочность проверяет. «Ну зато хоть посуду, а не Хосока» — как однажды сказал Чон-младший. «Если начнёшь меня доставать, я тебе пломбы поставлю везде, где только можно.» — ответил после Хосок и сделал яркую сливу на носу мелкого. Тот потом неделю с лишним обижался и жаловался Чимину, что не может даже банально на улицу выйти. — Вы жрать идёте? — спрашивает Сокджин чисто из вежливости, потому что ему, ну, чисто насрать. Тэхён, Хосок, Юнги под подбадривающие подзатыльники шлёпают на кухню, оставляя уставшего Намджуна во власть тишины и спокойствия.