Звёзды над Парижем

Сделать Лингвини переводчиком с «крысиного» было очень плохой идеей. Антуан уже пожалел, что вообще решил поделиться с парнем своими мыслями. Но с другой стороны — сейчас никакого другого выхода просто не оставалось, кроме как, напрягаясь изо всех сил, пытаться уловить смысл в крайне рваном повествовании о том, как и где появился на свет Джанго — именно так, как оказывается, звали отца Микро-Шефа, который, в свою очередь, тоже носил имя чьего-то там выдающегося циркача-деда — Ремильстона. Выяснилось и то, что до рождения Джанго колония всегда жила обособленно, вдали от людей. Но когда их нагло начали сперва травить, а после — выселили из очередного подпола развалившегося дома, пришлось занимать место «посолнечнее». Мать-крыса решила, что у её сыновей должно быть всё самое лучшее. Джанго был совсем маленьким, когда погиб по колесами машины его отец и затем в их с матерью жизни появился новый вожак, а после — родился Тейд. И всем сразу стало понятно, кто именно займет главенствующее место. Тейд рос не по дням, а по часам. Очень скоро он принялся показывать свою силу и все другие самцы боялись связываться с ним. Тейд рано начал воровать, причем, всегда брал не просто объедки или какую-то мелочевку, он брал драгоценности, деньги и самые большие, самые лакомые куски со стола — делал он это под самым носом у людей, нарочно зля и дразня их, и будто бросая остальным соплеменникам вызов. Который все равно никто не рискнул принять. Но всё изменил один случай. Джанго ненадолго покинул клан в брачный сезон, но когда вернулся обнаружил, что все крысы отравлены… И сделал это Тейд. — …он знает, каким образом Тейд попал к… — Антуан едва смог произнести остаток предложения, — моему отцу? Лингвини вновь наклонился над столом, где сидела крыса, неуклюже держащая в лапах ручку и что-то чиркающая на листке бумаги. Да, это было отдаленно похоже на письмо, но всё равно — выглядело максимально дико. — …он говорит, что… — Лингвини каким-то чудом умудрялся разбирать отвратительный «почерк», — когда он кинулся на Тейда, чтобы прибить за сородичей, их поймали и отвезли в какую-то лабораторию — видимо, вызвали службу, потому что целая куча крыс начала разлагаться и вонять… Антуан закатил глаза, услышав все эти излишние пояснения — он не считал себя настолько тупым, — и так всё понял. — …в лаборатории Тейд вырвался и… — Лингвини замолк, внимательно посмотрев на крысу. Антуан тоже воздержался от комментариев, ошарашенно увидев на листке какое-то месиво из клякс, оставленных грязными лапами животного. Но поражало то, что старый крыс, кажется, оставил их намерено. — …он убил всех сотрудников и сбежал… — тут Лингвини снова обрел дар речи. — И сбежал он, видимо, прихватив какую-то дрянь… Крыса оживленно закивала и, ощерившись, указала на рисунок, где, если очень присмотреться, можно было разглядеть тощего высокого человека в длинном пальто. Если бы дорисовать косу, можно было бы даже сказать, что это — лучший портрет старухи-смерти. — …если он сбежал именно к моему папаше, и это было… заказным убийством… то… выходит, они знали друг друга раньше? — спросил Антуан, всё меньше сомневаясь в том, что отец Колетт был неправ, когда собирался вызывать дурку. — …да-да, твой отец пару раз приходил в тот дом, где они жили… и кажется, Тейд его тоже сперва обворовал… — разбираясь в непонятных каракулях, пробубнил Лингвини, всё больше мрачнея, — кошмар… — …значит, всё сходится — он знал мать Розенкранца… — …больше того, он говорит, что… твой папаня собирался причпокнуть её несколько раз, но… ему всё время кто-то мешал… из их крысиного клана… — …ясно — он собирался её как бы невзначай травануть, — высказал предположение Антуан, садясь на край стола и закрывая лицо руками. — И забрать карту… — …да, а у Микро-Шефа отменный нюх! — Лингвини переглянулся с крысиным вожаком. Тот утвердительно покачал ушастой головой. — Наверное, это он… не позволял… — …но откуда там, в доме, снова взялись крысы? — сморщился Эго. — Ты же сказал, что Тейд вас всех перетравил! Вожак посмотрел на него так, что Антуан всё понял. — …он привел из той лаборатории самку, которую спас от голодной смерти… — ответил Альфредо, — от неё и родился Микро-Шеф… а после — они нашли других крыс и образовали новое гнездо… — …да-да, теперь ясно! — кивнул Антуан, взглянув на часы — время работало против них. — Но как им удавалось скрывать карту от Тейда и его поехавшего хозяина столь долго? Розенкранц сказал, что моя мать приходила к его десять лет назад… и тогда же передала карту… — …я же говорил — они её уничтожили сразу, как только поняли намерения Тейда… — ответ Альфредо заставил его поперхнуться воздухом. — …ты сказал не так!!! — Антуан пришел в бешенство. — …ну, может, не совсем слово в слово, но… я же сказал, что они сожгли карту и положил на её место подделку… — …подделку? — …а потом, при очередном побеге, когда их клан оказался в опасности… Антуан жестом показал, что разговор окончен и поднялся. Слабость в ногах никуда не девалась, напротив — ещё усилилась. — …он знает маршрут на карте? — после продолжительного молчания решился спросить Эго. — …ну, так себе… — выдавил Лингвини, опять поглазев на крысу. — …а что было на этой вырванной странице он знает? — Антуан раскрыл книгу и поставил её перед грызуном. Тот лишь помотал головой. И Антуану стало казаться, что надежды не осталось. Но Лингвини неожиданно схватил книгу и принялся листать её, бормоча себе под нос что-то малопонятное. — …я вспомнил! — заорал Альфредо. — Здесь был рецепт домашних пирожков с сырной начинкой, и отец рассказывает о своём дядьке-сыроваре, который… Антуан тоже вспомнил кое-что, что дало ему толчок. Он бегом кинулся наверх, в спальню, где недавно обосновалась Колетт, — если бы не мысль, жгущаяся, как крапива, он бы, скорее всего, не смог даже войти в эту комнату и увидеть её пустой, — на полке этажерки мирно лежала книга «Готовить может каждый» с вставленной на той самой «сто пятнадцатой» странице закладкой. — Лингвини, что это за место? Он вернулся в кабинет и ткнул пальцем в старую фотографию, помещенную в книгу. Она предшествовала главе под названием «Не копайся в других — открой себя!». На фото была изображена небольшая постройка, судя по всему, та самая сыроварня. Задний план был крайне смазанным и разглядеть что-то дальше, чем взял фотограф, было невозможно. — …я точно не знаю, но… — …говори, даже не точно! — Антуан с ужасом увидел, что на часах, стоящих на столе, стрелки переместились к половине двенадцатого. — Говори!!! — …это место должно быть на реке Бьевр, мне кажется, что вдоль деревушек… И тут Антуан начал понимать. — …это та самая… «Бобровая» река? — бросил он, нервно улыбаясь. — Которую за глаза называли говнотечкой… потому, что вода там была… коричневая… эту реку всю загадили производствами… — …ну, а ты, разве, не в тех местах рос? — удивленно спросил Лингвини. — …д-да, моя деревня стоит на правом берегу… — …ну, значит, возможно… — сказал, рассматривая фото, Лингвини, — что это — левый берег… ведь мой отец тоже писал, что… там, где стояла сыроварня, было много отходов и, в конце концов, его дядьке пришлось закрыться, но после он… ничем не смог заниматься нормально… — …ага, кажется, и я вспоминаю, что… в моём детстве все парни мечтали полазать по заброшенной сыроварне… правда, не успели — её снесли, когда мне исполнилось четырнадцать… — …снесли? — слабо пискнул Альфредо. — …да, все ещё поговаривали, что где-то там… лежит что-то очень ценное… — выдавил Антуан. — Черт побери… неужели это то самое место? — …что за место? — Альфредо долго пялился на него и потом развел руками. — Место, где… что? — …возможно, где-то там… — Антуан поколебался, не зная, стоит ли говорить об этом вслух, — лежат алмазы… — …алмазы? — изумился Альфредо. — Да ну?! — …но это может быть всего лишь… — и Антуан отмахнулся, — ладно, хватит об этом… голова уже кругом… — …но теперь тебе легче стало? — тут Альфредо увидел его враз изменившееся выражение лица. — Только что… всё это значит, не подскажешь? Вырванная из книги страница, все эти… разговоры и слухи про карту, про… — …да если б я знал… — Антуан тут же захлопнул книгу и сунул её парню в руки. — Всё, мне пора! На самом деле, он догадывался, что всё это значит, но задавать вопросы и отвечать на них, даже самому себе, было уже некогда. — …возьми его с собой! — Альфредо указал на крысу, когда он, схватив дипломат с деньгами, уже собирался выйти из кабинета. — …не могу — я должен быть один… — …но он же может помочь! У него там сын! — Антуан лишь скривил губы и перешагнул порог. — Стой! Возьми его с собой! — …мсье Эго… — тут Розенкранц и Сорель встали у входных дверей, и Антуан вдруг забоялся что его могут просто не выпустить, — вы только не волнуйтесь — всё будет хорошо… с мадмуазель Тату тоже всё будет в порядке… и я за вас помолюсь…! Эго прикрыл глаза, дёрнув крыльями носа. — Тош, я тебя прошу… — Сорель вцепился ему в плечо и легонько встряхнул, — глупостей не наделай, ладно? — …смотря, что ты имеешь в виду под словом «глупость»! — Антуан сумел сделать глубокий вдох, чтобы не давать воли эмоциям, и поглядел на Жана. — …ты знаешь, что я имею в виду! — зашипел тот. — Не прикидывайся! Не вздумай корчить из себя героя! Просто сиди молча и жди копов! Они успеют! — …совет на пять баллов просто! — раздраженно выдернул своё пальто из пальцев Сореля Эго. — Дай пройти! — …он знает Тейда, а значит, сможет помочь! — Лингвини выскочил за ним и посадил-таки крысу на его плечо. — …убери его немедленно! — рыкнул Антуан. — Я уже всё сказал! Меня могут обыскать, идиот! И что я скажу — так просто притащил крысу? Я тебе не старуха Шапокляк! Убери! — …он спрячется! И если тебя и обыщут, прошмыгнет сквозь пальцы! — Лингвини по-свойски перемигнулся с животным. — Это же крыса — природу-то никуда не денешь! Антуану захотелось размазать щенка по стенке вместе с крысой. — …сказал бы я тебе, куда я хочу девать вас обоих! — он схватил с крючка свой фиолетовый шарф и, кое-как закинув тот на плечо, дабы скрыть «нарост» в виде крысы, покинул квартиру. Несмотря поздний час, народу на улице было крайне много. Антуану пришлось напомнить себе, что, вообще-то, у большинства сейчас праздник — ёлка, ужин с индейкой, подарки и всё прочее, от чего ему обычно становилось тошно. Но сейчас, — именно сейчас, когда почти уверен, что вот-вот сдохнет, — он бы отдал всё что угодно, лишь бы хоть на миг испытать этот детский искренний восторг. Стараясь держаться как можно дальше от толпы, Эго вышел к пустому перекрестку, находящемуся неподалеку от главной площади, и глянул на часы. Он пришел точно вовремя. Через пару-тройку минут, всё же заставивших его понервничать, показалась машина. Она медленно проехала сперва мимо, после — остановилась и дважды мигнула задними фарами. Антуан подошел — дверца распахнулась. В просторном салоне он увидел только водителя — типа, что не показывал своего лица, — и вообще — даже не оглянулся на него. Но Антуан, испугавшийся, что его могут начать обыскивать уже сейчас, дёрнул плечом и, крыса, поняв намек, сползла к сгибу локтя, а затем — Эго, удачно разместив на коленях кейс, незаметно расстегнул две пуговицы на пальто, — юркнула во внутренний карман. Хоть и это было крайне рискованным ходом, Антуан сдёрнул шарф с шеи и, скрутив его, примостил в тот же карман, дабы при обыске не поняли, что там может быть что-то ещё. Наконец машина тронулась с места. — …на, завяжи глаза… — Антуан вздрогнул, когда водитель протянул ему что-то. — …зачем ещё? — …ты не задаёшь здесь вопросов! Пришлось снять очки и натянуть черную, совершенно непроницаемую повязку. И чувство страха резко разрослось, будто надутый воздушный шарик. В груди всё сдавило тисками неизвестности. Но когда машина набрала ход, благополучно проехав несколько постов — «урчащие» звуки сирен очень действовали на и без того подорванные нервы, — и водитель отзвонился боссу, сказав: «Всё в норме, едем», Эго стало чуть легче. Но увы — ненадолго. Он вспомнил о том, что говорил ему Фрай. И пожалел, что несколько лет назад отказался сходить в катакомбы на экскурсию — сейчас это знание могло бы ему сильно помочь. Насколько Антуан располагал информацией — некогда огромное кладбище, ушедшее под землю, стало с некоторых пор одним из культурно-исторических памятников столицы, и потому, просто так там «рассиживаться» его папаша и куча его головорезов не смогли бы. Но, представляя размеры этих подземных тоннелей, он надеялся только на то, что полиция не сунется раньше времени. Иначе — можно искать-переискать, а никого не найти! С завязанными глазами чувство времени сделалось очень странным. Ему показалось, что они ехали целую вечность, — но количество мыслей, что успели пронестись в голове, было слишком мизерным, — и когда наконец затормозили, Антуан почувствовал, что его укачало. Голова кружилась, дышать было нечем, тошнота подкрадывалась всё ближе, а ещё у него возле рёбер завозилась крыса. Как только дверца открылась, Антуан уловил чье-то присутствие рядом. Он уже собирался снять повязку и выйти из машины, как кейс с деньгами тут же вырвали из рук. Эго дёрнулся, пытаясь не отдавать. — …тихо будь! — остановили его. — Этот чемоданчик не для тебя! Ты же не забыл? Вылазь! Антуан вышел и понял — сейчас точно начнется обыск. И нельзя допускать, чтобы они нашли «подарочек» у него в кармане. Потому, он не придумал ничего лучше, чем, схватившись за живот, рухнуть на колени. — …слышь, че случилось?! Как Эго и ожидал, никто не был к такому готов — и повязка резко стала не нужна. Он сдёрнул её, а к нему уже обеспокоенно присел один из двоих охранничков, вооруженный автоматом и фонариком. — …мне… поплохело… — выдавил Антуан, и почувствовал, как крыса, протиснувшись сквозь скатанный шарф, вылезла и молниеносно приземлилась на землю, нырнув в ближайшее отверстие старинного каменного крыльца, что распростерлось напротив. — …блядь, ты не пугай так! Поднимайся! Антуан, проморгавшись, смог различить подсвеченный снизу внушительный фасад здания, выполненного в строгом стиле старого классицизма, отвечающим за весь комплекс. Как только его дёрнули вверх, Антуан увидел заградительные ленты и торчащие то тут, то там таблички, означающие, что территория находится на реставрации — и стало ясно, каким образом здесь смогли организовать это змеиное гнездо. Сначала у него вытащили телефон. Выбросили сим-карту. Отключили гаджет, но, на удивление, не швырнули куда подальше, а вернули. После — заставили снять пальто, проверили каждый внутренний карман и, отпоров часть подкладки, прощупали некоторые швы. Отпустили крайне остроумную шуточку про его шарф, на котором он, по их мнению, не сможет даже повеситься, если возникнет такая необходимость. Тщательно ощупали его тело, выворачивая карманы брюк и лишая ремня. Осмотрели даже обувь. Затем и вовсе велели открыть рот. Антуану крайне хотелось выплюнуть им в рожу что-нибудь — и не только оскорбительное, — но приходилось терпеть. — …ничего не забыли? В задницу мне слазать с фонариком ведь тоже придется, верно? После осмотра ушей, а также ротовой и носовой полости, Антуан не смог промолчать. И ухмыльнулся, встретившись взглядом с озлобленными глазами, торчащими из-под маски. Другой охранник, что стоял подальше, подошел и замахнулся, чтобы ударить. — …оставь, придурок, или вместо рук палки вставят! — послышался недовольный голос обыскивающего — довольно щуплого мужчины, в котором Антуан вдруг начал узнавать того, кого уже слышал, разговаривая по телефону с папашей. — …а он за шутника у нас?! — один из охраны явно не понял, с кем имеет дело. — Я ему пропишу щас лекарство — не улыбнется больше, падла! — …щас те такого пропишут — не встанешь, нахер, — к ним из темного проёма вышел ещё один бугай. — Завязывайте. Нас ждут. Верзила взял у самого борзого помощника кейс и, галантно пропустив Эго вперед, повел в лабиринт подземелий. Наконец ему было разрешено надеть очки — Антуан четко увидел, что они отошли от крыльца в сторону на скользкую тропинку и, пройдя величественную арку, принялись спускаться на нижний ярус. Узкий коридор и холодные стены, с выделанными на них черепами, увы, не добавляли спокойствия. Ступени всё шли и шли в самый низ. «…нахрен, ну что только такого романтичного туристы здесь находят?!», — мелькнуло в его мозгу. Тусклое зеленоватое освещение, как из фильма ужасов, заставляло всё время ожидать какого-то подвоха. — …здесь направо! — скомандовал верзила, когда он остановился как копанный перед развилкой — в обе стороны уходили огромные коридоры, которым не видно было конца. — Живее. Пока они шли по правому коридору, Антуан краем глаза увидел экспозиции из всё тех же черепов всех размеров и мастей, затянутых в брезентовые накидки на время ремонта — повсюду стояли мешки с мусором, а пыль, витающая в воздухе, забивала ноздри, и казалось, что дышать совершенно нечем. По потолку тянулись черные кабели, напоминающие змей, что в любой момент могут ужалить — Антуан постоянно нагибался, боясь задеть их, хоть высота тоннелей и была немаленькой, порой доходя до двух с половиной метров. Коридор, наконец-то, стал шире — и вот они вышли в полукруглую комнату, именующуюся «Первым оссуарием» — то есть склепом, где, помимо стен из настоящих человеческих костей, были ещё могильные камни-таблички с именами умерших. Здесь было намного светлее и, вроде, даже поспокойнее, но лишь до того момента, как Антуан заметил высокую фигуру в черном, скучающе опирающуюся о колонну. Рядом стоял небольшой столик и стул. — …я уж заждался! — объявил мужчина, повернувшись и тут же впиваясь глазами в лицо Эго, исказившееся гримасой отвращения. — Ну, чего ты как неродной — иди, поздороваемся хоть… Антуан не мог поверить в то, что увидел — Астор, как ни в чем не бывало, протянул ему руку. На удивление, крысы на его плече не наблюдалось. И выглядело это… пожалуй, странно. Неужели, они решили разделиться? Зачем? Почему? После рассказа отца Микро-шефа, Антуан успел прийти к выводу, что Тейд и Астор — один организм, и существовать друг без друга они не смогут. — …боюсь, у нас нет ни единого повода желать друг другу, — Антуан дёрнул губами, едва не рассмеявшись, — здоровья и вообще какого бы то ни было благополучия, и потому я бы предпочел перейти к делу… — …садись, философ! — сзади его хлопнул по плечу верзила, пока Астор, всё ещё на что-то рассчитывая, стоял, не опуская руку. — В ногах правды-то нет! С другой стороны, — успокаивался Эго, ощущая себя несколько по-идиотски, — может, отец Микро-Шефа уже нашел сына, и они вдвоем найдут способ усмирить Тейда? Крысам же справиться с крысой куда легче. — …а, знаешь, у некоторых народов отказ пожимать руку может обеих рук стоить, — услышал тут Эго, а его папаша, пройдя чуть ближе, взял со столика пачку сигарет, — но я тебя, как это ни странно, понимаю, и потому — сделаю вид, что этого не было… Антуан сидел, не шевелясь и сверля глазами противоположную стену. — …к делу, значит — где деньги? Антуан мотнул головой в сторону верзилы. Тот поднял кейс на уровень глаз и заулыбался, как идиот. — …может, стоило потребовать с тебя в два раза больше? — усмешка, что играла на губах Астора, выводила его на клеточном уровне. — Мне даже интересно — ты бы принес? — …я не желаю отвечать на столь тупые вопросы! К чему сейчас они? — завелся Антуан, попытавшись встать, но руки верзилы опустились на плечи. — …а для кого-то это — целое стояние, три лимона евро, знаешь? — …мне плевать! — процедил Антуан. — …конечно, тебе плевать… но удивительно, как легко мы готовы расставаться с деньгами, которые на самом деле и не наши вовсе, верно? — усмехнулся тут Астор. Антуан поджал губы. — …что — не понимаешь, о чем я? Дым, выпущенный прямо в лицо, заставил Эго отодвинуться. — …это ведь не твои деньги, ты их просто занял, не так ли? Хочешь, я даже скажу, у кого? — всё ещё улыбался Астор. — …чего тебе надо? — уже спокойнее выдавил Антуан, но сдерживаться становилось всё труднее. — …а тебе? — издевательство, которое нужно было вытерпеть, начало набирать обороты. — Хорошо, я подскажу, так и быть: как насчет комфортной и спокойной жизни? — …о да, было бы неплохо, — Антуан, собрав всю силу воли в кулак, нашел в себе ресурсы, которые помогали ему ненавидеть этого человека, не показывая истинных чувств. — …всему своё время, ты не забыл? — …а ты не забыл, для чего мы здесь собрались?! — обвел рукой помещение Антуан. Астор долго и педантично тушил сигарету, чем выводил ещё больше. — …я помню, — сказал он, наконец посмотрев прямо в глаза, — надеюсь, что ты тоже… Эго с трудом сглотнул и снова покосился на кейс. Астор заметил это и, щелкнув пальцами, велел верзиле поднести тот к себе. Кейс с гулким шорохом соприкоснулся с шершавой, блестящей от влаги, поверхностью могильного камня, что находился неподалеку. Антуан ощутил, как давит на виски эта подземельная тишина. И, даже положив пальцы на замки, Астор не сводил с него глаз. — …не напрягайся так, сынок… — Антуана передёрнуло от этого обращения, но ещё больше его тряхануло, когда кейс всё же открылся. — Мы же договорились — выполнишь все условия, и получишь… Вдруг Астор замолк, почти равнодушно взглянув на аккуратные пачки купюр. — …бабки вижу, но… где всё остальное? И Антуан сразу выбросил все посторонние мысли из головы — понял, что именно его папаша имеет в виду. — …так, ну… документы… — он еле заговорил, по правде, боясь не самого ответа, а реакции на него, — они остались у Байо, а он сбежал… Астор поднял на него недоуменный взгляд, хоть Антуан уже рассчитывал увидеть ни много ни мало — дуло пистолета. — …сбежал? — Эго кивнул и понял — холодная, но такая взрывоопасная интонация не оставила и малейших сомнений, — этот человек может прийти в состояние безумства за долю секунды, но вот, чтобы узнать, когда именно может подобное произойти — нужно быть, как минимум, одаренным экстрасенсом. — …неужели, он решил сам прийти ко мне, чтобы попробовать поквитаться? — скорее, у самого себя спросил Астор, неожиданно смягчаясь. — А где же карта? Антуан поерзал на неудобном стуле и выпрямился, готовясь к самому худшему. Но почему-то в его голове снова щелкнул тот самый защитный механизм, не позволяющий произнести тех слов, которые он, с большим трудом, но сложил в цельное предложение. — …карта у меня в надежном месте, и ты… — …нет, это ты, — Астор подался вперед, наклоняясь к нему. — …получишь её только, когда я получу Колетт! — …меня всё больше разочаровываешь, сынок… — пророкотал Астор. — …целую и невредимую! — выпалил Эго, поздно осознавая, что натворил. — …ну, что ж вы никак не поймёте-то… — пару мгновений спустя, Астор закачал головой и принялся отчаянно жестикулировать, надеясь таким образом усилить сказанное, — со мной играть бесполезно — победить вам не суждено! Да вы заплатите жизнью за такие решения! Антуан услышал, как верзила снял пистолет с предохранителя, и понял, что «играть» с ним точно никто не станет — в лучшем случае, вырубят, а в худшем — просто пристрелят, как бешеную псину. — …и потому я последний раз спрашиваю — где эта долбанная карта?! — …я уже сказал, где… — парировал Антуан, храбрясь из последних моральных сил. — …да его обыскивали, босс, — подал голос верзила, — никакой карты у него нет… брешет, сука! Астор резко вскинулся, заставляя того умолкнуть. — …а я и не сказал, что она у меня в кармане! — Антуан нашел в себе смелость оглянуться — поддаваться страху сейчас было бы позором. — …всё, хватит шуток, — отрезал Астор, опираясь на кейс, который в мгновение ока захлопнулся, будто мышеловка, — ты — отнеси мои деньги…! Верзила принял чемоданчик и, натужно вздохнув, словно выполнял самую тяжелую в мире работу, поплелся куда-то в темноту пустынного коридора. — …а ты, сынок, — но Антуан, окончательно уверившись в своём намерении стоять до конца, лишь расслабленно откинулся на спинку стула, — давай-ка не увиливай… помнишь наш уговор? Отлично. Но пока ты выполнил лишь малую его часть. А это никуда не годится… — …ты нотации решил мне почитать? — усмехнулся Эго. — Не поздно спохватился? — …где, я тебя спрашиваю, всё остальное?! — …тебе как — в рифму ответить? Астор едва весь не позеленел. — …папа? Произнести это слово, ничего, кроме презрения, в него не вкладывая, оказалось нетрудно. К тому же, Антуан понял, что ничего другого, кроме как включить наглость на максимум и просто тянуть время, не остаётся. И ведь если действительно поверить в то, что его папаша — серьезный человек, который знает, чего хочет, — то можно прийти к вполне логическому выводу: этому мерзкому типу позарез нужна карта, а она есть только у него… значит, Астору всё равно придётся с ним считаться. И уступать. Придётся. — …угу, ты решил, что сможешь потянуть время? — продолжал сканировать его жестким взглядом Астор. Антуан сложил руки на груди и принялся… ждать. — …я не собираюсь тебя уламывать, как продажную девку! — зашипел Астор, очень быстро теряя терпение. — …себя уломать попробуй! — фыркнул Эго, посмотрев в глаза отцу так, что того снова перекосило. — …последний раз говорю: отдай мне карту, сейчас, где бы она ни была! — …и я тебе последний раз говорю — сперва отпусти Колетт! — …хорошо, будь по-твоему, но хочу донести очень важный момент — ты сейчас не меня в угол загоняешь, а себя… слышишь? Угрозы, на которые и так рассчитывал Эго, не показались ему такими уж страшными. — …и, знаешь, я ещё раз убеждаюсь, что… мы могли бы неплохо поладить, если бы ты не был таким… — Астор замялся, явно подбирая слова, и Антуану это, отчего-то, вдруг очень польстило, — упертым… — …думаю, даже больше — у тебя мог бы быть неплохой повод для гордости, если б мы, как ты говоришь, поладили… — Эго вдруг придумал, как перевернуть ситуацию в свою пользу, — но вот в чем штука — если бы я не был твоим сыном, то… и упёртым таким, наверное, тоже не был бы? Не находишь? — …намекаешь, что… — Астор наклонил голову вбок, — появись я в твоей жизни раньше — всё срослось бы? — …это то, что ты сам себе придумал… — скривился Антуан, — но поезд ушёл, и это моё последнее слово! — …но у меня есть один способ, сынок, который заставит тебя передумать… — по бледному лицу Астора расползлась ядовитая усмешка, — и последние слова здесь будут только за мной… Антуан увидел, как тот вытащил рацию — пользоваться мобильным в этих подземельях было крайне нерациональным, — и, нажав пару кнопок, гневно сказал: — …приведи мне бабу…! Антуан подорвался со стула, но Астор, продолжая скалиться, приложил палец к губам, а после — одними глазами показал, чтобы он сел на место. — …спокойно, сынок… я же сказал — ты ещё пожалеешь, что не стал разговаривать со мной по-хорошему… Антуан прикусил язык. Его точно прокляли. Почему именно ему выпала эта доля — быть окруженным двумя людьми, которых он на дух не переносит?! Больше того — ненавидит. Так почему именно он должен быть пойманным в капкан их условий? Чем он так провинился? Антуан с трудом мог дышать — вся уверенность и наглость испарились, будто вовсе не бывало. Огромным усилием воли он заставил себя сконцентрироваться на словах Астора. Но каждая последующая секунда становилась всё более невыносимой — Клауса не было долго. — …я до последнего надеялся, что мы уладим всё миром… но ты, похоже, этого совсем не хочешь? — …не ври, хоть сейчас, — Антуан скосил на него прищуренные глаза, — если бы ты хотел — ты бы не трогал её! Слышишь?! Не трогал! — …а я и так её пока… — припечатал Астор, — не трогал… — …да если бы у тебя была хоть капля желания, ты бы пришел ко мне с этим! — не унимался Антуан. — И попробовал поговорить! Или как ты сказал — уладить всё миром?! — …но, боюсь, тогда бы ты и пальцем ради меня не пошевелил, сынок… Из коридора послышались шаги. Антуан подобрался на стуле и вперился в полутьму. Сперва он увидел дуло пистолета, а после — фигуру. Бесформенную, будто даже сплющенную, фигуру, в которой весьма трудно было узнать Клауса. Он был в балахоне с капюшоном, скрывающем лицо и тело. Но Антуан не мог поверить в то, что этот жлоб явился один — Колетт не было. — …сиди тихо и не вздумай рыпнуться! — предупредил Клаус, — лишь по голосу Антуан понял, что это точно он, — делая последний шаг. — Сидеть, я сказал! Антуан едва ли не машинально дёрнулся. Астор уже выхватил пистолет. За какую-то гребанную долю секунды ситуация вышла из-под контроля. — …я велел тебе, дебилу, привести девку! — гневно раздувая ноздри — и Антуан уловил бесконтрольную ярость в голосе, — сказал Астор. — Где она?! Клаус твёрдо стоял на ногах, пистолет не опустил — и целился он ему в башку, а потому, Антуан с шумом сглотнул, не рискуя больше шевелиться — он застыл, смотря на своего отца, который тоже не мог не заметить его взгляда. — …не волнуйтесь, она в надежном месте! — рыкнул Клаус. — …а я хочу, чтоб она была здесь! Придурок! — …а я хочу сперва получить бабки! Астор на это лишь громко рассмеялся. — …бабки тебе? — и он чуть дёрнул пушкой — Клаус не шевельнулся, хотя, Антуан готов был поклясться, что услышал, как тот чертыхнулся. — Позволь спросить: с какого хуя?! — …с большого и толстого! — …нет уж — ты ответь! Внятно! — …я её похищал, это я, блядь, своей жопой рисковал, и я из-за этой суки грохнул уже двоих!!! И ещё грохну!!! — заорал «балахон», явно плохо владея собой. И тогда Антуан закрыл глаза — выпрыгивающее из груди сердце не желало успокаиваться. Да и он уже осознал, что минуты — даже не дни, куда там, — Клауса сочтены. — …бабки гони, иначе простишься со своим новоявленным сыночком!!! — …и сколько ж ты хочешь? — Астор всё ещё продолжал диалог, в котором уже не было смысла. И зная, как он умеет «решать проблемы», можно было лишь догадываться — быстро или медленно будет умирать Клаус. — Назови цену… — …два лимона мне на стол! Антуан перевёл взгляд на Клауса. В груди снова всё дребезжало, отдавая в виски. Оправдывались его самые вонючие предположения — этот имбецил и вправду решил, что сможет манипулировать Астором. — …хм, а не мало? — …а ты чё-то не понял?! — …знаешь, я давно понял, что ты — умственно неполноценный, но даю последний шанс, придурок… — процедил Астор, — приведи сюда девку и свали на все четыре стороны! А не то — схлопочешь свинца в башку, и твои немногочисленные серые извилины вывалялся наружу! Повторять не буду! — …я тоже! Только я знаю, где эта сука!!! — Клаус решил сделать шаг вперёд. Астор же тут же сделал «предупредительный» в стену. Антуан, уже ни живой, ни мертвый от страха, снова шевельнулся — в его голове беспилотным составом пронеслась мысль о смерти, — такой глупой, но такой скорой. — …эй, Эго! — окликнул его Клаус. — Ты же не похож на такого идиота, как твой папаня, и если он грохнет меня, то… никогда уже не найдут твою кралю… слышал?! В своих героических мечтах Антуан хотел бы вскочить и кинуться грудью на пистолет, свернуть шею Клаусу, потом — отделать по первое число папашу и спасти Колетт, как храбрые рыцари спасали когда-то принцесс, но в реальности… он лишь жалко вжался в спинку стула, ненавидя себя за слабость. — …не веришь мне? Клаус вдруг слазал в карман и вытащил оттуда что-то маленькое, чем запустил в него. Антуан не шелохнулся, но увидел на грязной земле блестящую «змейку». И сердце пропустило удар. Он моментально узнал в этом украшении то, что недавно подарил Колетт — браслет. — …закрой поддувало! Я тебя, ублюдок, не для того вытащил с параши, чтоб ты мне условия ставить смел! — Астора крайне задели неосторожно брошенные слова и не только. — Считаю до трёх, и два пропускаю, падла! — …начинай! — только вот сейчас Антуан почему-то верил Клаусу больше. — Скажешь «раз», и мозги твоего сыночка вывалятся первыми! Капюшон упал с головы, обнажая лысый череп. — …давай, если кишка не тонка… если ты и нажмешь на курок, я тоже успею… По лицу Астора заходили желваки. — …что ж, отлично… — сказал он вдруг совершенно меняя ход разговора, — я не против… как только он отдаст мне карту — можешь валить его! Меньше проблем! Антуан со всей силы сжал челюсти, чтобы не заорать. Кто бы сомневался, что его папаше совершенно не нужны «лишние» проблемы. — …да мне посрать на ваши игры в карты сокровищ! — Клаус тряхнул рукой с пистолетом. — Я хочу только бабки! Живо!!! — …ну, дорогой, я тоже много чего хочу… а бабки имеют очень нехорошее свойство — заканчиваться в самый неподходящий момент! — Астор успел сделать два шага по направлению к его стулу, Антуан кожей почувствовал, что тот положил руку на деревянную спинку. Предугадать следующие его действия оказалось невозможно — да и вообще, сейчас все они сидели, будто на пороховой бочке, не зная, когда ж та рванет, — Антуан успел только заметить, как дуло напротив переместилось чуть ниже… И тут вырубился свет — весь коридор резко провалился во тьму, и оссуарий, будто светящийся изнутри, тоже мгновенно погас, как задутая спичка. Антуан услышал лишь отборный мат Клауса и… резкий рывок утащил его назад вместе со стулом. Раздался выстрел. Оглушивший его напрочь. Свет также внезапно появился. Антуан лежал на спине с кверху задранными ногами. Над ним возвышался его отец с пистолетом наизготовку. Эго с трудом приподнял голову и сквозь съехавшие очки увидел, что Клауса на прежнем месте нет — он, схватившись за грудь, сползал по стене коридора. — …я же предупреждал… — нервно выдохнул Астор, всё ещё не убрав пистолет. Вообще — сработал он первоклассно, — в полнейшей темноте так быстро сориентироваться — это дорогого стоит. А уж выстрелить точно в цель и остаться целехоньким, — ему, наверное, позавидовал бы даже опытнейший снайпер, — удача шла рука об руку с этим мерзким по своей сущности человеком, как ангел-хранитель ходит рядом с простыми смертными и то — далеко не со всеми… Антуан не мог не отметить этого. Спустя пару мгновений, он решил, что опасность миновала, но как только приподнялся чуть выше, Клаус отпустил свою рану — резво схватился за оружие и, несомненно, нажал бы на курок, если бы… очередь выстрелов не оборвала его намерения. Пули вошли Клаусу в затылок, раскрошив к чертям половину башки. Кровь брызнула во все стороны. Стреляли явно с очень близкой дистанции. — …какого хера?! — заорал Астор, кидаясь вперед. — Он мне ещё нужен!!! — …я сделал то, что должен был! Антуан снова услышал голос, который не давал ему покоя ещё с вечера — теперь он узнал его. В коридоре стоял ещё один человек с автоматом, тот самый «охранник», который проводил обыск. Он тяжело дышал, будто бежал. Как только он сдёрнул маску, Антуан подумал, что у него остановится сердце — этим стрелком оказался Хорст. Недавно сбежавший из больницы, бывший подельник покойного Звездочета, также работавший когда-то, однако же, в одном из известных ресторанов Парижа — в «Гюсто»… — …а я тебя просил об этом?! — наседал на провинившегося Астор. — Отвечай, блядь! Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю! И тут Антуан вспомнил, что именно Клаус убил сына Хорста — теперь всё встало на места, — это была кровная месть. — …я знаю только одно — такая падаль пригодиться не может…! — …и с чего ты решил, что можешь тратить мои патроны… Кинув быстрый взгляд на валяющегося в темной луже Клауса, Антуан испытал странное чувство — ещё несколько часов назад, он бы, ни секунды не задумываясь, сказал, что хочет его смерти, а теперь… он не знал, как реагировать. Ведь внутри ядовитым соком уже поднималась к самому горлу паника: если Клаус и правда был единственным, кто знал, где сейчас находится Колетт…? Что, если она всё ещё в опасности? А чертовы копы вообще не приедут?! Или его папаша последует «совету» Клауса и просто уберет его?! Но, к счастью, последняя мысль не задержалась надолго — её перевесила другая, та, что продолжала вселять дурацкую надежду, — он же пока ещё владеет очень ценной информацией. Антуан перекатился на бок и дотянулся до расстегнутого браслета. Взять его оказалось очень трудно — пальцы не слушались, золотая цепочка выскальзывала. — …ты ещё куда собрался?! — заорал Астор, когда Антуан кое-как встал. — А ну — сядь, нахер, и не дёргайся! Он едва приготовился повернуться, как мимо молниеносно пронеслась пуля, вонзившись в колонну, держащую свод склепа. Дырка от неё «плюнула» пылью, посыпались крошки, а отзвук выстрела застрял в ушах. Антуан замер на месте, закрыв голову руками. — …и на что вы, мне интересно, рассчитывали? — спросил Астор, непонятно, к кому обращаясь. — Коллективно кинуть меня? А?! И всё внутри похолодело, когда он услышал ответ. — …да, скоро копы твои патроны пересчитают, вместе с ребрами, сука! Антуан обернулся — и последнее, что он запомнил — это взгляд Хорста. Взгляд человека, который был мог так много сказать, но… просто замолчал. В переносном и в самом прямом смысле. Замолчал, потому что посчитал свой «долг» выполненным. Но… какой ценой? В следующую секунду снова прогремел выстрел. Тело Хорста, — что даже не попытался сопротивляться, к великому изумлению Эго, — повалилось на Астора, который скривившись, оттолкнул его. Антуан с трудом удержался в вертикальном положении. — …ну что — теперь наконец поговорим, сынок? — на тонкие губы Астора выползла усмешка. Она была столь нездоровой, что даже Эго, — который иногда умел таким образом пугать собеседников, — стало не по себе. Его спасла рация, что лежала в нагрудном кармане его папаши. Она ожила и что-то зашуршала. Астор, прицелившись в Эго, с бешено сверкающим взглядом, нажал на кнопку: — …какого черта стряслось?! — …босс, тут… проблемы! — послышался разорванный помехами голос. — Уходи немедленно! Здесь копы!!! — …верт уже сел?! — Астор рванул к нему и, перевернув по пути стол, схватил в свои объятия. Антуан абсолютно не знал, что сейчас будет — то ли он умрет, то ли — всё закончится. — Сел он?! Уебок! Но связь оборвалась — и рация полетела в стену, разбрасывая свои составные части. Одной рукой Астор, будто Геракл, убивающий трехголового льва, взял его за горло, практически отрывая от пола, а второй — держал пистолет. — …как только сюда вломятся полицаи — я обещаю, ты сдохнешь!!! — Антуан зажмурился, надеясь хоть на какое-нибудь, пусть даже на самое крошечное, чудо, старался не паниковать и не дёргаться, чтобы не усиливать хватку, что грозилась окончательно перекрыть ему кислород. — Понял меня?! — …у-убей меня, и к-кому-то алмазов… — Антуан захрипел, смаргивая выступившие слезы, — не видать! — …ещё как видать! — Астор швырнул его, будто море щепку, о ближайшую стену. — Говори, где карта! — …там, где… — он попробовал подняться, но не вышло, ибо Астор налетел слишком быстро, — где ты её не достанешь! — Где! — сопровождая каждое слово ударом по стене, загрохотал Астор. — Карта! Сука! Где! Она! — …пошел ты! — Антуан снова зажмурился, чтобы пыль не сыпалась ему в глаза. — Я же говорил — она в надежном месте… она — внутри меня… — …внутри тебя?! Так я сейчас вскрытие проведу!!! — Астор, брызжа слюной, бросил пистолет и, вдруг усевшись на него сверху, выхватил из рукава складной нож. Антуан попробовал вывернуться, но Астор грубо схватил его за челку и потащил на себя. — …или, может, сперва ты хочешь трепанацию черепа?! — …б-б-боюсь… — он оставил попытки вырваться — сил совершенно не было, — даже это тебе не поможет… ничто не пом… — …о, мы ещё посмотрим! — Антуан заметил, как опасно сверкнуло лезвие возле лица, но тут его папаша, видимо, подумал, что пора бы смываться. Астор отпустил его и вскочил, оглядываясь назад — в коридоре пока было тихо — только два тела валялись друг на друге. — … я вернусь, ты слышишь! И вот тогда ничто не поможет уже тебе! Помяни моё слово! Сукин ты сын!!! Уже во второй раз Антуан наблюдал, как виртуозно уходит его отец от преследования — будто человек-невидимка, за несколько мгновений растворяясь в пространстве, утекая, словно песок. Черт возьми, его вообще возможно поймать?! Подумать над этим он не успел — странный, шипящий звук, но, увы, не слишком явно указывающий на «сюрприз», который оставил после себя Астор, доносился до него как сквозь пелену. Побитый Эго не сразу сумел подняться — и лишь, когда пространство начало безбожно расплываться, а в носу защипало, он всё понял, — коридор активно заполнялся едким дымом… На то, что будет настолько сложно, он не рассчитывал — да, он сказал, Сорелю, что будет «сложнее», но не до такой же степени. Антуан понимал, что если останется здесь — его вообще могут не найти, — да и станут ли искать? У полиции ж явно дела поважнее. По стене ему пришлось преодолевать расстояние, которое по дороге сюда не показалось долгим. Он несколько раз падал, но в голове по-прежнему стучала одна-единственная мысль: нужно не просто «выбраться», нужно выбраться и… найти Колетт. Правда, дыма не становилось меньше — он стелился повсюду липкой, по-настоящему осязаемой субстанцией, разъедающей слизистые. Сознание он всё же потерял, а когда очнулся, то обнаружил себя лежащим лицом вниз недалеко от той самой «развилки», откуда в оба конца Парижа уходили змеиные тоннели катакомб. Впереди брезжил свет. И уже слышались отдаленные голоса, крики, собачий лай. Эго поднял голову, чувствуя вязкую кровь во рту и попробовал заорать, но из горла вырвался лишь хрип. Ему не хватало воздуха. А усталость придавила за секунду. Страшно захотелось спать. Глаза слипались, тело показалось ему парализованным. И он, кажется, отключился бы снова, если бы не шевеление где-то на спине. Под пальто. Настойчивая возня, продвигающаяся к затылку. Дыхание снова резко перехватило. Но страх сработал как надо — Антуан вскинулся. Что-то царапнуло его плечо. Раз, другой, третий. Рядом с ухом раздался… писк? И Эго спохватился. Он ожидал увидеть большущую крысу, вожака крысиного клана, а увидел — но даже банально повернуть голову тоже оказалось сложно, — самого Микро-Шефа. Тот смотрел на него своими маленькими бусинками глаз, отчего-то расширенными словно в приступе самого дикого страха. Уши были прижаты к голове. Все его тельце била дрожь. Антуан с трудом приподнялся на локтях, когда крыс вдруг полез ему на голову, волоча за собой задние лапы. Естественной реакцией Эго было возмущение, но оно моментально прошло, когда он уловил шестым чувством приближение врага. — …попался, тваааарь! — Антуан не понял, как именно всё случилось — он ощутил только рывок за волосы, — довольно болезненный, но провернувший с его телом такое, что, задумайся он, хоть на секунду, что именно произошло — скорее всего, сошел бы с ума. — Я убью тебя, сучье отродье!!! На него напал Живодэр. С лопатой в руках, этот низкорослый поваришка напоминал, скорее, уродливого гнома. И когда тот, снова заорав что-то нечленораздельное, попытался атаковать ещё, Антуан смекнул, что нужно бы защищаться, однако, сил у него по-прежнему не было. А лопата обрушилась совсем рядом с его головой. — …эта крыса… сдохнеет! — затем Живодэр схватил его за грудки. И принялся трясти. Тогда Антуан, — уже будучи на спине, благодаря невероятному трюку от Микро-Шефа, — наконец понял, на кого именно совершается нападение. — Всё равно сдох… Антуан снова ощутил рывок — на сей раз ещё болезненнее предыдущего. Но его нога, словно сама по себе, согнулась и метко зарядила Живодэру по яйцам. А затем — также лихо взвившись, — отвесила хороший удар ещё и по роже. Явно не предвидевший такого яростного сопротивления напавший успел только охнуть и свалился без чувств. Антуан лежал рядом, открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. То, что произошло, не укладывалось в голове от слова «никак». Но вот на его лицо упал луч света. И сквозь шум бурлящей в ушах крови, он услышал крики. Спустя пару минут к ним уже подбежали спецназовцы с собаками. Микро-Шеф, всё ещё трясясь, забился под воротник его пальто. Объяснить всё, что случилось здесь за последние минут сорок, не представлялось возможным. Но Антуан всё равно не смог добиться хоть сколько-нибудь внятного ответа — спецы лишь переглядывались и тупо говорили, что ситуация под контролем. И на деле оказалось, что… его папаша ушел, в последний момент запрыгнув в вертолёт, а Колетт ещё не нашли. Антуану мечтал навалять каждому из отряда также, как он минуту назад накостылял Живодэру, которого под белы рученьки уволокли в кутузку. — …вы должны её искать! А не мне тут своими удостоверениями тыкать! — заорал Эго, когда один из группы захвата в ответ на вполне себе обоснованные претензии, принялся перечислять ему какие-то совершенно идиотские доводы. — Она может быть в опасности! В смертельной!!! А вы не чешитесь!!! — …делаем всё, что в наших силах! — ответили ему хором и удалились дальше прочесывать коридор, в котором, как Антуан предполагал, им ещё только предстояло найти сразу два трупа. — Всех найдем! Ждите вестей! Желательно, наверху! Антуан, матерясь сквозь зубы, не двинулся с места. Ещё бы он вылез наверх по их просьбе — да даже если бы это было приказом, которого нельзя ослушаться, — кем бы он вообще тогда себя чувствовал? Никем. Он бы никогда не смог просто уйти и «ждать». Уткнувшись лбом в стену, Эго приходил в себя. Пытался, во всяком случае. Чувствуя, как всё сильнее вздымается в нём неконтролируемая ярость, — а вот отчего ж раньше-то она не пожелала показаться на глаза? — и одновременно осознавая, что он всё ещё бессилен. Ему жутко хотелось схватить лопату, что всё ещё валялась неподалёку, и расхерачить к чертям всё кругом. Не оставить от этих подземелий камня на камне. И он бы, однозначно, попробовал это сделать, если бы не Микро-Шеф, вдруг снова выбравшийся наружу. — …где она может быть? — Антуан глянул на крысу, с трудом сдерживая обиду. — Как ты, пропавший ещё раньше, сумел найти меня, а Колетт… ну где она?! Где?! И Реми посмотрел на него тем самым взглядом. Взглядом, в котором Эго когда-то увидел всё, что хотел. Взглядом умного животного, но ещё и с душой человека. А душа перевешивает любой ум — Антуан успел в этом убедиться, когда давным-давно хотел приобрести себе собаку, хорошую немецкую овчарку — по словам кинологов, крайне умного и верного друга, — но в последний момент, придя к заводчику, и даже прогулявшись со щенком на поводке, осознал… ему нужно нечто большее, чем просто «умная собака»; их души в тот день явно не «пересеклись», и идея о собаке отпала сама собой. — …да, кстати, а как ты… — Антуан оглядел коридор, — дополз до меня? Откуда вообще ты полз?! Микро-Шеф, повиснув на его плече, показал лапами что-то, что напомнило Эго о другой крысе. — …стой, это твой отец! Он нашел тебя? Верно? Крыс взбудоражено кивнул. — …отлично, — обрадовался тут Антуан. — Где это было? Замигавший свет снова погас. И на этот раз не включился после пары секунд. — …блестяще! Вашу мать! — выругался Антуан, и тут, просто засунув руку в карман, нащупал что-то тонкое и прохладное. Это было чудом, что Хорст не вышвырнул его мобильный. Он, кажется, всё знал. И тут Антуан понял, что не может допустить того, чтобы жертва, принесённая им, оказалась совершенно напрасной. — …так, стоп-стоп-стоп… а ты сможешь… — и вдруг в его голове таким же ярким светом, как и свет от маленького фонарика, сверкнула идея, — найти Колетт по запаху? Сможешь?! Реми глянул на него как на сумасшедшего. — …ну, давай-ка, не прибедняйся! — Антуан решительно двинулся вперед. — Искать всё равно придётся нам! Эти следопыты, черт бы их побрал, до утра тут протаскаются и ни хера не найдут! Всё, я пойду по коридору, а ты соберись и… принюхайся… а если что — тормози… Крыс лишь что-то пропищал, намекая, что эта идея, мягко говоря, не самая лучшая. — …ага, что думал — твой нюх только на кухне годен? — Антуан успокаивал сам себя, в глубине души, конечно, осознавая, что здесь бы точно не помешала как раз та «умная овчарка». — Нет уж — соберись — сейчас от тебя зависит жизнь человека! Даже двух! Собираясь уже свернуть в левый коридор, Антуан заметил на стене, куда посветил чуть раньше, какой-то след. — …и что это? — Реми, цепляясь за его пальто, подполз ближе и потянул маленьким розовым носом. Антуан прищурился изо всех сил — сломавшиеся очки совсем не добавляли комфорта, — поднёс руку к следу, очень напоминающему отпечаток чьей-то ладони и едва коснулся стены, как за спиной что-то с грохотом открылось. — …а ларчик просто открывался! — тут крыс чуть ткнул его в щеку отросшими когтями. — Так, ты… прибыл оттуда? Реми мотнул головой, указывая куда-то в угол комнаты — здесь тоже стояли ящики с инструментами, всякие отделочные порошки в больших мешках, а за старой занавеской обнаружилась каморка для моющих средств. Там Антуан увидел мышеловку с вывернутыми прутьями. Бутылки и банки валялись в беспорядке — некоторые открылись и текли теперь разноцветными ручьями. — …значит, здесь тебя и держали? Крыс прикрыл глаза. — …отец тебя вытащил? Антуан посветил фонариком, проследив путь красноватого раствора, очень напоминающего кровь. — …здесь был… Тейд? Реми кивнул. Антуан сразу понял, о чем тот думает. И снова посмотрел на пол. Повсюду были клочки шерсти и виднелись следы крысиных лап — учитывая, что и Тейд, и Джанго были далеко не мелкими представителями своего вида, следы оставались приличные. — …так, спокойно, найдем Колетт и вернемся… — Антуан выставил палец, когда почувствовал, как задыхающийся очень шумно, Микро-Шеф пополз вниз с его плеча. — Я обещаю! За потайной дверью обнаружился… потайной коридор, по предположениям Эго, служащий запасным выходом на случай экстренной ситуации и идущий параллельно основному. Ну, скорее, не полноценный коридор, а простенок, очень узкий и абсолютно не внушающий доверия — деревянные подпорки сгнили и вот-вот могли рухнуть. — …думаешь, Колетт там? Лезть туда, не имея ни средств спасения, ни нормальной связи с внешним миром, было чистым самоубийством. Протиснуться в такой коридор можно было только боком, причем, будь на месте субтильного Эго кто покрупнее, вряд ли вообще бы можно было говорить о том, что такая идея не вызовет обрушение. С другой стороны, Антуан вдруг подумал о том, что раз уж Клаус смог пролезть… да и если и был шанс найти Колетт, то он, несомненно, был где-то там — в самом конце этого пахнущего гнилью и сыростью застенка. — …эх, вот был бы ты на четырех лапах, я б тебя снаружи оставил для подстраховки… — вздохнул Эго, скидывая с себя пальто и сажая Реми обратно на плечо. — А лучше — сразу с разведкой прямо отправил! Антуан, вытянув руку, посветил фонариком вглубь. Ничего не было видно — только темнота, простреленная ярким белым лучом. Даже первые шаги дались с огромным трудом. Он никогда не думал, что страдает клаустрофобией, но сейчас, кажется, начал — настолько замкнутое пространство привело его в стопорящий ужас. — Колеееет! А явную панику он уловил в эхо собственного голоса, вернувшемся к нему спустя несколько мгновений. У него мелькнула мысль, что нужно выбраться, пока он не застрял, и срочно позвать сюда спецов, с теми же собаками — они явно смогут быстрее всё это провернуть. Но не будет ли это стоить… жизни Колетт? — …прислушайся! Зверь ты или кто! Слух у тебя должен быть, как и нюх — отменный! — Антуан затормошил Реми, тоже, видимо, от страха, сжавшегося в комок. — Эй! Тяжелая, давящая своей безысходностью, тишина сводила с ума. Антуан подумал уже и том, что зря полез сюда — кругом была лишь мокрая тина и грязь. Даже если Клаус и спрятал где-то Колетт, то явно позаботился о более удобном месте… он просто не мог оставить её здесь! Это же полностью бесчеловечно. Только не здесь — отсюда ведь даже выбраться — целая наука. Он-то прошёл всего ничего, а если сунуться дальше… Но едва Эго сделал шаг в обратном направлении, Реми, вдруг перебравшийся с плеча на макушку, схватил его за пряди, дёргая. Вынуждая остановиться. Антуану захотелось крайне грубо выругаться и запретить ему так делать. Но сейчас это могло означать только одно — крысеныш что-то услышал. Или — почувствовал? — …это… Колетт? — он испугался даже говорить, потому что, быть может, в этот самый момент, она пытается позвать на помощь. — Ты слышишь её…? Реми вытянулся, как смог, и принюхался — Антуан явственно ощущал, как его маленький нос шевелится, кажется, вновь совершая то самое невозможное, о чем ему твердили все, кто худо-бедно знал историю этого маленького гения. Кроме запахов, доступных только самому чуткому обонянию, были ещё и звуки. Он не знал, что именно слышит крыса, но он, Антуан Эго, услышал… собачий лай. Настойчивый собачий лай. Таким лаем псы пытаются привлечь внимание — это как пить дать, — а натасканные на определенные запахи овчарки могут сослужить неплохую службу. Но, кажется, это вовсе не крыса своими выкрутасами, а страх снова оказаться слишком близко и далеко одновременно пригвоздил Эго к месту. Из тисков нерешительности его снова выдернул Реми — Антуан едва не ударился головой о стену, когда тот снова дёрнул его за волосы. Эго выругался на этот раз громко и четко. Крыса, виновато что-то пискнув в ответ, намеревалась снова провернуть свои фокусы, но тут произошло самое настоящее чудо — до них донесся слабый, очень тихий, но вместе с тем очень отчётливый звук. Снова и снова. Сомнений больше не осталось. Звук, который Эго узнал сразу же. Голос Колетт. Теперь, даже если бы этот тоннель сузился до щели, в которую просто невозможно просочиться, Эго бы не остановился. Однако, застенок не только не сужался, а даже — расширялся, — по мере того, как он, глотая паутину и пару раз едва не потеряв на бегу Микро-Шефа, спешил вперед, — он расширялся до тех пор, пока не превратился в небольшую, но всё же комнатку… Практически одновременно с тем, как Антуан, уже держащийся из самых последних сил, увидел на полу, в груде мусора, связанную по рукам и ногам Тату, с другой стороны, через заваленную всяким барахлом дверку, в тёмное помещение ввалились спецназовцы, которых привела овчарка. «Эти подземелья, как кровеносные сосуды в теле человека — всегда каким-то образом взаимодействуют, так что — заблудиться тут можно, но это крайне сложно…», — объясняли ему, но он ничего этого не слышал. Сжимая в объятиях трясущуюся от слез девушку, он сам готов был заплакать. — …тихо, всё кончилось, слышишь? — шептал он на ухо Колетт, пытаясь в полутьме рассмотреть выражение её лица, которое — пусть ему только покажется, боже, — было «тронуто» синяками и кровоподтеками. — Уже всё… — …боюсь, что это лишь начало, — сказал тут один из группы — чьего лица все равно не было видно из-за внушительного шлема, надетого поверх маски. — Вы можете подтвердить нам кое-что… Мсье? Антуан, продолжая прижимать Колетт к себе, бросил вопросительный взгляд на обступивших их людей. — …это у нас… числящаяся похищенной сорок восемь часов назад… — …да, это она! — смог выговорить он. — …прекрасно, — один из спецназовцев махнул другому, — передай там, что отбой, а то сейчас развернут деятельность… И тут Антуан вспомнил, что отец Колетт написал-таки заявление. — …да уже развернули, а про «отбой» я передал! — и в комнатку, хромая, вошёл Фрай. — Тем более, что… сейчас столько говна потянется за всем этим, только держись… — …кстати, насчет… говна… — и Антуан поднял на бывшего копа суровый взгляд, — что — резко обосрались твои архаровцы, раз не смогли поймать его?! Как ему, мать вашу, удалось уйти, ведь ты первым мне трубил, что… — …да, знаю!!! Но он поменял место! Место, где должен был сесть его вертолёт! Слышишь! — Фрай не позволил никому вмешиваться в их диалог — хотя попытки у спецов были. — В последний миг! Сбежал, сука, из-под носа! — …хорошую же наводку тебе дали! — огрызнулся Антуан. — …да скажи спасибо, что вообще дали! — Фрай не собирался отступать. — …дали и наподдали? — …я, признаться, рассчитывал, что и Байо здесь будет ошиваться… — сплюнул Фрай. — Ан нет — вместо него, видимо, Живодэр был… черт их всех дери! — …всех? — выгнул брови Эго. — Даже твоего информатора? — …я видел уже — сдох этот информатор… ну и сволочь такая! Что — пал смертью храбрых? Конечно! Теперь из него героя, бля, лепить начнут! Но мне-то ясно куда больше — можно и сдохнуть, лишь бы не на нары! Антуан понял, кого он имеет в виду. — …он мог бы и выжить, если бы вы появились на десять минут раньше… — …да если бы он, дебил, не пошел вершить правосудие… — …то кто бы его вершил? — горько усмехнулся Антуан, собираясь прекратить этот бесполезный разговор. — Ты? Не смеши! — …что он тебе сказал? Эго! — Фрай попытался удержать остатки своего прежнего авторитета в его глазах, но совершенно не прочувствовал, что уже поздно. — Твой папаша что тебе сказал, когда уходил? Отвечай! Ты отдал ему карту?! — …это больше не твоё дело! — Антуан отвернулся и взял Колетт на руки. — …не моё дело?! — ожидаемо завонял Фрай. — Он улетел у меня из-под носа, и ты мне смеешь говорить… — …ага, он улетел, но обещал вернуться… — гоготнул тут один из спецназовцев. — …вертушку засекли, едва он взлетел! Вообще-то! — рыкнул на него Фрай. — Осталось выследить! — …ага, если он на другую не пересядет! — снова усмехнулся самый рослый в отряде спец — Антуан заметил, что оптимизм так и пер из этого служителя закону. — …а может он себе в жопу пропеллер вставит и будет как этот… Карлсон…? — весёлым хохотом поддержали сослуживца остальные. — Он тот ещё затейничек, мы успели заметить, да? — …главное, чтобы у него не было карты… — вздохнул Фрай. — …и что тебе до этой карты? — ощерился разозлившийся на их несерьезность Антуан. — Её вообще нет! Она, нахер, уничтожена! Хочешь знать! — …но алмазы пока ещё есть! И он не угомонится, пока не… — …мне плевать на это! Всё! Не хочу я больше ничего знать ни о нем, ни об этих ебаных алмазах! — Антуан почувствовал, как у него под воротником рубашки зашевелился Микро-Шеф. — А ты — лучше-ка займись делом, которое может быть, ещё сможешь раскрыть! И Фрай недоуменно уставился на него, схватившись за фонарик. — …ты это о чем? — …мой папаша действовал не в одиночку, если ты помнишь… — Эго чуть наклонился, чтобы старик мог видеть его глаза, а затем попытался снять с себя крысеныша, который не очень желал показываться кому-либо, — у него была… вернее — есть крыса! Опасная крыса! Она — его исполнитель! Пока она на свободе… вряд ли кто-то может спать спокойно! Фрай! Астор сам сейчас заляжет на дно, поверь мне! А если не найти эту хвостатую тварь — вот тогда точно конец! — …ты же мне не поверил… — напомнил ему Филипп обиженно, — когда я говорил… — …а теперь ты мне поверь, — Антуан едва не столкнулся лбом со стариком, полезшим на него, как моська на слона, — эта крыса в разы опаснее моего папаши! — …и где я должен её искать, по-твоему? — …он покажет место! — Антуан, кое-как удерживая Колетт, полез за воротник и достал Микро-Шефа. — Его отец… он знает про Тейда очень много… слушай меня — нужно найти его и помочь, возможно, он ранен… Наконец дали свет. Настроение у всех резко поднялось. — …смотри-смотри, эта та самая крыса! — зашептались спецы. — А она правда умеет готовить? — …аккуратно — он парализован! — Эго увидел, как хватает крысу Фрай, рассматривая так, будто пообщался с Живодэром. — Не смей обращаться с ним как с лабораторным материалом! Понял? Он — свидетель! А о результатах всего этого расследования… я прошу сообщать мне лично! Это не слишком много? Спецназовцы переглянулись и продолжали переговариваться. — …хорошо, я постараюсь, — пробубнил Фрай, смягчая хватку на серой холке животного, но явно помня обо всех жестких фразах, прозвучавших недавно из его уст, — но и ты, Антуан, уж не откажи старику в услуге — будь на связи! Эго кивнул, хоть и далось то решение непросто. Но обещание, данное совсем недавно Микро-Шефу, оказалось сильнее. — …поезжайте срочно в больницу… — сказал Фрай, покосившись на Колетт, почти в бессознательном состоянии висевшую на его плече. — Пусть её осмотрят… — …да, естественно… — Антуан обеспокоенно прикоснулся губами к её мокрому лбу. — Простудили мне её, небось, опять! — …отцу её сообщишь сам или мне? Антуан качнул головой. — …сам сообщу… — …я провожу… — вызвался тут один из спецназовцев, — да и вам бы тоже… к доктору, если честно… Антуан попытался улыбнуться и сказать, что всё в порядке, но не вышло. Он чувствовал себя из рук вон паршиво. Нет, конечно, если бы не Колетт, он вряд ли поехал бы к врачам. Их забирала «скорая», а с оцепленного близлежащего бульвара на всё это глазели поздние прохожие. — …мсье, есть какие-нибудь жалобы…? — Антуан, до последнего отбрыкивавшийся от дежурного, продолжал смотреть на двери приёмного отделения, куда недавно отдал Колетт. — …что? — он глянул на врача. — Нет, у меня нет никаких жалоб… вы лучше скажите, что с… — …вы не волнуйтесь так, судя по первичному осмотру, никоих несовместимых с жизнью травм нет, — куча каких-то бумаг в данном случае была явно важнее, — подпишите тут и тут… Антуан поставил пару закорючек и опустился на диванчик для посетителей. — …мсье, с вами всё в порядке? У вас цвет лица нездоровый… — проходящая мимо медсестра-таки разглядела это. — У вас, случаем, с сердцем проблем нет? Антуан, не поднимая глаз, качнул головой, хоть прекрасно понимал, что с такими болячками очень опасно шутить. Но сейчас всё, что его волновало действительно, оставалось за дверями с надписью: «Не входить! Идет осмотр!» — …пойдемте-ка, я вам укольчик поставлю… — передав все бумаги медсестре, врач поднялся и, свойски взяв его за локоть, повел в процедурку. — Он снизит нагрузку на сердечную мышцу, и если уж вы говорите, что у вас с мотором всё гладко, то… Антуан посмотрел на него — врач ответил немой понимающей улыбкой. — …и я бы крайне рекомендовал пару дней понаблюдаться в стационаре… — …нет, благодарю… — Эго сморщился, сжимаясь, когда игла вошла в вену, — у меня работы невпроворот… Слабость после укола была чудовищной. Антуан успел даже подумать, что в таком состоянии ему волей-неволей, но придется оставаться в больнице. Однако, едва подойдя к тому самому диванчику, он услышал знакомый голос. Правда, этот голос орал на всё отделение и явно был… нетрезвым. — …да мне плевать чего у вас по бумагам! Я перед вами — живой человек, и я сказал, хочу знать, что с людьми, которых к вам привезли! Привезли недавно! Это трудно?! Ты можешь просто сказать — да или нет! — …мсье, вы понимаете, что делаете?! — медсестра побежала за Сорелем, схватившим её журнал. — Я сейчас позову охрану! — …зови, кого хочешь зови! — …эй, ты спятил что ли?! — Антуан, выставив руку в проем, перехватил его, недоуменно оглядев. — Какого черта ты здесь… делаешь?! — Тоша!!! — Сорель тут же бросился ему на шею. — …какого дьявола, я тебя спрашиваю! — Антуан едва отлепил того от себя, только теперь ощущая, как болит у него всё тело, и вернул побледневшей девушке журнал. — Как ты здесь оказался?! — …жопой мяк! — Сорель оглядел его с ног до головы и скривился. — Мне Фрай, ик, пол-звоил, я ж и завёлся… Эго осуждающе глянул на него. — …извелся! — поправился Сорель, хоть ему было и абсолютно плевать — Антуан понял это по его шальным глазам, — там весь! Хотел уже рвануть к тебе, но меня Пингвин… — …стоп-стоп, что значит «рвануть», откуда ты знал, где… — …да Тош, ну ты чего! — нахмурился Сорель. — Я подслушал твой разговор с копом в последний раз! Антуану захотелось влепить Сорелю по морде за такую выходку. — …допустим, ты подслушал, а дальше что?! — …ну, так я хотел поехать следом… думал, может, Фрай согласится, чтоб я помогал… ай, короче, потом слово за слово, и Пингвин меня отговорил… Антуан вспомнил Розенкранца и на душе стало вдруг намного легче. — …и после мы с ним это… того… — Сорель неопределённо показал рукой, видимо, размер бутылки, — выпили малость! — …мда уж, хорошо, что он тебя остановил… — …ага, хороший мужик — Пингвин! — с пьяной улыбкой сообщил Жан. — …представляю, что бы там устроил… — вдохнул себе под нос Антуан. — …ну, уж явно бы не клювом щелкал… взяли твоего папочку? Эго со злобой глянул на Сореля. — …так, всё… рассказывай, чё, как там всё прошло? — Жан мотнул головой в сторону кабинета, из которого наконец-то показался врач. — Нашлась пропажа…? Антуан, забыв и о слабости, и о Сореле, рванул к нему. — …как она? — он боялся любого слова, которое мог бы сказать медик и потому сыпал вопросами. — С ней что-то серьёзное? Вы сделали эмерте? Рентген, или что там ещё бывает?! Переломов нет? — …всё, что нужно, мы сделали… — успокоил его врач, покосившись на мающегося сзади Сореля, — никаких серьёзных повреждений нет. Лёгкое сотрясение, возможно, ну и шок… — …я смогу… смогу забрать её домой? — с надёжей глянул на него Антуан. — Сейчас? — …может, завтра? — …нет, секунду… давайте конкретно… — Антуан понял, что не выдержит больше, — если ничего серьёзного нет, то… зачем ей находиться в больнице? Зачем?! Он вспомнил, как Колетт говорила ему о своём негативном отношении к нахождению в больнице. И банально испугался, что к одному потрясению может добавиться второе. — …почему я не могу её забрать сейчас? Ей же так хочется попасть домой… дома и стены… — …да-да, конечно, вы правы, но остались кое-какие анализы и вообще… — …я понял, и вызову завтра же врача! — энергично закивал Антуан. В конце концов, даже дежурный и медсестра согласились с тем, что будет лучше, если он заберет её. — …тогда дождитесь конца капельницы… Его, слава богу, без проблем пустили в палату, и он ждал, держа её за руку. Колетт была сильно заторможенной, едва не засыпала, — врачи сообщили, что, на всякий, сделали ей сильное успокоительное вместе со снотворным, — благо, что такси приехало очень быстро и к самому крыльцу. Сорель, чуть протрезвев, вызвался даже донести Колетт до машины, и хоть Антуан уверял, что справится сам — его ноги тряслись, как у бегуна-марафонца в конце пути. Когда ты либо добежишь и свалишься, либо — свалишься, и уже не добежишь. — …хватит на меня смотреть, — тихо проговорил Антуан, чувствуя пристальный взгляд Сореля, сидящего рядом. — Что? Хочешь что-то сказать? Эго плотнее закутал Колетт, крепко спящую на его руках, в выданное в больнице одеяло, и глянул на Жана выжидающе. Так, как тот пялился на него, могут пялиться лишь пьяные люди; люди, однако же, вполне всё осознающие и прокручивающие в голове что-то, им одним известное. — …я и правда… — тот изобразил грустную улыбку, в которой Антуан всё же заметил настоящие эмоции, — такой придурок, да? Какого ответа ждал Сорель, он вполне догадывался, но предпочел не отвечать и зарылся носом в макушку Колетт, закрывая глаза. Она пахла горьким запахом тины из подземелья, больницей и чем-то ещё — таким же отвратительным, как всё то, что с ней случилось, но сейчас на это было плевать. — …нет, не говори, — Сорель сам задал вопрос и решил самостоятельно ответить, — я знаю — полный придурок! Антуан перевел на него взгляд. — …и ведь я только сейчас начинаю понимать, — Жан опустил голову и посмотрел на свои руки, сжатые в кулаки, — какую ошибку совершил… Сердце у Эго неприятно заколотилось — не хватало им сейчас выяснять отношения. — …какой же я придурок, Тош… — опять улыбнулся Сорель, — что потерял тебя… — …я не собираюсь об этом говорить! — рыкнул Антуан, раздув ноздри и надеясь, что Сорель поймет. — Всё, съели и забыли! Ты знаешь, что я думаю по этому поводу! — …знаю-знаю, — тяжко вздохнул Жан, подаваясь к водителю и называя ему ближайший бар, — и потому мне так хуево… — …куда собрался? — нахмурился Эго. — Приключений захотелось? — …у нас теперь разные приключения, Тоша, — кивнув на Колетт, что-то простонавшую во сне, серьёзно сказал Сорель. — И тебе не обо мне надо думать… а мне надо нажраться, чтоб легче стало… Когда машина затормозила возле круглосуточного бара, Антуан хотел было высказать Сорелю что накопилось внутри, но мысленно сосчитав до пяти и обратно, он выдохнул, выдавив только два слова: «Спасибо за помощь». Сорель, бросив на него ещё один взгляд, вышел. Машина тронулась с места, а над Парижем, озаряя ночное небо всеми цветами радуги, всё ещё взлетали фейерверки в честь Рождества и — теперь Антуан знал это наверняка, — веры в чудеса. Которые случаются. На самом деле случаются.