Сборничек

После разговора с Уёном прошло около недели, может быть больше — если честно, Сан не считал и не планировал это делать. Ему хотелось только забыть это и никогда не вспоминать, а также забыть об обещании данном самому себе, что пора бы признаться уже Хонджуну. Чхве не понимает. Чхве боится. И снова не понимает. Во-первых, он не понимает, как у Уёна с Сонхва всё так хорошо сложилось, ведь, если вспомнить, у них была похожая ситуация, только вот проблема в том, что оба оказались друг в друга влюблены, но чувства свои не озвучивали из-за страха быть отвергнутыми. Первый шаг же сделал Уён, а дальше понеслась кобылица в рай… Во-вторых. У Сана же всё сложнее. Он точно уверен, что Хонджун не по парням. Девушка, которая была с ним два месяца назад тому яркое подтверждение, правда, не особо ясно, почему они расстались, но не суть в этом. Хонджун ведь натуральней всех, не считая бесцветного Минки. Сану кажется, что первым делом, после признания младшего, Ким плюнет под ноги, а вторым делом — уйдёт и будет игнорить до скончания веков. Поэтому парня охватывает страх от осознания того, что его чувства просто напросто могут растоптать. Депрессия уже стоит на пороге и рассматривает только недавно сделанные ногти. Ну и в третьих, Сан не понимает, какой подход нужен для Хонджуна. Как к нему подойти так незаметно с признанием, чтобы не получить по морде или хуже того — проклятья на весь свой род? Без понятия. Поэтому-то он и хотел встретиться с Уёном, чтобы спросить у него совета, потому что самому никак. Пытался Чхве думать — не получается. Ладно бы, если бы попросили выбрать между рестораном и забегаловкой, или гостинницей и домом Уёна. Парень бы не задумываясь выбрал второе и второе. В гостиннице нет Уёна, а это значит, что некого будет доставать, а это опять же значит, что будет скучно, и снова это значит, что не с кем будет смотреть по ночам страшилки или комедии, потому что с Сонхва — только любовные мелодрамы. Фу, гадость. Но проблема остаётся актуальной. Надо срочно признаться Хонджуну. Ведь любовь к его пятой точке растёт, как и всецело сердце небольшими кусочками бежит прямо в руки старшего. Это пиздец мирового масштаба. Если не больше. — Сколько сейчас времени? — спрашивает чисто просто так Сан, устраивая голову на плече подозрительно спокойного Уёна. Обычно этот парень мега-гиперактивный, и его можно заткнуть либо едой, либо Сонхва. А в этот раз он сидит в телефоне, листает ленту инстаграмма, изредка чему-то улыбается. — Алё, приём. Вызываем Чона хУёна. — Специально коверкая имя друга, говорит на ухо тому Чхве. — Он ещё не вышел. Жди. И отвали от меня, хуеСан. — Той же монетой, потому что им обоим можно. Сан отлипает от младшего и сверлит выход из института тяжёлым и слишком нагруженным взглядом. Такое ощущение, будто сейчас от этого взгляда здание перевернётся вверх тормашками и Ким выввлится из какого-нибудь окна прямо на ручки Чхве. А там и «О, мой спаситель. Чем мне тебя отблагодарить?» — Ты покраснел. — Вдруг слышится со стороны голос. — Снова думаешь о всяких непотребствах? — И с мешок следом. Сан давится слюной, а оставшуюся часть глотает зачем-то. Да, он снова подумал о том, как прижмёт хёна к стене у себя или у него дома, страстно и дико поцелует, потираясь всем телом о шикарное кимовское; как, о господи, возьмёт в плен ладоней охуенную задницу, сминая её словно тесто под пирожки. Как будет покрывать тонкую шею поцелуями, чередуя их с засосами, которые потом обязательно потом будут саднить, напоминая, что было между старшим и его невинным донсэном. Как опрокинет его на кровать, или как самого Сана опрокинут — не важно. Для Хонджуна Чхве хоть всегда может быть его маленьким пассивом… — Ты ещё больше покраснел. — Комментирует Уён, которому внезапно стало невероятно весело наблюдать, как участки кожи лица друга покрываются красными пятнами, соединяясь и превращая в целом милое личико в самый что ни на есть сочный помидор. А тем временем у Сана в мыслях катастрофичная катастрофа из всех катастрофичных катастроф. Ведь там уже и «сильнее!», «о, господи, да!», «пожалуйста, быстрее!» или «ударь меня снова!». — Сан, псс, он идёт. Сан, блять! Очнись, пидор недотраханный! — Бочку старшего внезапно стало больно. — Хонджун вышел! — А вот это заставило спуститься с небес на землю, тут же сконцентрировав всё своё внимание на объекте обожания, желания, интереса и всего остального. Названный выше Ким Хонджун выходил вместе со своим другом — Сон Минки из универа, о чём-то весело беседуя и совершенно не обращая ни на кого внимания. — Ой, он покрасился… — В голосе Чона не утаивается нотка восхищения. — В синий… Ему так идёт. — Говорит Сан и всё это почти в унисон с Уеном, отчего парни тут же переглядываются и прыскают от смеха, привлекая к себе наконец-таки внимание. В их сторону движутся Минки и Хонджун, да так приветливо и дружелюбно улыбаются, что становится даже как-то не по себе. Лично Сану точно становится не по себе, ведь Хонджун смотрит именно на него… Будто улыбается ему одному. — У тебя есть шанс, я могу отвлечь Минки. Действуй, бро. — Шёпотом говорит Уён, только чтобы старший мог услышать, на что тот даже не реагирует, палясь во все глаза на человека в десяти шагах от него. Потом в девяти, восьми, семи, шести, пяти… Пиздец… Четырёх, трёх… «Бля, я хочу домой…» Двух, одном… — Привет, — и вот, Хонджун, собственной персоной, стоит перед Саном, оглядывая уже не только его, но и самого младшего среди них. В ответ Киму оба здороваются. — Вы почему домой не идёте? — Ждали вас. Я с Минки пойду, нам в одну сторону. А ты, хён, прихвати с собой Сана, а то я же в этот раз с ним не иду, у меня дела срочные. — Тараторит быстро, но понятно, Уён, и сразц подскакивает на месте, хватая под локоть Сона. — Пошлите что ли? — и утопывает быстрее от Хонджуна и лучшего друга, под аккомпанемент недопонимания Минки. — Какой-то Уён сегодня мега-гиперактивный, — улыбается ярко, в своей привычной манере, Хонджун, и на этом моменте Сан понимает, что действительно влюбился по самые не хочу и хочу. — Пару минут назад не был, — пытается что-то выдавить из себя Чхве, чувствуя, как ему становится жутко неловко. Буквально недавно он представлял себе, как человек рядом его берёт…а сейчас этот человек стоит такой весь красивый и дофига любимый рядышком и тянет руку, кажется, чтобы помочь встать со скамейки. Одна очень милая особенность Кима — держаться за руки. Не так, как это делает Уён: либо виснет, либо хватает по локоть. А именно за руку, и именно поверх чьей-то. Сан каждый раз, видя подобное, хочет превратиться в лужицу, потому такая доза милоты для него слишком опасна, если не смертельна. Но Чхве перебаривает свою неловкость и осторожно протягивает руку в ответ. Пальцы случайно переплетаются и Ким сразу начинает бежать, утягивая младшего ближе к удалившимся Уёну и Минки. Сану чертовски тепло и свободно. В ту минуту, когда он вложил свою ладонь в чужую, показалось, будто старший одарил его таким ласковым взглядом, каким не одаривал никто. От этого сердце забилось часто-часто, и стало снова ужасно неловко. Особенно смотреть теперь на Хонджуна. Поэтому пока они вчетвером шли по домам, болтая о всякой ерудне, Сан незаметно ускользнул от Кима, прилипнув к Уёну сбоку. Сану было странно, потому что его ладонь чувствовала редкие поглаживания большого пальца кожу. Конечно, это могло быть чисто рефлекторно. Старший мог по инерции гладить что-то в своей ладони, если это что-то мягкое и тёплое. Но проблема Чхве в том, что его фантазия снова начала подкидывать плохие картинки в голову, отчего становилось стыдно и очень жарко. Невыносимо… — Ой, время так быстро пролетело, нам пора расходиться, — а Уён любит обламывать спокойствие также, как это делает ему Сан. — Мы в другую сторону. — Парень, обняв поочерёдно Хонджуна и Сана, разворачивается на пяточках и уволакивает Минки в противоположную сторону. Сон успевает лишь помахать рукой, а потом снова кидает ничего не понимающий взгляд на младего, а тот лишь хихикает загадочно, пожимая плечами. «Ну пиздец…» — в который раз за день матерится Чхве, провожая удаляющихся друзей печальным взглядом. Уён оставил его на произвол судьбы. Оставил один на один с личным демоном, которому с трудом получается сопротивляться. Уён — предатель. Но Сан ему обязательно отомстит. Око за око, как говорится. — Сан-и, ты чего? — Зовёт тихий голос, отчего у того самого Сан-и всё тело мурашками покрывается, а колени чуть ли не подкашиваются. Нужно срочно попасть домой. И попасть домой без каких-либо происшествий, ведь сейчас контролировать свои действия, как и мысли уже очень и очень трудно. — Ничего. Пошли. — Сан снова позволяет старшему переплести их пальцы и вести себя по напровлению к дому. Они живут почти по соседству. В пяти домах друг от друга, поэтому Чхве, чтобы не столкнуться со старшим, выходит либо пораньше, либо попозже. А пару раз бывало так, что парни всё же встречались. Сан тогда вышел на пятнадцать минут позже, наивно полагая, что Джун как раз уже прошёл, но сам Ким тоже опоздал, потому что рубашку долго гладил, точнее, у него самого сначала не получалось и пришлось просить Юнхо (соседа по комнате) помочь. Тот день был очень странным. Сан себя чувствовал то ли хорошо, то ли плохо. Как и вёл себя тоже. Нормально или немного зло. В тот день его пыл усмирить смог только Уён, потому что только он знал о проблеме лучшего друга и только он мог помочь. За это Сан был безмерно благодарен. Парни шли молча, глотая тишину. Сан боялся начать разговор, чем выдавал свою неловкость, а Хонджун просто отдыхал от шума. Он буквально окружён им. Крики девчонок повсюду в универе, лекции, кружок после пар. Это так выматывает. Можно ушам и голове отдохнуть лишь по пути домой, ну и чуть-чуть дома, потому что Юнхо понимает, что нервировать старшего себе дороже. Ким расслабляется и не сразу замечает, как его ладонь лишается тепла. Парень поворачивает голову в сторону младшего с немым вопросом в глазах, но сталкивается с хмурыми бровями, закусанной нижней губой и отведённым в другую сторону взглядом. Да что происходит с Саном? — В чём дело? — В лоб спрашивает Ким, останавливаясь. Они уже пришли к дому Чхве, стояли буквально под окнами, оставалось лишь пересечь забор и открыть дверь. Но Хонджун не собирался отпускать младшего, пока не услышит от него нужного ответа, который бы объяснил странное поведение. Хонджун больше не пытается схватить за руку, ведь понимает, что, возможно, Сану этот жест неприятен. Только вот Ким не понимает, что как раз-таки наоборот. — Спасибо, что проводил, хён. — Игнорируя старшего, вот так вот отвечает Чхве и уже уходит. Вот — он пересекает ворота, вот — подходит к двери, вот — роется в сумке судорожно, в панике, пытаясь найти чёртовы ключи. И вроде как да, беда позади, но эта беда не согласна с вероятным исходом событий, поэтому стремительно приближается. Сан даже пискнуть не успел, как его прижали к стене за грудки воротника рубашки, которую теперь только гладить утюгом снова. — Я не понимаю, Сан. В чём дело? Ты меня избегаешь нарочно, не смотришь на меня, игнорируешь моё существование, не хочешь касаться. Я тебе противен? — Для Чхве эти слова звучат двусмысленно, поэтому он воспринимает их по-своему. Он знает, что нельзя говорить. Кроме Уёна никто не узнает, и никому знать об этом не нужно. Это их маленький секрет. Но для самого Сана огромный кусок боли, потому скрывать то, что чувствуешь слишком тяжело. Сан делает глубокий вдох и убирает руки старшего от себя, не сдерживаясь и возвращая им вертикальное положение, как бы случайно касаясь губами оголённого участка шеи. Но такая шалость, видимо, осталась незаметной. Сан хочет домой. Он тоже устал. Он хочет горячий шоколад перед сном, хочет написать Уёну и поныть о том, как сильно он любит глупого хёна. Хочет банально выспаться. Но эти все желания меркнут и бледнеют в сравнение с тем, что этот самый глупый хён стоит так близко, смотрит так осуждающе и в тоже время выжидающе… Синие волосы растрепались. Синий, как кажется Сану, никак не гармонирует с его пшеничным. — Ты мне не противен. Давай поговорим об этом потом? — Вечное обещание самому себе. Завтра он признается, да. Это точно. Но после «потом». Вот, скоро он всё же признается. Но опять же — «потом». И сегодня по-любас признается, сто процентов. И снова — «потом». У Сана каждый день — потом. Он не сможет признаться. И он знает, что если не сегодня, то уже никогда… — Не закрывайся от меня, — Хонджун рискует многим, когда приближается, насильно хватает чужую ладонь двумя своими, потому у младшего она больше и эта разница в какой-то степени умиляет. Умиляет обоих. — Сан, прошу. У Чхве конкретно так начинает кружиться голова. Воздух как будто накалился, лицо несчадно горит, как и уши. И Хонджун всё это прекрасно видит. Он — в паре сантиметров. Он — дышит рядом. Дышит с Саном одним воздухом. Он — зарывается свободной рукой в пшеничные волосы, пока Сан летает где-то в пространстве, явно не отдавая себе отсчёта и смотря неотрывнр лишь на поджавшиеся в тонкую линию губы старшего, что, почему-то, приближаются ближе. Сан чисто рефлекторно прикрывает глаза, стоит лишь ощутить мягкость и жар губ старешего на своих. Сан чисто рефлекторно обвивает его талию, прижимая к себе так, как давно хотел. И чисто рефлекторно отвечает на умелые ласки. Нереальность смешивается с истинным и взрывается где-то внутри красочным фейерверком. Осознание, что они творят, приходит только после того, как Сан ловит себя на собственном же стоне в чужой открытый рот, пока языки жадно переплетаются. Внизу живота сладко потягивает и щекочет, в висках пульсирует, тело под напряжением. Сан нехотя отстраняется, смиряя старшего непонятным для него взглядом. А вопросов становится всё больше и больше. — Так значит ты… — хочет было спросить младший… — Да, — но его перебивают. — А вы с ней из-за… — Да. — И снова повторение. — Чёрт… Какой же я дурак. — Сан прикладывается нехило так затылком о дверь, из-за чего жмурится, хватаясь за голову и поскуливая. — Согласен. — Ким усмехается и отбирает у младшего сумку, выуживая из бокового кармана ключи от дома и протягивая их Сану. — А ты откуда знаешь? — Боль как-то сама прошла, заменяясь на ещё больший интерес и неверие в ситуацию. Но Хонджун лишь загадочно хихикает, пожимая плечами, и после этого до Чхве наконец доходит. Уён всё спланировал и рассчитал. Теоретик хренов. Но спасибо ему. Теперь остаётся разузнать, а знал ли Хонджун о чувствах своего донсэна. Хотя, если подумать, не в характере Уёна раскрывать все карты. Сан догадывается, что Хонджун мог обратиться за помощью к Уёну, так как он является лучшим другом Сана и знает о нём всё. А также знает, что один из его любимых цветов — синий, ну и ещё фиолетовый. Хонджун планирует в следующем месяце покраситься именно в фиолетовый. — Чаем напоишь? — улыбается Хонджун, самостоятельно пихая ошалелого парня в дом и закрывая за ними дверь. Но заместо ответа получает соприкосновение спины со стеной и долгий, мягкий поцелуй.