Звёзды над Парижем

Ты в меня так влюблена Я же вижу, мадам, Что не говорят твои губы, говорят глаза, Ты в меня так влюблена, что попала в капкан, Выбраться я тебе не дам — ты моя. (Jony)

Антуан разрывался между желанием выгнать Байо, отстояв свою позицию, и между тем, чтобы дождаться помощи от водителя, рассчитывать на которого, впрочем, на все сто не следовало. Но и видеть перед собой наглеца, явно играющего на чувствах Колетт, больше не мог. Понять, чего на самом деле хочет Байо, не составляло никакого труда. — Колли, прошу, давай поговорим! — Не о чем! — Ошибаешься! — А это уже не твоё дело! — Колли! — Прекрати меня так называть! — Прости… — От твоих извинений мне ни тепло, ни холодно, Байо! — Колли, пойми, что я… просто хочу, чтоб всё было как раньше! — Боюсь, «как раньше» больше не будет, и ты сам во всем виноват… — Да, пусть я буду виноват в чем угодно, но… — Хватит. Прошу по-хорошему. Ещё раз тебя прошу. Уходи. — Я уйду, но пару минут ты можешь мне сейчас уделить? Тут Эго увидел, что Тату колеблется, и ему ещё сильнее захотелось врезать Байо. — И что же такого ты мне скажешь за эти пару минут? — Я бы предпочел сделать это наедине. — Антуан усмехнулся, когда Байо скосил на него глаза. — Тебя не затруднит? — Нет, говори при нем. — Колетт сложила руки на груди, вставая напротив. — И, желательно, по делу. Вместо того, чтобы обращаться к Тату, Байо смотрел и говорил, зыркая исключительно на него. Антуану на какой-то момент показалось, что позднего гостя не столько волновал её ответ, сколько его реакция на происходящее. — Я волнуюсь за тебя, между прочим. И не верю, что один неудачный разговор на эмоциях мог так отдалить нас друг от друга… — Дело не только в том разговоре. — Колетт нервничала, тоже посматривая на него, и Эго понял, что, по правилам, несмотря на согласие хозяйки, всё-таки должен был выйти, но в последний момент решил остаться. — Дело в тебе. И в твоих поступках. — Иногда мы вынуждены делать неправильный выбор. Против своей воли. Обстоятельства иногда так паршиво складываются, Колли, и не мне тебе рассказывать, как всё может за один миг поменяться, верно? — Допустим. Но это не меняет того, что ты… — …что я всего лишь человек. И у меня в жизни произошло столько дерьма, что вам даже не снилось! — Ты сейчас давишь на жалость? — Нет. — А мне кажется, что… Антуан отошел и даже тактично отвернулся, чтобы создать хотя бы иллюзию уединённости для этих двоих. И подумал, что на месте Тату он бы не стал слушать нытье Байо, а сразу попросил бы кого посильнее отбить тому почки и вышвырнуть прочь. Чтоб дошло получше. Снова завибрировал телефон, и затем в дверь, приоткрытую после Байо, несмело заглянул Дилан. — Мсье Эго? Звали? — Долго, — смог выдавить из себя Антуан, уже жалея, что затеял всё это. — Что, считать не умеешь? Я же сказал — третий подъезд… — Дак я ж просто… — Это ещё кто?! — вскрикнула Колетт. -…проверить хотел… мало ли — вламываться к чужим людям… это… как бы… — Антуан, кто это? Колетт указала на Дилана, который сразу стушевался и ломанулся к нему, будто ища защиты. Антуан едва громко и непристойно не выругался — так лохануться ещё надо уметь. Скорее, Байо спустит этого тихоню с лестницы, а не наоборот. — Вот сейчас я точно не понял — какого черта он здесь делает? — Байо быстро сориентировался и, оттеснив Тату, подошел к Дилану. — Это шутка?! Водитель Адсорбт? Теперь снова все взоры сконцентрировались на нем, и Антуан осознал, что ему впору сквозь землю провалиться. — Серьезно? — продолжал Байо, как восторженный новой игрушкой ребёнок. — Что, выходит, ты на него работаешь теперь? Значит, эта старуха решила… поменять шило на мыло… ага… Эго стиснул зубы. — Здорово! Как жизнь молодая? — Байо насел на Дилана, не давая тому опомниться. — Не узнал, а? — Узнал… Здрасьте… — Эй, я тебя, вообще-то, звал, чтоб ты проводил этого молодого человека на выход, а не лясы с ним точил, — теперь Эго решил, что пора сказать своё слово. — Приступай! — Чего? — Байо едва не расхохотался, скорчив гримасу. — Меня? На выход? Этот парень не создан для такой работы, да будет тебе известно! К тому же — мы с ним свои люди! Верно, дохляк? С этими словами Байо хлопнул Дилана по спине. Достаточно сильно для того, чтобы тот растерянно кивнул и абсолютно не знал, что делать. — Мсье Эго… — Я сказал — выведи его отсюда, — повторил Антуан. — Живо. — Ага-ага! Очень интересно! — Байо, хмурясь, приблизился к нему. — Продолжай… — Заткнись! — А если не заткнусь, что, этого подкаблучника натравишь? — Я бы на твоем месте закрыл рот… — А я бы на твоем вообще на свет не появлялся! Ни кожи, ни рожи! Строишь из себя пуп земли! Эго замахнулся, чтоб отвесить Байо удар. — Антуан… нет! — Колетт, бога ради, не вмешивайся. — Эго задышал ртом, пытаясь сохранять самообладание. Хуже такой идиотской ситуации и быть ничего не могло. — Собирайся. Нам пора. Теперь Байо затрясло от злости, едва он услышал последние слова. И Эго был бы доволен собой, если бы не одно большое «но». — Это вам всем пора — у меня сейчас хозяйка придет! И что я ей скажу?! Что у меня тут бордель открылся? — Тату в ужасе глянула на часы. — Черт, да она меня закопает! И потребует такую неустойку, что… — Уйдут они. — Эго снова кивнул Дилану. — Я останусь… — Антуан, — простонала она, отводя его в сторонку, — ты не понимаешь, что у этой дамочки пунктик? Если она увидит, что в квартире мужчины… Антуан вздрогнул от резкого крика. — Убери от меня руки! Или я тебе башку откручу! — Байо лез на Дилана, который предпринял, очевидно, попытку выставить старого знакомого. — Хочешь фингалом посветить? Да легко! От одного удара Дилан увернулся, но не от второго. Теперь сомнений не осталось — Байо сделает его. Антуан чертыхнулся. — …ну и что ты на меня смотришь? — всплеснула руками Тату. — Разнимай их теперь! — Я?! — Ты же заварил всю эту кашу! Эго решил, что она шутит. — Я не виноват, что они оба — идиоты! — Да, конечно, может, я виновата? — Колетт… Но Тату его не слушала. — Похоже, я очень сильно в чем-то провинилась, раз вокруг меня три идиота собрались! Ещё в такой-то момент! А! Эго принялся соображать, каким образом можно выставить сцепившихся. Но в голову ничего дельного не приходило. И выход оставался только один. — Всё равно ведь наряд хотели вызывать? — он потянулся к мобильному. — С ума сошел?! — Колетт ужаснулась ещё больше. — Только копов мне здесь и не хватало! Он же успел подумать о том, что иногда желания имеют свойство исполняться немедленно. И всегда стоит думать, прежде чем желать чего-либо. Своевременно усвоенные уроки — это всегда преимущество. Но для большинства — не более, чем случайность. — …что ж вы за люди такие — усложняете всё на ровном месте! О чем ни попроси — всё наоборот! А потом удивляются, почему это им подписку оформили… Антуан едва истерически не рассмеялся, когда в квартиру вошел следователь. Колетт, пребывая в не меньшем шоке, уставилась на блюстителя порядка огромными глазами. — Вечер добрый, — как ни в чем не бывало начал Фрай, — до вас, мадмуазель Тату, я не могу дозвониться, а ты… Эго сразу опустил глаза, делая вид, что обратились не к нему. — И что это ещё за танцы?! — рявкнул Фрай, едва увидел Байо, пытающегося скрутить бугая куда здоровее себя. — Разошлись! Повторять не стану! Антуан совершенно не хотел видеть Фрая после того, что тот ему наговорил, однако сейчас вынужден был признать — старик появился именно вовремя. — Что, кому-то не терпится посидеть в обезьяннике? Так я легко вам это устрою, голубчики! — Фрай растолкал борцов как заправский рефери. — Байо! Я, кажется, объяснил, что случается с теми, кто решает играть в кошки-мышки с полицией?! Или нет? Байо только нечленораздельно что-то буркнул. А Дилан и вовсе поспешил на выход, но его «принял» сержант, который оставался на лестнице. — Кто-нибудь мне объяснит, что за мероприятие тут проходит? — Фрай обернулся, сверля Колетт взглядом, от которого мурашки ползли по коже. Антуан не хотел бы оказаться на её месте. — Вам так не хватает внимания, мадмуазель Тату? Кто все эти люди мужского пола? Стриптизеры? Или мужья на час? — Чем обязана визитом? — Колетт не стала оправдываться или выкручиваться. Она лишь раздражённо чеканила слова, как если бы была метателем ножей. — Помнится, вы сказали, что прекратите меня навещать, как только будет пойман Клаус… — Очень жаль вас разочаровывать, но наше «общение», — так же жестко ответил Фрай, — ещё не закончилось, а только начинается… — Что случилось, что вы вламываетесь к ней в дом, элементарно не постучав?! — Антуан почувствовал давление, исходившее от Фрая. И решил защитить Колетт. — Что за полицейский беспредел? — …и зачем стучать, когда дверь едва ли не нараспашку, — Филипп смерил его снисходительным взглядом. — А беспределом называется как раз её поведение, причем, после отданного приказа не высовываться. Это ж надо было умудриться влезть по самую макушку в ещё большие неприятности… — Да, Колли, ты у нас, оказывается, злостный нарушитель, не хуже меня, а? — Байо снова открыл рот, и Антуан не смог больше терпеть. — Если ты его немедленно не скрутишь и не отправишь в застенки, я за себя не ручаюсь… — Мне угрожают, товарищ полицейский! Угрожают! Вы слышали? Примите меры! Скрутите лучше этого долговязого! — Молчать! — Фраю пришлось повысить голос. — Или сейчас все вчетвером поедете в участок! И вся-то правда — что, мне одному праздновать что ли? — Ну и отлично — я уже на всё согласна, только мне сперва б квартиру сдать… не могли бы вы… быть так любезны и удалиться, м? Антуан пропустил момент, когда Колетт успела переодеться, доскладывать оставшиеся вещи и даже убрать с пола разлитую воду. Всё его внимание было приковано к Байо, который, наконец-то, внял просьбе человека, который, по его словам, был для него одним из самых близких. — Кстати, вижу, вы куда-то собрались, мадмуазель Тату? — Фрай, судя по всему, давно заметил чемоданы. — И снова я вас разочарую — вы никуда не едете. Из города, в смысле. А надо будет — и из страны. Вам было мало устного предупреждения? Теперь сделаем письменное… Эго хватило пары затяжек, чтобы понять — курить и правда надо бросать, но уровень стресса в его жизни никак не желал снижаться, да и отказаться от вредной привычки по щелчку пальцев было просто невозможно. — …надеюсь, понятно, что отныне вы все в повышенной зоне внимания правоохранительных органов, и потому я очень не советую вам в каких-либо ситуациях, черт возьми, лезть на рожон, ибо это кончится плохо, в любом случае, но ещё могут пострадать и окружающие вас люди, — выдал эпичную речь Фрай. — Не слышу ответа! — Можно подумать, что отпетые зеки собрались на сходку! — бросил Байо в своей наглой манере. — Нечего тут быковать, майор! Я свои права и обязанности знаю! Получше, чем некоторые! — Тогда вы согласитесь, мсье Байо, с тем, что я сейчас имею полное право вас забрать и выписать приличный штраф за… — Товарищ майор! — сержант, протягивая рацию, высунулся из машины, припаркованной возле самого крыльца. — Это вас! Срочно! — …а я надеюсь, ты уловил, что мы не закончили, да? — Байо, понизив голос, пихнул его локтем, и Эго промазал мимо качавшегося на ветру бачка. — И Колли я тебе не отдам. — Да-да. Слава богу, что у неё, в отличие от меня, со зрением всё в порядке. А то, что она за столько времени не разглядела в тебе всего этого дерьма, это лишь характеризует её как хорошего друга, но теперь всё изменилось, верно? — Антуан говорил спокойно, хоть это спокойствие далось ему неимоверными усилиями. — И держу пари, ты боишься её потерять. Ещё как. Вот и бесишься. Но механизм уже запущен… так вот, довожу до твоего сведения, Байо, — это я тебе её не отдам. На этом и поставим точку… — Я тебе сейчас, нахуй, нос сломаю, понял?! Это будет запятая! — Давай — пока Фрай не уехал. Можешь и ребра до кучи поломать. И руки-ноги. Давай, может, у тебя ствол где-то за пазухой? Доставай! Ты же мне хотел мозги вышибить, правильно? — Помечтай, очкарик, — ухмыльнулся Байо. — Я не такой идиот. Но мы обязательно ещё поболтаем на нейтральной территории без свидетелей… -…вам, дорогие мои, повезло, что сейчас меня ждут совсем в другом месте и по другим вопросам, куда более серьезным. Но это не меняет того факта, что я вас хочу видеть завтра у себя в кабинете. — Фрай появился будто откуда-то из воздуха. Эго вздрогнул, но не подал вида, что по-настоящему напугался. Он был слишком погружен в себя. И ещё он хотел, чтоб Байо забрали. Увезли куда подальше и… пристрелили. Как бешеную собаку. — Антуан, тебя в первую очередь касается… ты слышишь? И передай Тату мой пламенный привет. С ней у меня будет отдельный разговор! Всё, всем счастливого Нового года! Мать его… Сначала демонстративно-обиженно уехал Байо, потом полицейский захромал к машине, что-то бубня про то, как он ненавидит праздники, и Эго, чувствуя себя полностью вымотанным, принялся молиться, чтоб Колетт скорее разобралась с квартирой, и они смогли бы наконец-то оказаться наедине. Без приставучего Дилана, зарвавшегося подлеца Байо и параноика Фрая. Безо всех. Только вдвоем. Без всей этой напускной веселости и отчасти-иллюзорного убеждения, что наступающий год будет кардинально отличаться от предыдущего в лучшую сторону. — Мсье Эго, надо же… какая неожиданная встреча… Антуан поправил очки и перевел взгляд с удаляющегося Фрая на того, кто подошёл к нему. — Мадам… Ле-Клер? — он смутился, когда ощутил ком в горле, который помешал ему нормально произнести её фамилию. Получилась какая-то картавая каша. — Как вы… здесь оказались? — Дела семейные, — уклончиво ответила Ле-Клер. — А вы? — Я… можно сказать, что тоже… по делам… Он слегка улыбнулся. — И наше столкновение явно к лучшему — я хотела с вами связаться ещё после конкурса… и поговорить о возможном сотрудничестве… Эго показалось это издевательством — ну и где она была раньше?! Почему ж не связалась с ним раньше, чем Адсорбт? Какого черта теперь ему делать? — Знаете, даже предположить не могу, чем именно я мог бы вас заинтересовать… И пришлось врать. Он знал, что Ле-Клер в курсе его проблем с рестораном. А ещё он знал, что Адсорбт вышвырнула её из своего бизнеса, когда та отказалась заниматься чёрным пиаром. И, вероятно, потому Шолин Ле-Клер захотела предложить ему сотрудничество. Дескать, один тонущий протягивает руку другому. Однако всем давно известна истина, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. — Не скромничайте, мсье Эго, — качнула головой Ле-Клер. — Мы сможем встретиться в ближайшее время и обсудить кое-что? — В ближайшее время? — переспросил Антуан, пропуская её в подъезд. — Да, завтра-послезавтра… — Дело в том, что я… Почему-то он не смог сказать, что будет сильно занят. И уж тем более не стал хвастаться тем, что, по сути, занял её место. Когда-то давно они были конкурентами, но потом Эго понял, что Ле-Клер не представляет для него лично угрозы — у неё иной склад личности, совершенно другой подход к делу и, ко всему прочему, другая профессия. То, что она по образованию не критик, а врач-стоматолог, он узнал почти случайно. — …хорошо, давайте на завтра, — согласился Эго. — Где и во сколько? Но пожалел о том, что напланировал столько дел уже через несколько минут, когда Ле-Клер удалилась в подъезд, а он вдруг вспомнил о письме. Почему-то считая, что если он не прочтет его сейчас, то не прочет туже никогда, Эго достал конверт из внутреннего кармана. Оглядевшись по сторонам на предмет ещё каких-нибудь «давних знакомых», Антуан аккуратно оторвал полоску из жесткого полукартона. И вытащил сложенный самым педантичным образом прямоугольник, полностью исписанный довольно большими буквами. Читать письмо на улице, без должного освещения было трудно, но Антуан с героическим упорством продолжал вглядываться в буквы, складывать их в текст и пытаться переварить ту информацию, которая с каждым новым абзацем всё больше припечатывала своей откровенностью и жестокостью. Последнее предложение и вовсе заставило сердце пропустить удар. А добил его телефонный звонок со скрытым номером. — …здравствуй, сын, — Антуан не успел даже слова вставить. — Ты же не надеялся, что сможешь избегать меня вечно? Итак, давай сразу по делу — всё, что написано в письме, которое ты сейчас прочел, — нет, только не спрашивай, откуда я всё знаю, — правда. И я могу ответить за каждое своё слово. При условии, что ты перестанешь меня игнорировать, согласишься выслушать и постараешься принять мою точку зрения. Да, я был неважным отцом, но теперь настало время всё изменить. Поверь, что я больше всего хочу этого. Завтра жду тебя по указанному адресу и прошу только об одном — без глупостей… Антуан стоял на заснеженном крыльце как пыльным мешком пришибленный. Он мог ожидать многого, но только не того, что вывалил на него этот человек, которого он в глаза не видел с пеленок. Эго всё интенсивнее комкал в пальцах гладкую бумагу, будто надеялся выдавить, удалить, стереть с неё буквы. Перед глазами встала пелена. Нет, это была не ярость или ненависть. Это было отчаяние. Полное и окончательное. Он снова стал беспомощным как младенец. И причиной тому стали несколько слов, что перевернули весь его мир за считанные секунды: «Я знаю, кто убил твою мать, но, поверь, что она не заслуживала жизни…». — Антуан… — Эго поспешил убрать письмо, но то выскользнуло из замерзших пальцев. — Что это? — Это… ничего… просто… кое-что по работе, — он быстро нагнулся и поднял лист. Он не хотел, чтоб Колетт заметила его состояние, но, похоже, было поздно. — Ты закончила? — Да, я закончила, но… ты… Эго почувствовал, что щеки у него немеют и горят, и судя по всему, это не от стыда, а от слез, которые он не сразу распознал на сильном ветру, и теперь кожа стягивается, как если бы засохла кровь. — …ты плачешь? — Нет, это не то, что ты думаешь. — Антуан наскоро вытер лицо. — Это всё ветер. Где у тебя чемоданы? — Да вот, за тобой… Колетт выглядела подавленной. А Эго старался как можно скорее уйти от неприятной темы. И от неприятных воспоминаний тем более. — Угу, я сейчас этого придурка Дилана свистну… — Антуан… я хотела сказать, что… Эго, не дав ей закончить, щёлкнул по высветившейся на экране ячейке с недавно забитым в телефонную книгу номером. — Машину подгони… — Мсье Эго, простите, но я… уехал… — Чего?! — Антуан едва голос не сорвал. — Какого черта?! — Простите. Но связываться с полицией в мои планы не входило и вообще — вы же сказали, что сами доберетесь… Эго резко отключился, и несколько секунд боролся с желанием раздолбать мобильный об ступеньки. Наконец, когда его чуть отпустило, он повернулся к Колетт. — Извини, придется такси вызвать… надеюсь, что не долго проторчим… черт, заставь дурака молиться — он и лоб расшибет… этот бомбила у меня дождется хорошей жизни! — Антуан, я еду домой, — сказала Тату, держась за ручку чемодана как за последнюю соломинку. — Я перезвонила маме, в общем, рассказала ей… что с работой облом… — Как — домой? — Антуану показалось, что сегодня каждый второй собирается его угробить. Морально и физически. И даже Колетт не стала исключением. — В смысле — к родителям? Зачем? — Затем, что мне больше некуда, — она потупила глаза — Пока неразбериха с Фраем не уляжется, меня не выпустят из Парижа… ты ведь слышал… — Колетт, ты меня убиваешь… — Эго положил руку на грудь, потом развязал мешающий ему нормально дышать шарф. — Что? — она, испугавшись, подскочила к нему. — Сердце?! — Нет пока, но я уже ни в чем не уверен… мы же только что… решили, что ты… Из подъезда вышла Шолин Ле-Клер. Колетт крайне смущенно кивнула ей, и тут до Эго дошло, что «дела» бывшего кулинарного критика «Ледойен» связаны как раз с квартирой, что снимала Тату. От этой ошеломляющей догадки Эго бросило в жар. — Сестра не предупреждала меня, что… в квартире живете именно вы… в смысле, если б вы раньше сказали, что идти некуда, то… она могла бы продлить договор, я уверена, — Ле-Клер, похоже, слышала их диалог. И стало ещё более не по себе. — Мсье Эго, я надеюсь, вас на улице не оставит, верно? — О, за это не переживайте, — Антуан нашел в себе силы улыбнуться. — И я всё ещё не отказываюсь от своих слов — мадмуазель Тату, вы вполне сможете найти себе неплохую работу, если захотите. Мои контакты у вас должны быть… Такси за Ле-Клер приехало быстро. У Эго на мгновение промелькнула мысль попроситься с ней, так как неизвестно, сколько ещё они будут торчать на холоде, но позднее он отказался от этого, также мысленно ссылаясь на то, что это будет выглядеть неудобно. И даже унизительно. — Поверить не могу, что я все пять лет жила у сестры небезызвестного кулинарного критика… и вообще — не знала, что у Ле-Клер есть семья… то есть, я читала о ней в каком-то журнале, и там не было ни слова о родственниках. Её называли старой девой и… — Насколько я знаю, они с сестрой давно не в ладах. — Эго ещё раз набрал номер такси, но ему монотонным голосом ответили, что «свободных машин нет». — А про старую деву… у Ле-Клер есть сын. И внуки уже есть. Но там тоже не всё гладко. — Вот как? — удивилась Колетт. — Откуда ты… — Просто знаю, — кивнул Эго, не распространяясь. — Если поторопиться, то можно успеть на трамвай. — Колетт посмотрела на дисплей старенького телефона. — Он едет до вокзала. Вдруг случится новогоднее чудо, и я войду в последнюю электричку… — Такси ещё какие-нибудь помнишь? — То, которое я заказывала — думаю, что меня не захотят больше везти… и так звонили много раз — одни пропущенные… — Давай я позвоню, — Эго принялся набирать номер. — Диктуй… — Плюс тридцать три… Колетт не успела и пары цифр произнести, как к подъезду подкатила машина. В темноте Эго не сразу разобрал, чья. Однако, когда дверца открылась, его скрутило как при острой диарее. — Карета подана, сударыня! — Байо резвым шагом направился прямиком к ним, при этом делал вид, что не замечает его. Антуан держался из последних сил. — И какого черта ты соврала про заказанное такси, Колли? А? — Я не врала. Это раз. Что ты всё ещё здесь делаешь? Это два, — Тату, на радость Антуану, не кинулась юристу в объятия и не уселась в машину. Хотя было заметно, что здорово замерзла. — Езжай домой — дети ждут. Проведи с ними праздник. Хоть один. Вы же семья. — Это три? — уточнил Байо, останавливаясь на нижней ступеньке. — Ты тоже часть моей семьи. И если хочешь, повторю: ты для меня очень много значишь, я осознал свои ошибки, и лишь хочу, чтоб мы общались как прежде. Поехали к нам — Мотька с Бенькой по тебе скучают очень… Антуан брезгливо скривил губы и дернул плечом. Если раньше Байо просто давил на жалость, и говорил о том, какой же он несчастный, то теперь, видимо, будет давить на жалость, рассказывая о своих бедных необласканных детях. А Колетт вполне может повестись. — Помнишь, мы как-то планировали встретить Новый год в одной компании? Может, это время настало? — продолжал Байо, поднимаясь. И Эго уже не был уверен, что найдет в себе достаточно внутренних сил, чтобы не скинуть его вниз. — Колли? — Нет. Сомневаюсь. — Тату с явным затруднением произнесла это, глянув на него, наверное, слишком явно показывающего своё недовольство. Антуан ответил ей взглядом, который означал «делай так, как считаешь нужным, но я против». — Поехать к детям было бы замечательно… — Так поехали! Вперед! Знаешь, как они обрадуются! — …но я не могу. — Колетт правильно уловила его эмоции, и Антуан выдохнул. — Прости. Передавай им привет. Как-нибудь в другой раз. Теперь Байо посмотрел на него — глаза в глаза, с неприкрытой ненавистью. Антуан другого и не ожидал. Но внутри всё же что-то больно шевельнулось. С одной стороны, он понимал, что все действия Байо носят чисто манипулятивный характер, и тому важно только одно — под любым предлогом помириться с Тату, а с другой — осознавал, что именно он сейчас выступает главной преградой для продолжения их общения. И в случае чего Колетт не будет долго искать виноватого — она сразу обвинит его. И ведь доказать, что ты хотел как лучше, не выйдет. — Раз ты не уезжаешь, то… куда подашься, если не секрет? — спросил Байо, перестав терзать его взглядом и опять сконцентрировавшись на Тату. — Где будешь жить? Работать? — Я еду к родителям. Перекантуюсь пока у них. — Что ж. Может, это и к лучшему. Давай тогда я тебя отвезу… И снова Колетт затянула с ответом. И склонялась, скорее, к положительному. Нет, конечно, она совершенно точно очень устала и замерзла. Но Эго было непонятно, какого черта она дает Байо надежду, если не собирается возобновлять с ним прежние дружеские отношения. Это такой вид наказания для провинившихся? На долю секунды Антуан, поставив себя на место Байо, ужаснулся от коварства женщин. — Поезжай, если ты решила, что так надо. — Антуан, вздохнув, подошел к Колетт. — Но я ещё недавно был уверен, что… ты согласилась остаться здесь, со мной. — А ты будешь со мной? — она вдруг подняла голову, смотря на него глазами брошенного щенка. — Ты-то уверен в себе? — Я уже говорил, — Антуан перешел почти на шепот. Ему не хотелось, чтоб это слышал Байо. — Уроки вынесены и усвоены. Ты нужна мне, и я сделаю всё от меня зависящее, чтоб ты была в безопасности. — Да? — И долго ты будешь сомневаться? Колетт пожала плечами и взяла его за руку, переплетя их пальцы. — Что мне сделать, чтоб тебя убедить? — Да не надо ничего делать, просто… Антуан, я… я родителям уже пообещала… — И какая проблема? Давай позвоним и скажем, что ты приедешь позже. Пара дней их не убьет. — Эго притянул её к себе. — И если мне удастся выпроситься у Адсорбт на выходные, то… мы можем… ну не знаю — вместе к ним съездить, что скажешь? — А ты хочешь познакомиться с моими родителями? — Почему бы и нет, когда-нибудь бы это всё равно произошло, так? — смутился Эго. — И если это будет для тебя доказательством моих серьезных намерений, то… я готов уже сейчас. — Ты не шутишь сейчас? — глаза Колетт загорелись неподдельным счастьем. — Я мог бы пошутить, но боюсь, что мой черный юмор тебе не зайдет… — Эй! Мне уже можно блевать от вашей текущей изо всех щелей ванили? — послышался недовольный голос Байо. — Колли, ты едешь или нет? Время уходит, а у меня ещё ёлка не наряжена и подарки не упакованы! — Такси мы, похоже, не дождемся… Антуан, может, поедем? — Колетт кивнула в сторону машины Байо. Эго качнул головой. — Давай ты поедешь, а я тогда пешком дойду. — Антуан! Ты ведешь себя как маленький мальчик! — Ты хочешь, чтоб я гордость свою под откос пустил? — он скосил глаза на Байо, решающего, как лучше запихнуть огромные чемоданы Колетт в багажник. — Ехать с ним в одной машине это всё равно что… — Считай, что это такое же такси… — Ага, такое же, да не такое, — буркнул Эго, скребя носком ботинка ледяной налет. — Если мы поедем с ним, это будет означать, что у нас нейтралитет… — И ч-чем же он плох? — спросила, уже стучащая зубами Колетт. — Плох тем, что он закончился. Всё. Исчерпан всякий лимит доверия. Понимаешь? — И что ты предлагаешь — замёрзнуть тут, в сугробе? До утра скакать на ступеньках, пока машина не приедет?! — возмутилась Колетт. — Поезжай ты, — упрямо повторил Эго. — Адрес мой знаешь, вот ключи… — Ты ему настолько доверяешь? — прищурилась Тату. — А как же лимит доверия, который только что был исчерпан? Что молчишь? — Погнали, пока вы тут в асфальт не вмерзли! — Байо залез в машину. — Не боись, Эго, сядешь сзади, я тебя по пути не выкину… Антуан громко фыркнул. — Я бы в его сторону смотреть перестал, если бы не одно «но», которое приходит мне в голову всё чаще… — Что за «но» такое? — Колетт уже открыла дверцу. — Я всё ещё в шоке от того, что именно этот человек нас с тобой и свёл. Просто невероятно. — Может, у него есть шанс вернуть утраченное доверие, тогда? — обернулась, улыбаясь, Колетт. — А вот это под большим вопросом!