Тик-так

Тишина била по вискам. Нет, ну как так можно? Это же не правда. Нет, это не может быть правдой. Это не так. Он просто не мог… — Тридцать восемь и девять, — отчеканил Альфред. Дэмиан лишь прикрыл глаза стараясь справиться с приступом тошноты. Было противно. Через чур противно. Так противно не было никогда в жизни. — Дэмиан, слышишь меня? — его пару раз ударили по щекам. Не сильно, но неприятное ощущение расплылось по всему лицу и болезненно отдалось в затылке. Он заставил перебороть себя и открыл глаза. Всё та же комната — его комната — ничего не поменялось. Всё тот же Альфред и всё тот же Брюс. Всё те же Дик, Тим и Джейсон. И вещи лежат на тех же местах где их оставили. С обстановкой всё впорядке, а вот с головой Дэмиана — нет. Она начала болеть ещё сильнее — теперь боль расползлась от затылка к вискам. В придачу ко всему, было ужасно холодно, его всего колотило и он был без понятия от чего. Хотелось получше закутаться в одеяло, утонуть в нём с головой, лишь бы не чувствовать этого жуткого ледяного воздуха на своей коже. Он прикрыл глаза, пытаясь отвлечься от неприятных ощущений. — У него жар. Идите, ему надо отдохнуть. — устало проговорил Брюс. — Значит ничего серьёзного? — тихо спросил Дик, не на шутку обеспокоенный состоянием Дэмиана — Он с моста ринулся, как угорелый. Если это ты называешь нормальным, то, да, ничего серьёзного, — прошипел Джейсон. Он был явно не рад тому, что его младший сводный брат сиганул в ледяную воду с двадцати пяти метрового моста. Хорошо, что не утонул. Но этому вряд ли бы дал случиться Брюс, вытащивший Дэмиана из реки, — И что такого он увидел в этой реке, что решил сигануть туда с моста? — он скрестил руки на груди и ощутимо напрягся. В голосе промелькнуло волнение. — Не знаю, — «Главное, что жив» пронеслось в голове. Брюс помассировал переносицу двумя пальцами, после чего добавил, — Обо всём остальном спросим у него позже. А теперь на выход, — прозвучало как приказ, хотя, наверное, это он и был. Брюс устал, и устал очень сильно. И юноши не осуждали его — понимали, что отец измотан после долгого рабочего дня, а ещё и этот инцидент. Они молча вышли из комнаты, не задавая лишних вопросов. Альфред закрыл за ними дверь и повернулся к Брюсу, со страхом в глазах смотрящему на больного ребёнка. Дэмиан провалился в беспокойный сон, слегка ворочаясь и что-то бормоча себе под нос. — Мастер Брюс идите, поспите, вам нужен отдых. — голос у дворецкого был мягким, и говорил он с нескрываемой лаской и заботой. — Я присмотрю за ним. — он подошёл и положил руку на плечо Брюсу. — Что бы не пришло ему в голову, я уверен, этому есть разумное объяснение. — Да, ты прав, но… ты знаешь… — он заглянул Альфреду в глаза, — Он ведь ни разу не болел, по крайней мере, пока жил здесь. — голос Брюса едва заметно дрогнул, что не скрылось от дворецкого. Альфред прекрасно знал как Брюсу дорога семья, а в особенности Дэмиан. Дэмиан живёт в поместье Уэйнов семь с лишним лет. Было трудно освоиться, но он справился, не без помощи конечно. Отношения со сводными братьями заладились через несколько лет, после прибытия в этот дом. Они сошлись характерами и неплохо поладили после одной из ночных вылазок. Это было спонтанное решение. Мальчишки не предупредили Брюса. После небольшого погрома, что они учудили в порту, их долго отчитывали. Мало того, что не поймали преступника, дак ещё и корабль чуть не взорвали. Да, их наругали и наказали, запретив на неделю ночные вылазки, а ещё заставили убираться в доме, но оно того стоило. Ребята сплотились, и Дэмиан, сам не понимая каким образом, подружился с ними. Дружба укрепилась ещё больше после совместной тренировки. Доверие пришло спустя несколько месяцев совместных вылазок. Дэмиан перестал чувствовать себя лишним в этом месте, со временем даже стал ощущать ту заботу, которую ему дарили близкие люди. А через год он спокойно называл этот прекрасный коллектив семьёй, включая себя в его состав. Дэмиан был талантливым мальчиком со сложным характером. Но то было, и было целых семь лет назад. Всё изменилось. Он вырос, во всех смыслах этого слова. Все были удивлены, когда Дэмиан не полез первым в школьную драку, чтобы надавать задирам как следует и преподать таким образом урок, а быстро разнял драчунов без каких-либо последствий. Все были шокированы, когда Дэмиан с утра пораньше пришёл на кухню и приготовил завтрак на всех, не забывая про дворецкого. Но восторг и не думал покидать этот прекрасный дом. Постепенно Мальчик, что любил убивать, превратился в прекрасного юношу, который, оказывается, любит рисовать. Вскоре сложный характер и вовсе исчез, беспричинные вспышки гнева прекратились. С ним стало намного легче общаться, он начал помогать, по мере своих возможностей, Альфреду в уборке, стирке, поливке цветов… во всём в общем-то. Нет, он не стал паинькой-занудой, он остался тем же Дэмианом Уэйном, что рос в горах и с малых лет обучался лигой убийц выживать в любых условиях. Он ничего не забыл, просто всё это переосмыслил. Стал более спокойным, но если предлагали надрать кому-нибудь зад, в особенности если этим кем-то являлся Джейсон, то отказа от него не слышали. Усидчивость тоже поднялась на ступень выше, что поспособствовало его обучению, как физическому, так и умственному. В общем, Дэмиана полюбили ещё больше. Хотя, куда больше-то? Всё шло просто прекрасно: через девять месяцев экзамены и выпуск из школы, а ещё раньше, через каких-то семь месяцев, он станет совершеннолетним. Всё шло просто прекрасно. До сегодняшнего дня. Сегодня Брюс предложил прогуляться, на что ребёнок и остальные якобы не дети, единогласно кивнули и побежали одеваться. Погода на улице стояла пасмурная, небо заволокли осенние серые тучи, накрапывал дождь, но это не могло остановить скучающих Уэйнов от прогулки и, как уже позже решили, похода в кино. Всё было прекрасно. Вот только это прекрасно Дэмиан смог перечеркнуть за считанные секунды. Они шли по высокому, но не такому уж и длинному мосту. Шли, как и все пешеходы, по тротуару с краю дороги. Болтали о том о сём, когда Дэмиан резко остановился, что-то прошептал себе под нос и одним прыжком оказался по ту сторону парапета. Лишь мгновенная реакция Брюса, что кинулся за сыном, спасла мальчишке жизнь. Ребята же на несколько секунд позже подбежали к краю каменной стенки и с ужасом посмотрели вниз, где виднелись лишь одни пузыри. К счастью старший Уэйн вынырнул с потерявшим сознание Дэмианом из-под воды и поплыл в сторону берега. Всё обошлось. Пришлось повозиться с полицией, скорой и, больше всего, конечно, с прессой. Но всё могло быть и хуже. Как выяснилось, Дэмиан потерял сознание при столкновении с водой, и, что тоже самое не случилось с Брюсом — просто чудо. В этом случае погибли бы двое. Но, видимо, сегодня за них кто-то помолился, раз всё закончилось хорошо. Ну, как хорошо… Перелом запястья правой руки, пара ушибов и простуда, что очень странно. У Дэмиана хороший иммунитет и небольшое окунание в ледяную воду никак бы не повлияло на него (даже если это спонтанный прыжок с моста), бывало ведь намного хуже. Но видимо сегодня особенный день. И вот теперь Дэмиан в своей комнате лежит в кровати, под двумя одеялами и присмотром Пэнниоурта. Альфред сидит в кожаном кресле и наблюдает за каплями на стекле, медленно сползающими вниз, за окном дождь — всё-таки пошёл ливень. Он перевёл взгляд на больного и мягко улыбнулся, прикрывая глаза. Уже вечер, погода ухудшалась с каждой минутой. Дождь набирал обороты, к нему присоединились гром и молнии, изредка освещающие комнату своими яркими вспышками. Ветер выл за окном, через чур жалобно. Но, к счастью, от этой непогоды спасали тёплые батареи и толстые прочные стены. Окна закрыты, торшер включен, да и вообще, атмосфера вполне себе уютная. Дэмиан заворочался на постели от очередного удара грома, но вскоре затих. Глаза Альфреда открылись и внимательно посмотрели на, так называемого внука: каштановые волосы разметались по белоснежной подушке, создавая контраст, по виску скатилась капля пота и упала на мягкую ткань, мгновенно впитавшись в неё, на болезненно-бледном лице плясали тени, грудь неравномерно поднималась, будто на неё положили тяжёлый камень, мешающий наполнить лёгкие воздухом. Улыбка мигом покинула лицо мужчины. Пенниуорт лишь тихо вздохнул и перевёл взгляд на окно, за которым бушевала буря.

***

По глазам не бил яркий свет — его не было. Ледяной воздух не задевал кожи. Было душно и жарко, хотелось выпутаться из этого кокона одеял, но руки совсем не слушались. Дэмиан попытался управлять своим телом, но оно будто превратилось в желе, расплывчатое, непослушное желе. Конечности были ватными и отказывались слушаться хозяина. Единственное, что он мог сделать — это повернуть голову. Вокруг стояла непроглядная темнота, и хорошее зрение никак не помогало развидеть хоть что-то в комнате. В резавшей уши тишине послышались глухие шаги. Вскоре они прекратились, и тишину нарушил новый скрипящий звук открывающейся двери. Он ударил по ушам, и в голове вновь появился комок боли, застрявший где-то в районе затылка. Надо было давно смазать петли, а то этот омерзительный скрип и мёртвого из могилы поднимет. Мальчик слегка повернул голову влево и свет, просочившийся из небольшого проёма, упал на его лицо. Привыкшие к темноте глаза заболели от яркого освещения, и веки немедленно опустились, отгораживая глазные яблоки от неприятного гостя. Шаги возобновились, как и скрип железных петель. Хлопок оповестил о том, что дверь закрылась. Шаги стали более громкими — кто-то подошёл к кровати. Это Дэмиан знал наверняка — слух его ещё ни разу не подводил. Слева что-то щёлкнуло, послышалось лёгкое позвякивание стекла и шебуршание фольги. Подросток слегка приподнял веки. Увидя тусклый свет, не режущий глаза, он открыл слипшиеся ото сна глаза полностью. Свет исходил от лампы, стоящей на прикроватной тумбе. Он был через-чур блеклым, и, что бы хоть что-то увидеть надо было напрягать зрение. Лучи света очертили фигуру пожилого мужчины, наклонившегося над тумбочкой и что-то усердно открывающего. Морщины на лице и руках при таком освещении слишком хорошо выделялись. Тёмный фрак сливался с чернотой, поглотившей комнату. Дэмиан узнал в этом немолодом мужчине Альфреда и слегка успокоился. Пенниоурт не сделает ничего плохого и, если попросить, объяснит что происходит. Потому что Дэмиан не до конца понимал от чего в его теле появилась такая сильная слабость и что здесь делает Альфред в такое время суток. (А сейчас ночь, в этом Дэмиан не сомневался) — Альфред? — Дэмиан ужаснулся от своего хриплого, севшего голоса. — Что ты делаешь? — вопрос был произнесён через-чур тихо и невнятно, но дворецкий всё понял. Он повернул голову в сторону больного и улыбнулся, хотя его улыбки практически не было видно в темноте. — Достаю лекарства, мастер Дэмиан. — голос прозвучал мягко, но, даже от такого тихого шёпота, боль, затихшая навремя в голове юного Уэйна, пробудилась с новой силой и перебралась от затылка к вискам, хорошенько постучав по ним, от чего Дэмиан поморщился и посильнее стиснул зубы, чтобы не застонать. — Вы простудились, — прозвучало довольно убедительно, а главное, слова Альфреда объясняли усталость и боль в голове. Вот только Дэмиан не помнил когда успел простудиться. — Голова болит… — не выдержал подросток. — Выпейте и боль пройдёт, — Пенниуорт протянул стакан с пузырящейся водой. Мальчик слегка повернул голову в сторону мужчины, но больше ничего не сделал. Дворецкому не нужно было лишних объяснений, он приподнял голову Дэмиана, и преподнёс к его сухим губам стакан. Уэйн сделал пару глотков и обессилено откинул голову назад в руки Альфреда. Последний помог удобно устроиться на подушке и аккуратно, едва задевая кожу, протёр салфеткой полоску тянущийся от уголка рта до подбородка и стекающей вниз по шее воды, что пролилась из стакана от небрежного питья. Дэмиан прикрыл глаза в надежде, что боль всё-таки исчезнет. Альфред слегка шумел чем-то, видимо раскладывал лекарства по полкам тумбочки, но вскоре затих, и, вновь, давящая, неприятная тишина окутала тело, вновь, начала давить на голову, буд-то пытаясь её раздавить. И вновь Дэмиан открыл глаза не в силах это терпеть. Он повернул голову в сторону, что-то рассматривающего на упаковке лекарства Альфреда. — Альфред… — от собственного голоса по всему телу пробежали мурашки. — Жарко… — всё, что смог выдавить из себя Дэмиан, прежде чем головная боль нанесла удар. Радовало, что Пенниоурт всё прекрасно понимал с одного только полувздоха, и объяснять просьбу не пришлось. Он с лёгкостью убрал одеяла. По телу мальчика пробежал второй табун мурашек, вызванный на этот раз прохладой. Он вдохнул воздух и поёжился на кровати. Рубашка намокла от пота и неприятно липла к коже. Альфред помог мальчику сесть, после чего снял мешающую лечению вещь. Он отбросил тряпку на кресло и повернулся к тумбе, на которой стоял небольшой тазик с водой. Тряпка была намочена прохладной водой и поднесена ко лбу больного. Дэмиан лёг поудобней и прикрыл глаза, никак не ожидая ощутить на своём лбе сырую тряпку. Он вздрогнул от контраста температур и распахнул глаза, пытаясь встать и избавиться от неприятного мокрого предмета, но дворецкий удержал его в лежачем положении, придавив свободной рукой к матрасу. — Это не смертельно. — начал было свою успокаивающую речь Альфред, но мальчик продолжал дёргаться в попытках избавиться от дискомфорта. — Мастер Дэмиан, я вас оботру. Не ведите себя как маленький ребёнок, — в голосе прозвучали стальные нотки, заставившие Дэмиана успокоиться. Дворецкий, видя, что подросток не сопротивляется, продолжил водить намоченной тканью по телу мальчишки. Он провёл тряпкой по лбу, переместил её на грудь, очертил ключицы, спустился к животу. Обтёр левую руку, а затем правую, не задевая гипса: Альфред провёл тканью по плечу и спустился ниже к предплечью, но запястье, в отличии от левой руки, трогать не стал. Это насторожило Дэмиана. При попытке поднять руки на правую что-то давило. Приложив чуть больше усилий, рука поднялась, и подросток смог разглядеть белые бинты, в приглушённом освещении казавшиеся грязно-зелёными. Тяжёлый груз, который мальчишка видел не впервые, и не впервые носил на себе, от чего-то через-чур сильно тянул к земле, становился практически неподъёмным. Рука немела и желала опуститься на мягкий матрас, а в идеале на пуховую подушку. Запястье правой руки ломило от каждого неосторожного движения. Дэмиан морщился и сжимал до скрежета зубы, но молчал, не желая говорить о невыносимой боли Альфреду. Он глуп? Да, определённо глуп, потому что помнил чем это обернулось в прошлый раз, потому что помнил ту разрывающую изнутри боль. Он помнил её так хорошо, что порой, все кости в теле дрожат при воспоминании о ней. У Дэмиана в памяти навсегда отложились те раны, и он, пожалуй, никогда не забудет ни их, ни пришедшее вместе с ними ощущение выжатой тряпки, выжатой хорошо, насухо. Он был глупцом потому что знал, что необходимо сказать, но не говорит. Такая ломящая боль была однажды. Она пришла незаметно, мальчик подумал, что пройдёт, но она не прошла, а только усилилась. А потом вместо одного закрытого перелома оказалось два открытых. Мальчику было больно, но он не переставал молчать, показывая своё мужество. Не это ли роковая ошибка героев боевиков? — Выпейте. — из раздумий о боли вывел голос дворецкого. Мужчина помог приподняться и протянул стакан с жидкостью к губам подростка. Дэмиан и не заметил как Альфред успел дообтирать его, убрать всё лишнее и размешать новый лечебный порошок. Юноша выпил всё залпом, не без помощи дворецкого, конечно. — Это поможет справиться с болью в руке. Вам лучше не тревожить запястье, ложитесь, я помогу вам. — на этих словах, мужчина уложил Уэйна младшего на постель, придав лежачее положение, накрыл его одеялом и помог устроить поудобней руку. — Я буду с вами всю ночь, так что, вам не о чем беспокоиться, — прошептал Альфред, заметив смятение на лице мальчика, — Ваш отец устал, я отправил его спать. Братья в своих комнатах, тоже спят, и вам пора. — на этих словах он выключил свет и сел в кресло, стоявшее около кровати. Хотелось расспросить о гипсе и взявшейся из ниоткуда простуде, но силы стремительно покидали его, и, вскоре, Дэмиан стал слегка слышно посапывать, видя прекрасные сны. Альфред сидел в кресле, не шевелясь. Сдвинутые у переносицы брови образовывали складки; руки сцеплены в замок; нога закинута на ногу. Пошла четвёртая ночь с непонятного никому прыжка с моста. Три дня подряд Пенниуорт не может сконцентрироваться на работе. Три дня подряд он не может спокойно есть, не может ночью спать, опасаясь, что жизни ребёнка, которого негласно называет внуком, что-то угрожает. И сидит он здесь не потому что так сказал Брюс, или же попросту некому этого делать — все измотаны после долго рабочего дня. Нет, совершенно не поэтому он тут сидит. Он просто не может по-другому, он боится, боится за Дэмиана. Альфред уговорил всех разойтись по комнатам, но он даже не представляет, что никто и не сомкнул глаз за сегодняшнюю ночь. Дворецкий прикрыл глаза, даже не думая от том, что наутро окажется в своей мягкой постели, а на своём месте обнаружит Дика. Он даже не мог допустить мысли, что семья Уэйнов устроила небольшой заговор за его спиной, желая тем самым помочь Пенниуорту в работе, и поухаживать за братом или же, для кого-то, сыном. Дворецкий искренне удивится, когда и на следующее утро проснётся в своей постели, а на прикроватной тумбе увидит чашку горячего чая и записку с надписью: «Сегодня за дежурного Тим».