Разница между нами

– С ума сойти. – Напуганная и злая, словно загнанный в ловушку зверек, Лорен металась по кухне. Ее раздражало не только то, что брат ввязался в это, никого не спросив и заведомо зная, что в момент, когда он согласился на это, заодно вписал и их имена; но и — ничуть не меньше, – его беспечное выражение лица и этот я-здесь-самый-умный-и-главный тон. Чувствуя, как к горлу поднимается тошнота, она встряхнула дрожащими руками и достала бутылку с виски. Она налила себе почти полстакана и, выпив всё разом, даже не поморщилась. Бенджен со скучающим видом смотрел на занавески. Она понемногу начала приходить в себя. – И что ты теперь должен делать? С чего начнешь и как далеко это зайдет? – Настолько далеко, насколько это только возможно, я надеюсь, – намеренно проигнорировав вопрос, на который не имел ответа, спокойно процедил Победитель. – Мне жаль, Лорен. Меньше всего мне хочется рисковать вами, но разве у нас есть выбор? Она поджала губы, посмотрела ему прямо в глаза и, до конца сомневаясь в том, не нужно ли ударить его чем-нибудь потяжелее, всё-таки кивнула. – Я решился на это ради вас с Джудом, ради памяти о Жак и… – он знал, что это подействует на нее сильнее, чем что-либо другое. – Для себя тоже. Я не смог бы протянуть и этот год без цели, без чего-нибудь такого же важного. Лорен долго смотрела на него, пытаясь понять, не блефует ли парень, но она не была в этом так же хороша, как он. Да и Бен почти не соврал. Он и сам уже начал верить в то, что говорил. В то, что его жизнь может измениться в лучшую сторону. Она вдруг вздохнула и крепко обняла его. – Хорошо, мы сделаем это. Застыв, как камень, он терпеливо ждал, пока она окончательно успокоится. – Думаю, я знаю, с чего мы можем начать. – Бен посмотрел на нее, ожидая продолжения, – Я знаю нескольких людей, которые непременно заинтересуются. Большинству из них почти нечего терять, а те, у кого еще кто-то остался, достаточно сильно ненавидят… – Только я сам поговорю с ними. Она кивнула. Наконец выпустив его из объятий, старшая Стилл начала мерить комнату шагами, думая о том, что еще может ему предложить для начала, и сопровождая раздумья невнятным бормотанием. – Нам нужно место, где можно встречаться, не вызывая подозрения, и не бояться говорить вслух. Думаю, моя лавка подойдет. Бен нахмурился, но не успел выразить возражения. – Ко мне часто приходят разные люди. Это никого не смутит. Можно сказать, что это что-то типа карточного клуба или собрание любителей антиквариата, если начнут спрашивать. Все подумают, что это лишь своеобразная реклама для привлечения внимания к моему делу. – Спасибо, Лорен. – Он выдавил из себя что-то на подобии улыбки. – Я рад, что ты у меня есть.

***

Первым человеком, к которому сестра посоветовала обратиться, был Фердинанд Ленц, владелец мясной лавки. Она знала его давно и достаточно хорошо, чтобы быть уверенной в том, что этот человек поддержит их, а если он по какой-либо причине не сможет участвовать непосредственно, то он точно сохранит их секрет. Правда, Лорен предположила, что было бы куда лучше, если бы с ним поговорила она, на что Бен ответил отказом. Если кто-то из этих людей доложит о состоявшемся разговоре, единственным виновным должен выглядеть он. Бенджен нажал на звонок и оперся о лестничную изгородь. Через несколько секунд послышался слабый цокот каблуков и, когда дверь беззвучно отворилась, он всего на секунду, но потерял такое привычное для него спокойствие. Бен почему-тот только сейчас вспомнил, что дочь мясника — Менсер. Она улыбнулась, чуть наклоняя голову и глядя на него с явным непониманием. – Здравствуйте, – Бенджен вытащил руки из карманов пальто и вздохнул, возвращая себе прежнюю расслабленность. Он должен выглядеть и говорить убедительно, иначе все будет зря. – Я хотел бы увидеть мистера Ленца. – Доброе утро, мистер Стилл. Пройдем в гостиную, – девушка отворила дверь шире, пропуская его внутрь. Бен кивнул, переступая порог. Он не мог не заметить, насколько другой она выглядит здесь. Он боялся, что девушка потеряет сознание из-за такой неожиданной встречи спустя почти два месяца, но она казалась такой уверенной и спокойной, словно никогда раньше не робела, заливаясь румянцем при одном взгляде на него. Возможно, он ошибался, полагая, что девушка видит в нем опасного героя, которому удалось пережить Голодные Игры, пожертвовав возлюбленной. Может, она смотрела на него как на неприветливого и обозленного на всех хозяина дома, в котором она работает. А на собственной территории, где главная она, он уже не представлялся ей таким пугающим, потому что от него ничего не зависело. Менсер предложила ему присесть на диване и вышла, чтобы позвать отца. Как только мужчина появился на пороге, Бен понял, что его ждет разговор не из приятных. Высокий и широкоплечий, мистер Ленц, чьи волосы уже покрыла первая седина, выглядел куда суровее и явно в разы опаснее самого Стилла. Он кивнул в знак приветствия и опустился в большое кресло напротив, что стояло так близко, что мужчина смог протянуть ему руку для пожатия, даже не поднимаясь. Ленц выглядел слегка мрачно и раздраженно, как будто ожидал увидеть кого угодно, но не Бенджена. Юноше даже стало интересно, за что его так невзлюбил этот человек. – Здравствуйте, мистер Ленц. Меня зовут Бенджен Стилл, – собеседник кивнул. – Мне было неприятно приходить в Ваш дом без приглашения, но иначе никак. – Это ничего, парень, может, Менсер станет немного веселее. Ей здесь тоскливо, но она ни за что не хочет оставлять меня без необходимости. Сейчас дочка принесет нам чай. Бен поджал губы и опустил взгляд, пытаясь подобрать нужные слова. – Не уверен, что ей нужно присутствовать при нашем разговоре. Это может быть... опасно. – Если ей будет интересно послушать, я не стану ее отсылать. – Фредерик пожал плечами и, кажется, даже слегка улыбнулся, словно хотел позлить его. Бенджен нахмурился, но ничего не ответил. Не хватало еще впутывать в это девушку. Гробовое молчание, что воцарилось после последней фразы, прервало появление Менсер с чайным сервизом. Переведя взгляд с фарфоровых чашек на разные предметы мебели поочередно, Бен заметил, что их небольшой домик выглядит очень уютно и даже дорого по меркам 12-го. – У меня как раз испекся торт, я успею его украсить и подать, пока чай не остынет, если Вы немного задержитесь, мистер Стилл. – Менсер улыбнулась, поворачиваясь к отцу и явно ожидая, что он что-то объяснит. – Лучше присядь рядом, милая, и послушаем, что скажет нам Стилл. Что-то мне подсказывает, что он не руки твоей просить пришел. – Папа! – ее щеки тут же вспыхнули, и Бен узнал прежнюю девушку. – Простите его, Бенджен, папа всё время старается смутить меня на людях. Бен едва не поперхнулся. Кажется, ближе всего к разгадке была Жаклин. Это в какой-то степени объясняет неприязнь Ленца к нему. – Мне жаль, что приходится просить об этом вашего отца, и меньше всего мне хотелось бы подвергать риску и Вас тоже, так что я вынужден предупредить об опасности, которая связана с одним только разговором об этом. – Можете не волноваться за меня, – девушка усмехнулась, расправив юбку, и присела. Ленц, явно оставшись довольным, потянулся за чаем. – Я стал участником движения сопротивления против нынешней власти. Не самого президента, а всего режима, в котором существуют нищие Дистрикты и купающаяся в изобилии и крови трибутов столица. Лица обеих слушателей побледнели. Ленц сдвинул к переносице густые брови, а его дочь крепко сцепила руки в замок, глядя на Бена не с испугом, но с каким-то смятением. Он продолжил еще тише. – Эта организация зародилась, по моим догадкам, в самой столице. Даже там не всем людям наличие совести и чувства справедливости позволяют спокойно жить дальше. Но ее очаги уже существуют практически в каждом Дистрикте. Наш один из последних, и мне доверили его. – Так вот почему Вы задержались в Капитолии... Бен кивнул. Менсер старалась выглядеть смелой и безмятежной, как ее отец, но ее выдавали слегка дрожащие губы, неспокойные движения рук, побледневшие щеки. – Разумеется, я не прошу вас взять оружие и сражаться. К этому мы не готовы. Сейчас будущая революция только на ранних этапах развития. Всё, что от нас требуется — пропагандировать идеи, завлекать больше сторонников. По большому счету, все жители Дистрикта уже наши союзники, но им нужно донести, что смысл бороться есть, шансы на будущее существуют. Сейчас люди слишком напуганы. Менсер повернулась к отцу. Он несколько секунд сидел без малейшего движения, но после, видимо, дал ей какой-то знак. – Мы согласны. – Вы тоже, Менсер? Уверены, что хотите этого? – Совершенно. – Как знаете, – он не был доволен тем, что теперь в красный список внесли и ее, но было совершенно очевидно, что выбора нет, разрешения они просить не станут. Бенджен положил на кофейный столик две карточки с приглашением в карточный клуб. – Мы встречаемся в эту пятницу, в антикварной лавке моей сестры. В восемь вечера. Менсер взяла карточки, одну передала отцу. Его глаза горели так, точно он смотрел на билеты в лучшую жизнь. Бен же почувствовал, как к горлу подступает ком. – Я принесу торт. Сам он ни за что не продлил бы свое нахождение здесь, но теперь у него были некоторые обязательства перед этими людьми, что практически подписали себе смертный приговор.

***

На протяжении следующей недели Бену удалось поговорить еще с четырьмя жителями. Салли была в своеобразном восторге, ее муж куда менее охотно, но согласился. Они же посоветовали поговорить об этом с главным шахтером, молодым парнем по имени Отто, который когда-то (кажется, лет сто назад) был кем-то вроде друга Бена. Последним был учитель старших классов, один из немногих людей, кто еще до Темных Времен успел получить хорошее образование, что сейчас, к сожалению, никому не было нужно. Все они соглашались с такой радостью, словно ждали этого всю жизнь. Бенджена это смущало, потому что он не был уверен в том, что все эти достойные люди до конца понимают, во что они ввязываются. Жизнь каждого весила больше, чем его собственная, но каждый из них был слабее его, а потому пребывал в большей опасности. За себя он не волновался, потому что обладал умением считывать часть эмоций и мыслей, что другие предпочитали скрывать от окружающих, видел, кто представляет опасность. Но эти люди так добры и наивны, несмотря на возраст и множество подножек, что подставляла им жизнь. Это было проблемой.