Звёзды над Парижем

Это был неравный бой, Между небом и людьми, Между сердцем и судьбой, Под названьем «се-ля-ви», Победитель будет прав, Проигравший — просто жить, Остальное лишь игра, Под названьем «се-ля-ви». (В. Меладзе)

— Это бардак! — Клаус двинул одному из своих подельников. — Вы — куски идиотов, что, неужели так сложно просто проследить?! — Да мы не виноваты! Эти говнюки обозрели — решили, что могут с нами играть? — Да с вами бы и ребенок справился! — Неправда! — А какого хуя они тогда дворами ушарашились?! — Мы думали… — Заткнись! Тебе не дано! — замахнулся Клаус, и двое сразу замолкли, а вот третий, самый голосистый, продолжал оправдываться. — А чего нам было делать? Мы и так следили исправно — чтоб не упустить! И вообще: у них какой-то хитровыебанный план нарисовался! Где они только такой маршрут-то нашли?! — Нашли, потому что вы — дебилы! — орал Клаус. — Надо было напугать их! А не петлять из стороны в сторону как пьяные, бля! — Да кто мог знать-то! Они, видимо, давно просекли, что… — Да я те щас, окурок, пропишу такого, что будешь менять работу! — Вы что, в край охерели?! Средь бела дня по городу! На паленой тачке! — Макс, отчаянно жестикулируя руками, подключился к спору. Он растолкал Клауса и остальных. — Вы могли напороться на полицаев! Совсем башкой поехали? — И так почти напоролись! — выплюнул Клаус. Макс изменился в лице. Так он узнал, что во время слежки за Байо, тот сумел каким-то образом увильнуть. Больше того — он открыто усмехнулся им в лицо, когда поехал сперва по одному маршруту, а затем резко поменял его. И смог прилично оторваться. Ушел дворами и «неведомыми большим джипам тропинками». Да так, что весь запал с банды самого Клауса спал. Однако, как выяснилось, это были не все неприятности — помимо них за Байо следили ещё какие-то людишки. И делали они это куда более профессионально. — И, блядь, какого черта вы вообще пасете за ними круглыми сутками?! Нас вычислят! — Макс не мог говорить спокойно. — А такого, — Клаус порылся в телефоне и снова сунул Максу в нос какую-то фотографию. — Знаешь этих мудил? Де-Трой провел пальцами по дисплею, увеличивая изображение. — Нет, это не наши. Клаус только кивнул. — Что за… это же просто… — Ага, «ебаный в рот» это называется, — усмехнулся Клаус. — Похоже, наши дружки-пирожки решили нанять себе охрану. — Охрану? — Макс недоуменно почесал затылок. — Чего? — Только… эти головорезы… не похожи на блюдящих порядок телохранителей. Короче, я думаю, что наш оппонент пожаловал, — сказал вдруг Клаус. — Это его люди. — Тот самый авторитет? — у Макса похолодели пальцы. — Уверен? Может, пробить их? — Пробивали — глухо. — Как это так? — Макс не мог себе представить такого, чтобы Клаус да не нашел лазейки. — В смысле — глухо, неужели нельзя узнать, кто они?! И прижать? — Они нам чуть яйца не прижали, босс, — пискнул один из исполнителей. — Вооружены до зубов, тачка, походу, бронированная… пиздец, одним словом… оттеснили нас и сами провожали наших «друзей»… похоже, на вокзал… ну, нам так показалось… кто-то из них съебывается… — Байо сам вел? — Сперва вел охранник, потом они поменялись, — мрачно сообщил Клаус. — И вообще, как я понял из рассказа этих недалеких придурков, — Байо всё спланировал заранее. — Колетт с ним была? — Макс старался придать голосу как можно больше отстраненности и грубости, но вышло наоборот. — Да куда она от него денется? — Клаус снова показал фотографию, сделанную перед домом. — Этот… чудик с чемоданом — типа, батя… её… вот он и сваливает. Короче, расклад такой, босс, она теперь уязвима — если останется в этой халупе… возьмём её тепленькой. Если че. — А ты че, в подъезде был? — Макс недоверчиво прищурился. — Ты думаешь, что она уязвима, или знаешь?! — Да че там думать — видно. Домишка хиленький. Район тихий. Надо всё провернуть. Сегодня-завтра. — А если она у Байо будет отираться? — А ты не в курсе? — засмеялся Клаус. — Взяли этого Байо… под жопу. Напросил, пиздюк. Мои постарались. — Кто? Кого? — Макс окончательно запутался. — Ребята мои всё ж таки смогли уловить сигнальчики… поехали проверить — нашли. В гаражный кооператив намылился, урод. Там легко затеряться… Но его полицаи сгребли возле гаражей. А с бабой остался охранник. Хлюпик. Но мы пока не рискнули. А, судя по всему, — Байо долго рядом не будет. Теперь она наша. Он так истошно орал, что никого не убивал… — Кого убивал? — побледнел Макс. — Он кого-то грохнул?! — Я грохнул, — гордо сказал Клаус. — Его дружка. — Зачем?! — Да мешался он только, — отмахнулся Клаус. — И вообще, этот крысеныш-Байо, не так прост, как кажется, Максик. Ты хоть знаешь, что именно он пронюхал о нашем с Эго дельце? — А у вас с Эго, разве, какие-то дельца бывали? Кроме вражды? — Байо пронюхал о нашей дележке… алмазов. Тех, что под домом, — пояснил Клаус, наклоняясь и шепча. Чтобы другие не могли услышать. — И быстренько навел справочки, сука… а после — развел бурную деятельность. Бабки-то были. Вот тогда я и начал его шантажировать его детишками и этой Котлеткой… — В смысле — он хотел себе всё заграбастать? — Ага, бля, — кивнул, злясь, Клаус. — Он не учел, с кем связался. Пиздюк. — Может, он хотел Эго так помочь? — Мне похуй, — Клаус хрустнул костяшками пальцев, — кому он там хотел помочь. Главное — ему уже никто не поможет. Я его грохну. Вот будет случай и грохну. Вместе с Эго и… — Колетт здесь не при делах! — Макс решительно оттолкнул Клауса от себя. — И я тебе запрещаю её трогать! Понял?! — Скажите, бля, какие сантименты! — Это не сантименты, идиот. Это приказ! Макс очень хотел, чтобы выражение его лица действительно подействовало на Клауса. Только где там — разве можно было убедить этого человека в чем-либо, если он сам не желает этого делать? — Не убедил, — Клаус издевательски усмехнулся. — Нехер жалеть её. — Никого я не жалею. Но это уже переходит границы. — Да ладно, не заливай — ты же сам хотел. Забыл? — Я не хотел причинять никому вреда. Просто напугать — это одно, а похитить… Это разные вещи, кретин! — Мне всё равно — я сделаю так, как задумал. И твои писки меня не волнуют. Готовься. Напрасно многие верят, что в иных ситуациях они могут как-то повлиять на решение, принимаемое кем-то, кто на голову выше и сильнее. Нет. Не могут. И в этом правда. Макс Де-Трой понимал, как жалко выглядят со стороны его попытки встать на защиту Колетт. И что вся эта ситуация очень скоро выйдет из-под его контроля. — Если ты всё решил, то зачем вам я? — Макс остановил Клауса, развернувшегося к дверям. — Можете сами наведаться и сделать всё свои грязные делишки… — Нас она стремается… точно не пустит, а тебя — как знать. — И меня не пустит, — буркнул Макс. — С чего ты взял, что я… — А с того, рыцарь, что тебя она знает. И думает, что ты «не причинишь ей вреда», — передразнил Клаус. — И к тому же — сама хотела побазарить. Вот ты ей и предложишь пройти в машинку. А дальше — наша забота. Понял? — Что будет потом? Макс весь напрягся и стиснул зубы, ожидая ответа. Но Клаус медлил. Он развернулся. Прошелся туда-обратно и лишь потом взглянул в глаза. Де-Трой всё сразу понял — похищение Колетт, это только верхушка айсберга. И в этих планах, увы, он, Де-Трой, совсем не шарит, чтобы давать советы или влиять на их осуществление. А потому — Клаус будет шантажировать его. Конченный урод, которому место в психушке. Будет его шантажировать! Просто отлично! Захотелось всё послать и свалить куда подальше. Но… куда ему идти? Что делать? Кто он? И что он без Клауса?! Эти мысли буквально сжирали Макса. — Потом мы потребуем с Эго конкретный план. Того места, где лежат алмазы. И ещё пять лимонов в придачу. — Пять?! — Максу показалось, что телохранитель шутит. — Можно и десять запросить, только не факт, что он быстро соберет… — Откуда у Эго такие бабки? Ты спятил? — Есть у него бабки. — Клаус мотнул головой. — Поверь мне. — С чего ты взял, что он купится на это? — Я умею убеждать, — хищно улыбнулся Клаус. — Если она для него не пустое место, то… он выложит деньги без раздумий. — А если Эго и сам не знает, где лежат алмазы? — Знает. Мы велим ему «узнать». Если не хочет, чтоб с его кралей чего случилось… — Ты так уверен? — прищурился Макс. — Слушай, если он знает, то давно уже всё подчистил бы. А? — Много вопросов, эй, — чувствовалось, что Клаус не задумывался даже над таким раскладом. Макс сразу уловил его неуверенность. — Вот когда дело будет в шляпе — тогда и посмотрим. Макс пренебрежительно фыркнул — Клаус даже не подозревает, сколько вопросов ещё не заданы. Но для всего в этой жизни должно прийти время, — так учил Де-Троя его отец. Это было, пожалуй, всем, чему Макс мог у него научиться. Ждать. Правда, Звездочет совсем не учел того, что покинет этот мир так рано. Нет, на взгляд Макса, его отец был хоть куда, но другие давно стали замечать, что старик сильно сдает. А всё же — может, не так и легко быть криминальным авторитетом? Макс никогда не спрашивал отца о его жизни вне псевдонима, о котором было больше слухов чем о бермудском треугольнике. И лишь сейчас осознал, что поступал неправильно. Кто знает — если бы он, Макс, был настоящим сыном, то допустил бы такое бесчинство людей папаши? Очевидно, что нежелание Макса участвовать в этой теневой жизни и привело к тому, что сейчас его, казалось бы, — наследника криминальной империи, — никто и в грош не будет ставить. Впервые Макс затосковал без отца. И нет, дело было не только в страхе перед Клаусом и другими бандюганами, а и в том, что он не сомневался — будь жив Звездочет, то он нашел бы другой способ «разговорить» нужного ему человека. Конечно, чаще всего никто и ни у кого ничего не спрашивал — не было в том толку. Звездочёт контролировал всех и вся. Макс раньше никогда не интересовался тем, «как всё прошло». И сколько жертв оказалось. Макс раньше никогда не горел желанием вникнуть в саму суть. Старался держаться подальше. А теперь? И с Клаусом он обращался по-барски: подай, принеси, исчезни. Клаус и пикнуть боялся громче обычного. А тут — почувствовал себя хозяином положения. Если сперва было недоумение, то вскоре пришло осознание. Осознание того, насколько подставную роль ему уготовили в этой заварушке. Макс не мог прийти в себя — планирование похищения Колетт было для него чем-то вроде развлечения ещё день назад. А теперь — Клаус не слезает. Всё время ходит по пятам и твердит: «Готовься, скоро на дело». Макс много думал над тем, почему всё же было решено давить на Эго с помощью Колетт. Только потому что он с ней встречается? Или это ещё и для него, для Де-Троя, персональный капкан?! Макс хотел доказать и себе, и Клаусу, что симпатия к Тату — это ничто, по сравнению с тем, во что они могут вляпаться. Слишком туманные ответы телохранителя вынудили Макса обратиться к его ближайшему подельнику-исполнителю. Мужик тот был простой, без царя в голове — рассказал известные ему детали. Мол, у Клауса на Эго зуб за мать. Раз тот запрещал ему быть с ней, то и он теперь хочет дать Эго понять, «что и к чему». Максу эта информация мало чем помогла. Он был уверен, что план куда более глубокий. Не может Клаус так поверхностно всё продумывать. Не сейчас. Когда они на волоске висят. Первой мыслью Макса было позвонить Колетт. Самому. И рассказать всё. О готовящемся похищении. О том, что Клаус башкой поехал, раз думает, будто сможет шантажировать Эго, и сможет выбить из него аж пять лимонов. Это просто смешно. Эго, как пить дать, попрётся к оборотням. И те начнут облаву. И вот тогда всё может закончиться плачевно. Кто такая Колетт Тату? Дочь какого-нибудь шишки? Нет. Государственно-важный человек? Нет. А значит, заботиться о её сохранности не будут. Или лишь сделают вид. Обычно при таком раскладе полицаи мало обращают внимания на заложников. Если он один — тем более. Им куда важнее «закрыть» дело. А дел сейчас у полицейских — завались. И всё благодаря тому, что Клаус хочет «править бал». Однако, звонить и сдавать себя с потрохами — не выход. Совсем не выход. Макс понимал, что у него нет столько запасов «пороха», чтобы вот так взять и слить Клауса. Макс увидел утреннюю газету. И снова его морда светилась в списках «разыскиваемых по причине совершения тяжких уголовных преступлений». А ведь он ничего, по сути, не сделал. Да, был свидетелем покушения и убийства. А так — вел себя тише воды и ниже травы. Но теперь поздно выбрасывать белый флаг — он сам сбежал. Пошел на поводу у Клауса. И теперь нет обратного пути. Он слишком боится пойти против стаи, чтобы спасти свою совесть. Он стал соучастником. Жалким заложником обстоятельств. Всё? Это конец? На нём можно ставить крест? Макс ещё не знал, каким образом, но он твёрдо решил, что Колетт такой участи не заслуживает. И он должен ей помочь. Вопрос — как? Просто сказать всё как есть? Или вести себя как последняя тварь, а потом, в решающий момент, проявить благородство и… отпустить? Цель же оправдывает средства. Не так ли? Но хватит ли сноровки? Не почует ли Клаус подставу? А, если всё и выгорит, то что будет с ним? После. Прихлопнут? Или заставят «отрабатывать»? — Так, я всё решил. Сегодня вечером. — Клаус появился за спиной. Макс едва не подпрыгнул на месте. — Побрей задницу — ты будешь главным нашим крючком. Да, точняк — прихорошись. Придешь, мол, извиниться… Пусть она тебя поразглядывает… а мы тихой сапой подберемся и — хвать! — Как это — сегодня?! — Макс почувствовал, что сердце отколачивает такую дробь, что достаёт до горла. — Почему сегодня? Может, подождать пару дней? Копы сейчас настороже. Клаус будто и не слушал. — Хлороформ я взял. Подъезд мои парни просканируют — там только бабка глуховатая на лестнице. Рядом. Так что — не должны помешать. Выносим её в тачку — и привозим сюда. — Сюда?! — схватился за голову Макс. — Почему, блядь, сюда? — А куда? — Клаус огляделся. — Мы и так здесь еле помещаемся! — высказался Де-Трой. — Ты, идиот, сдурел?! Бабу привести — да её на клочки порвут! На лице верзилы сразу показались проблески эмоций. Обычного удивления и затем — четкого осознания. Осознания того, что он неправ. — Да. Сюда — не вариант. Макс выдохнул. — Ну ничего — я место найду. Завтра. А сегодня она может и в багажнике поваляться. — Клаус усмехнулся. — А я и не подумал, что её тут… порвать могут. Ха! Ты молодец… Де-Трой ударил себя по лицу ладонью. — Такие дела не решаются с бухты-барахты! Надо всё обдумать! — Хватит думать! Думают слабаки! Пора действовать! — Тебе всё действий мало? — Максу захотелось ответить максимально грубо, чтоб Клаус понял. Но пришлось ограничиться суровым выражением лица. — Скоро у тебя накопится столько противозаконных статей, что ни одна экспедиция не оправдает… ты на самом деле хочешь всю оставшеюся жизнь просидеть в тюрьме? — Начались морализаторства, — закатил глаза Клаус. — Слушай меня, щенок, если бы я не знал, чего хочу от этой жизни, то давно бы на нарах сопел. Как другие лошки. Раскаялись они, блядь! Тьфу! — Я всё равно считаю, что рано пока высовываться. Клаус смерил Макса презрительным взглядом. Который, судя по всему, означал, что всё уже давно решено. И в ничьих советах никто не нуждается. — Если ты хочешь соскочить, то у меня есть только один аргумент… Клаус вытащил пистолет из-за пазухи и наставил его на Макса. — Что, язык сразу в жопу убрал? Де-Трой не шевелился. И дышать почти перестал. И молился, чтобы никакой посторонний звук не напугал Клауса. Не вызвал у того непроизвольный спазм мышц. Или ему придет конец. А на Клаусе будет ещё один жмурик. — Давай, теперь рискни и расскажи мне какой я плохой, — Клаус подошел ещё ближе. — А я послушаю. Макс смотрел на пистолет, не моргая. До боли в глазах. И мысли из его головы внезапно испарились. Остался вакуум. Пустота. Какие-то незначительные куски. Всплывающие в памяти куски. Которые ничего не значат. Идиотские лица не менее идиотских приятелей. Что это?! Где же полноценная жизнь? Проносящаяся как в калейдоскопе? Нет её. Да и не было. И, может, уже не будет. Неужели, так себя чувствуют люди, которым скоро умирать? — Видишь, Максик, вовсе не обязательно быть правильным и умным, чтоб тебя уважали. И боялись. Просто вытащи пистолет, и ты всё поймешь. Кто тебе друг, а кто — так. — Клаус гулко рассмеялся. — Не ссы, парниша, он не заряжен… Макс не успел отойти от ступора, а Клаус не успел закончить мысль, как на входе что-то упало. И покатилось. Это была банка с краской. За дверями послышались какие-то тревожные голоса. Визг автомобильных тормозов разорвал обычную тишину, что царила здесь почти круглый год. Самый дальний уголок Парижа, где неподалеку есть только свалки и машинный цех, обычно зимой будто вымирал — сюда трудно было добраться. Но, видимо, кому-то приспичило… — Эй, ты… чего? — Макс увидел, как быстро Клаус выхватил из кармана обойму и со щелчком вставил её в магазин. — Что за херь? — А ну — заткнись! — зашипел Клаус, подбегая к двери и становясь спиной к стене. — Щас… начнется… Макс не знал, куда бежать и за что хвататься. Послышались выстрелы. За дверями гаража явно разыгралась драма похлеще чем в боевиках. Макс готов был поклясться, что слышал, как падают охранники. Как мешки с зерном. Тяжело. Один за одним. Мат, скрип снега, и снова — стрельба. Очередями. Там явно не пистолетиками поработали. Двери не выдержали и первых пяти пуль. Максу пришлось забираться под стол. Дальше могло произойти всё что угодно, но только не то, что на самом деле случилось. Макс видел, как отпрянул матерящийся Клаус, и как среди общих голосов, которые были непохожими на голоса знакомых, врезался ещё один — орущий. Орущий так, что можно было уже сорвать куш за самую высокую ноту. Это был голос пищащий. Почти женский. Молящий и буквально вырывающий изнутри всё, что там есть. Де-Трой не решился выглянуть, но он увидел, как в гараж вбежал человек. Молоденький паренек… Он упал и принялся кататься по полу как не вменяемый, продолжая вопить. — Нет, умоляю! — от этого у Макса начался приступ тошноты. — Не надо, умоляю! Пощадите, умоляю! Прошу вас… не на-а-а-адо… Макс не мог понять — что такого случилось. То ли его ранило, то ли — от страха сбрендил. Но глаза у парня были абсолютно поехавшими. И да, — скорее всего, от страха. Может, он впервые участвовал в таких разборках. И вдруг в голову Максу залезла мысль, от которой он едва не обмочился прямо тут: может, это заложник? Заложник, которого решили скинуть за борт? — Не-е-е-е-ет! Не надо! — от этого ора заложило уши. — Умоляю… просто… убейте… не так… не надо! Следом за парнишкой вошли двое. Макс, чуть выглянувший, увидел, что они оба — бритоголовые в черных очках. В кожаных толстых куртках с воротниками из натурального меха. Грубые. Они молчали. Просто наблюдали как жертва ползет на брюхе и вопит. От такого безразличия даже Клаусу стало не по себе. Он уже не пытался поиграть мускулами — он и пистолет-то спрятал. И стоял по стойке «смирно». Парень продолжал орать и кататься по полу. И тут Де-Трой увидел кровь. Так точно — она текла из-под парнишки. И когда он, устав от ора, наконец-то, не выдержал, рванул на себе грязный пуховик, — стало ясно, — это черт знает что. Макс лишился дара речи — из-под одежды вылезла… крыса. Большая черная крыса. Из её пасти капала кровь. Она вся была покрыта ею. С ног до головы. Она вся была… в чужой крови. Макс едва не заорал также громко, как и парень. Он не мог понять — какого дьявола происходит. Что всё это значит?! Кто эти люди и какого, блядь, беса случилось?! Макс наблюдал на эту картину, и ему на ум сразу пришли сцены из фильма ужасов. Где в человека запихивают какую-нибудь инопланетную дрянь, а он из последних сил сопротивляется. Но в итоге — никто не уйдет живым. Только здесь — не фильм ужасов. Это не гребанный «Чужой». Нет. Это не «Кошмар на улице Вязов». Отнюдь. Но, — какого хера, — так много крови. Что за идиотизм?! Как могла эта крыса… сотворить такое? С человеком! Сожрать внутренности?! Как она могла вылезти из-под… Макс помотал головой. Ему стало дурно. В нос с размаху ударил этот чертов запах. Гнилостный. Металлический. Запах крови. Он расползался по каждому уголку гаража. Заполнял собой всё. — Убейте… пожалуйста… убейте… Крик перешел на плач. И тут Максу стало не по себе — эта картина теперь навсегда останется в его памяти. Как самая кошмарная. Из всего что он увидел, и из всего — что ещё не успел. Да. Именно это. Отчаянные крики о помощи. И глухая стена. Наталкиваясь на которую, они рассыпаются в пепел — Макс уловил также и запах дорогого французского табака. Раскачивающаяся под потолком лампа была вдребезги разбита. Свет пропал. Только снаружи, где все ещё шевелились подстреленные, в гараж проникали дымчатые лучи. Принося с собой пыль, сажу. Солнце почти село. Макс не решился вылезать из-под стола. Он скорчился ещё больше и уткнулся в свой свитер. Он не хотел больше вдыхать этот убийственный запах. — Урок выучен? — Макс услышал голос. От него буквально в прямом смысле веяло холодом. Таким же, как и на улице. Морозным. Уходящим куда-то в пятки и пробирающим диким ознобом. — Тогда — можете даровать ему смерть. Крыса в это время продолжала своё черное дело — вгрызалась в человеческую плоть. Смакуя. С оттяжкой. Перебирая лапами от удовольствия. Макс почувствовал, как желудок сделал кульбит. И голова закружилась ещё сильнее. Парень, истекающий кровью, пока оставался живым. Он больше не брыкался. Только тихо стонал. — Bon après-midi messieurs…* Макс пошевелился, так как у него затекли конечности. И тут крыса мгновенно переключила внимание — она смотрела на него. Де-Трой едва не заорал. Страх пробрал его как понос. Резко. И вырвался из горла хрипом. Один глаз у крысы был здоровым, а второй, — весь в зеленоватой пленке гноя, — явно давно перенес инфекцию. — Мистер Тейд, — крыса дёрнулась. Навострила уши. Судя по всему, назвали её имя. — Ко мне, мой верный соратник. Крыса повела маленьким носом. Принюхиваясь. Поднимаясь задних лапах и чуть раскачиваясь. Тот, кто звал её, сделал ещё пару шагов вглубь. Макс теперь мог видеть ботинки. Мистер «икс» носил дорогую обувь — из натуральной кожи с узором, похожим на змеиную шкуру. — Мистер Тейд, ко мне я сказал, — снова повторилась команда. И наконец крыса оставила жертву в покое. Зато за парня взялись мордовороты. Они вытащили его на закорках из гаража, и спустя пару минут раздался… выстрел. — La vie est trop courte…** Крыса с весьма устрашающим имечком подбежала к хозяину. И, усевшись на один из его ботинок, принялась вылизывать шкуру. Это было кошмарно. Макс не мог припомнить ничего, что вызывало бы у него такое отвращение. Даже Клаус всё ещё стоял и молчал. — Да, определенно, наша жизнь слишком коротка, — повторил незнакомец. — Чтобы тратить её на такую ерунду как стукачество. Но — каждый сам выбирает дорогу по себе. Теперь Макс осознал — этот парень был доносчиком. Но даже он не заслужил того, что с ним сделали. И как сделали — тоже. Сложилось впечатление, что все это было понарошку. Как бы — игра. С элементами хоррора. Но нет — Макс уже понял, что игры кончились. Ещё там, в детской песочнице. — Что, никто не предложит мне присесть? — насмешливым тоном поинтересовался гость. — Совсем никто? Тут же к нему почти подлетел стул. С мягкой обивкой. И Макс едва снова не издал звук, похожий на задушенный вопль. Стул поднес не кто иной, как Клаус. Он даже поклонился. Мать его. Клаус поклонился. Макс Де-Трой знал, что до этого он кланялся только на ковре перед его отцом. — Следи лучше за своими шавками, дорогой мой, — сказал ему незнакомец. И сел. Медленно. Макс успел увидеть, что на нем длинный плащ, перчатки и маска. Да, маска. Причем, не простая, а, мать её, маска Гая Ричи. Эта вечно-улыбающаяся маска безнадежного революционера. Очевидно, гость имел причины скрывать своё лицо. — Я пока только хвосты им подкрутил, но скоро — будет хуже. Макс успел подумать, что он бы уже ржал как ненормальный, будь там маска Джокера или Бэтмена. Или даже — Джона Крамера. Но тут крыса опять посмотрела на него. Будто она умела читать мысли. И снова захотелось в туалет. Макс сделал движение ногой. Стол скрипнул. — Мои парни не шавки. — Клаус осмелился заговорить. Ещё как — с места в карьер. Макс весь сжался. — Они просто… — И потому я пришел сюда, — сказал гость. — Я пришел к тебе, как к вожаку этой стаи, но это вовсе не значит, что я не считаю тебя такой же шавкой. Считаю. Это был тонкий намек на то, что пора закрыть рот. Жаль, Клаус не умел понимать намеков. Макс пожалел его. От всего сердца. Ведь перед ними был не какой-то там поехавший косплеер «Вендетты», а самый настоящий психопат. Тонкий манипулятор. Криминальный элемент. Со своей философией. Явно имеющей немало последователей и сторонников. Иначе не было бы столько трупов. — Мы никого первыми не трогали. В данный момент… — Ты будешь спорить? — Макс понял, что если Клаус не научится вовремя затыкаться, то станет жмуриком раньше него. — Не в твоей ситуации разевать роток так широко. Да и на чужой каравай. В гараж вернулись амбалы. — Всё как обычно, босс? — тихо и с великим трепетом спросил один из них. — Или… что-то поменялось? — Нет, — был равнодушный и холодный ответ. — Всё как всегда. С чего бы делать честь этому мелкому ублюдку? — У него семья есть… Макс увидел брошенное на пол портмоне, тоже залитое кровью. Из него выпала фотография. Парень, оказывается, был женат. И имел троих детей. — Я пришлю им открытку на день благодарения, — крыса в это время не сводила глаз с Макса. Хозяин стряхнул её с ноги и отправил «проследить за выполнением работ». Макс понял, что паренька похоронят без гроба и почестей. Просто в снег закопают. И никто никогда не узнает, где могилка его. — Терпеть не могу, когда давят на жалость. — Я… мы… простите… мы… не ожидали вашего визита… Вот теперь гость смеялся. Действительно. Но и смех у него был такой же холодный. Казалось — он весь из снега. Казалось — сними с него маску, и увидишь там лед. Кусок льда. — Мы? — удивленно протянул «Вендетта». — Кроме тебя я никого здесь не вижу… — Макс, вылазь! — гаркнул Клаус. — Вылазь, мать твою! Де-Трой затрясся всем телом, пока пытался вылезти. Он кое-как поднялся на ноги, стараясь не смотреть в лужу крови на полу. Развернуться полностью, правда, было страшно. — Не может быть… Макс съежился. — Максимилиан Де-Трой? — гость даже привстал. Макс только кивнул. И снова уставился в сторону. — Я помню тебя совсем… маленьким. Годовалым. — Вы… вы… знали… моего… — Твоего отца? — прервал речь Макса Клаус, ткнув его в бок. — Конечно, я знал твоего отца. Его знали многие. Уважаемые люди. По всему миру. Иначе он не был бы великим Звездочётом. И снова повисла пауза. — Итак, позволь мне представиться… Макс весь замер. Он не мог пошевелить даже пальцем. — RАT***, — Макс решил, что ослышался. — Но это — аббревиатура, конечно. Она составлена из моего полного имени. Когда-нибудь я озвучу его. Но вы и так должны знать. — Сожалею, мсье… но я… вас… не знаю… — Узнаешь ещё, — усмешка на маске полностью соответствовала настроению её хозяина. — Мы же теперь в одной лодке, правда?