Скрульи пряности

      Талос не придумал эту историю, скорее, слегка приукрасил. А, как известно, хорошую историю не грех приукрасить.       Всё началось с того, что любопытная Моника буквально взяла его в плен своими расспросами. Она жадно ловила каждое слово в надежде как можно ближе узнать скруллов, и за эту тягу её совершенно глупо было винить.       Девочке всё было в диковинку. Скорее всего, если бы она была одной из них, то точно также воспринимала бы Землю, и Талос по-доброму завидовал ей. Удивить этого бывалого скрулла было практически невозможно.       — Расскажите о вашем самом неожиданном воплощении, — Моника сияла интересом не хуже чем Кэрол в объятиях мощи ядра.       Талос хитро прищурился и бегло взглянул на Сорен, которую всё та же Моника соблазнила коллекцией старой маминой одежды. Верно будет сказать, что, в данном случае, слово «старый» совершенно не означало: «потрепанный», «изношенный», «покрывшийся столетней пылью». Вещи Марии Рамбо выглядели идеально, просто после развода она зареклась носить шляпы, платья, некоторую высоту каблуков. Она ничего не раздавала, не продавала, о прошлом предпочитала не говорить, но всё равно считала, что оно стоит того, чтобы о нём помнить.       Сорен с истинным женским наслаждением компоновала новые для себя образы. Перевоплощалась то в грациозную леди в белой шляпке с широкими полями и красном платье в пол, то в коварную бизнес-леди в строгом чёрном брючном костюме и красными очками-бабочками. Особенно Монике понравилось, как на женщине сидит укороченный белый пушистый свитер с мелкими блёстками, в котором мама тоже «не знала, куда ходить». Сорен подобрала к нему такие же белоснежные струящиеся брюки широкого кроя и полусапожки на чёрном каблуке.       Особый интерес у неё вызвали два парика: короткий пепельный и кудрявый терракотового цвета, который заканчивался ниже спины. Второй вызывал смех у всех присутствующих в комнате — ящера явно портила львиная грива, а первый смотрелся нейтрально и даже чем-то подчёркивал внешность жены генерала.       — У твоей мамы разве проблемы с волосами? — спросила она с улыбкой. — Выглядит интересно, но… не натурально.       — Это для смеха, — ответила Моника. — Мама любила удивлять папу раньше. Любила устраивать вечеринки, а потом забросила. Теперь мы вдвоём их здесь устраиваем, поём и танцуем, — в голосе вдруг прозвучала грусть. — Она волнуется за меня. Всегда рядом.       — Это плохо? — поинтересовался Талос.       — Нет. Дело в том, что она всегда рядом, даже когда может найти минутку для себя. Даже воздух… С уходом отца она решила, что ей обрезали крылья, и она больше не может летать. Должна заниматься только мной. Она видит, что я многое умею сама, но всегда отказывается, когда я хочу помочь донести продукты до дома. Наверное, хочет доказать мне что-то, только мне не надо ничего доказывать. Мы ведь просто любим друг друга и всё.       Талос переглянулся с женой. Ответ их явно устроил. Сорен даже задумала как-то повлиять на ситуацию. В их мире тоже было не принято загонять себя в угол ни женщинам, ни мужчинам.       — Расскажете мне? — Моника снова задала вопрос, и Талос легко погладил её по голове.       — У нас всякое было. Например, — он с загадочным видом посмотрел, как Сорен перевоплощается в новый образ, и немного нахмурился, будто решал, стоит ли при ней рассказывать. — Например, однажды мы с тремя солдатами прилетели сюда проведать одну из наших групп. У них здесь было временное укрытие.       — А где они сейчас?       — С нами, — с улыбкой отозвалась Сорен, взглянув поверх, на сей раз, желтых очков, которые, кстати сказать, ей очень шли.       — Да, с нами, — задумчиво продолжил Талос. — Ещё мы должны были предупредить о том, что Крии удалось выйти на их след. Как оказалось, в миссию наших врагов входил, и, так скажем, анализ вашей планеты на предмет космической угрозы. Земляне как раз стали проявлять заметный интерес к космосу, и, признаюсь, нам тоже было интересно выведать пару секретиков. В день прибытия был назначен дипломатический приём в посольстве, а у меня, как назло, особенно разыгралась фантазия.       Сорен обернулась и придирчиво оглядела его. Талос расплылся в улыбке.

***

      — Мисс, вы позволите пригласить вас на танец?       Темнокудрая девушка оглянулась и заинтересованно взглянула на мужчину, так бесцеремонно вторгнувшегося в её личное пространство, сотканное из глубоких размышлений.       — Я не против. Оставим важным персонам решение важных вопросов, — она изящно, почти не касаясь, положила руку на его плечо, оставив бокал шампанского на столе.       Грациозная, как кошка, в струящемся платье в пол из чёрного шёлка с обнажённой до поясницы спиной, она, казалось, парила над паркетом под музыку вальса.       Мужчина сыпал комплименты, отмечая это, а девушка то и дело бегло посматривала на портфель, оставленный им возле одного из столиков ближе к углу.       — Вы тоже прекрасно танцуете, сэр, — наконец, произнесла она, найдя паузу неудобной.       — О, мисс Рашер, как только я увидел, с кем вы вошли в эти двери, почувствовал, насколько вам здесь будет скучно.       Девушка заметно смутилась.       — Никогда не понимал, зачем участвовать в политических интригах таким дорогим алмазам.       — Должно быть, для украшения, мистер…       — Райс. Для вас — просто Гордон.       Мисс Рашер неосознанно сжала его ладонь крепче.       — Ого, — голубые глаза сверкнули, — у вас довольно цепкие пальчики для такой нежной внешности, — не отрывая взгляда от больших зелёных глаз напротив, он мягко поцеловал девушке запястье, которое украшала такая же тонкая золотая ниточка, как на шее. — Не сочтёте за дерзость, если предложу продолжить разговор в менее шумной атмосфере?       В девушке загорелось что-то между торжествующим словом «купился» и оскорблённым «сочту», но она предпочла ограничиться несколько коварной улыбкой.       — Я давно наблюдаю за вами, мисс Рашер, — бархатистый тембр мог убаюкать любую даму в этом просторном светлом зале, и то, что предназначался сейчас только ей — несомненно, льстило.       — Для вас — просто Лаванда.       Сорен захихикала в кулак, а Талос с мечтательным видом продолжил.       — Та ночь была восхитительной. Горели звёзды, которые было кощунством игнорировать, но мы сели в машину и отправились в гостиницу.       — Не желаете ли вина, мисс Рашер? — Гордон не дождался ответа и скрылся в кухне, бросив на бежевом кресле свой серый смокинг.       Вышеупомянутый портфель остался лежать подозрительно близко на блестящей глади белого комода с витиеватой золотой каёмкой.       Лаванда терпеливо дождалась, когда кавалер вернулся и разлил по бокалам тёмно-вишнёвую жидкость…       — Талос, ты уверен, что дальше можно рассказывать маленьким девочкам? — спросила Сорен.       Скрулл только развёл руками, а Моника обернулась с притворной обидой.       — Дальше — ничего. Дело техники. Гордон уже крепко спал, когда Лаванда вошла в спальню. Что поделать, «припудривание носика» — дело кропотливое, а внезапно накатившая сонливость только выжидала момент, когда жертва закроет глаза. Девушка тоже пила из этой, отравленной ею же, бутылки, но оказалась выносливей. Итак, замочек на портфеле был аккуратно взломан и, после проведения необходимых манипуляций, ровно также был заперт. Там хранились данные о месторасположении скруллов, кое-какие документы и миниатюрный прибор, позволяющий крии нас распознать.       — Вы были Лавандой! — Моника рассмеялась. — А я думала…       — О, это было ужасно, — поморщился Талос. — «Гордон» ведь, кажется, всерьёз влюбился в меня. Я почувствовал себя такой дрянью. Но смешнее всего было бойцам, которым я отдал следующий приказ, уже находясь в своём истинном обличии, но женским голосом: «Возвращаемся на базу». Мне после этого общаться было страшно.       Сорен сочувствующе вздохнула и закивала, опустив глаза в пол.       — А, да. Гордон ведь пробовал меня распознать. Когда мы ехали в машине, видимо, решил перестраховаться. Прибор ничего не показал. У них такие… хрупкие контакты, — скрулл с притворной грустью сверкнул глазами.       — Здорово, — сказала Моника. — Жалко, я не могу этому всему научиться. Перевоплощаться.       — Наша способность схожа с актёрским мастерством. Слышал, в совсем давние времена, на вашей планете все женские роли в театрах исполняли мужчины. Так что, не всё потеряно.

***

      Мария Рамбо позвала дочь вниз, чтобы «не утомляла гостей», и Сорен сразу ухватилась за эту минутку наедине, запустив в мужа веером из лиловых перьев, которым тот тут же воспользовался, поймав на лету.       — Тоже мне… Лаванда. Надо будет мне устроить тебе допрос с пристрастием на тему того, где ты ещё шлялся, пока нас не было.       — Да, пожалуйста, — рассмеялся Талос. — Я абсолютно чист.       Сорен подозрительно прищурилась и медленно улыбнулась.