Хлорка

29 января, воскресенье Мама оставила нас с Фридой одних дома, а сама куда-то подевалась на целый день. Я вручил Фриде пару своих старых комиксов и весь день следил, пока она их медленно и аккуратно листала. А ведь в детстве она все рвала и портила мне. Неужели сейчас эта мелочь пузатая научилась хорошо обращаться с книгами? За весь день прогресс маленький — она сказала мне «спасибо». Ощущение, что мою болтливую и непоседливую сестру подменили. Хотя, конечно, со мной она никогда не сравнится. 30 января, понедельник Мама решила оставить Фриду дома, пока не знаю, на какое время. Если ей кажется, что в Готэме когда-нибудь станет безопаснее, то пускай сразу себе зарубит на носу — здесь никогда не было спокойно. И не будет. Вчера мама принесла новый телефон и строго наказала мне больше резко не швыряться вещами. Как будто это когда-то мне помогало! И началось. Кто-то стал трезвонить к нам домой на телефон. Понятия не имею, кто это и знать не хочу. Отключил телефон и убедился, что он не сломан. Нет, работает. Просто отключен. Кстати, Фрида сегодня заглянула ко мне в комнату без моего разрешения и стала ковыряться в шкафу, который я с начала учебного года не открывал. Я ведь специально (для мамы правда) нарисовал и приклеил на бумаге «НЕ ОТКРЫВАТЬ». Когда Фрида открыла этот шкаф, оттуда повалилось все, что я еле уместил в нем. Ну все, Фрида, не жди пощады! Жаль, у нее нет комнаты, и я не могу сломать ее любимые игрушки. Раньше я только так и мог унять ее любопытство, угрожая оторвать ее кукле волосы или выдернуть конечности. В шкафу стоит навести порядок, но я так ненавижу это дело. 31 января, вторник Вечером пришла мама, увидела, как мы рассорились с Фридой. На самом деле моя сестра отличная актриса. Она разревелась, правда, по-тихому, и выбежала из комнаты, когда я повернулся к ней. Наверное, после моей долгой речи о том, что она снова начнет мне портить жизнь и личное пространство, она подумала, что я буду ее бить. Но я ее даже пальцем никогда не трогал. Актриса, где ее Оскар?! Утром мама пришла ко мне, по-доброму начала уговаривать помириться с Фридой. После того, какой концерт она мне устроила, я решил, что не переживу второй такой за два дня. И согласился, скрепя зубами. При виде испуганного лица Фриды я не знал, как себя вести: она меня и бесит, но ее растерянный вид вызывает у меня смех. Пока мы вместе убирались, я пытался разговорить Фриду. Не выдержал и спросил, почему она будто рот в воды набрала. Даже пошутил про ее отца. Но она так вытаращилась на меня, и я заметил, что она уже на полпути, чтобы разреветься. Вместо этого она убежала в комнату мамы и заперлась там. Что с ней не так? 1 февраля, среда Успел до прихода мамы вытащить Фриду. Я вспомнил, что после суда у меня остались часы. Откуда? От верблюда! Догадаться не сложно, какой идиот мог подарить мне такие дорогущие часики. Вот только на кой черт? Я их показал Фриде, она повертела его в руках и отдала его мне. Скучно, естественно. Надо их продать! Я говорил ей, что включу какой-нибудь мультфильм. Но из кассет у меня одни фильмы. И всего один мультфильм. Я слишком взрослый для того, чтобы смотреть мультфильмы. Но Фриде нравятся собаки, и она обрадовалась, когда я ей включил «101 далматинец». Она заставила меня смотреть его вместе с ней. А я пересматривал его уже в десятый раз. Когда-то у меня была только эта кассета. В итоге мы уснули прямо на диване. Когда пришла мама, она разбудила меня, а Фриду отнесла на руках в свою комнату. Ей уже двенадцать лет, а у мамы еще есть силы поднимать ее. Сколько она весит? В школе все по-прежнему. Кимберли заболела. Мама заставила в четверг после уроков тащиться к ней. Вот черт! 2 февраля, четверг Кимберли на самом деле не заболела. Она просто каким-то загадочным образом сломала себе руку. Почему загадочным — Ким никогда не ломала себе конечности. Это я ломаю себе конечности. Она очень аккуратная и осторожная. Уверен, что это сделал кто-то другой. Но Ким упрямо молчала. Только как-то странно спросила про четырнадцатое февраля. А причем тут четырнадцатое февраля. — Ты никому не собираешься отправить валентинку? Может, она еще и головой ударилась? 3 февраля, пятница Кимберли попросила меня подержать у себя какое-то письмо неизвестно кому. Под строгим запретом не смотреть, что там и кому оно. А на кой черт мне отдавать его тогда? Что с ней? Ощущение, что она реально ударилась головой. Ким, которую я знал, вообще куда-то испарилась. Теперь вместо нее какая-то рассеянная и вечно улыбчивая девушка. Вот и общайся после этого с девушками. Когда там весна? Вроде ещё не скоро. А у нее уже пошел сдвиг. Фрида все ещё не разговаривает со мной. Но сегодня она пропихнула мне под дверь комнаты письмо. У этих женщин что, язык отняло? В письме было всего лишь одно слово: Прости. Надо выяснить, за что она извиняется. Я не собираюсь ей писать ответное письмо. Я нарисую ей! Посмотрим, как она отреагирует на мои кривые каракули. 4 февраля, суббота Мама весь день спорила с почтальоном. Все потому, что он вернулся с маминой открыткой, которую она отправила дедушке ещё два дня назад на день рождения. Что случилось с открыткой? А черт его знает, одно я знаю точно - мама ещё не скоро помирится с родителями. А мы с Фридой обменялись взглядами, пока оба подглядывали из своих комнат. В коридор выходить было опасно. Все равно, что из окопов во время военных действий выйти. Мама одним взглядом расстреляет. Весь день в итоге мама возилась с Фридой. Читала с ней книги и делала всякие поделки из бумаги. Меня, к счастью, не трогали. Начинаю вспоминать, почему мы с Фридой в детстве не ладили. Точнее, я с ней. Потому что Фрида легче с мамой находит общий язык и успокаивается. А со мной одни проблемы.