Звёзды над Парижем

Неимоверная тяжесть во всем теле была первой в очереди из следующих друг за другом не самых приятных ощущений, сменяющихся слишком внезапно, чтобы она могла в полной мере оценить это состояние. Колетт было страшно открывать глаза — она по крупицам собирала в единое целое всё то, что произошло. Но — когда это произошло? Сколько уже прошло? День, неделя, месяц? Она потеряла счет времени с того момента, как машина такси резко затормозила. С усилием сглатывая горечь в горле — кажется, сильно опухшем и окончательно добивающем, — Колетт наощупь попыталась определить, где она и что происходит. Ладони прошлись по мягкому тёплому материалу, обвивающему её тело, — судя по всему, также крайне остро реагирующим даже на дыхание, — и она осознала, что похитители точно не предоставили бы ей таких условий. Колетт пошевелилась, хоть далось это с трудом, но кое что радовало — руки и ноги больше не связаны, она лежит. Тогда всё встало на места — она наконец вспомнила о том, как её нашли. Тату резко распахнула глаза, которые резанул свет, проникающий в не полностью задернутые шторы. Сердце забилось чаще, когда она, повернув голову, и, едва-едва избежав подкатившей тошноты, увидела Эго, скрючившегося на стуле возле кровати. Он спал. Но лицо его — смертельно бледное, с парочкой вздувшихся синяков, — выглядело очень тревожным. Даже болезненным. И чем дольше Колетт смотрела на него, тем тяжелее становилось внутри. В пульсирующей от боли голове тут же завозились мысли. Мысли, которые являлись ей в кошмарах все эти растянувшиеся в вечность часы — ведь, всё, что пережила она, нужно было умножить в несколько раз, чтобы получить картину того, что, очевидно, пришлось пережить Антуану. Сев в кровати и затем попытавшись тихо встать, дабы сходить в туалет, Колетт была уверена в том, что сможет проделать это самостоятельно. Однако, тут же закружившаяся голова заставила её рухнуть обратно, задевая ещё и Эго. Он дёрнулся и проснулся, глядя на неё пару секунд испуганно. — Антуан, я… — слова застревали в горле, как иглы — Тату изо всех сил пыталась держать себя в руках, но слезы всё равно полились из глаз, — прости меня… я… — …так-так-так, тихо, — Эго испугался ещё больше. — …я должна сказать… прости, что ты… — её трясло, — я такая дура… прости… Эго, зажмурившись, замотал головой. — …нет-нет-нет, Колетт… это я должен просить прощения… От этого вдруг захотелось рыдать пуще прежнего. — …всё-всё-всё, — успокаивающе произнёс Эго, словно уловив её мысли, и осторожно коснулся её руки, а Колетт рванулась к нему, забыв даже о раскалывающейся голове, — тихо… Ссадины защипало, но она ткнулась лицом в его мятую рубашку, чувствуя его руки на спине. — …если б ты знала, как я… — Колетт понимала, что говорить ему трудно, — испугался… и я так виноват перед тобой, маленькая моя… — …я тоже испугалась… — всхлипнула тогда Тату, теснее прижимаясь к нему. — …а я всерьёз думал, что свихнусь… — зашептал ей в макушку Эго, — от мыслей… что может быть поздно… после того, как… мы поговорили… — …да-да, я знаю… тогда… Клаус выстрелил в Де-Троя… — кое как собрав себя в кучку, произнесла она, медленно отстраняясь и глянув на него. Антуан на мгновение сжал кулаки — ощущалось, что эта тема — меньшее, что его сейчас интересует. — …слава богу, этой мрази больше нет… Она моргнула раз и другой, прежде чем Эго пояснил. Легче не стало, но появилась маломальская ясность. — …а твоего папашу…? Антуан отрицательно покачал головой, тоже сморщившись. — …я должна тебе кое-что сказать… — Колетт набрала воздуха в легкие, которые грозились лопнуть от боли, — Байо что-то знает… я даже думаю… что он… тоже замешан… за ним следили… в тот вечер, когда мы были на похоронах Элоизы… в общем, он был какой-то подавленный, вернее — очень странный… а потом, когда повез меня… — …давай не будем о нём, прошу… — Антуан ласково заправил прядь её волос за ухо, — не сейчас, ладно? Колетт кивнула, вдруг почувствовав, что он не просто так прервал её — кажется, Эго всё уже знает. Однако она всё ещё испытывала жгучую вину за то, что не сказала ему всей правды тогда. — …просто ответь, с Байо… тоже что-то случилось? Антуан фыркнул, выматерившись одними губами, и его брови съехались на тонкой переносице. — …сейчас же прекрати о нём думать, я тебе запрещаю, слышишь? Колетт смогла выдавить из себя «слышу», но тут же в её голове будто что-то вдребезги разбилось. Она почувствовала, как руки начинают трястись. — …скажи… мои… — её бросило в холодный пот, и тогда Эго в пору было снова испугаться, — родители знают? Знают, что меня похитили? — …твой отец… — она попыталась выдохнуть, но грудь сдавило, и слёзы снова вскипели в глазах, — нет, не волнуйся… он… — …он знает, что со мной всё в порядке?! — Колетт схватилась за руку Антуана, как утопающий за соломинку. — …да, знает, он здесь, отдыхает! — успокоил он. — Розенкранц его напоил… Колетт широко распахнула глаза. — …в смысле — успокоительным! — поспешил поправиться Антуан, и они друг другу чуть улыбнулись. — Не бойся, всё обошлось… твоей матери он, кажется, ничего не сказал… он здесь, как отдохнет, я к тебе его пущу… — …ты сказал — Розенкранц? — вытерев слёзы, спросила Колетт. — Он… вернулся? Антуан кивнул и рассказал, что после её похищения дворецкий самостоятельно принял такое решение, а он не возражал, тем более, что именно об этом просил того незадолго до случившегося. — …давай обо всем остальном — позже, лучше скажи — как ты? — Эго, хоть и сам был не в лучшем виде, задал именно этот вопрос, продолжая с обеспокоенностью смотреть на неё. — Что-то болит? — …н-нет, — она улыбнулась, затем поморщившись, — хотя… да… — …я ж вызвал врача — к восьми обещал быть… — он глянул на часы, — да, вот сейчас должен подойти… — …уже? Я думала, что смогу… — Колетт неопределённо покосилась на двери, — те расплывались перед глазами, — сходить умыться… — …в больнице сказали, что у тебя сотрясение… — Антуан пересел к ней на кровать, — и рекомендовали строгий постельный режим… Колетт попыталась возразить, но он осторожно приложил палец к её губам. — …и возражения не принимаются! Выклянчив всё же поход в ванную, Колетт ужаснулась тому, что увидела в зеркале. — …там врач пришел, — через несколько минут раздался стук в дверь, и Эго заглянул. — …слушай, но… если у меня просто сотрясение, то… — жалобно протянула она, — может, не надо врача? — …всё равно нужно, чтобы ты была под наблюдением людей, знающих что и как лечить… Колетт стало не по себе от мысли, что врач — им, как назло, оказался мужчина, — начнет её осматривать. После похищения и плена её трясло при любом постороннем человеке — она поняла это ещё в больнице. Но там её накачали успокоительным — и захочешь, да не будешь возражать. А теперь — едва медик произнёс «раздевайтесь», — её заколотило, как в лихорадке. Захотелось спрятаться. Увы, говорить об этом вслух она не решилась. Впрочем, стоило только взглянуть на Антуана, и он всё понял, изъявив твёрдое желание остаться. Пока проходил осмотр — Колетт решила сосредоточиться на так приятно-греющей душу мысли, что они с Эго начали понимать друг практически без слов, — выяснилось, что в больнице заключение вынес не только травматолог, но и гинеколог. Колетт встрепенулась, с огромным облегчением узнав, что никаких половых надругательств не было, и хоть на все вопросы за неё отвечал Антуан, тоже неслабо волнуясь, она была безмерно благодарна ему, потому что сама бы и двух слов не смогла связать. — …судя по отсутствию тяжелых симптомов, сотрясение у вас действительно легкое — всё обошлось, — врач улыбнулся напоследок, — через неделю придете в норму, а пока — примите лекарства и отдохните… Антуан вышел проводить врача, а в дверь через пару секунд постучали. Колетт, едва натянув на себя халат, плюхнулась на подушку. — …да, войдите… — в груди снова защемило, когда она поняла, что это — отец. У неё не было времени настроиться на разговор с ним. Хотя, даже будь оно, говорить с родителями после какого-то тяжелого происшествия в семье, становится сложнее, чем вообще — пережить это самое происшествие. Колетт мысленно уговаривала себя не реветь. Не нервировать отца, который выглядел немногим лучше её. — …пап, — Тату не узнала свой сдавленный, осипший голос, — ты только не волнуйся, ладно? Старик, присев на стул, прикрыл рукой лицо. — …да куда мне теперь… — он говорил тихо, как ей показалось, едва сдерживая слезы, — я не волнуюсь… — …вот и не надо, со мной всё в порядке… Отец глянул на неё как-то странно. — …а мне так не кажется… ты что творишь? Совсем головой не думаешь? Колетт сперва улыбнулась, но, посмотрев в глаза отцу, резко посерьезнела. — …я думаю, пап, пожалуйста, прости… — она дотянулась до его руки, — я должна была раньше вам всё рассказать… но я боялась… да и проблем у всех хватает, чтобы я ещё… — …да-да-да, посмотрите на неё! Проблем! Хватает! С тобой до конца жизни хватит! Мне в полиции сказали, что это — не первый раз, когда тебя пытаются похитить! — сорвался мужчина — это была строгость, но не яростная, а беспокоящаяся. — Это правда?! — … да, это правда, — закусив губу, сказала Колетт, — но до этого всё обходилось, так что… Старик схватился за голову. — …как ты можешь так спокойно об том говорить? — его глаза буквально выкатились из орбит. — Колли, ты соображаешь?! Говори мне правду — твой Эго во всем виноват?! Тут ей пришлось нахмуриться. — …папа, нет! — она сильнее сжала его пальцы и даже дёрнула на себя. — Антуан не виноват! Не смей так думать! Он сам находился в смертельной опасности! — …да мне никакого нет дела до него, уж прости! — отрезал отец, смотря на неё теперь жестко. — Сколько ещё тебе нельзя вставать? Колетт не сразу нашлась, что ответить. Если б она уловила его посыл, то давно взрывалась бы ругательствами. — …как только тебе станет лучше — мы едем домой! — заявил он, вытаскивая мобильный. — …пап, ты только маме не говори… — Колетт зажмурилась, потому что голова кружилась знатно, — прошу, не надо… мне стыдно… — …сможешь с ней поговорить? Тату задумалась. — …я не знаю, что скажу, а если… — …поздно — я сказал, что ты позвонишь сегодня… — и он сунул ей трубку. Услышать голос матери Колетт была счастлива, но одновременно — её сковал ужас, едва та завела беседу в русло «всё-никак-нерешающихся» проблем. Оказалось, что отец наплел, про то, что с работой ничего не получилось, что с Эго отношения не склеиваются и вообще — всё крайне плачевно. И единственным возможным выходом мать посчитала срочно переехать обратно. Под родительское крыло. Злобно зыркнув на мужчину, Колетт поспешила попрощаться. — …и зачем ты это сделал?! — …а затем, — тон отца не допускал ни малейших возражений, также, как и взгляд, — пора за тебя браться основательно! — …пап, я уже взрослая! — …неужели? — усмехнулся он, и стало очень обидно. — Взрослые люди, Колли, думают, прежде всего, головой! А ты? Она попыталась возразить, но отец опередил: — …я с самого начала тебе говорил, что Эго — не пара тебе! А ты мне что — детский лепет! Ты его не знаешь! Спасибо — теперь знаю! Ещё как! И мне с головой хватило! Двери вдруг распахнулись, впуская Антуана с подносом, на котором стояли миска с бесподобно благоухающим бульоном, а также чашка с травяным чаем. Желудок начал немедленно требовать еду, заурчав. Антуан, услышав это, понимающе улыбнулся, и Колетт была рада, что он появился вовремя, не позволив им с отцом окончательно распазгаться. — …кхм, извините, что влезаю… — деликатно кашлянув, начал Антуан, затем увидев, как исказилось гримасой лицо старика, — но врач четко сказал — никаких нервов и переживаний… и уж тем более — скандалов… Колетт надо прийти в себя… — …ну, уж мне-то можешь этого не говорить… — буркнул отец, и Колетт попыталась остановить его, но тот резко встал, смерив Антуана почти брезгливым взглядом. — Тоже мне! Что — не смог уберечь мою дочь, а теперь — меня виноватым выставляешь?! — …хватит! — Колетт ещё наивно надеялась, что сможет остановить это. — Папа! — …и я своей вины не отрицаю, но в данный момент именно вы не способствуете её спокойному состоянию, — нашелся Эго, но тем самым подлил масла в огонь, — и, простите, если я ошибаюсь — ещё вчера ночью вы заверили меня, что попытаетесь понять свою дочь… — …слушай, ты! Давно ли сам таким понимающим стал?! Колетт испугалась, что сейчас начнется драка и попыталась вскочить. — …папа, не надо! — …давайте выясним всё это не здесь, — Антуан, казалось, не повёл и бровью, а отец не стал кидаться на него с кулаками — может, ему и очень хотелось, но, едва глянув на неё, готовую зареветь, он выдохнул, — и, если можно, не сейчас…? — …не радуйся раньше времени, Эго, моя дочь не останется с тобой, — на выходе произнес отец, а Колетт будто ошпарило этими словами. — Я костьми лягу, но ты её не получишь, слышишь?! Дверь захлопнулась, рубанув по ушам резким звуком. Тату моментально взглянула на Антуана — он стоял на прежнем месте, смотря в одну точку и сжимая, что есть сил, поднос. По бледному лицу его заходили желваки. — …мне даже интересно, — заговорил Эго, наконец отмирая, — Розенкранц точно ему успокоительного капал? Видимо, в свете последних событий, оно дало противоположный эффект… — Антуан, не бери в голову, прошу, — сморщилась Колетт, — он переволновался… он не думал ничего такого… — …не хочу тебя расстраивать, но… мы с ним вряд ли найдем общий язык… особенно, теперь, — перебивая, тяжко вздохнул Эго, всё же садясь и ставя еду перед ней, — и в чем-то он прав — я не смог тебя уберечь… — …м-м-м! — Тату, уже засунувшая в рот ложку бульона, чуть не обожглась, и толкнула его под локоть, — не говори так! Пройдет время, и он оттает! В глубине души Колетт прекрасно отдавала себе отчет в том, что произошло. Но она упрямо приняла решение не придавать значения словам отца, успокаивая Антуана и себя заодно. Она попыталась выдохнуть, забыть о бросающем в дрожь прошлом и насладиться настоящим. Только зыбкость этого настоящего, и ещё большая туманность будущего, не давали успокоиться… — …мсье Эго… простите… — тихий стук ворвался в сознание неожиданно, а когда она открыла глаза, в вечерних сумерках над кроватью стоял Розенкранц. — Простите, бога ради, мсье Эго… Антуан, что крепко обнимал её, зашевелился. — …чего ещё случилось? — сонно спросил он, и Колетт готова была разорвать всех, кто посмел мешать им отдыхать. Особенно, всех, кто посмел мешать Эго — судя по тем ужасным чёрным — даже не синим, — кругам под его глазами, он не спал добрых несколько дней. — …там полиция, твердят, что с вами необходимо срочно побеседовать… про мадмуазель Тату я сказал, что её нельзя беспокоить, но… Тогда Колетт приподнялась на подушке. — …это Фрай? — спросил Антуан, поднимаясь и разминая шею. — …нет, мсье, это следователь, который ведет дело… — Розенкранц забрал поднос и, увидев, что она уже не спит, перестал говорить шёпотом. — Он уже пообщался и с Лингвини, и с вашим, мадмуазель Тату, отцом тоже… Колетт удивилась. — …что — с Лингвини? — …ага, долгая история, — отмахнулся Антуан. — Лежи. Я спущусь. Когда он вышел, Колетт попыталась выяснить у Розенкранца детали, но дворецкий отказался распространяться. Только сказал, что очень переживал за неё. И после — ещё серьезнее добавил, что даже теперь, когда кажется, что всё позади, не перестал волноваться. И за неё, и главное — за Антуана. Естественно, после таких новостей, Тату не смогла оставаться в комнате. — …в больнице мне сказали, что вы забрали пострадавшую под свою ответственность? — услышала она незнакомый голос. Полицейский был тем, кого она прежде не видела. Ни Фрай, ни его помощник не появились, к сожалению. И сработало то же самое недоверие, как в случае с врачом. — Я должен буду взять показания с мадмуазель Тату в ближайшее время… — …в какое ближайшее? — недовольно бросил Антуан. — Пока она полностью не придёт в норму — нет. — …мсье, позвольте я буду решать, когда допрашивать пострадавшую! — …а я бы не хотел, чтобы вы снова напоминали ей обо всем, что она пережила, — сказал Антуан. — Почему бы просто не оставить её в покое? — …вот же чудак-человек! — усмехнулся коп. — Почему? Да потому — в отношении мадмуазель Тату совершено преступление! Вы хоть знаете определение этого слова? — …знаете, не хочется грубить вам, — со вздохом произнёс Антуан. — …и не надо, я при исполнении! — полицейский вел себя нагло, а может, ей так казалось. — Я действую по уставу. Это раз. — …беспокоить пострадавших — это теперь устав? — хохотнул Антуан. — …так, полегче, будете препятствовать следствию — окажетесь за решеткой. Колетт напряглась. — …к тому же, я принимал заявление о похищении, написанное, почему-то, не вами, мсье Эго, а отцом пострадавшей! Это два. Колетт застыла — она не могла поверить в то, что её отец действительно написал заявление. Все те разговоры, что она краем уха слышала, пока была в плену, сводились к одному — Антуан ни в коем случае не должен подключать полицию. И она понимала, что ему угрожали. И ведь, с одной стороны, винить Эго было никак нельзя — он лишь выполнял указания похитителей, боясь за её жизнь, а с другой — в глазах прочих, и в глазах её отца, разумеется, это смотрелось, наверняка, странно, если не сказать больше — подозрительно. — …кстати, я могу спросить у вас: почему вы не написали заявление, ведь с вами, как я понял, связались сразу же после похищения? — …а давно вы в полиции? — спросил тогда Антуан, намекая на тупость заданного вопроса. — …мсье Эго, я задаю вопросы не из башки, — полицейский явно не разделил иронии, — а исходя из логики следствия… В повисшей тишине Колетт отчетливо услышала, как коп, прошуршав каким-то пакетом, щелкнул ручкой. Или — диктофоном. — …я не написал заявления… — почти по слогам начал Антуан, — потому, что похитители запретили мне это делать. Ясно? — …кто были эти похитители? — …вы серьёзно?! — Антуан начал терять терпение. — …назовите их имена, мсье Эго! И Колетт, уже почуяв неладное, спустилась ещё на пару ступеней. — Макс Де-Трой, — назвал Эго, а Тату похолодела, вдруг подумав о том, что Антуана могли каким-то образом подставить, если полицай так напрямую лезет с обвинениями. — Франсуа Байо. И ещё Клаус… — …да, мы тоже знаем и про него, и про Байо… — будто нехотя ответил коп, — но ещё об одной интересной детали вы почему-то молчите… мсье Эго? — …вы о чем? — напряженно спросил Антуан. — …машина такси, из которой по версии следствия была похищена мадмуазель Тату… — Колетт, несмотря на головокружение, окончательно спустилась с лестницы. Разговаривали они в коридоре, на пороге в гостиную. — Возле неё мы нашли кое-что. Взгляните. Ваше? Почему вы после происшествия велели водителю исчезнуть, больше того — он сказал, что вы угрожали ему! И, кстати, вот… полюбуйтесь, это заключение… на дверцах машины нет отпечатков ни Байо, ни Де-Троя… зато есть — ну, чьи? — …вы в своём уме, юноша?! — Антуан задохнулся от возмущения. — Вы хотите сказать, что… — …да-да, мсье Эго, — подтвердил коп, — там именно ваши отпечатки. Нет, я допускаю, конечно, что вы могли просто случайно, от волнения, прибыв на место преступления, начать трогать всё, что видели, но… — …нет, вы уж говорите, как есть, — процедил Антуан, — вы подозреваете меня в соучастии?! — …это невозможно! Вы рехнулись?! — Колетт не смогла больше молчать. Антуан вздрогнул, когда увидел её. Полицейский, что был молоденьким парнишкой, но с хорошей физической подготовкой и выучкой, убрал в пакет какую-то вещицу и повернулся. — …зачем ты встала? — морщась, как от боли, зашептал Эго. — …а, мадмуазель Тату, добрый вечер, — поприветствовал её полицейский, — очень кстати, что вы вышли… — …я хочу знать — откуда у вас такие подробности? — Антуан скосил глаза на полицая. — Вы сказали, что водитель… где вы его откопали? — …да нет, копать не пришлось… он сам пришел… — сказал коп, продолжая сверлить её прямым взглядом, — его уволили из-за проваленного заказа и потерянной тачки… но не волнуйтесь так, мсье Эго, если вы не замешаны, бояться нечего! Выясним! — …если вы до последнего не удосужились выяснить, где именно держат Колетт… — качнул головой Эго, — да если б не Филипп Фрай… между прочим… так что — охотно верю, что вы станете разбираться, замешан я или нет на самом деле… — …на самом деле, — прошипел тут полицейский, подавшись к нему, — я хоть сейчас могу пришить вам статью по соучастию, так что советую выбирать тон! — …вы с чего это взяли?! — отчаянно закричала Колетт, пытаясь вклиниться между ними. — Антуан не может быть в этом замешан! Как вы вообще до этого додумались! Вы что — совсем… — …мадмуазель Тату, — прервал её полицейский, оценивающе глянув снизу-вверх, — такова одна из версий следствия. А уж подтвердился она или нет — разберемся. Ваш отец дал показания, а также мсье Альфредо Лингвини дал показания, которые указывают на то, что мсье Эго… — …я не собираюсь даже слушать! Я вам говорю — Антуан здесь ни при чем! — …может быть соучастником похищения! — закончил следователь. — Я ещё раз допрошу водителя, который вас отвозил, а затем — мы сопоставим все показания, и конечно, потолкуем с Де-Троем, если он выберется… и тогда уже… когда у нас будет вся мозаика — примем во внимание ваши слова… Дальше полицейский допрашивал исключительно её, выпроводив из гостиной Антуана. — …этот предмет вы узнаете? — полицейский показал ей в пакете ручку. Массивную, с золотым напылением и металлическим пером. — Он принадлежит Антуану Эго? — …да, — сглатывая, сказала Колетт, — это его… — …хорошо, — кивнул он, не проявляя ни малейшего чувства жалости к ней, явно имеющей не очень здоровый вид, — я хочу, чтоб вы вспомнили, когда Антуан Эго последний раз при вас пользовался этой ручкой? Колетт сидела ни жива, ни мертва от страха, что теперь будет. Потому не смогла вспомнить ничего стоящего. Однако в голове закопошилась мысль о том, что… последний раз этой ручкой Эго мог пользоваться… когда ездил к Жанне подписывать контракт. Или — в первые рабочие дни. Но она тут же испугалась этой мысли и отодвинула её подальше, пытаясь сосредоточиться на другом вопросе. — Скажите, что именно случилось в день похищения? — …что случилось? — Колетт поерзала, но внутренний голос велел заткнуться и не ляпнуть ничего лишнего. — В каком смысле? — А в момент похищения? — сыпал вопросами следак. — Пока вы находились в логове похитителей — что-то было? Разговоры, какие-то маршруты, прочее? Пока вы были в сознании. Рассказывайте всё. Оказалось, что вспомнить буквально каждую деталь — как настаивал коп, — не так и просто. Колетт худо-бедно воспроизвела картину — с раннего утра и до момента похищения, естественно, умалчивая о ссоре с Эго, о чертовом Байо и о том, что тот вел себя накануне, ну, очень странно. Правда, следователь, поглазев в отчеты, сам сказал то, отчего её внутренности скрутило в жгут: — …в каких отношениях вы находитесь со сбежавшим ныне опасным преступником — Франсуа Байо? Насколько мне известно — ранее вы дружили и весьма близко, не так ли? — …ну, мы… — она поняла, что потонет, если срочно не возьмёт себя в руки, — да, мы дружили, но после того, как… Франс впутался в сомнительную компанию, перестали общаться практически… — И что за компания? — прищурился следователь. Колетт пришлось вкратце рассказать про отца Байо, про отца Антуана и про всё, что сопровождало их на протяжении последних месяцев. — …я сейчас скажу не самую приятную вещь, но… Байо — тот, которого вы считали другом, мадмуазель Тату, — полицейский выжал из неё все соки этой паузой и продолжал, — чтобы замести следы, очевидно, приходил прямо сюда, и клялся вашему отцу, что всё сделает, чтобы вас спасти, как вам? Колетт старалась не поддаваться эмоциям, что бились внутри, как волны в шторм. — Но есть одна интересная деталь, — пощелкал своей ручкой полицейский, привлекая её внимание. — Мадмуазель Тату, вы здесь? Она медленно перевела на него глаза. — …ведь именно Байо первым делом сказал, что ваш Эго, — Колетт абсолютно не понравилось, как именно это прозвучало, и она злобно нахмурилась, — замешан в вашем похищении. С чего бы? Она скрипнула зубами. — …я не знаю… — Серьезно? Не знаете? — наклонил голову коп. — Бросьте, я всё равно раскопаю… — …у них с Антуаном были сложные отношения… — выдавила она, решив ограничиться только этим. — Странно. Почему? — в глазах полицейского Колетт отчетливо увидела подозрения. — Байо был его юристом, я слышал, несколько раз. Успешным юристом. — …я не стану говорить — копайте! — Ну что ж, хорошо, главное помните — раскапывая одного, не закопайте друга! Колетт вспыхнула яростью и, может, поэтому смогла произнести то, что давно сформировалось в её сознании, но никак не находило выхода. — …мы с Байо больше не друзья! Точка! — И именно поэтому Байо обвинил Эго? — не отставал полицейский. — …да потому, что это похищение затеял его отец! — Так, это чей же? — Антуана! — покачал головой Колетт. — Послушайте, вы же… — …а-а-а, да, точно — того, который все время успевает улизнуть как песок сквозь пальцы… — хохотнув, полицай развалился на диване, — но, всё же — давайте по существу… с ваших слов, в день похищения вы не смогли поехать ни на каком другом транспорте, кроме как на машине такси, верно? — Да, — Колетт уже совершенно запуталась и не понимала, что именно он собирается доказывать. — …и вы своими глазами не видели, как мсье Эго её заказывал? Колетт мотнула головой. — …если вы, как сами же сказали, были уверены, что за вами идет слежка… — он наклонился к ней ближе, — почему вы поехали одна? Почему никого не предупредили? Почему Эго не поехал с вами? — Нет, стойте, вы на что намекаете… — у неё едва челюсть не упала, — что Антуан не поехал со мной, потому что уже знал, что… — …вас похитят, да, — совершенно спокойно кивнул полицай. — Чего?! — Колетт вскочила с дивана. — Это же бред! — …поверьте, иногда мы склонны идеализировать людей, которых знаем… — Значит так, — Колетт сжала кулаки. — Я не собираюсь даже слушать об этом! — …хорошо, последний вопрос на сегодня… — устало вздохнул полицейский, — давно вы общаетесь с Эго? В каких отношениях сейчас? Не ссоритесь? — Вы сказали — последний вопрос! — Колетт едва могла разговаривать с ним, а не надавать лещей. — …в последнее время вы не ссорились с мсье Эго? — поднявшись, спросил коп. — …нет! — и Колетт указала на выход. — На этом — попрошу! — …а вот мсье Лингвини, ваш бывший парень, к слову, — будто издеваясь, протянул полицейский, педантично поправив фуражку, — утверждает, что в последнее время вы частенько брали перекур, потому что Эго ревновал вас… и к кому бы вы думали? К Байо! — Это всё ваши домыслы! Да Лингвини сам меня ревнует к Эго! — …неужели? — бросил паренек, направляясь на выход. — И ещё! Я требую сменить следователя! — прокричала ему вслед Колетт, совершенно выбитая из колеи. — …боюсь, что это невозможно! — также небрежно ответил он. — Не прощаюсь, мадмуазель Тату! Голова шла кругом, кажется, в прямом смысле этого слова — теперь Колетт была уверена, что всё то головокружение, что она испытывала утром, пустяки. — …кажется, желание твоего отца развести нас по сторонам, скоро станет явью… — усмехнулся Антуан, входя в гостиную. — Видимо, правду говорят, что с ними надо поаккуратнее… — Нет, я не верю, что он мог так поступить! — …напрасно, — Антуан приблизился к ней и встал за спиной, — его ненависть ко мне, может, возникшая недавно, и да — не на пустом месте, но она вполне реальная, а не вымышленная. — Да он просто не понимает! — всплеснула руками Колетт. — Он же считает, что это ты так на меня влияешь! Как будто до тебя я не вляпывалась! — …нууу, настолько, я думаю, нет… — Антуан чуть наклонился и чмокнул её в макушку. — Да и его заслуги тут, я уверен, минимальны — это молоденький коп решил поиграть в Холмса… — А ручка? — встрепенулась Тату. — Ну откуда она у него?! Ты потерял её? — …может быть и потерял, — Антуан пошарил по карманам рубашки, как будто смог бы с точностью сказать, что та выпала из неё, — я ж не проверял её… ещё после того, как подписал контракт… Колетт снова почему-то подумала об Адсорбт. Но снова прогнала эти мысли. — …кто-то тебя подставил… есть варианты? — …брось, эта ручка не сможет сыграть роли… — …ты уверен? — …а что мне по ней пришьют? Колетт дёрнулась от этих слов. — …он что-то сказал? Следователь? Антуан замялся. — …он сказал, что её отправят на экспертизу… чтобы проверить… — …что проверить? — …не выколол я ею кому-нибудь глаза! — …ты хоть рассказал, как всё было? — не оценив его юмора, спросила Тату. Эго непонимающе выгнул брови. — …в смысле, почему на машине твои отпечатки, почему эта ручка могла оказаться… потому что ты был там и разговаривал с водителем! Так? Кстати, это, я надеюсь, не всерьез, что ты ему… угрожал? Антуан! — Колетт, я… — он сморщился и отошел к окну, — не помню — угрожал или нет! Я не соображал ничего! — …ох, тебе не надо было… — она прикусила язык, потому что Эго повернулся, глаза его сузились. — …чего не надо было? — он смотрел выжидающе. — Может, выполнять условия Клауса не надо было? И спасать тебя тоже?! — …твой папаша всё рассчитал — со мной бы ничего не сделали… — …да? — скривился Эго, сжав кулаки. — А напомни-ка мне, кого пытался пристрелить Клаус, когда ему помешал Де-Трой?! — …прости, — шепотом выдавила Колетт, подходя к нему. — Прости, я… Антуан качнул головой, мол, пустяки, и отвернулся снова прислоняясь лбом к стеклу. — Байо на самом деле… был здесь? — решила спросить она, всё же понимая, что эта тема может ещё больше загнать в тупик. — …был, но резко сплыл! — отрезал Антуан. — Едва понял, что запахло жареным! Тварь! — …у него не было выхода, — Колетт мысленно отвесила себе по лицу — ну, зачем она опять пытается оправдать его. — Его заставили. Я уверена. — …и мне тоже хочется быть кое в чем уверенным, — Антуан внимательно посмотрел ей в глаза, — что, когда его найдут — не станут вести расследование, а просто прострелят на месте, как бешеного пса! Колетт выдержала эту зрительную атаку, не моргнув. — …ты считаешь, что он — хуже твоего отца? — …да, считаю! — кивнул Эго и вытащил из кармана пачку сигарет. — …не суди, Антуан, пожалуйста, — она взяла его за руку, попытавшись убрать сигареты, — ты ведь в его шкуре не был, правильно? — …очень удобно, знаешь ли, — он не позволил ей забрать спасительный никотин, чиркая зажигалкой и закуривая, — всегда жить в шкуре жертвы… чтобы все кругом жалели и плакали над твоей трудной судьбой… только эту роль Байо освоил, видимо, не столь профессионально, как роль гниды! Мой папаша, хотя бы, не прикидывается белым и пушистым! Он знает, кто он такой и идет по этому пути, не скрываясь! — …а ты, я вижу, его зауважал, после последних событий, да? — с явной издевкой растянула губы в улыбке Колетт. — …да, я уважаю целеустремлённых людей! — съязвил Эго, выпуская дым на стекло. — Но только на надо путать это чувство с чувством сентиментальной жалости, которое ты постоянно испытываешь к этому ублюдку-Байо! Знаешь, это уже попахивает стокгольмским синдромом… — …спасибо за откровенность, знаешь, — она сложила руки на груди, отойдя и прислонясь к подлокотнику дивана, — и лучше поздно, чем никогда… — Колетт, послушай, я не хочу ссориться, — проронил Эго, уловив в её жесте, что предел близко, — давай ты успокоишься, забудешь всю эту чушь и пойдешь отдыхать… в конце концов, теперь от нас ничего не зависит — полиция будет рыть это дерьмо. Сколько по времени всё займет — это уж другой вопрос. Но пусть они и разбираются, кто хороший, а кто — плохой. Прошу. — …с каких это пор ты надеешься на полицию? — Тату, уже собиравшаяся плакать, нашла в себе силы усмехнуться. — …должна ж оставаться в мире опора! — Колетт обернулась, видя, как в гостиную хромает Фрай, а за ним — семенит Лингвини. — Колетт! — парень заулыбался и попробовал подойти, но Тату изобразила на лице то, что крутилось в голове с момента, как она услышала, откуда «растут ноги» у предположений нового следователя. — Ты как? Нормально? — …рад видеть в здравии, — кивнул ей и Фрай, ставя на пол переноску, — ссадины заживут, шрамы — зарастут, главное, что жизнь цела… верно? — …наконец-то! Есть новости? — Антуан потушил окурок и повернулся — на Лингвини, казалось, он не обратил никакого внимания. Парень попятился, когда Эго подошел к старику и обменялся с тем рукопожатием. — А зачем он здесь? Лингвини, насупившись, промолчал. — …да вот — встретил по дороге, решил, что ему полезно будет узнать последние новости… — ответил Фрай, тоже улавливая напряжение, — а что-то случилось? — …нет, давай ближе к делу, — Антуан явно не хотел распространяться о визите следователя, — ты вышел на Тейда? — …и где Микро-Шеф! — встрял Лингвини. Колетт одна, кажется, заметила переноску и, присев, попыталась рассмотреть, кого именно притащил старик. — Тейда я не нашёл, — сразу обломал Фрай. — Зато нашел его… Колетт смогла разглядеть только груду тряпок. Но как только Фрай щёлкнул замком, и дверца упала на пол, она отпрянула. В куче этих тряпок лежала большая крыса. Вся в крови. — …черт, ясно, — Антуан же, едва увидев это, всё понял. — Он знает? — …эй, покажите, наконец! — Лингвини протиснулся к переноске и опустившись на колени, глянув внутрь. — Микро-Шеф! Колетт, взглянув на Антуана, потирающего переносицу, перевела глаза на Фрая. — Тейд прикончил его… мы опоздали… — …это отец Микро-Шефа! — Лингвини вскочил и, не зная, на кого смотреть, принялся наматывать круги вокруг переноски. — Не может быть! Как это случилось?! Почему? Эго! Это ты виноват! — …эй, хорош! — Колетт тут же грудью встала защищать Антуана. — Ты чего несёшь, Альф! — …он взял его с собой! — принялся истерить Альфредо. — И что в результате?! Ни Микро-Шефа, ни отца его!!! Колетт непонимающе уставилась на Эго. Он молчал, и смотрел вниз, на труп крысы. — Микро-Шеф здесь, — сказал тогда Фрай, кивая на выход из гостиной. — Я оставил его в машине, он малость не в себе… — …будешь тут не в себе! — заорал Лингвини, подскакивая к ним, и сверля Антуана злобным, абсолютно ненавидящим взглядом. — Ну что — доволен?! Я тебе его доверил, он тебе помогал! А ты — убил его! — …и я предупреждал. Что это — плохая идея, — спокойно сказал Антуан, казалось, готовый принять любое наказание. — Ты настоял, чтобы я взял его с собой — вот результат. — …хочешь я тебе скажу, какой в отношении тебя будет результат?! — заверещал Альфредо. — Тюрьма! Понял?! — …вот, значит, кто капнул полицейскому… — Колетт старалась не переходить грань, но чувствовала, что это больше невозможно. — Слышь, Альф, ты ничего не перепутал?! Кто тебя за язык тянул, а?! Думаешь, что лучшая защита — нападение? Ха! Не забыл ли ты, мой хороший, на кого лаешь? — …защищай его и дальше! — …ага, тебя забыла спросить! — …да-да, скоро его посадят! Тогда и спрашивать не придётся! — …ты сам недавно был под следствием! — Колетт окончательно вышла из себя, пытаясь уничтожить Лингвини силой взгляда. Пока ещё. — Из-за того, чего не совершал! И кто тебя вытащил, напомнить? — …не надо! — огрызнулся Альфредо. — Он тоже теперь в бегах! — …закрой пасть! — рванулась на него Колетт. — …или что? — осклабился ничего не соображающий от гнева Лингвини. — Может, тоже задушить меня попробуешь, как твой псих-Эго?! — …да надо было ему тебя задушить! — Колетт снова попыталась дотянуться до лица Альфредо, но руки Антуана её не пустили. — …спокойно! — Фрай подошел ближе. — Мадмуазель Тату, я бы тоже фильтровал, что называется, базар! Она кипела, как вода в чайнике. — Колетт, тихо, я сам справлюсь, — тут Эго чуть сильнее сжал длинные пальцы на её плечах, — выдыхай. — …ну, и че ты в нём нашла-то?! — Лингвини как-то резковато перешел на эту тему, заставляя всех умолкнуть. — Старый эгоист лишь с толстым кошельком, к тому же, имеющий проблемы с законом… что — это для тебя теперь романтика? Тьфу! — …очень зря ты, дружок, перешел на личности, потому что если я сейчас скажу, кто у нас ты… — Колетт почувствовала, что Эго трясёт, — свалишься и, не дай боже, ещё инфаркт отхватишь! — Антуан! — предупреждающе рыкнул Фрай. — Остынь! — …ну давай, суперкритик! — Лингвини не мог успокоиться. — Скажи мне что-нибудь! Давай! Без подготовки, чё — слабо?! Я тебе не мой отец, чтобы с сердцем падать от твоего поганого языка! — Лингвини! — Фрай даже пригрозил парню тростью. — …чего ты молчишь, критик?! Нечем крыть! — …молчание — лишь для тупых ничего не значит! — выплюнул Антуан, испепеляя Альфредо взглядом. — Пошёл вон из моего дома! — …нет, не опускайся до его уровня, — Колетт повернулась к нему, и теперь уже сама держала. — Слышишь, Антуан… пусть болтает! Рано или поздно правда победит! Тогда посмотрим, кто извиняться будет! — …я уйду, но ты мне должен на лечение Микро-Шефа, ясно?! — Альфредо ткнул пальцем в лицо Эго, и, лихо развернувшись, побежал на выход. — …мда, всё же идиот — это диагноз, — вздохнул Антуан, — и не перебудишь ведь. — …ну, у парня шок… — Фрай, казалось, не удивлен. — …так, а ему можно доверить… Микро-Шефа? — с обеспокоенностью смотря вслед Альфредо, спросила Колетт. — А то они вдвоем в таком состоянии могут дел наворотить! М? — …я бы поместил крысу, как свидетеля, под наблюдение, но… — развёл руками Фрай, — боюсь, что его хозяин будет против… и вообще — сдаётся, что и ему недолго осталось… Колетт, сперва не понявшая, о ком это он, выпучила глаза. — …я имел в виду вашу крысу, — поспешил добавить старик, — крысу… — …надо попробовать поставить его на ноги, — сказал Антуан, — в смысле — на лапы… пока есть шанс… — …что — думаешь, если встанет — найдет Тейда? — сразу прищурился Фрай. — …он так и так начнет его искать, — хмыкнул Эго, снова берясь за сигарету, — кровная месть — дело святое. — …кровная месть, значит? — Колетт заметила, как Фрай проследил цепким взглядом за движениями Антуана и могла лишь догадываться, о чем тот думает. — Слушай, нам бы наедине поговорить, можно? — …да, сейчас, только… — Антуан, сделав первую затяжку, посмотрел на неё, и сказал то, что она собиралась вот-вот произнести, — скажи-ка, что это за новый следователь ведет дело Колетт? Наглый пацан, возомнивший себя… — …кто такой? — …кажется, старший сержант Смит… — …ах, этот… его недавно перевели из Штатов, — ответил Фрай, — приблатненный мальчик, я так понял… да и вообще — знаешь какие они там — насмотрятся тупых клише-фильмов про неуязвимых полицейских и хотят быть такими же суперменами! Поймет ещё! — …да, я и смотрю, он уже дохера чего понимает! — Антуан опять начал злиться. — Вот предъявил мне уже за соучастие в похищении, мать его! Это как вообще?! — … за соучастие? — глаза Фрая полезли из орбит. — Как так? Что значит, предъявил?! Доказательства есть? — …пока только со слов отца Колетт, который ему лапши навесил! Фрай сразу перевел глаза на неё. Тату выпрямилась, ощутив боль, прострелившую спину. — …я хочу сменить следователя, — прямо сказала она, — как можно скорее. — …нет, это ничего не даст, — мотнул головой старик, — сделаете лишь хуже. — …да куда уж хуже! — Колетт плюхнулась на диван, закрывая лицо руками. — Слышали бы вы, чего он мне плел тут! Он же на самом деле уверен, что Антуан помогал меня похитить! — …это же бред! — …вот именно! — Колетт с надеждой посмотрела на Фрая. — Поговорите с ним, вам будет проще… — …нет, я бы на вашем месте, поговорил не со следователем, а с вашим, мадмуазель Тату… — старик выразительно поиграл бровями, — отцом, да-да-да… именно с ним, ну, если вы понимаете, о чем я… — …что — хочешь, чтобы я унижался перед ним и просил, за Христа ради, отозвать показания?! Ложные показания, к тому же, основанные на нашей с ним личной неприязни! Мать вашу! — моментально вспылил Эго, туша сигарету и кидаясь к бывшему следаку. — Ты за кого меня держишь?! — Антуан! Перестань! — Колетт вскинулась. — Он не об этом! — …да неужели? — Эго фыркнул, глянув на Филиппа, а тот промолчал. — …стойте, это… — Колетт поняла всё сразу, но хотела, чтобы сказанное Фраем было неправдой, — это же неправильно… мой отец не может так поступить… не может! — …да он прямым текстом сегодня сказал, — Антуан поглядел на неё с тоской брошенной собаки, — что он не позволит тебе со мной оставаться… — …это ерунда! Я поговорю с ним, и он поймет! — Колетт почувствовала, как в глазах снова встали слёзы. — …не поймет, а поставит тебе условие… — Антуан всё ещё смотрел на неё, в самую душу, и этим ещё больше расшатывал такой хрупкий мир под ногами, — и, знаешь, мне проще будет сесть за то, чего я не совершал, чем заставлять тебя выбирать… — …так, голубки, успокойтесь — ещё ничего не случилось! Будет у меня время — я наведу справки по Смиту! Узнаю, какие такие доказательства он нарыл! Пойдем, Антуан! Фрай не позволил им развить эту животрепещущую тему. И утащил Эго в кабинет. — Розенкранц! — Колетт поняла, что никто лучше этого человека не сможет её сейчас успокоить. — Можно с вами поговорить? — …да, конечно, — он с обеспокоенностью встретил её в кухне, — вам не стоило вставать… мадмуазель Тату, ну что вы себя так не бережете-то? Она лишь улыбнулась, находя ближайший стул. — Розенкранц, я хотела бы спросить кое-что, вы не против? Дворецкий посмотрел на неё тяжелым, едва переносимым, взглядом. — …хорошо, спрашивайте, но не факт, что я отвечу… — …вы застали тот момент, когда мой отец… — Колетт замялась, думая, стоит ли сейчас всё это переворачивать, — когда мой отец узнал, что я похищена…? И главное — с чего он так уверен, что Антуан причастен к этому? — …нет, мадмуазель Тату, — вздохнул Розенкранц, — к сожалению, не застал… когда я вернулся, здесь уже было полно народу… — …вы не знаете, что произошло между Антуаном и моим отцом? Точно? — …нет, не знаю, — он качнул головой, продолжая возиться у плиты, — но, как я понял из нашего с ним разговора… — …вы разговаривали?! — Тату чуть не упала со стула. — С моим отцом? — …ваш отец просто наивно верит, что вам будет лучше где угодно и с кем угодно, но не Эго… к сожалению, репутация мсье Эго, которую он упорно создавал столько лет, не всегда располагает к себе, а уж в свете последних событий — и подавно. Колетт слушала это, закусив губу. — …а с Байо он не общался, не знаете? — …возможно, что общался, — сразу сказал дворецкий, и его перекосило. — …скажите, Розенкранц, если мой отец на самом деле так ненавидит Антуана, — Колетт на некоторое время замолчала — решалась произнести остаток предложения, — он пойдет до конца? — …вам лучше знать своего отца, — развёл руками дворецкий. — …но полиция ведь не может основывать подозрения и затем — обвинения только на его словах! — …поскольку именно он написал заявление и поскольку он вам — близкий родственник… — Колетт, услышав это, замотала головой, — да и не исключено, что мсье Эго натворил немало ошибок, пока пытался вас спасти… и теперь всё это может сыграть не в его пользу, простите… — …а если отец заберет заявление? — Колетт попыталась зацепиться хоть за что-то. — И вообще — скажет, что всё это… — …я не столь силен в юридических нормах, увы… — Розенкранц поставил перед ней чашку чая, — но поверьте мне — не спрашивайте, откуда и что я знаю, пожалуйста, — просто поверьте, что это меньшая из возможных проблем… Колетт, не сделав и глотка, уставилась на мужчину. — …намекните хоть? Розенкранц сразу замотал головой, прикрыв глаза. — …я одно скажу — мсье Эго теперь очень понадобится помощь и поддержка близких, действительно близких людей — может, тогда и обойдется… — …не пугайте меня! — Колетт схватила его за рукав. — Ему… угрожает что-то? — …нам всем, — ответил тогда Розенкранц, мягко высвобождаясь из её хватки. — …где мой отец? — едва справившись с паникой, подступившей к самому горлу, спросила Тату. — Мне надо с ним поговорить, срочно. — …он ушел ещё утром, сказал, что здесь не останется… — Колетт от досады стукнула ладонью по столешнице. В дверь несколько раз позвонили. Тату едва не разлила чай. — …это ещё кто? — …есть у меня предположения, кто это, — снимая фартук, Розенкранц пошел открывать. Колетт не знала, что думать. И что делать. После разговора легче не стало, если не сказать наоборот. Залпом выпив травяной чай, который, кажется, выдохся и не помогал, она слезла со стула, услышав голоса. Пришлось прислушаться, чтобы понять — Розенкранц кому-то очень настойчиво твердит, что сейчас «не время». — Пингвин, старичок, успокойся, ладно! — Сорель, кажется, никогда не знал слова «нет». — Мы работаем с ним вместе теперь, ты не в курсе, разве? Так вот — я буду приходить, смирись, и не тогда, когда ему удобно, а когда пошлют! Пусти меня! Ты чего опять — не с той ноги встал? Нормально же общались! У Колетт моментально затряслось всё внутри. — …у тя выпить есть чё? — …вчера мало выпил? — недовольно буркнул Розенкранц. — …да я про минералку там или морс… привет-привет! — едва войдя, Сорель махнул ей рукой. Стоило заметить, что прошел он как к себе домой. — Тоша Где? Розенкранц, остановившись за его спиной, выглянул, смотря на неё умоляюще. — Тоши здесь нет, — несмотря на немую просьбу молчать, Тату не смогла. — …простите, любезно, я не так выразился — могу я увидеть его светлость Антуана Мари-Пьера Де-Ришаля, — усмехаясь, поправил её Сорель, скидывая пуховик и солнцезащитные очки — глаза у него были совершенно шалыми. — Вижу, ты оклемалась? — …мсье Эго занят — он в кабинете, — Розенкранц не позволил вести диалог дальше, встав между ними. — У него Фрай. — …ничего, я подожду, — улыбнулся Сорель, выводя её ещё больше. — Так че — чай-кофе- потанцуем? — …у тебя что-то срочное? — дворецкий обернулся, сверля Жана взглядом, которого тот всё равно, кажется, не замечал. — Я передам. — …нет, я сам передам, — незваный гость уселся на свободное место, — а не то — не сносить нам обоим головы завтра!