***
— И где ты, блять, Сусанин недоделанный, шарахался семь часов подряд? — недовольно спросил рыжий, открывая дверь, за которой стоял уставший и продрогший до костей брюнет. Меньше всего Миша хотел слышать в свою сторону нотации о вреде долгого гулянья в холодную погоду и подобную муть. Опустив карие глаза в пол, он лишь молча прошёл в квартиру, стряхивая с кроссовок налипшую по дороге грязь. На лице ноль эмоций, и только в грустных глазах можно было прочесть всю печаль происходящего. — Мдэ… Пиздец, ты всё так понятно объяснил. Я тут сижу, жду его, блять, а он пропадает где-то. Ещё и на звонки, блять, не отвечает, — причитал Кашин, сдернув с Мишы куртку и повесив её сушиться. Где парень пропадал весь день, было одному лишь чёрту известно. Ведь куртка, как и остальная одежда, промокли до нитки, сообщая о том, что парень не покидал улицу как минимум с обеда. Кроссовки, которые ранее были белоснежными, приобрели грязно-серый цвет. Да и сам по себе Миша выглядел явно не самым свежим на районе. По лицу парня было понятно, что настроения как не было, так и нет. Мучать расспросами не особо хотелось, поэтому оставалось лишь ждать, когда он сам всё расскажет. — Мам, ну не надо… — попытался пошутить Совергон, чтобы как-то сгладить недовольство друга. — Ты совсем охуел?.. Какая, блять, мама, Ромео? — последовал резкий ответ от татарина, удивлению которого не было предела. — Да не Ромео я, ты заебал, — послышался крик из ванной, который частично заглушал шум воды. Тёплая вода обжигала замёрзшие худые руки. — Я тебя щас в этой ванне утоплю, блять, — усмехнулся Даня, достав сигарету из пачки. Привычным движением он убрал её за ухо. Миша вернулся в комнату, упал на кровать и устало застонал, закрыв лицо руками. — Я не знаю, что делать с альбомом. От слова «вообще». Столько мыслей, но ничего из них не получается вообразить в реальность. Кажется, будто вот она — нужная идея, которая вертится на кончике языка. Но каждый раз, когда я пытаюсь её обуздать, она ускользает, словно ничего и не было. Мысли мерзко растекаются по стенкам мозга, а я только безуспешно пытаюсь собрать их в одну кучу. Я устал. Чертовски, блять, устал. Дане уже давно было знакомо это чувство безысходности, когда все попытки сконцентрироваться оказывались провальными. Он отошёл на кухню и через пару минут вернулся с парой бутылок холодного пива. Рыжий сел около друга и понимающе похлопал того по спине. — Миш, ну всякое бывает в жизни. Не стоит из-за этого так расстраиваться и опускать руки. У всех бывают взлеты и падения, это всё временно. Вспомни любую хуёвую ситуация, которая с тобой случалась. Ставлю на то, что любая из них закончилась и всё снова стало хорошо, — пытался успокоить его Кашин. — Сказал человек, который пару дней назад, блять, сам говорил, что в этой жизни особого смысла нет, — тихо пробубнил Совергон, повернув голову к другу. — Неужели передумал? — Так, блять, давай сейчас не об этом. Держи пивас, сейчас фильм какой-нибудь заебеним и отдохнем. А то я тоже порядком подустал от проблем, — рыжий быстро открыл зажигалкой пиво и протянул брюнету. Тот принял его без возражений и, сделав пару глотков, немного ожил. — Я пошёл курить, а ты выбери фильм пока. Только не мелодраму, Ромео. — Так точно, мам, — мимолётная улыбка коснулась губ Миши. — Нет, ты точно охуел… — ехидно сказал Кашин и удалился в сторону балкона.***
— Паркер, блять! — закричал татарин, напялив тёмные круглые очки. — Даня, блять, дай фильм посмотреть, — Миша вальяжно сидел на мягком диване в гостиной. Пиво давно закончилось, а вот фильм нет. Его выбор пал на «Человек-Паук 2». Но кто ж знал, что Кашина так переклинит. — Я тебя щас щупальцой ёбну!.. — прошипел он и резко развернулся. Довольную улыбку на бледном лице парня было сложно скрыть. Хотя он и не пытался. За эти пару дней они неплохо сблизились, это не могло его не радовать. — Ну ма-а-ам, — ехидно протянул Совергон, наблюдая за реакцией друга. — Ну все, Паркер, ты напросился, блять, — с этими словами Даня прыгнул на диван и в одну секунду повалил брюнета. Щекотка — это то, чего Миша очень боялся. Проблема была в том, что Кашин это знал и сейчас в наглую пользовался. Пальцы быстро перебирали выпиравшие ребра, а звонкий смех заполнял собой комнату. Казалось, что он слышен даже в отдалённых уголках страны. Смех Миши хотелось сравнить со звоном церковных колоколов… Или с криком умирающей чайки, которой пробили лапу, а она всё летит… Или с божественной мелодией, что сопровождает приход Музы — той, что наводит писателей и поэтов на гениальные мысли… Или с криком птеродактиля, который увидел падающий метеорит и издаёт предсмертный вопль…***
На экране появились финальные титры, а значит, фильм подошёл к концу. Рыжий собрался встать, чтобы сходить в душ и лечь спать, но не вышло. На его плече безмятежно спал Миша, умаявшийся за день от терзаний и попыток придумать что-то для будущего альбома. Густая чёлка закрывала парню глаза, а вместе с ними и половину лица. Будить или не будить — вот в чём вопрос. Логичным решением было бы разбудить Мишу, чтобы тот нормально поспал в кровати, но что-то внутри теплилось и хотело, чтобы он остался здесь, на диване с Кашиным. Было принято решение позвать Совергона. Если проснётся, значит, будет спать у себя. Если нет, то они останутся тут. — Миша… — тихо пробубнил Даня, надеясь на то, что парень не проснётся. И он не проснулся, лишь ещё больше уткнулся в плечо татарина. Он аккуратно дотянулся до пледа, укрыл их обоих и откинулся на диванные подушки. То ли нагревшееся в руках рыжего пиво сыграло свою роль, то ли ещё что-то, но ему внезапно захотелось поцеловать брюнета в лоб. «Нет, я не пидор», — твердил он сам себе мысленно, но чувства резко очнулись после долгой спячки и теперь вовсю орали, что он обязан это сделать. Во-первых, Миша ничего не узнает, так как спит. Но, с другой стороны, он может от этого проснуться. И что тогда Кашин сделает? Как он это объяснит? Чувства и логика бились за решение Дани, который сам не ожидал от себя подобного. Он потихоньку повернул голову и, едва касаясь тёмной челки, поцеловал в лоб юношу. Видимо, тот настолько крепко спал, что даже не почувствовал этого. Кашин шумно выдохнул и откинул голову назад. В этом неравном бою чувства взяли верх, но война за сердце парня только начинается.