Звёзды над Парижем

Ещё одна минута вечера, И мы с тобой вот-вот увидимся, Ты будешь говорить о Вечности, А я — тупить и хотеть просто близости… (Т. Белорусских)

— Я надеюсь, что ты отправила Сореля не для того, чтобы убить меня без свидетелей? — Эго перешел на более привычное «ты», потому что почувствовал, что грань его терпения уже близко, и Адсорбт должна это понимать. — А этот… Дилан… не киллер, случайно? — Чувство юмора у тебя, Эго, просто отменное, — без тени улыбки сообщила Адсорбт. — Правда, чёрный юмор сейчас в цене — многие его, увы, не понимают, но это, похоже, единственный способ воспринимать нашу далеко неидеальную жизнь оптимистично… — Рад, что ты оценила. — Ты напрасно думаешь, что я — конченная мразь, — сказала вдруг Жанна. — Нет, конечно, я в определенной степени мразь, но… не настолько, чтобы не понимать, как тебе сейчас непросто. Антуан не ожидал от неё ничего подобного. — Я не собираюсь скрывать — пока ты не завоевал моего безоговорочного доверия, а потому я… должна буду тебя жестко контролировать. Хотя бы первое время. Тебе придется привыкнуть к этому, Эго. — То есть — права голоса у меня всё же нет? — уточнил Антуан. — Есть. Вернее — будет. Позже, — ответила Адсорбт, чуть расслабляясь и снова кивая ему. — А пока я должна убедиться, что у нас найден контакт. Ты же понимаешь — работа предстоит сложная. И работать друг с другом нам придется никак не меньше, чем тебе с моими поварами или, скажем, с Сорелем… — И как же мне… завоевывать это твоё «безоговорочное доверие», как ты выразилась? — слегка кривляясь, спросил Эго, всё же опускаясь в кресло и вытягивая уставшие ноги. — Что я должен буду такого сделать? — Ну, что ты так напрягся? Ничего криминального. — Адсорбт встала и, обойдя стол, оперлась на него. — Просто подчиняться. Во всем. Без истерик и соплей. И неважно — нравится тебе это или нет. Работать, отдавая все силы, чтобы продвигать мой ресторан и меня заодно… На какое-то время в кабинете повисла тишина. Нарушаемая только тиканьем часов. Адсорбт терпеливо ждала, что он скажет. Антуан увидел по её глазам — она жаждала его покорности, как засуха дождя. — Очень жаль, что у меня нет выбора, — сказал тогда Эго. — Я тоже не скрою — сейчас я сожалею о подписании контракта. Но деваться уже некуда. Так что — всё, что от меня зависит, в разумных пределах, естественно, ты получишь. Не волнуйся. Мне не нужны проблемы, если что. — Что ж — спасибо за честность, — глаза Адсорбт снова сузились. — Но я всё же… — Долго мы будем переливать из пустого в порожнее? — перебил Эго. — Если у тебя есть конкретные требования — самое время их озвучить. — Тебе повезло, что ты такой проницательный, — сказала, усмехаясь, Адсорбт. — Требования действительно есть. И первое — это смена одежды. Антуан хотел было рассмеяться, но вовремя вспомнил, что пререкаться с этой бабой будет весьма затруднительно, учитывая его нынешнее едва ли не подкаблучное положение. — А моя тебя чем устраивает? Или, может быть, ты намекаешь, что… у меня нет вкуса? — Нет, вкус у тебя есть, но… он устарел. — Простите любезно, что я в свои сорок пять не одеваюсь как придурошный подросток! — вспылил Эго, поднимаясь во весь рост. — Не ношу всякие там джинсовые шаровары со спущенной жопой, мать их! — Я сказала «смена одежды», а не «стиля», заметь. — Адсорбт посмотрела ему в глаза. — И я имею в виду, что тебе нужны брендовые дорогие вещи, которые подчеркнут статус, который ты теперь здесь занимаешь… Ты должен выделяться, Эго. Тебя должны воспринимать как… товар. Да. Прости, что так прямолинейно, но… чем больше ты будешь привлекать внимания, тем лучше. Считай, что ты — лицо моего «Ледойен». Понимаешь? Ты — моя визитная карточка. А люди у нас какие? Правильно — сперва они всегда смотрят на внешность… — И что мне с этим делать? — спросил Антуан, едва уговаривая себя держаться. И попытаться найти смысл в её словах. — Выкинуть нахрен весь свой гардероб? Я в данный момент совсем не миллионер, чтобы обложиться костюмами от «Армани», знаешь ли! — Боже, Эго… какой ты ханжа, оказывается! Я возьму это на себя, улавливаешь? Я сейчас вложу в тебя определенные денежные средства, которые ты, согласно положению контракта, ты и должен будешь мне вернуть по истечению шести месяцев. Это, не считая стабильной прибыли, которую ты тоже должен мне обеспечить. Так что — расслабься. Это моя обязанность теперь — думать о твоем имидже. Твой кошелек пока не будет нужен… — Допустим, но… ты хочешь лишить меня последней индивидуальности, я прав? — Нет, твоя индивидуальность останется. Только мы её чуть подкорректируем. Какие-то детали уйдут на второй план, какие-то — наоборот, окажутся на виду. Ты привыкнешь. А если не привыкнешь — я снова напомню — выбора у тебя нет. Сожми зубки и терпи. — Хорошо. Что ещё? — Антуан потер переносицу. — Твой рабочий график… будет ненормированным от слова «вообще». То есть — я хочу получать тебя в работоспособном состоянии в любое время суток, когда и где мне это будет нужно. Никаких отговорок я слышать не намерена — я звоню, и ты приезжаешь. Это ясно? — Тебе не кажется, что это… перебор? — Не кажется, — Адсорбт была непробиваема. — В контракте есть отдельный пункт — изучи его на досуге. — Я на такси разорюсь, в таком случае… — Не разоришься — у тебя будет водитель. Антуан и этого не ожидал — того, что Адсорбт решит обложить его по всем фронтам. Старая стерва — небось, через этого водилу она будет выуживать подробности его личной жизни, — стояла и улыбалась самой противной улыбкой. — У меня будет водитель? — решил поддеть её Антуан. — Или — у тебя будет шпион? — Не шпион, но контролер, — подтвердила его догадки Адсорбт. — Без него нам не обойтись. — Тебе, а не «нам», вообще-то. Адсорбт качнула головой. — И наконец — что касается твоих статей… Антуан напрягся ещё больше. — Я лично стану твоим редактором… — Ну да — конечно. А справишься? — ядовито усмехаясь, бросил Эго. — …а если понадобится — и соавтором… Адсорбт решила его добить — Антуан замер с искривленным в гримасе лицом, будто получил удар ниже пояса. Всё внутри скрутилось в жгут, и снова стало трудно дышать. — Это явно лишнее, поверь, — кое-как собрав себя в кучу, произнес Эго. — Мои статьи — это неприкосновенная собственность… — А ведь раньше ты вполне давал право исправлений редакторам в газетках… — Они делали это за моей спиной! — Ох, как жаль, — съехидничала Жанна. — Но я же не такая… — Слушай, я понимаю — контракт и все дела, но… — Я имела в виду твои будущие статьи. Это раз, — сказала Адсорбт обыденным тоном. — Если ты не будешь пытаться выкаблучиваться там, где этого не нужно — я не стану ничего менять. И ещё — запомни хорошенько, что, если меня не будет устраивать твоё мнение, я пошлю и его, и твои принципы далеко и надолго, и всё равно заставлю сделать так, как надо мне. Это два. — И после этого ты будешь мне втирать, что способна сопереживать чужому несчастью? Что думаешь хоть сколько-нибудь о ком-то, кроме себя?! — вышел из себя Эго. — Да пошла ты! Засунь этот контракт знаешь куда?! — Всё сказал? — Адсорбт отнеслась к его выпаду довольно равнодушно, но Антуан уже не был уверен, что это не отольется ему в дальнейшем. — Теперь я могу продолжить? — Я не собираюсь ничего продолжать — этот придурок, надеюсь, недалеко уехал? Зови обратно — будем расторгать контракт. — Чего?! — Адсорбт громко рассмеялась. — Эго, милый, не веди себя как неудовлетворенная баба. Иначе я всерьез поверю, что ты… слишком гей, чтобы быть другим. Антуан почувствовал, как вспыхнуло лицо. Захотелось плюнуть ей в рожу и уйти с гордо поднятой головой. Только — куда там. Его уже связали по рукам и ногам. И будут долго и мучительно… иметь? Да, именно. Это в духе Жанны Адсорбт. «Она может вытрахать всю душу, — как однажды ему признался чертов Байо. — Был бы у неё член между ног — все женщины были бы бедными, а мужики — и подавно». — Я хочу тебя попросить об одном — никогда и нигде, не при каких обстоятельствах не смей мне упоминать, что я когда-то имел нетрадиционные отношения, — произнес Эго максимально серьезно и спокойно. — Это всё, чего я прошу. Если ты нарушишь это правило — можешь забыть обо всех наших договоренностях сразу же. И поставим на этом точку… — Да, на сегодня, пожалуй, поставим. — Адсорбт вздохнула с такой тяжестью, будто всю ночь мешки таскала. — Нюансы ещё явно всплывут, но мы разберемся с этим непосредственно во время работы… В дверь постучали. — Входи! — Адсорбт снова уселась на своё место. Сперва Антуан не повернулся к дверям. Во-первых, его мало волновал, похоже, ещё один фаворит Адсорбт, а во-вторых, он подумал, что, демонстрируя свою неприязнь ко всему происходящему, возможно, собьет её такой решительный настрой. Впрочем, Жанна Адсорбт была не из тех, кто быстро сдавался. И Эго знал это. — Звали? — голос вошедшего был низким, грубым. И совершенно не вязался в голове с симпатичным мальчиком, который должен был «волновать» давно увядшие чресла Адсорбт. Антуан усмехнулся своим мыслям. — Да, проходи. Эго стало интересно посмотреть на этого человека, обладающего здесь привилегиями. В конце концов — быть может, он сам сможет научиться у него чему-нибудь. А когда Эго повернулся, то едва не потерял дар речи — на пороге стоял довольно высокий, крепкого телосложения мужчина. Немолодой, но вполне ещё нестарый. Одет был крайне скромно — по сравнению с самой Адсорбт и вообще — с её работниками, — простой костюм с сероватой, всюду застиранной рубашкой, явно неподходящей для строгого классического стиля. — Итак, позвольте вас друг другу представить. — Адсорбт поняла, что пауза затягивается. — Дилан — штатный водитель «Ледойен». А это — мсье Антуан Эго, ты должен его помнить по месту прежней работы… Эго прищурился. Мужчина тоже перевел глаза с мордашки Адсорбт и посмотрел на него. Взглядом совсем не таким, как Эго ожидал — с толикой смущения и какого-то странного восхищения. Вспомнить этого человека Антуан не смог, но понял одно — тот его знает отлично. И это почему-то порадовало. — Ты не узнал его? — поинтересовалась Адсорбт, несомненно, не вовремя. Эго скрипнул зубами. — Это бывший шеф «le Procope». Антуан помнил одного весьма неплохого повара из упомянутого ресторана, который, казалось, всегда будет лучше, чем тот же чертов «Гюсто», навязываемый всеми правдами и неправдами, но, чтобы узнать в этом человеке шефа, который когда-то мог удивлять, понадобилось ещё несколько раз пристально глянуть на его лицо — жизнь, похоже, сумела его сильно потрепать, — всё в каких-то мелких шрамах и ожогах. — И какими же судьбами вы из шефа переквалифицировались в водителя? — не мог не спросить Эго, хоть и понимал, что может выглядеть это будет бестактно. — Мне почему-то всегда казалось, что это две совершенно разные ипостаси… — Жизнь любит преподносить сюрпризы, мсье, — криво усмехаясь ответил Дилан. — После закрытия ресторана я… как-то не в струю попал и устроиться шеф-поваром не смог. Но не жалуюсь — у мадам Адсорбт мне очень даже комфортно. — Ну, что ж — раз вы узнали друг друга, я объявляю вас… Эго сжал губы — ему в голову очевидно полезли самые идиотские мысли. — …водителем и пассажиром. — Адсорбт почти рассмеялась. — А если серьезно — то — это ваш водитель, мсье Эго. Он будет возить вас на работу и с работы, а также на деловые встречи. Разжевывать тот факт, что он — мой подчиненный, временно отданный в аренду, не нужно? Эго бросил на неё уничтожающий взгляд. — Хорошо. Если будут вопросы — обращайтесь. Дилан, ты всё понял? — Да, я всё понял, — кивнул без лишних проволочек тот, и Эго был ему даже слегка благодарен. — Распоряжения на сегодня есть? — А как же, — и опять Адсорбт гадко ухмыльнулась. — Мсье Эго должен сменить гардероб. Поезжайте в «Berluti». — Да, мадам, вас ждать? — услужливо кивая, спросил Дилан. — Я думал, этот вопрос я смогу решить сам, — встрял недовольный таким раскладом Эго. — Разве нет? — Нет, ну что ты — мы же договаривались. Вас одену я. И у меня там неплохие скидки, и к тому же — я должна всё увидеть, прежде, чем вы покажетесь на люди, — проворковала Адсорбт. — Всё. В темпе вальса, мсье Эго. Ждите в машине. Пока они ехали, Эго всё время ловил себя на мысли, что хочет спросить у Дилана, как он вообще дошел до такой жизни, что возит эту старую кошёлку, улыбается ей и прогибается, словно собачка в цирке под кнутом дрессировщика. Было очевидно, что Адсорбт парня и в грош не ставит, и каким же образом ему может быть «комфортно» Эго не представлял. Теперь он вспомнил — ресторан в самом центре Парижа перешел Дилану по наследству. Его отец был неплохим шефом, всегда думающим о качестве приготовленной еды, и о своей репутации, при этом не опускаясь до каких-то подлостей, подлогов. Тогда, лет девять-десять назад никто не знал о существовании «Гюсто», нет, конечно, ресторан уже был, но назывался он совсем по-другому. А потом, когда туда внезапно ворвался Огюст, «Прокопий» составлял ему нехилую конкуренцию. Уже позднее, благодаря заказной рекламе, первый вырвался и прочно укрепился на «олимпе кухни». Второй же, непонятно по каким причинам, ушел в тень. А дальше и вовсе был прикрыт за грубые нарушения. Эго, конечно, не считал, что именно он виновен в закрытии ресторана, но всё же укол совести ощутил. — О чем ты так задумался, Эго? — полушепотом спросила Адсорбт, сидящая рядом. — Ностальгия замучила? Ничего — эти глупости лечатся хорошей дозой работы. Уж я-то знаю. — Что ж, тогда я поверю тебе на слово. — Антуан постарался сбросить внезапно атаковавшее его упадническое настроение. «Чтобы понять, насколько вам неприятен какой-то человек, достаточно просто поговорить с ним о деньгах. А чтобы ясно осознать, что вы его ненавидите — сходить с ним в дорогой магазин, где он всегда будет выглядеть лучше вас. И даже если все вокруг будут знать, что это не так, изменить ничего не получится. А всё почему? Потому что, в большинстве своём, люди не видят дальше своего носа. Они видят лишь оболочку. И в девяноста случаях из ста правит балом тот, у кого скорлупка из чистого золота, даже если за ней совершенно пусто», — Антуан вдруг вспомнил слова своего знакомого, который как-то позволил своему лучшему другу полностью оплатить его шопинг в другом городе. Тогда, кстати, их дружба и распалась. Остался только предъявленный счет с кучей нолей и отравляющий душу осадок. — Почему я не мог купить себе костюм самостоятельно? — ещё раз поинтересовался Эго, выходя из машины и подавая руку Адсорбт. — Ты так хочешь привлечь внимание? — Не без этого — я же говорила. — Нет, я имел в виду другое внимание — ты сюда всех своих любовников возишь, я прав? — Откуда тебе известно, куда я вожу своих любовников, Эго, если ты не интересовался моей персоной, как утверждаешь? — Хватит и того, что я знаю — к примеру, Байо был с ног до головы одет в этом бутике. — Эго посмотрел на Адсорбт в упор, смутив её. — Верно? — С Байо уже покончено — он стал слишком… жадным. — Вот как? — деланно удивился Эго. — Что, и тебя обворовал? Адсорбт повернула к нему голову и округлила размалеванные как у куклы глаза. — Он, что, кого-то обчистить успел? Серьезно? — Представь себе, — Антуан распахнул перед женщиной двери. — Вот я и хочу знать — его доля всё ещё крутится в твоём бизнесе? — Нет, естественно, я что — дура? — Адсорбт усмехнулась. — Он давно уже вычеркнут из списка моих партнеров. Как по койке, так и по бизнесу. Ага? Антуан скрипнул зубами от досады — он, конечно, не сильно, но всё же рассчитывал на то, что на урода-Байо можно будет воздействовать посредством их связи с Адсорбт. — И да — не забывай улыбаться, Эго! Не траур же! Они вошли в старинное двухэтажное здание. Это был очень просторный, светлый, обставленный изысканной кожаной мебелью, магазин мужской деловой одежды. Один из лучших в Париже. Здесь даже запах был специфическим — таким же специфическим, как для поваров или парфюмеров, — особенным: в меру утонченным, в меру сладковатым. И отдающий чем-то, что не имело другого названия, кроме как «стильный профессионализм». Да, именно так. Для тех, кто не привык одеваться в подобных заведениях, здесь могло быть некомфортно. Здесь нужно сразу знать, зачем ты пришел и насколько неприличию сумму готов потратить. Не сказать, чтоб Эго никогда не видел и не носил заоблачно дорогих костюмов. Но он всегда предпочитал старую французскую классику, сшитую на заказ в родном ателье, находящимся всего в нескольких кварталах от дома. И костюмы — именно в том виде, в каком их все воспринимают, — у него популярностью никогда не пользовались. Эго всегда ставил комфорт выше стиля или ценника. Да, на определенных мероприятиях без делового костюма-тройки никуда, а на каких-нибудь балах — смокинг обязательное условие, но в повседневной-то жизни и на работе достаточно выглядеть опрятно. То, что Жанна Адсорбт решила сделать из него пластиковую фигурку в дорогущем наряде, — как экспонат в музее, который так и хочется потрогать, но, увы, нельзя, — стало ясно сразу. И Эго даже не знал, что её волнует больше — то, как будет смотреться он в костюме за пятнадцать тысяч евро, или — как окружающие будут смотреть на неё, когда она выведет его в люди. Примерка заняла немало времени — Адсорбт всё время что-то не нравилось. Будто ей в этом ходить. Антуан зверски хотел послать её к черту. Но приходилось глупо улыбаться и терпеть. — Нет, мне не нравится верх. — Адсорбт в очередной раз скривилась, подходя к Эго, и принимаясь ощупывать его плечи, будто ища мускулы. Которых всё равно никогда не было. — Рукава висят чертовыми трубами. Цвет у пиджака отвратителен. И эти лацканы большеваты… Снова подскочил суетливый консультант — молодая, похоже, вечно улыбающаяся девушка с тонким, истинно-французским говором и уж очень резкими духами. Принялась что-то втолковывать Адсорбт, но та и слушать ничего не хотела. Велела срочно «снять это убожество» и примерить что-то ещё. — А без пиджака вы вариант не рассматриваете? Можно подобрать хорошую рубашку… — А без пиджака, моя дорогая, он будет выглядеть не как представительный мужчина, а как дистрофик-школьник на последнем звонке! — Адсорбт плюхнулась в кресло. — Вы видели, с чем мы имеем дело? Вот и посоветуйте что-то подходящее! Антуан, слушая всё это и мечтая свалить как можно скорее, прошел в примерочную. — Вы ему — мама? Эго даже закашлялся. — Подружка! — тут же ответила Адсорбт, медленно закипая. — Деточка, я, по-вашему, идиотка?! — Никак нет, мадам… — Тогда не порите чушь! Я — его начальник! И вообще — почему вас это интересует? Каким образом эта информация поможет вам выбрать для него одежду? — Простите, бога ради… — Считайте, что чаевых вы лишились, — фыркнула Адсорбт. — Эго, не тормози! Выходи, показывайся! В конце концов, после долгих мучений и метаний, были выбраны два варианта — повседневный и официальный. Они различались кардинально — тканью, стилем и даже ценой. — А это что? — Адсорбт осторожно, будто брезгуя, подняла на пальце его фиолетовый шарф. — Эго, ты это носишь? — Да, я это ношу, — он постарался вырвать свою вещь из рук старухи, но она только покачала головой. — Что, тебе мало того, что ты мой гардероб раскритиковала в пух и прах, хоть из нас двоих критик пока ещё я, так и счастливого шарфа хочешь лишить?! — Счастливого? — едва не засмеялась Адсорбт. — Ты можешь этим… я не знаю — полы мыть, но… носить — нет. Купим тебе хорошее кашне… знаешь, как в Англии джентльмены носят поверх пальто или пиджака? Белый цвет — то что надо, освежит тебя хоть… Антуан всё же выцарапал шарф обратно. Демонстративно замотав его на шее, и, не попрощавшись, не поблагодарив, вышел из бутика. Его просто трясло. Нет, конечно, можно было допустить мысль, что это от того, что он со вчерашнего вечера не выкурил ни одной сигареты, но… уже не было уверенности, что это напряжение не связано с пиявкой-Адсорбт. — Ты какой-то нервный, Эго. Что всё-таки случилось? — Жанна догнала его на улице. — Расскажешь? — Зачем тебе чужие проблемы? — скосил на неё глаза Эго. — А, может, я могу помочь с их решением, ты не думал? — Я думаю лишь о том, что если ты начнешь интересоваться моими проблемами, то очень скоро перестанешь уделять внимание своим. А мне такого счастья за глаза не надо. Да и тебе тоже. — Мне нравится твой подход к делу. Правда. Меньше знаешь — крепче спишь. Если бы ты ещё вселил в меня уверенность, что послезавтра и в дальнейшем всё пройдет как по маслу, то… — Перестань акцентировать на этом внимание, и я подумаю. — Эго не стал дожидаться водителя, который, видимо, заигрался в телефоне, и сам сел в машину, не предлагая этого сделать Адсорбт. — Теперь я могу быть свободен, надеюсь? — Можешь, только… — она вдруг наклонилась, не давая закрыть дверцу, и неожиданно прикоснулась к его волосам. Антуан дёрнулся, не ожидая такого жеста, варварски нарушающего его личное пространство. — Сходи подравняйся в ближайшее время. И закрась, ради бога, седину. Тебе не идет. — Тебе тоже не идет, но ведь ты ходишь как в снегу извалянная… Адсорбт проглотила колкую фразу и не поперхнулась. — Улыбнись, Эго. — Антуан нарочно сжал челюсти сильнее. — Ну же — не будь таким занудой… — Обойдешься. — А, так и знала — зубы сходишь отбелить. Понял? Не тяни — на конференции ты должен блистать, а не выглядеть как старик на паперти! Всё, чао! Будь на связи! Антуан захлопнул дверцу так, что с бардачка упала фигурка Будды. — Вас домой, мсье Эго? — Дилан не повернулся, видимо, чтобы не смущать. — Подскажете адрес, пока я… не освоился? — Подскажу, — буркнул Эго. — И ещё: если хочешь продолжать работать, то будешь подчиняться мне и только мне, а не этой швабре, как понял? — Не понял, если честно, — хмыкнул Дилан. — Если хочешь работать за нормальные деньги. — Антуан вынул из кармана всю наличность, что была, и швырнул на переднее сиденье. — Сделка состоялась? Или тебе мало? — Простите, но я… — Давай откровенно — тебе ни черта не платят. А деньги сейчас на вес золота, так? — Допустим… — Всё просто — я плачу тебе из своего кармана, и ты слушаешь меня. — Но у меня уже есть начальник… и если она узнает, что я… — Не узнает. Мне тоже невыгодно светиться. — Мсье, я вас совсем не знаю… — Неужели? — усмехнулся Антуан, подаваясь чуть вперед. — Совсем не знаешь, говоришь? А когда ты был шефом в «Прокопии» тоже не знал? Кстати, хочешь, зайдем в книжный и купим одну интересную брошюрку? Там всё подробно расписано, кто я и что я. Верить этому или нет — выбирай сам… — Я потеряю место, если не подчинюсь Адсорбт… — Ты так и так его потеряешь, потому что, если ты не согласишься слушаться меня, я нажалуюсь ей, и она выкинет тебя как ненужную вещь. — Нажалуетесь? — Дилан напрягся и сильнее сжал руль. — С чего бы это? — Я найду, до чего докопаться, поверь. И ещё поверь, что наша старушка выполнит моё требование, потому, что потерять меня означает крах для её ресторана. Между мной и тобой она всё равно выберет меня. Эго отметил, как глаза Дилана забегали, а дыхание участилось. Он абсолютно точно занервничал. — Всё уловил? Или разжевать? — Зачем вам это? — Не задавай лишних вопросов. Поехали уже. — Эго откинулся на спинку. — И тормозни возле цветочного… Эго поднялся на этаж и замер перед дверью. Как тогда, когда он был здесь впервые. Снова накатило чувство страшной беспомощности, и захотелось исчезнуть. Антуан не успел в деталях обдумать всё то, что он скажет Колетт, чтобы она передумала уезжать, но твердо решил, что поговорить с ней и всё выяснить — его долг. Иначе — какой из него мужчина? Антуан, мысленно себя успокаивая, нажал на звонок. Дверь открылась не сразу — Колетт, увидев его, смутилась и даже слегка испугалась. Такими огромными глазами она на него ещё не смотрела, во всяком случае. Эго тоже не решался сделать шаг за порог, замерев с открытым ртом. — …ты чего так рано…? Эго сразу подумал, что это самая абсурдная реплика из всех возможных. Но списал всё на волнение. — …в смысле, ты хотел зайти вечером… — Сейчас около пяти… — Да? — Эго кивнул, понимая, что со стороны их диалог выглядит по-идиотски. — Я просто… — Я совсем не вовремя? Антуан почувствовал себя так, словно говорил на другом языке и страдал малым словарным запасом. И вообще он представить не мог, что будет делать, если она вдруг попросит его уйти. — Тебе помощь не нужна? — Проходи, — наконец сказала Тату, открывая дверь шире. И Эго смог выдохнуть. — Не обращай внимания на бардак… Но он обратил. Два большущих чемодана на колесиках стояли возле дверей, ещё один — чуть меньше — был открыт, и из него торчали всякие бытовые мелочи вроде фена, утюга и тостера. В квартирке стало куда холоднее — Эго отметил это, потому как у него сразу замерзли руки. На стенах больше не было рамок с фотографиями. На полу стояли несколько ведер с водой и валялись мешки для мусора. Занавесок на окнах тоже больше не было — свет уличных фонарей заливал пространство, не освещенное люстрой, где осталась всего одна неяркая лампочка. Несмотря на то, что вся мебель осталась на своих местах, пустота была видна невооружённым глазом. И Эго вдруг подумал, что если бы ему сейчас понадобилось немедленно снимать квартиру, то этот вариант бы отпал сразу. Наверное, когда Колетт въезжала сюда, выбирать ей было не из чего. Но одно оставалось фактом — она смогла превратить это убожество в жилое помещение. Вдохнуть жизнь в эти слишком серые — внезапно — стены. Эго вспомнил, что во время первого визита к ней, ему всё очень даже понравилось. Пока Эго обдумывал всё это, казалось, прошла целая вечность. Однако в действительности эти мысли пронеслись в голове за жалкие секунды. Колетт всё ещё не могла решиться с ним заговорить, топчась на месте. Он тоже не имел ни малейшего понятия, с чего стоит начать. Эго неуклюже сделал ещё шаг, и только затем сообразил — нужно снять обувь. — Нет, стой… я ещё не мыла полы, так что… Но он уже скинул ботинки и взялся за первую пуговицу на пальто. — …можешь не разуваться… Колетт мотнула головой и снова посмотрела на него с вопросом в глазах. — …ты скажи, что мне делать, а то… я как-то… Эго почувствовал себя придурком. И самое обидное было в том, что он не мог выкрутиться и хоть как-то перевести разговор в другое русло. — Я сама справлюсь, не волнуйся, — произнесла Тату каким-то снисходительным тоном. — Садись. А то будешь мешать. С этими словами она взялась за ведра и тряпки. А Эго настигла внутренняя паника. — Колетт, слушай, давай не будем делать вид, что ты не понимаешь, зачем я пришел, договорились? — собравшись с силами, сказал Эго, осознавая, что раз она до сих пор избегает его глазами, то на откровенный диалог вывести её будет сложно. — И зачем же ты пришел? — Отговорить тебя уезжать. — Правда? — она отвернулась на мгновение, а он в это время выматерился одними губами. — Колетт, я… — Не надо, Антуан. — Тату обернулась и, сжимая пальцами швабру, уткнулась лбом в пластмассовую рукоятку. — Не надо меня отговаривать. Я всё решила. — И я не смогу тебя переубедить? Она не ответила. — Или у тебя есть другие причины, чтобы отказываться от… — …извини, но мне нужно заняться делами… Колетт принялась интенсивно тереть пол, окуная тряпку в воду и не заботясь о том, чтобы ту отжать. — …скоро придет хозяйка, и я должна сдать ей квартиру в идеальном состоянии… было б где его ещё взять, черт побери… — Ты специально уходишь от разговора? — Эго подошёл к Тату вплотную и тоже схватился за швабру, резко дергая её на себя. — Колетт, что происходит, а? — Я пытаюсь мыть полы! Время поджимает, а у меня конь не валялся! — по её голосу он понял, что нервы вот-вот сдадут. — Некогда мне тут лясы точить! — Нам всё равно придется поговорить, — сказал тогда Эго, убирая руку, и позволяя Тату продолжить заниматься уборкой. — Сейчас. — Говори, — тихо вымолвила Колетт, съеживаясь и застывая на месте как статуя. — То есть, ты мне ничего сказать больше не хочешь? — Эго понимал, что играть с её терпением опасно, но ничего не мог с собой поделать. — Совсем? — Я бы многое могла сказать, но… — Что же тебе мешает? — Просто не хочу выяснять отношения. Не время. — Тату вздохнула и выпрямилась. — А я на самом деле считаю, что переезд — не лучшая идея. Особенно, учитывая последние события с этой аварией. — Эго пытался говорить как можно убедительнее. Но чувствовал, что выходит из рук вон плохо. — Ну, сама подумай — как ты будешь совсем одна в чужом городе? Кто тебя защитит, если эти ребята на самом деле хотят тебя убрать? — И что — здесь они не смогут этого сделать? — Тату пожала плечами, и Эго поразился её спокойствию. — Я сомневаюсь… — Колетт, я понимаю, что ты хочешь поскорее избавиться от всего этого кошмара… уехать и забыть — это, вероятно, хороший способ, но… как я уже сказал — гарантий у тебя нет, и к тому же — ты думаешь, что тебе станет легче? да? Но… это тоже вряд ли, потому что, уезжая, ты думаешь лишь о себе и своем комфорте, но забываешь — у тебя есть близкие люди. Люди, которые будут волноваться изо дня в день, думая, как ты там… — Мне, вообще-то, нужна работа, — ответила Колетт, правда, уже не бравируя и не выпячивая свою пофигистичность. — И я уезжаю, чтобы… — Дело далеко не в работе, и ты это знаешь… Эго, кое-как собрав мысли в кучку, подцепил пальцами её подбородок, чтобы Колетт посмотрела ему в глаза. — Кстати, твои родители знают о том, что ты переезжаешь? — Нет… — Почему? — Потому, что я — взрослая девочка, и могу сама решить, где и как… Эго только усмехнулся. — Иногда ты ведёшь себя как ребёнок. И даже хуже. Тату поджала губы. — Они, скажи мне, обрадовались бы такой новости? — Какой ещё новости? — Такой, что тебя пытаются убить, — сказал Антуан. — Что они вообще о тебе знают за последнее время? — Какая разница… — Большая! — Антуан, повторяю: я сама могу… — Почему ты вообще хочешь уехать? — Антуан понимал, что, скорее всего, истинно-честного ответа не получит, но попытка — это уже полдела. — Что у тебя будет там не так, как здесь? Чем тебе «будет лучше», как ты говорила, если уедешь? Ответа не последовало. Прошла минута. И другая. И вот тут в голову к Эго заполз тот самый ужасный червь сомнения, который высасывает из тебя все силы, едва формируется. — У тебя кто-то появился? В глазах Тату мелькнуло полное замешательство, а потом — её брови съехались на переносице, а руки сжались в кулаки. — Ты в своём уме?! Антуан выжидающе смотрел на неё. — Нет! Никто у меня не появился! — она вырвалась и отошла, швыряя мокрую швабру. — Совсем уже! — Ты уверена? — Эго понимал, что иногда сказать правду в разы труднее, чем солгав, разрушить всё до основания. — Если это так, то… ты просто озвучь — я пойму… — Как тебе это только в голову пришло?! — Тату была в ярости. — Ты считаешь, что я… — А как же Байо? — вдруг перебил её Эго. — Разве ваши… букетные отношения не получили развития? — Спятил что ли! Не было у нас с ним никогда никаких отношений! — Но, почему-то, ты сказала, что нам с тобой надо разойтись после того, как он принес тебе чертов букетик! — повысил голос Эго. — Я на тебя сейчас это ведро вылью, чтоб ты мозги в порядок привел! — зашипела Тату, приближаясь. — Ясно?! — А как насчет Лингвини, который отговаривал тебя оставаться рядом со мной ещё хоть на день! А?! — А как насчет Сореля, который тебя кинул, и теперь, вернувшись, может кинуть снова, а?! — повторила она за ним, всё ещё держа ведро в руках. — Молчишь?! — Колетт… успокойся… Эго опасливо покосился на ведро и отступил назад. — Я не права, разве? — Тату, всё ещё метая молнии глазами, выдохнула. — Ты права, — кивнул, сникая, Эго. — И я лишь хотел сказать, что… — …единственное, чего я хотела в тот момент, когда сказала, что нам надо разойтись — это, чтобы ты меня услышал и понял, как отвратительно ведешь себя! Но ты… вместо того, чтобы поговорить и выслушать… ты же свалил к Сорелю! Да так, что тебя ни я, ни Розенкранц не могли остановить! — Я взбесился не на пустом месте, между прочим… — Ага, ты ещё скажи, что это я виновата — взбесила тебя, бедного! — Колетт, слушай, мы оба… — Вспомни-ка лучше, с чего вообще всё началось! И нет никаких «мы оба»! Это ты заварил всю эту кашу! И начал мне врать! Эго постарался вспомнить, в каких количествах и что именно он там «врал», но перед глазами стояла одна дребедень. Он поморщился и покачал головой. — Я не хочу ругаться, Колетт, — это было пределом для него. — Пф! — неопределенно отреагировала Тату. — Конечно! Отмазка года! — А тебе, вижу, нравится выносить мне мозг?! — Если кто-то от этого и кайфует, то только ты сам! — Ну спасибо. И чего же ты от меня сейчас ждёшь? — Это ты мне скажи — чего ты добиваешься! — Я просто пытаюсь понять, почему ты так рвешься уехать… — Антуан опустил глаза, не в силах смотреть на неё. Боясь, что сейчас она скажет то, после чего обратного хода не будет. — Это твой способ избавиться от меня? Тату хотела возразить, но он опередил: — Если ты уедешь — мы расстанемся. Уже без всяких там «временно». Ты этого хочешь? Он вдруг почти ощутил, как она вздрогнула. — Антуан, ты… — Ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Тату поставила ведро. Точнее — почти бросила его, благо, что воды оставалось немного, и та не пролилось на и без этого мокрый пол. — Я хочу уехать, но… не хочу расставаться, — он уловил в её голосе нотки подбирающихся слез. — Такой ответ устроит? — Нет, — сказал Эго, качнув головой и поправляя сползающие очки. — Не устроит. — Почему? — почти шепотом. Отчаянным и полным боли. — Антуан… — Потому, что мы не сможем продолжать отношения, находясь в разных городах. — Что…? Принимать решения за двоих — сложно. Почти невыносимо, но иногда только так можно заставить человека сказать и показать то, что на самом деле творится у него на душе. — Ты… ты ставишь мне ультиматум? — не поверила Тату, подходя, и теперь уже сама заглядывая ему в лицо. — Да? — Нет, это не ультиматум, а констатация факта…