Звёзды над Парижем

Ночью Колетт не спала. Ворочалась с боку на бок, а в голову лезли всякие страшные мысли. О том, что Де-Трой каким-то образом сбежит, или что его подельники решат похитить Эго. Приходилось мысленно себя успокаивать. Держаться, чтобы не сорваться и не рвануть к Антуану — его телефон оказался выключен. Тату теперь вздрагивала от каждого шороха. Квартира казалась совершенно небезопасной. Стало жутко. Намного страшнее, чем раньше. И хоть после второй неудавшейся попытки любой преступник поостерегся бы нападать сразу же, но Клаус был слишком непредсказуем. К тому же, сразу после разговора насчет отца Эго, Колетт посетила мысль, что Де-Трой так боится вовсе не Клауса… Под утро она встала с больной головой, и, может, поэтому решила взяться за свое собственное расследование. Первым делом полезла в интернет. Нет, Колетт не тешила себя надеждами на то, что сможет быстро найти конфиденциальную информацию об отце Антуана, но подумала о другом: если она сможет откопать книгу про Эго в электронном варианте, то дела пойдут лучше. Она попытается найти там что-то, о чем говорил Фрай — то самое, ключ к разгадке. Колетт была очень рада, что в список «книга года» этот экземпляр эта не попал. Или — попал, но сейчас явно никакого ажиотажа не вызывал. Потому книгу вполне можно скачать и наслаждаться. Чего никак не удавалось с «Готовить может каждый» — цены только росли, и даже смерть Гюсто издатели в свое время использовали в корыстных целях. Она помнила, как устраивали распродажи бракованных экземпляров, однако, цена на которые тоже резко отличалась от прочих книг с ярлыком «уценка». Снова удивившись тому факту, что Гюсто принимал участие в написании книги о человеке, которого, как сам признавался, недолюбливал, — Тату, щелкая мышкой, принялась искать раздел о семье Антуана. Никаких точных генеалогических сведений или имен там не было. Кроме имени бабушки, матери и его полного имени — Антуан Мари-Пьер Де-Ришаль. Колетт понадобилось несколько раз произнести это имя, чтобы, вдруг вспомнив о Гюсто, рвануть к книжной полке и вытащить давненько уже подаренный и подписанный лично автором экземпляр кулинарного бестселлера. Прямо на первой странице красовалась большая яркая фотография, подписанная: «Огюст Ивсен-Пьер Гюсто». Теперь Колетт начала понимать, что имел в виду Фрай — этот загадочный «Пьер» и мог как раз быть тем самым общим предком для семей Ришалей и Гюсто. Но вариант, что это лишь совпадение тоже нельзя было отметать. Колетт решила, что в этот вопрос она углубиться чуть позже. И перечитать повнимательнее книгу о Гюсто не помешает. Снова засев за компьютер, Тату нашла в книге про Эго кое-что интересное: хороший карандашный рисунок особняка, принадлежащего когда-то баронессе Де-Ришаль. Почему не взяли оригинальное фото — оставалось только догадываться. Колетт выудила файл, и затем запустила поисковик на совпадение. Ей тут же выпало несколько десятков вариантов. Половину и смотреть не стоило — то были современные коттеджи, пытающиеся косить под раритетные строения старой Франции. Колетт выбрала на свой взгляд наиболее подходящий снимок. Да, не много не такой фасад, не настолько готичные ворота, но в целом — один в один. Файл же вывел её на статью о том, что «дом на улице Буше имеет дурную репутацию» — куча новых владельцев просто сбегала оттуда. А затем — бесследно пропадала. И в данный момент здание заброшено. Но Колетт взволновало теперь совсем другое: почему, черт возьми, Фрай до сих пор не обыскал там каждый куст, если знает, что отец Эго когда-то завладел этим великолепием? Иногда удержаться от каких-то абсолютно неадекватных и необдуманных поступков бывает сложно. Настолько, что невозможно. И сколько бы Колетт не ругала себя за безалаберность и наплевательское отношение к своей безопасности и даже жизни, — она ничего не могла с этим поделать, — её буквально распирало от желания сунуть нос в чужие дела. Когда это началось? Почему она стала так себя вести? Было ли это вызовом обществу и себе или же — просто банальная скука? Ответов не было. Точнее — были, но она не хотела анализировать их. И истинные мотивы своих поступков тоже. Потому что знала — риск, вопреки суждениям многих, никогда не будет считаться чем-то благородным, спасай ты при этом хоть десятки жизней. В тот момент, когда Колетт внезапно подумалось о Савинни, она даже не пыталась просчитать ходы наперед. Или хотя бы — логически порассуждать. Она просто ухватилась за эту идею как утопающий за соломинку. В социальных сетях найти недоделанного ловеласа не удалось. Тогда Тату полезла в справочник, и нашла его знаменитого дядюшку. Затем выяснила, где он проживал, и только потом через официальный сайт купли-продажи старинных домов во Франции, вышла на ведущего международного риелтора — Ноэля Савинни. Самой просить его о помощи было неудобно. И вообще — что-то внутри кольнуло её догадкой, о том, что всё может быть взаимосвязанным. И раз Антуан знает этого человека, то, быть может, и тот знает про Эго немало интересного. Оставалось только решить, как лучше незаметно, под видом очередного клиента, «подкатить» к Савинни. Снова вариантов было немного — Колетт даже усмехнулась. У неё, как выяснилось, не было никого ближе Байо. И если учитывать, что они с ним сейчас почти в одинаковом дерьмовом положении — Франсуа подходит для реализации её «гениального плана» куда лучше, чем бестолковый Лингвини. Но, уже набрав номер Франсуа, Колетт подумала о том, не подставит ли она друга ещё больше. И вспомнила о том, что Байо, возможно, вынудили сотрудничать с поехавшим авторитетом, и он вряд ли согласиться копать под него. А разговор пошёл не по плану, едва Байо ответил. Колетт не ожидала столь «теплого приветствия», услышав маты, обращенные именно к ней. — …блядь, да ты хоть понимаешь, что наделала?! — Э-э-э… Франс, ты… там в порядке? Или как? — Ты меня под монастырь подвела! Так что — не спрашивай лучше, в порядке ли я!!! — Может, объяснишь? — Не собираюсь ничего объяснять — пусть тебе копы объясняют! Ты же с ними теперь спелась?! — Хватит голосить — ни с кем я не… — Да, рассказывай — ко мне вон нагрянула целая ватага! — резко перебил её Байо. — Ходят, едва ли не обнюхивают тут всё! Требуют предъявить документы на особняк! А у меня их нет! Выспрашивают, кто и что и где, и как! С чьей подачи, а?! Только вот не надо сейчас прикидываться овечкой, Колли! Я знаю, что это ты им в уши залила одну интересную историю… Колетт всё сразу поняла — это Фрай взялся за дело. — Ну извини, Франс… только всё слишком далеко зашло — ты давно должен был задуматься о последствиях, разве нет? — она собралась с силами, чтобы не начать орать самой. — И полицию к тебе я не посылала — они сами приехали. Имеют право, знаешь ли — проверить, всё ли в порядке… у тебя же дети дома… Байо истерически рассмеялся прямо в трубку. — Вот, о чем я и говорил — ты начала строить из себя святую невинность! Конечно! Ты у нас теперь — лучшая подруга, а я так — говно! Да?! — Франс, я тебя очень прошу — успокойся, и давай всё обсудим… — Всё, Колли. — Байо отдышался, перестал ржать как псих и заговорил чуть тише. — Просто скажи мне: зачем ты это сделала? Скажи мне… я тебя о чем-то просил? Нет? Но тогда — какого черта ты лезешь?! — Потому что так не может больше продолжаться! Потому, что тебе угрожают! Франс! Опомнись — ты рискуешь не только своей жизнью, но и жизнью детей! — Это ты сейчас рискуешь жизнью и моей, и моих детей, ясно? Колетт замолчала — слишком неожиданной была его реплика. — Если нас прикончат, то это будет на твоей совести… — Франс, хватит! — рыкнула Тату, всё больше нервничая. — Несёшь какую-то чушь! — Это не чушь, Колли, это правда гребанной жизни, ага? — Ты должен поговорить с Фраем! Ничего не тая! Франс, ты слышишь меня, он поможет — поверь! — Ха! Поможет?! Колли, ради всего святого — подумай, что ты городишь! Поможет коп?! — Фрай знает того, кто тебя запугивает! Он знает о нём! Слышишь? Ты срочно должен рассказать ему, что связывает твоего отца с отцом Антуана! Теперь замолк Байо. — Я тоже много чего знаю, Франс… я знаю, что ваши отцы когда-то дружили… я видела фотографии и газетные вырезки… в той шкатулке… да, это ведь ты её мне подсунул… Правда?  — О чем ты вообще? — глухо спросил Байо. — Я знаю, что отец Эго — криминальный авторитет… и он приехал в Париж не просто так… Почему он угрожает именно тебе? Дело в твоём отце, не так ли? — У тебя разыгралось воображение, Колли… А Тату вдруг решила выложить всё, что созрело в её голове за ночь. — Помнишь, я тебе рассказывала о странной тачке, которая меня преследовала? И помогла даже пару раз? — Ну и что? — Это был он. Его люди. И его машина. Я так думаю… — Колли, стоп… это уже не смешно — где ты всё это нарыла?! — Эта же машина забирала твоего отца… я записала номера… и собираюсь их пробить… — Таак, начинается… пробить… тебе проблем что ли мало?! Ты жить-то хочешь, Колли или нет? — А чего от тебя хотят? — нарочно спросила она. — Сперва ты мне расскажи, когда ты стала такой умной! Откуда ты столько знаешь? — Кстати, я много думала и пришла к выводу — не ему ли случайно твой домик отошел? Не отцу Эго? — Откуда ты об этом знаешь?! — требовательнее повторил Байо. — Догадаться несложно, если немного подумать… И ты ведь тоже многое знаешь, Франс. Только прикидываешься белым и пушистым… — Чёрт возьми… когда ты нашла… ту шкатулку? И Колетт поняла, что он сдается, открыто говоря об этом. — Недавно, Франс… только… её забрали… когда Клаус и Де-Трой меня пытались похитить в первый раз… но они не позволили… те лоси из чёрного Джипа… из того самого… — Ты слышишь себя? — снова рассмеялся Байо. — Это ж звучит по-идиотски! Почему это они помогли тебе, но забрали… — Они работают на него — потому и забрали! — повысила голос Тату. — Они знали, что она была у меня, потому что следили за тобой!!! — И ты хочешь сказать, что дело в этой шкатулке?! — Я ещё не знаю, в чем именно там дело, но… — Зачем ты в это полезла? Зачем, Колли? — сокрушенно причитал Байо. — Боже… — А зачем ты мне эту шкатулку притащил?! — Ладно — скажу… да, я хотел её спрятать, потому, что нашел случайно… как и ты! Я был в шоке… Я думал, что к тебе точно не сунутся… Я нашел её в ящике с моделями конструктора, который забирал у Эго!!! Видимо, это его мать спрятала эту инфу таким образом… или кто ещё… я не знаю! Про его отца я только слышал… обрывки, но не верил до конца… как и в историю про эти гребанные алмазы под домом! — А теперь ты веришь? — Слушай, я не хочу об этом говорить… и я прошу тебя — умоляю просто, не лезь. Пожалуйста, не лезь туда… ты всё равно не сможешь ему помешать… ты не знаешь, с кем имеешь дело… — Франс… — Этот человек не остановится ни перед чем! — Значит, я вовремя пошла к Фраю, — сказала на это Тату, не слушая, что там начал орать в трубку Байо. — …слила меня по всем фронтам, мне же теперь конец, — Франсуа с трудом перевел дыхание, — ты же подставила меня вместе со своим ебучим Фраем… ты хоть это понимаешь?! Колетт лишь сильнее стиснула мобильный в пальцах. — Я понимаю только — ты сам во всем виноват, Франс… ты не мог не знать, к чему всё это может привести… когда затевал дела с Эго и с его недвижимостью, и с судом… и вообще… — Знаешь, я всё чаще начинаю жалеть, что вообще познакомил тебя с этим уродом Эго! — …если бы не ситуация с Элоизой, то ты бы хорошенько нажился на горе Антуана, так?! Впрочем, ты и так нажился… украл у него деньги! И с этими… алмазами… ты ведь давно разведывал обстановку! Неслучайно тебя понесло к Эго домой почти сразу после смерти его матери! И ведь… все кругом тебя подозревали и только я, как идиотка, плясала под твою дуду! Верила тебе, смотрела в рот, а ты врал мне! — Ну, так сдай меня! Давай!!! — заорал пуще прежнего Байо. — Сходи к Фраю и выложи ему всё, что рассказала сейчас мне! А потом беги к своему гомосеку-Эго! И скажи, что со мной покончено! Только нахер ты ему скоро не будешь нужна! Он и так тебя прокинул уже ради возвращения в критики! Тебе всё мало?! — Заткнись!!! — завизжала Колетт. Она не могла подумать, что Байо, защищаясь, начет резать правду-матку так жестоко. — Заткнись, сейчас же! — Да-да-да! — будто кайфуя от своих же слов, начал опять Байо. — Знаешь, что, подруга, — в жопу такую, блядь, дружбу — я насиделся во френдзоне за три года — вот так! Выше крыши уже! Хоть жопой жри эту дружбу — толку-то ноль! Если ты у нас слепая, то это не лечится! Всё! Слышишь?! Пошла к черту! Отныне — каждый за себя! Дальше Колетт, хватающая ртом воздух, услышала лишь короткие гудки. И затем экран смартфона засветился, показывая сколько минут длился их разговор. Никогда ей, кажется, не было так больно. Колетт вообще никогда не думала про Франсуа плохо. Не думала-не гадала, что он на такое способен. За всё их время общения он ни разу её обозвал, разве что в шутку, он ни разу её не подвёл. И уж точно никогда не «жаловался» на френдзону. Или она просто не придавала этому значения? И вот момент истины настал? Его слова оказались противнее всех тех ужасных слов, которые когда-либо она слышала в свой адрес. А всё потому, что они говорили друг другу правду. Возможно, впервые. Ведь правду слышать всегда невыносимо. Мы готовы откреститься от неё всеми способами. Готовы поставить на кон всё, что имеем. Лишь бы она подольше не всплывала. Мы готовы заключить даже сделку с самим дьяволом. Что, вероятнее всего, Байо и сделал — страх за близких людей напрочь выключает здравый смысл. Тут Колетт поняла, что она опять пытается оправдать Франсуа. И от этого на душе стало ещё хуже. Захотелось съежиться, забиться в самый дальний угол под кроватью и сидеть там, не вылезая. До тех пор, пока всё это не рассосется само собой или — пока кто-то из них не сдохнет. А, судя по тому, сколько народу уже слегло с загадочными сердечными приступами, недолго ждать придется. Тату никак не хотела распускать нюни и плакать, но вот у слез были другие планы — в результате полдня провалялась в кровати, промочив всю подушку. Она вообще бы не стала вставать, если бы не звонок телефона. Сначала Колетт решила, что не ответит. Кто бы там ни был. Но звонящий был настойчив — пришлось собрать себя в кучку и глянуть на дисплей, где высветилось: «Антуан». Колетт не ожидала, что это он. Во всяком случае, она была уверена, что, раз Эго и перезвонил, то не для того, чтобы поболтать. Очевидно, увидел её пропущенный ночью и решил, что что-то случилось. Колетт и рада была бы взять трубку, но не была уверена, что сможет с ним нормально разговаривать. Потому сбросила и быстро написала: «Со мной всё в порядке. Я не могу сейчас разговаривать, извини. Перезвоню». Звук, оповещающий, что сообщение ушло, прозвучал не до конца — снова раздался звонок. — Колетт! — голос Лингвини показался наказанием. — У меня тут такое! — Привет, — вздохнула она, шмыгая носом. — Ну и что там у тебя? Что? Потоп? Или — пожар? — Сплюнь! — Альфредо и правда был на взводе. — Колетт! Микро-шефа похитили! Слышишь?! — Чего? — Тату решила, что ослышалась. — Ты шутишь? — Нет, я серьезно! Колетт! — Так, погоди, — теперь слезам не было места. И Колетт была отчасти даже рада звонку. — Ты уверен, что его… похитили? Может, просто его родственники зашли, ты же говорил, что пускаешь их… — Я что, по-твоему, не могу отличить его родню от чужой крысятины?! — Хорошо — пусть будет так, как ты говоришь, но… кому, черт побери, мог понадобиться Микро-шеф? Альф! Это уже ерунда какая-то! — Я и сам не знаю! Ничего не знаю — веришь? Я вернулся утром со смены… всё было нормально… я не стал его будить… думал, пусть поспит подольше… и потом, в обед обнаружил, что его нигде нет! А потом… — Стой-стой-стой, — перебила Колетт. — Ты же говорил, что не оставляешь его одного… что берёшь с собой на смену! — Да, я брал! Но он… в последние дни так ожил, начал снова сам готовить… начал проявлять интерес к жизни, что… я решил, что прежняя самостоятельность ему не повредит… — Да, или тебе было настолько лень готовить, что ты оставлял его дома, чтоб утром тебя ждала порция омлета? — Колетт! — Ладно — шучу… — Пожалуйста, скажи, что мне делать?! — Так, для начала — успокойся… — Не поверишь — я пытался успокоиться… уже час сижу и успокаиваюсь, только ни черта не срабатывает! — Да уж — у меня также, — пробубнила в сторону Тату. — Пришла беда откуда не ждали… — Колетт, ты сможешь ко мне приехать? — Нет… — А если я к тебе? — Нет, Альф… ты сбрендил?! Ко мне? — она подавилась воздухом и закашлялась. — У меня тут… свои проблемы… — Колетт! Ну, пожалуйста, давай не будем просто сидеть! Может, от этого зависит жизнь Микро-шефа! — Альф, ты как ребёнок! Даже если я приеду — что мы будем делать?! Пойдем в полицию? Заявление о похищении крысы писать? Ты давно в дурке не отдыхал? Тебя туда и хотели определить, между прочим… после того убийства… — О нет! — воскликнул после паузы Альфредо. — Я знаю, кто мог это сделать! — И кто же? — Живодэр! — Да ну? — не поверила Колетт. — Да! Он терся неподалеку всё время! Это он, зуб даю! Тату вспомнила, что они с Эго тоже видели его возле дома Лингвини. — Микро-шеф мне рассказывал… то есть — писал… в смысле… неважно — я знаю, что придурок-Живодэр пытался однажды его в клетку посадить и заставить на него работать… Колетт чуть задумалась. И всё равно, что-то мешало ей всерьез отнестись к словам бывшего. — Крысиное рабство? Разведение крыс-поваров ради карьеры в ресторанном бизнесе? Ох, классная тема, Альф. Правда. Кому рассказать — не поверят. Засмеют. И точно дурдом вызовут. — Ты мне не веришь? — тихо и явно обижено спросил Лингвини. — Вот только не надо сейчас этого! — зло бросила Тату. — На жалость он тут давить будет! Не веришь! Тоже мне! Я уже не знаю, чему я верю — думаешь, что у меня жизнь удалась?! Хрен там! Всё ещё паршивее, чем у тебя! Понял? Так что — закрой рот и дай покумекать… Единственным, что всегда по-настоящему успокаивало её, была езда. В последнее время именно её острая нехватка так действовала на Колетт. Она стала куда раздражительнее. Куда рассеяннее. А кто-то ещё не верит в наркотическую силу скорости. Она смотрела в окно на свою «Ямаху» с лошадиной тоской. И мечтала поскорее покончить со всеми проблемами, и наконец-то вернуться в прежний ритм жизни. Но пока нужно было придумать, как проскочить мимо своего нового «охранника». Он трижды в день проверял её квартиру, везде сопровождал. Даже на улице или в магазине держался максимально рядом. Просто сказать, как есть, было нельзя — он всё равно не понял бы. Или мог принять за сумасшедшую. И потому оставался один выход — дожидаться ночи и сбегать в лучших традициях непослушных подростков. Страх, конечно, ещё не прошел, но Колетт знала, что сидеть в четырёх стенах жалеть себя и рефлексировать из-за срача с Байо — не выход. После очередной вечерней проверки Тату, заверив полицейского, что уже ложится спать, дождалась, когда тот отъедет в ближайший ларек за гамбургерами, мысленно пообещав себе, что обязательно отплатит ему за всё кастрюлей хорошего борща, — всё же, ей было жаль мужика, ведь он питался черт знает как, — оделась в спортивки, старую стеганную куртку и выскочила из дома. По дороге за дом Колетт с радостью отметила, что машину ненавистного Де-Троя наконец-то увезли. Времени у неё и так было совсем немного, а пока она приводила мотоцикл в порядок после длительного застоя, полицейский мог десять раз вернуться. Сперва нужно было стряхнуть снег. Потом — прогреть двигатель. А вот убеждаться в исправности всех систем — это уже ушло на второй план. Колетт надеялась только на удачу и на то, что с её двухколесным «другом» ничего не сделали. Едва она надела шлем, как «Рено» показался в поле видимости. И пришлось немедленно ретироваться, выжимая газ на полную и не заботясь о сохранности шин. Думать о том, что резину нужно было давно сменить тоже не было времени. В зеркало Колетт успела заметить только то, что полицейский мирно проехал арку и встал на своём прежнем месте, а значит, не засек её. Движение на шоссе оказалось весьма плотным, несмотря на поздний час. Разогнаться особенно было негде, но Колетт так соскучилась по быстрой езде, что, откровенно наплевав на половину правил, рванула вперед. А слушать сигналы возмущённых водителей сперва показалось даже забавным. Только ближе к центру пришлось снова становиться добропорядочным гражданином. Стоя на светофоре, Колетт выбралась из тесноты шлема, достала телефон и набрала Лингвини, сказав, что скоро будет. Наконец загорелся зеленый, а Колетт обнаружила, что у неё не включается нижняя передняя фара. Конечно, это было бы меньшей из потерь, если бы не ужасное уличное освещение. И это в столице! Похоже, экономить начали давно, но Колетт не переживала раньше — теперь же всё обстояло иначе. Разбираться, в чем дело, стоя на оживлённом перекрестке явно не было возможности, но тут ко всему прочему добавилась паника: Тату, просто повернув голову, вдруг заметила в соседнем ряду до боли знакомую машину. Огромный «зверюга-Джип» весьма выделялся на фоне убогих малолитражек и пафосных седанов. Колетт не успела ни о чем подумать, и отвести глаза тоже не успела, как окно машины поехало вниз, и вот на неё уставился тип в черных очках. Он специально медленно приподнял их, растягивая губы в злорадной усмешке. И тогда Колетт снова выкрутила ручку газа так, что заныло запястье, и уронив шлем, оставила дымящиеся следы на асфальте. Естественно, пропустив нужный поворот, Тату понеслась прямо. Просто осознавая, что ни на что большее её сейчас не хватит. Руль и так вилял у неё из стороны в сторону как у пьяной. Дорогу было видно дерьмово-плохо. Глаза тут же заслезились от холодного ветра. На последние секунды ещё одного светофора она проскочить успела, но теперь стало окончательно ясно — за ней пристроился хвост. Джип намного легче набирал или сбрасывал скорость, но главное — он неотвратимо приближался… — Ты любишь поиграть, девочка?! — Колетт, сквозь пелену посторонних шумов и звуков дороги, услышала эти слова, когда уже прощалась и с жизнью, и со всем хорошим, что в ней, в такой, мать её, короткой, было. — Давай поиграем! Нам это нравится!!! И тут она поняла — они, черт побери, поравнялись. Весь соседний ряд оказался далеко позади. Слава богу, что ненадолго. Тату едва различала что-то вокруг, обгоняя немногочисленные машины. Стрелка спидометра колебалась на уровне двухсот двадцати. Ещё разгоняться было бы опасно даже для экстремалов. А впереди замаячил очередной перекресток, и спасительная прямая заканчивалась. Там был шлагбаум, из-за дорожных работ… В подобных адреналиновых ситуациях человеку не нужно спрашивать — можно ли бросить вызов организму. Организм сам сделает это. Мозг автоматом переходит в новый режим, нацеленный только на одно — выжить. И позволяет телу выделывать самые невероятные вещи. Колетт отчетливо вспомнила сцену из одного крутого боевика, где герой легко смог уйти от долгого преследования на мотоцикле. А ещё перед глазами встали картинки из далекого позапрошлого года, когда она участвовала в соревнованиях по мотофристайлу. Термин «управляемый занос» всегда казался ей легким в теории, но невероятно сложным в исполнении. Да, чтобы хорошо выполнить подобный трюк на мотоцикле, нужны годы упорных тренировок — любительского уровня езды явно будет мало. Нужно идеальное чувство равновесия и недюжинная удача. А у неё только несколько секунд, чтобы решиться. И только один шанс. Сейчас. Сделать то, что не получилось тогда. Взять и сделать. Сбросив скорость максимально, Колетт хотела, чтобы преследователи потеряли бдительность и решили, что она сдается. Собственно, всё сработало, и Джип снова поравнялся с ней. Водила ожидаемо высунулся и принялся ещё что-то орать, но Колетт уже всё решила. Она мысленно перекрестилась, набросила на замерзшую голову капюшон куртки, и, затем, понимая, что это может выглядеть лишним и грубым, не смогла отказать себе в удовольствии показать уроду средний палец, и после резко выжать газ до упора… Это было страшно. До трясучки и напрочь онемевших конечностей. По началу. А потом — здорово. Совершенно-потрясающе. Совершенно-потрясающий-управляемый-занос. Каким чудом она сумела провернуть такой финт — Колетт не стала задумываться, — прошла практически по кромке, совсем рядом со шлагбаумом, и, лихо развернувшись, оказалась на встречной полосе, — она лишь потом поняла, что это дорогого стоило. Джип затормозил, когда ему преградили путь другие участники движения. Все они повыскакивали из машин и принялись орать матами. Колетт знала, что это про неё — ей очень повезло, что никто не зацепил её задний бампер и она не вписалась в чью-нибудь машину. Теперь и она смогла остановиться. И посмотреть на преследователя. Их разделяло невысокое дорожное ограждение. Но соваться через него водила не решился. — Идиотка ненормальная!!! Вот и пускай таких куриц за руль! Психичка! Иди лечись, баба! Именно под такие выкрики Колетт уезжала в противоположную сторону, и наконец-то смогла повернуть на узкую улочку, ведущую к дому Альфредо. Правда, в подворотне её ждал сюрприз в виде ещё одного Джипа…