Звёзды над Парижем

Антуан понимал, что смущает Колетт, да и сам чувствовал себя не слишком уверенным. Только сейчас очень хотелось смотреть на неё, ловить её эмоции, пропускать их через себя. Отвечать. Но при этом молчать, общаясь только глазами, без слов. Без них можно было сказать гораздо больше, как бы парадоксально это ни звучало. Он вспомнил поговорку, о том, что тот, с кем можно долго молчать, не ощущая тяжести, является лучшим собеседником. И, улыбаясь, продолжал смотреть. Однако Колетт от этого взгляда впадала в растерянность настолько, что вытягивалась по струнке и не притрагивалась ни к еде, ни к питью. Тогда ему приходилось извиняться и переключать своё внимание на что-нибудь другое. И снова — нести всякую ерунду. Антуану пару раз хотелось даже заткнуть самого себя крепким подзатыльником. В коротких перерывах между расслабленным состоянием, когда он любовался Колетт, и другим — напряженным, когда он мысленно отчитывал себя за эти «гляделки», Эго успел подумать о том, что они за всё время общения ни разу, кажется, не были так близки друг к другу. Хоть со стороны и казалось, все эти юношеские вздохи и свиданческие прелести, уже пройдены, — а они, похоже, по умолчанию решили, что слишком стары для этого, — Антуан осознал, что о чувствах они с Колетт разговаривали редко. То есть — практически вообще никогда. Если не считать пары раз, когда они были на грани ругани, и Колетт то ревновала его к Сорелю, то пыталась убедить, видимо, саму себя, в том, что Байо — порядочный, и вовсе не в нём дело. От мыслей про Байо стало противно — зажмуриваясь, Антуан помотал головой, — только его сейчас не хватало вспоминать. — …как ты поговорил с Лингвини? — спросила Колетт, отправив в рот помидорку черри, выуженную из «Нисуаза». И он посмотрел на неё, немо спрашивая: «Ты на самом деле хочешь говорить об этом?». Колетт ждала ответа — он уловил это по позе, — голова её была чуть наклонена, а рот приоткрыт. — …ну, могло быть и лучше, — не стал врать Антуан, проведя пальцами по ободку бокала, — но то, что мы не подрались — уже прогресс, не так ли? Колетт моментально нахмурилась. И поняв, что шутка не удалась, он опустил глаза. — …он по-прежнему винит меня в том, что случилось с… — …с его отцом? — и Тату вновь сложила приборы, толком не поев. — Вы опять говорили про Гю… — …нет-нет, не совсем… — Антуан качнул головой, опять проклиная себя — зачем он разговаривает о том, что может смело подождать. — Винит в том, что случилось с Микро-шефом и его родней… Хотя, дай я ему время подготовиться и отомстить мне за смерть Гюсто — он бы этим шансом воспользовался, гарантирую! У Колетт в глазах он моментально увидел нечто, напоминающее страх. Снова. — …может, тогда стоит держаться от него подальше? — …скоро он и так будет далеко, — ответил Антуан, стараясь понять, чем вызвана такая реакция, — во время нашей беседы… он сказал мне, что после операции собирается уехать из Парижа. А, может, и из Франции. — …и я тоже хотела тебе кое-что сказать, — Колетт посмотрела на него с обеспокоенностью, будто спрашивала, может ли она это сделать, — насчет этой операции… мне кажется, тебе не надо лезть с помощью… откажись пока не… — …это почему? — перебил он. — …пойми… если что-то, не дай бог, пойдет не так… — она едва смогла закончить. — Антуан, ты же будешь снова виноватым! Ты будешь виноват во всем! И теперь уже — без права на помилование! Он успокаивающе погладил большим пальцем тыльную сторону её ладони. — …я этого не вынесу! — Колетт, тш-ш-ш, это дело решённое. Я должен сделать хоть что-то… только тогда я сниму этот груз с души! — Антуан, ты думал над тем… какова вероятность, что Микро-шеф не только не останется ещё большим калекой, но и… банально выживет? Что будет, если он всё же не встанет на ноги? Ты думал?! Эго крепко задумался. Да, когда он звонил в клинику, — где ему доходчиво объяснили, что врач, хоть и взялся за подобную ситуацию, но не несёт ответственности за то, что с таким особенным пациентом может случиться непредвиденное, — он тоже испугался. Но выбора не осталось. Тогда ему пришлось сказать, что… кроме счета, он возьмет на себя ещё и всю ответственность. — …я тебя понимаю, Колетт… и я думал об этом, да, может случиться всякое, но… дать крысёнышу этот шанс — важнее, чем… — …только Лингвини не поймет, Антуан, — она усмехнулась, — ему ещё взрослеть и взрослеть! Прости, но все твои старания и нервы не стоят того, что он, в итоге, при неудачном стечении обстоятельств, на тебя может выплеснуть! Он — идиот! Знаю, как это выглядит с моей стороны… но… это так… и я не хочу, чтобы вы хоть как-то соприкасались! Слышишь? Он… роет под тебя — ты правильно сказал! И неизвестно, что ему придёт в голову, если вдруг с Микро-шефом… — Колетт, — Эго потёр лоб и нахмурился, а после — качнул головой, — давай не будем, правда… — …и ещё раз говорю — я не выдержу того, что на тебя может обрушиться…! — …боюсь, уже нет хода назад, — ему пришлось сказать это, скорее, самому себе. В кармане неожиданно сработала вибрация мобильного. — Ох, начинается… извини! Глянув на дисплей, — а там светился номер, который ещё не был внесен в его контакты, — Эго с десяток секунд медлил. — …да-да, я слушаю… — …это я, — послышался приглушенный голос Альфредо, — можешь говорить? Антуан выдохнул и встал из-за стола. Отошел к окну. В груди всё сдавило чувством, предшествующим чему-то очень важному. — …могу, — он пытался сделать вдох-выдох за эту секунду, но не мог. — Что-то решили? — …да, решили… — ответил Альфредо, — завтра во сколько? — …заберет водитель, — Антуан снова мог дышать, — около шести будь на крыльце, а вечер начинается в восемь. Приготовьтесь, пахать надо будет как в последний раз! — …угу, — буркнул Лингвини, — вот именно, что в последний раз! Понял меня? И потом ты даёшь мне денег, и всё! Мы разбегаемся, Эго! — …точно, — подтвердил Антуан, когда парень уже бросил трубку, — разбегаемся… Колетт, мелкими глотками пившая кагор, дождалась, когда он снова сядет. И затем одними глазами спросила. — Лингвини, — нехотя пояснил он, — завтра я попросил Микро-шефа помочь в ресторане на кухне… — …эм, что-что? И Антуан вкратце рассказал о том, почему ему необходим именно Микро-шеф. — …а ты уверен, что это хорошая идея? — …не уверен, — признался Антуан, — но давай, пожалуйста, сменим тему…? — …а знаешь, я бы тоже уехала из Франции, — помолчав, Колетт уставилась в бокал, кусая губы, — как можно скорее… — …да? — и Антуан понял, что это — единственная возможность переключить разговор в другое русло. — И куда? — …например, в Италию, — она мечтательно улыбнулась, и на сердце стало чуть легче. Кажется, эта тема им подходила. — Я говорила, помнишь, у меня там дальние родственники… Эго вдруг вспомнил, как они впервые остались наедине в доме его матери. И тогда ему хотелось только одного — чтобы его оставили в покое. А сейчас, на секунду представив, что он, сорвавшись, всё же смог бы оттолкнуть Колетт от себя навсегда, Антуан едва не покрылся холодным потом. Благо, что Колетт не заметила его выбивающих из колеи мыслей, что, наверняка, отразились на лице. И даже порассказывала кое-что о своих родственниках. Ненадолго, но он увидел в её глазах спокойствие и намек на радость. От этого стало легче. — …да, я бывал в Венеции, безумно красивый город, хотя… не ради красот переезжают люди… и вообще, привыкнуть можно ко всему. Париж тоже только туристам кажется таким замечательным… — …ты сейчас на что-то намекаешь? — Колетт выжидающе глянула на него. Антуан загадочно улыбнулся, решив, что пришло время второго тоста. — …ну, времени до лета ещё много, и можно взвесить всё… ну то есть — за и против… — он вновь разлил сладковатый напиток. — А если ты за эти месяцы не передумаешь переехать в Италию, то я… — …так-так-так, — Колетт, взявшись за ножку бокала, внимательно смотрела ему в глаза. — …я хотел сказать, что готов поехать хоть на край света, если с тобой… Смущенная, но, одновременно, счастливая улыбка Колетт дала понять, что он сказал что-то весьма важное для неё. — …и я полностью доверяю тебе планирование нашей совместной жизни! За это предлагаю выпить — за будущее… — …за будущее не пьют, — заметила она, всё же не прекращая улыбаться, — сглазить можно… — …хорошо, давай тогда выпьем за то, чтобы наши желания, относительно дальнейшего места жительства, также совпали? — …уже лучше, мсье Эго… — и Колетт чокнулась с ним первой. — …хм, ты сейчас говоришь так, будто я экзамен сдаю… — он прищурился, увидев в её глазах озорные искорки. — …да нет, просто ты, вроде, пил для смелости… и я поняла, что ты собираешься сказать что-то важное, но не думала, что… — …ну, ещё парочка тостов и… — сказал вдруг Антуан, сделав большой глоток, и кивнул на бокал, — и простой смелости явно будет маловато… Колетт застыла, смотря на него во все глаза. — …так, стой… а теперь ты меня пугаешь… — …я, правда, не хотел, — Эго допил и взялся за еду, — больше не буду… — …нет уж — поздно, говори! — Тату подалась к нему. — Антуан! — …какая ж ты у меня стала бояка! — Эго закатил глаза. — Всё в порядке, слышишь? — …да конечно! — и она ткнула его в плечо. — …ох, женщины… я не собирался говорить что-то, что могло бы тебя расстроить! Ни в жизнь! Колетт! Честно! Она всматривалась в его лицо, и Эго был благодарен, что в комнате стоял полумрак. Иначе бы его вспыхнувшие румянцем щеки всё сказали за него. Колетт была сейчас очень милой. — …не собирался, значит? — …не собирался! — …мне, значит, тебя пытать придётся? — …о, нет, я не выдержу пыток — уже сдаюсь! — он рассмеялся. — Я только хотел поговорить с тобой насчет… работы… Колетт только фыркнула — она явно не поверила. — Ле-Клер со мной связывалась вчера и сообщила, что готова запускать «Рататуй» уже с понедельника, остались какие-то мелочи… — Антуан дико волновался, пусть даже не говорил о своём «секрете» напрямую. — И если ты готова, то может… начнёшь работать? Или хотя бы — познакомишься с коллективом? — …что? У-уже? — она, поёрзав на стуле, опустила глаза. — Я думала… — …так-так, Колетт, — Антуан выпрямился, — успокойся, если ты не готова, и тебе нужно ещё время, то просто скажи… — …нет, что ты! — Тату сглотнула и постаралась улыбнуться, но он увидел — от её напора не осталось ровным счетом ничего. — Я готова… — …ты уверена? — …да, я уверена! — закивала она. — И познакомиться с коллективом… тоже нужно… — …я уже сказал Ле-Клер, что ты нуждаешься в отдыхе, не уточняя, что именно послужило этому причиной, — Антуан опять разозлился на свой язык — какого хрена он мелет, нужно было начинать совсем не с этого, — но шефу, держу пари, без помощника будет трудно… Колетт медленно подняла голову. — …погоди, ты сейчас хочешь сказать… — …да, я хочу, чтобы ты стала су-шефом, — он кивнул, с надеждой глянув на неё — должно же было хоть это сработать, — что скажешь? — …ты хочешь, чтобы я… — …да, именно, — он кивнул ещё раз, — и ты, думаю, тоже планируешь расти в профессиональном плане, верно? — …да, я была бы очень признательна… — …отлично! — заулыбался Антуан, снова закатывая глаза. — Значит, нет никаких причин отказываться? — …а Ле-Клер на это… пойдет? — неуверенно спросила Колетт. — …да, а почему тебя вообще волнует это? — Антуан качнул головой. — Мы с ней обговаривали детали… — …допустим, а что насчет шефа? — Колетт… — Эго наклонил голову набок, кладя руку ей на колено. — Ты забываешь одну вещь — я пока ещё владелец этого заведения, и могу принимать решения самостоятельно, не спрашивая ни у кого. Угу? — …угу, — она снова не смогла не смущаться, — в смысле, что я… — …ты согласна или нет? — …да, согласна, — Колетт закивала, почти впервые за вечер расслаблено откидываясь на спинку стула. — …вот, именно это я и хотел услышать… а как только появится возможность, — продолжил Эго, — ты выучишься заочно по ускоренной программе, и станешь шефом! — …и как ты это всё спланировал? Когда успел? — …ну, если честно… — и Антуан помолчал, собираясь с мыслями, — приказ на тебя лежал у Ле-Клер ещё с того момента, как ты пришла с документами… и я просто не успел тебе сказать… — …вот как? — выгнула брови Колетт. — …вот так, — Антуан подцепил на вилку овощи, и страхуя их от падения ладонью, протянул Колетт, желая наконец покормить её, — я собирался всё рассказать в Рождество… извини, что не вышло… Она резко перестала жевать и снова глянула на него. — Колетт, прости… я не… хотел напоминать про… — …да ничего, — она усмехнулась, — куда лучше вспоминать про похищение сидя за ужином живой и невредимой, чем… лежа в могиле! Верно? Эго внутренне чертыхнулся, когда уловил в её словах боль. Боль, передавшуюся ему одной лишь интонацией. — …я не знаю, как всё это… допустил… — слова были абсолютно идиотскими, но других он так и не откопал, — прости, что я… — …всё в норме, Антуан… — Колетт постаралась улыбнуться и потянулась к новой порции салата. — …ох, да если бы всё было в норме… — …не вини себя, слышишь! — строго произнесла Колетт. — Ты не мог знать, когда именно всё… перевернется с ног на голову! Антуан мог только грустно улыбнуться. — …можно вопрос? — проглотив пищу, произнесла Тату очень тихо. — …давай… — он напрягся ещё больше, сразу понимая, что она спросит что-то, на что ему потребуется немало сил. — …если бы меня не похитили… — Тату покусала губы, нервно поперекладывав тканевую салфетку. — Ты бы приехал ко мне на Рождество после той ссоры… в смысле, ты бы приехал к родителям за мной, чтобы встретить вместе, или… Антуан снял очки, что натёрли переносицу, и так залепленную пластырем. — …ты имеешь в виду, приехал бы я мириться? — …ну, да… — она натянуто улыбнулась. — …не уверен, — Антуан сморщился, но только увидев, как дёрнулась Колетт, накрыл её ладонь своей, — я не уверен, что Адсорбт бы меня отпустила! Слышишь? Так что, может, в Рождество я бы не приехал, но… после — обязательно! — …правда? — она и сама понимала, что он ответит, но почему-то спрашивала. — …да, Колетт! — Антуан набрал в грудь побольше воздуха, чтобы суметь договорить. — Естественно! Ну и как бы там… ни было… я бы… позвонил… я ведь чувствовал себя ужасно после нашей ссоры… я вообще хотел помириться до твоего отъезда… потом… спасовал, как слабак… и злился на тебя, а надо было — на себя! Она хотела его перебить, но, очевидно, поняла, что не стоит. — …и я до сих пор на себя злюсь! Вёл себя просто как… осел! Как сейчас помню, что… долго метался между решением отправить тебя подальше из города и никуда не отправлять! Я же и сорвался на тебя накануне… из-за того, что не смог справиться с эмоциями после одного не очень приятного разговора…! Колетт шумно вздохнула, а глаза её заблестели. — …черт, прости меня, я не хотел доводить тебя… — Антуан готов был проклясть себя — уж лучше б он молчал. — Колетт… пожалуйста, прости… — …нет, всё нормально… Антуан же считал, что ни черта нормального в этом нет. Но по заверению многих психологов, проблема станет меньше, если о ней хотя бы раз детально поговорить. — …за эти дни… — он вздохнул, ощущая, как потянуло в груди ноющей болью, — когда ты была… в опасности… я будто прожил ещё одну жизнь и… будто умер… во всех смыслах этого слова… и до того момента, пока я тебя не нашел, не увидел и не обнял, я не воскрес… — Антуан… умоляю, не будем… о смерти, ладно? Колетт, шмыгнув носом, подалась ближе. — …не бойся — не будем, — Эго, кивнув, ласково коснулся её скулы, где всё ещё оставались царапины, пальцами, — будем о жизни… — …агаааа, как в сказках… — она заулыбалась, не расплакавшись, и Антуан облегченно выдохнул, — долгой и счастливой? — …именно! — и его губы нашли её. Целуясь, Эго почувствовал, как в груди понемногу развязывается тугой узел вины. Наконец-то давая дышать. — …знаешь, я понял кое-что очень-очень важное — без тебя свою жизнь я уже не представляю…! — …ого… это что-то… новенькое, — Колетт пожелала скрыть смущение за шутливыми фразами, — ты что-то слишком расхрабрился, я смотрю? А он хотел бы сказать ей всё, но решил, что постарается сохранить интригу — тем более, что у него, судя по всему, это отлично получается. — …это ты так на меня действуешь! — …да неужели? Ты сейчас, во время поцелуя, это понял? — продолжила шептать Колетт, захватывая его губы поочередно в свой потрясающий рот. — Или раньше? Как бы там ни было — ваши извинения приняты, мсье Эго… — …э-э-эм… если так, то… предлагаю, наконец, поесть! Не то горячее, кажется, вот-вот станет холодным… — Антуан усмехнулся и отстранился, дабы не поддаваться накатывавшему волнами возбуждению. — Ты точно не голодная? Колетт улыбнулась, неопределенно пожимая плечами. — …смотря, что вы готовы предложить, мсье Эго…? Несмотря на то, что внешне, казалось, они оба смогли расслабиться, Антуан понимал, что Колетт всё равно напряжена. Да что там — он почти слышал, как бьются в её голове мысли об отце. Заговаривать с ней об этом сейчас он не желал — иначе все те слова, которые он произнёс, потускнеют. Но ещё больше ему не хотелось, чтоб Колетт думала, будто он специально уводит её от этой темы. Будто строит стену между ней и её отцом. — …например, давай, когда ты освоишься на новом рабочем месте, и ресторан начнет снова набирать высоту… — Эго надел очки и внимательно посмотрел Колетт в глаза, чтобы она уловила — он говорит серьёзно, — пригласим твою семью на ужин в «Рататуй»… Колетт собиралась что-то ответить, но замолчала, медленно выпустив воздух из грудной клетки, надув щеки. — …не думаю, что это — хорошая идея… — сказала она, спустя пару минут. — Мой отец точно не захочет… — …а я уверен, что твой отец со временем поймет, что ваши с ним отношения — это совсем другое. И ни я, ни любой другой мужчина, даже крайне понравившийся ему в роли зятя, не сможет… я хотел сказать — не должен повлиять на степень близости между вами… — Антуан хотел сформулировать это красиво и сильно, но вышла рваная белиберда, однако же, Тату смысл поняла, — то есть… я имел в виду, что… — …да, но… постепенно уровень близости между нами с моим взрослением стал стираться… а теперь… вообще… — …возможно, что это — хороший повод её наладить! — …считаешь, это приглашение поможет? — она качнула головой, снова становясь грустной. — …попытаться всегда стоит… и пока родители живы — никогда не поздно! — Антуан вдруг некстати вспомнил свой конфликт с матерью, прикусив язык. — …твоя мама знала, что ты… жалеешь о ваших ссорах, — Колетт снова поразила его тем, что, только взглянув ему в глаза, всё поняла, — и я думаю, что она знала, что ты… её на самом деле очень любишь, только не говоришь… Антуан сжал в руке вилку, опустив глаза. — …я не это хотела сказать… — Колетт коснулась его руки, — изви… — …нет — ты права, всё так… — он тяжело вздохнул, но сумел кое-как взять себя в руки. — Я многого не успел сделать и сказать… не повторяй моих ошибок! Ладно? Колетт согласно кивнула, и на некоторое время в гостиной воцарилась тишина — она не тяготила, хотя, Антуан в голове уже успел прокрутить несколько вариантов развития, начатого им же, диалога. И сценарии этого были до того не похожими друг на друга, что ему сделалось едва ли переносимо. Он решил сосредоточиться только на еде. — …и давай всё же поедим? — Розенкранц на нас не обидится? — …ты о чем? — спросил Антуан. — …ну, что мы его не позвали даже… — …это вообще-то ужин на двоих… — замешкавшись, сказал Антуан, — и было бы крайне странно, если б он тут третьим сидел… нет? — …ну, знаешь, на двоих — это да… — Колетт облизала губы, оглянувшись на двери, — но всё же — учитывая ситуацию, ему сейчас, наверное, очень не по себе одному… — …я жду, когда он решит всё рассказать про угрозы… — Антуан прожевав кусочек отменной индейки, потянулся к стакану с водой, — сам решит и признается … так что — в воспитательных целях, считаю, ему полезно побыть одному и подумать! — …а ты уверен, что этот метод сработает со взрослым мужчиной? — …ой, да ладно — в каждом мужчине… — начал Антуан, шутливо состроив умильную мордочку, — если послушать вас, женщин, до самой смерти живет маленький и капризный ребёнок! Так-то! — …о да — вы очень наблюдательны, мсье Эго! — засмеялась Колетт. — …угу, и знаешь, мне бы сейчас совершенно не хотелось делить с ним песочницу, или как это говорится…? Колетт чуть нахмурилась и шлепнула его по руке. — …прекрати! — Эго на это лишь улыбнулся и покачал головой. — Ты уже, кажется, говорил мне, что ревнуешь меня к Розенкранцу? Так вот — это самая бредовая мысль на свете! Слышал? — …да-да, сейчас я уже понял, что это — бред! Я шучу! Не волнуйся! — Розенкранц удивительно хорошо готовит, между прочим… — Колетт тоже оценила тающее во рту мясо под ароматным соусом, — он точно не повар в прошлом? — …наверняка не знаю, но кем он только не был, — поддержал беседу Антуан, — есть слушок, что он даже дрессурой занимался… — …дрессурой? Что? — …да, в молодости, вроде, работал в жокейском клубе… — Эго увидел, как изумилась Колетт, — чего только не узнаешь о людях, которые тебе родня, но… кажутся сперва странными и чужими… — …так, погоди, Антуан… — и она замерла, не донеся вилку до рта. — Ты сказал — родня? Эго прикусил язык. Он пока не собирался говорить об этом. — …ну да — я имел в виду, что… мы — дальние родственники, помнишь? — …дальние, да… — она придвинулась к нему поближе, и, тронув за щеку, стремилась заглянуть в глаза, — но сейчас это у тебя прозвучало совсем не так… — Колетт, я бы не хотел трогать эту тему пока… — …ладно, но… ты только скажи… это… связано с тем, что некоторые уверены, что Розенкранц — это сын… твоего… то есть… — она опять выглядела очень взволнованной, — ты имел в виду… что вы с ним… — …потерпи до послезавтра, и я всё скажу! — Антуан придал голосу самую убедительную интонацию. — Я обещаю! — …ох, неужели всё? — …абсолютно всё! — …честно? — …честнее не бывает! — …учти — я ловлю тебя на слове! Они снова взялись за еду, и во время возникшей паузы Эго вспомнил о том, что собирался отдать Колетт браслет. Но после того, как он привёз её домой из больницы, мысль об этом напрочь испарилась. А сейчас, мельком взглянув на её запястье, он наконец сообразил. — …ой… это же… — удивленно наблюдая, как он с первой попытки застегнул малюсенький карабин, потянув её руку на себя, проронила Колетт, — спасибо… только, откуда он… у тебя? Я решила, что… потеряла… — …он был у… Клауса… Колетт вздрогнула от этого имени и прикрыла глаза. — …знаешь, этот браслет, в какой-то степени, помог мне не потерять надежду тебя найти… — Антуан наклонился и коснулся губами тыльной стороны её ладони, затем двигаясь выше, — а ещё помог нюх Микро-шефа! — …они, мне кажется, собирались использовать его для поиска алмазов… — сказала после очередного поцелуя Колетт, — ты не думал над этим? — …над этим копы головы ломают! Мне хватает и других дум! — он умело ушел от ответа. — …но я не ошибусь, если скажу, что твоего отца не нашли? Колетт догнала его по способности задавать вопросы так, чтобы застать исключительно врасплох. И Антуан, уже давший себе слово, что сегодня не станет ни о чем подобном с ней говорить, почти сдался. — …ещё ничего толком неизвестно, но… — …меня куда больше волнует то… — перебила вдруг Колетт, — когда найдут его подельников… Антуан понял, о ком она. И его губы сжались в линию. Он почувствовал, как моментально закипает внутри ярость. Бессознательная, почти инстинктивная ярость, желание кого-нибудь прикончить… только от всколыхнувшейся где-то на задворках сознания мыслишки, что Колетт даже сейчас умудряется думать о Байо. — …и не смогут ли они ещё чем-нибудь навредить тебе? Антуан встрепенулся, когда горячая рука Колетт сжала его, похолодевшую. — …нет, — он выдавил улыбку, — не думай об этом! Не смогут! — …почему ты так уверен? — …потому что на ручке ничего не нашли! Если бы Антуан только знал, что стоит начать вечер с этой фразы! Колетт, услышав, что на ручке, которую подбросили к машине, нет ничего криминального и указывающего на какую-либо причастность его к этому, сразу посветлела лицом. Расслабилась и даже начала шутить. Наконец-то, он видел перед собой прежнюю Колетт Тату. — …когда мне её вернут, придётся вставить в золотую рамку! — сказал, отсмеявшись, Антуан. — …а после — написать эпичный роман о приключениях ручки кулинарного критика! — …думаешь, будет пользоваться успехом? — …ну, в топ бестселлеров поднимешься, будь уверен! — …да-да, особенно, если буду автографы ею раздавать! — Антуан деловито поправил очки, пока Колетт держалась за живот. — …по-моему, такие автографы будут стоить куда дороже именитых картин! — …а, между прочим, ты в курсе, что «Черный квадрат» когда-то был совсем другой картиной… с позволения сказать, товарищ великий гений Малевич просто расписывал свою ручку! Точнее — перо! Или как там…? — …так, стой! — Колетт потянулась к нему, улыбаясь, но внимательно смотря в глаза. — Я знаю, что ты повесишь в своём кабинете вместо старого портрета! — Черный квадрат? — предположил Эго. — …да автограф в рамке! Так, незатейливо и спонтанно, родился тост. Который Антуан снова взял на себя. И снова чуть всё не испортил. — …за любовь… — он вдруг сделал паузу, сам не зная, зачем, — к искусству! Колетт, задержав бокал возле его, и не чокаясь, выгнула брови. — …ты хотел сказать что-то другое…? — …да, я хотел выпить на брудершафт! — Антуан, по самые кончики ушей залившись краской, нашел выход из ситуации. — Ты не против? — …да нет, не против… — Колетт улыбнулась, удобнее пристраивая руку, — в принципе, всё верно… Третий тост — всегда за любовь… и раз уж ты так любишь Малевича и его… — …как говорил один мой старый знакомый… — пододвинувшись к ней вплотную, шепнул Эго, — неважно, за что пить, главное — с кем целоваться! — …а ничего, что мы… нарушаем традицию? — Колетт, только завладев его губами, отодвинулась. — сперва же надо выпить, вроде…? — …хм, уверен, мы немного потеряем, если сделаем всё наоборот! Они целовались долго и медленно. Так, что стало не хватать воздуха. А когда оторвались друг от друга, Антуан почувствовал дикую жажду. Вперемешку с острым, текучим по венам желанием. Он сделал большой глоток из бокала, и, зарывшись пальцами в её волосы на затылке, вынудил Колетт чуть откинуть голову. Уткнувшись носом в тонкую шею, он прошёлся им, шумно дыша, до её губ. Она приоткрыла рот и он, припав к ней, влил ей часть вина. Тату, не ожидавшая такого, смогла лишь широко распахнуть глаза, и едва не подавилась, но Эго вовремя подстраховал её, вернув голову в исходное положение. И успокаивающе погладил по спине. Колетт наконец проглотила жидкость, всё ещё смотря на него, как на сумасшедшего. Эго виновато улыбнулся, стирая багровую каплю с её подбородка. — …всегда хотел сделать нечто подобное… знаешь, как во всяких эротических фильмах… — он усмехнулся, — прости… больше так не буду… Колетт качнула головой. — …я, оказывается, многого не знаю о тебе? — …да, возможно, — он опустил глаза, вздохнув, — но я надеюсь, что ты… не передумаешь… продолжать меня узнавать… так ведь? — …кому-то больше не стоит пить? — улыбнулась Колетт, кивнув на почти пустую бутылку. — …а ты помнишь, как однажды пообещала напоить меня до свинского состояния и… — …я имела в виду нечто совсем другое! — …я тоже имею в виду нечто совсем другое, иди ко мне… — прошептал Антуан. Колетт забралась к нему на колени, — к чему оба успели, кажется, прочно привыкнуть за последние пару дней, — и они просто обнимались, вспоминая забавные случаи из недавнего прошлого. А после — снова пили на брудершафт, и уже сделали всё по правилам. И новый поцелуй с терпким вкусом красного на языке оказался куда более продолжительным и страстным, чем до этого. Антуан помнил только, что начали они сидя, а продолжили стоя. Дошло до того, что Колетт повисла на нём, а ему дико захотелось прижать её к стене и… грубо взять, разодрав к чертям всю одежду, будто пербобытному человеку, знающему лишь инстинкты. Но Антуан, не пожелав снова шокировать её, подавил этот импульс и заботливо уложил Колетт на диван, — да, было несколько неудобно, но сейчас его занимало совершенно другое, — в конце концов, они обязательно переместятся в спальню. Позже. Сейчас хотелось другого. Втягивая в рот чувствительную кожу на шее и шепча что-то ласково-дурацкое, даже себе не всегда понятное, — до вздрагиваний, до поскуливаний, до её ощутимо вонзившихся в плечи ногтей, — Эго спускался ниже, дьявольски медленно раздевая Колетт. Стянуть с неё безразмерную худи ему хотелось давно. Нет, та, конечно, была очень милой — с ярким принтом в виде пирожного с огромными глазами, — но Антуан желал бы видеть на Колетт что-нибудь более обтягивающее. Мягкая толстовка, без проблем слезшая через голову, стала для Колетт подушкой, когда Антуан занялся её лифчиком. Разделаться с застёжкой с одного раза не вышло, и он стал думать о том, что, в своё время, кажется, много упустил. Колетт, заведя руку за спину, помогла ему. Его ушей коснулся откровенный стон, едва он несколько раз легонько прикусил её живот, обводя языком пупок и, нащупав пуговицу на джинсах, наконец то смог выдохнуть. Ненадолго. Новый вдох показался ему прыжком с высоты. Голова соображала всё меньше — сейчас для него самым важным стало тело. Извивающееся в его руках. Желанное. Такое нужное и нежное. Кончики пальцев покалывало от ощущения тепла кожи. И ему даже показалось, что он сможет всё сказать, но после — сейчас слова произносились какими-то неясными, нечеткими, рваными частями, собрать из которых цельное предложение было бы крайне трудно. Зато чувства стали одним целым — он прекрасно знал, что Колетт, также без слов, отвечает ему. — …давай не зде… — она резко потянула его вверх, почти села, не договорив и цепляясь губами за шею, сразу сморщилась оттого, что воротник водолазки, кажется, мало чем мог удивить в плане вкуса. Антуан улыбнулся, мягко боднув её. Он тоже уловил подсознательный страх быть застигнутыми. — …я так хочу тебя… — и в ответ он услышал только мычание, в очередной раз сорвавшееся с губ Тату. Сигнал, который дал понять, что они на правильном пути. — Хочу здесь и сейчас… — …а если… — …не переживай — Розенкранц не войдёт… — он опустился губами к её груди, облизываясь, как кот перед ложкой сметаны, и снова услышав стон, но уже гораздо более тихий, — а даже если и войдёт — сразу выйдет… не сдерживайся! Колетт выдохнула, будто отпустила себя. Плюхнулась обратно на диван, позволяя снова руководить процессом. Затем выгнулась, и Антуан, воспользовавшись моментом, снял с неё оставшуюся одежду. Находя её губы, раскрывшиеся и моментально утягивающие в долгий, влажный поцелуй, он вдруг осознал, что никогда ещё не чувствовал себя таким счастливым. Совершенно свободным. Ведя раскрытой ладонью по её бедру, иногда забираясь на его внутреннюю сторону и дразня, он откровенно кайфовал от того, как действует его прикосновение на Колетт. Она несколько раз пыталась перехватить его руку и направить, однако он продолжал её всячески мучить, принимаясь целовать колени или массировать стопы, отчего Тату вся вздрагивала, ёрзала, стонала что-то нечленораздельное и, пару раз схватившись за его воротник, сильно дёргала к себе. Антуан устроился между её согнутых ног, разводя их стороны. Колетт попыталась закрыться, поменять позу, но он не дал ей этого сделать, продолжая наслаждаться видом. Он смотрел на неё — раскрытую, невероятно-соблазнительную, доведенную практически до исступления, — и ощущал себя, как загипнотизированный. Он не мог отвести взгляда. Голова слегка кружилась. Сердце билось слишком отчетливо. Отдаваясь в ушах. А во рту пересохло. Колетт снова двинулась, и её рука, как уловил Антуан, поползла вниз. И когда её пальцы почти коснулись лобка, он опомнился. — …нет уж, мадмуазель Тату… — Эго наклонился и ухватил её руку ртом. Коснулся языком подушечек, а Колетт застонала, снова подавшись ближе. — Я намерен приступить к десерту первым… Имея не слишком большой опыт в кунилингусе, Антуан поначалу едва не растерялся, но внутренний голос строго велел собраться. И подкинул мысль: если что-то пойдет не так, он вполне сможет перейти на пальцы, и уж тогда точно не облажается. Его пальцы Колетт обожала — о чем она ему даже говорила вслух. Но всё же ему никак не хотелось ударять в грязь лицом. Не сейчас. Он хотел доставить ей удовольствие именно ртом. Он дал себе слово, что она не пожалеет. Да и откровенный стон-всхлип, который сорвался с губ девушки, едва он опустился ниже и толкнулся губами в горячие, мокрые складки, придал ему сил. Крепко ухватив мягкие бедра, он двинул головой, и затем языком очертил клитор, раз за разом неожиданно для себя отмечая, что ему это нравится. А после — он чувствовал запах манго, — видимо, интимный гель Колетт был именно с этим ароматом, — одного из любимейших своих фруктов. Слегка жалел он, в конечном итоге. Но лишь о том, что насладиться «десертом» ему удалось не в полной мере, так как… Колетт, взвинченной и явно уставшей, хватило ненадолго. Антуан только вошёл во вкус, когда после его очередного лижущего движения вдоль всей промежности, Колетт вся напряглась, и затем с протяжным стоном кончила. Однако, он успокоил себя тем, что у них ещё много времени впереди. Пока Колетт выравнивала дыхание, закрыв глаза и не шевелясь, он вытянулся рядом, балансируя на самом краю дивана. Улыбаясь и наблюдая за ней. Глаза, привыкшие к полумраку, будто стали видеть четче. Или — ему нужно было всего лишь довести Колетт до оргазма? В слабых вспышках свечей, что оставляли свои следы на стене причудливыми пятнами, она выглядела крышесносно. Ещё более красивой, чем за несколько минут до. — …не спи, а то мало ли — замерзнешь! — Эго игриво поцеловал её в плечо. — Ты как, Колетт? — …о-о-о… после такого… я… — она говорила медленно, пытаясь собрать мысли в кучку, — всё… — …да ладно вам… — и он уткнулся носом ей в ушную раковину, подышал, заставив вздрогнуть, — это так — пустяки… а вот что будет дальше… Колетт повернулась к нему и заулыбалась. — …расскажешь? — она лениво погладила его по щеке, где обнаружила собственную влагу. — …я лучше покажу… — Антуан подпер голову, позволяя ей вытереть его лицо, и всё ещё каким-то чудом не свалившись. Тогда Колетт придвинулась к спинке дивана, и он уместился чуть удобнее. — Я вдруг понял, что мне весьма нравится тебя удивлять… — …у тебя это сегодня очень даже получается… — зевнула Тату. — …ох, ты сейчас похожа на зефирку… Колетт замерла, недоуменно заморгав. — …кстати, могу я так тебя называть? — и Антуан провел кончиками пальцев по её бархатной коже, тут же покрывшейся мурашками. — …называть? — уточнила Колетт, покусав губы. — Зефиркой? — …да, ты такая же соблазнительная, мягкая и сладкая… — Антуан заправил прядь её волос за ухо, заглянув в глаза. — Но если ты против… или тебе не нравится… — …нет, я не против… — ответила Колетт, смущенно улыбаясь. — И мне нравится… меня так ещё… никто не называл… — …теперь тебя так буду называть я… — Антуан трепетно поцеловал её в запястье, потеревшись о тёплую ладонь. — Зефирка… — …ага, я поняла — ты пил для храбрости, чтобы начать меня так называть? — весело спросила Колетт. — …нууу, что-то около того, — сказал Антуан, внутренне чертыхаясь — какой он всё же трус, — надо было не думать о том, что он скажет всё потом, а просто говорить. — …а хочешь, я тебе тоже… кое-что скажу? — набрав полные легкие, вдруг тихо поинтересовалась Тату. — …да, давай! — Антуан облегченно чмокнул её в лоб. — …я тебя люблю… И Антуан будто перестал дышать. Всего три слова. А ему показалось, что перед глазами пронеслись, как минимум, несколько бегущих строчек, — вспыхнувших так ярко, что он уже не был уверенным — не галлюцинация ли это, — смысл которых он отчаянно пытался уловить, но не смог. В груди резко стало больно. Он открыл рот, но слова не пришли. Да и что его слова по сравнению с её… Колетт, определенно, перепрыгнула его — она удивила его так, что он едва бы смог, даже напившись в хлам. — Антуан? — позвала Колетт. — Ты… чего? Он перевел на неё взгляд. Она почему-то стала расплываться. — …я не должна была… — Колетт попыталась встать, но он, сумев подавить смятение внутри, не позволил ей сбежать, — прости меня, если… — …н-нет, — выдохнул он, чувствуя, что едва не охрип, — не смей извиняться… тебе не за что! Боже... Колетт… — …эй, я же Зефирка… — она уткнулась ему в грудь, почти затрясшись, — прости, если я не вовремя со своими признаниями… Антуан, я просто… — …не смей извиняться… я — просто осёл… и я должен это делать… — он пытался успокоиться и успокоить её, — Зефирка… — …хочу, чтобы ты знал… — закончила Колетт и, зажмурившись, затихла. Антуан никак не предполагал, что именно так может закончится сегодняшний вечер. Нет, он, конечно, намеревался сказать ей что-то, отдалённо похожее на это — очень тёплое, милое, интимное, даже — серьёзное, да, — но не настолько выбивающее из колеи. За последние несколько лет он не слышал этих слов. Именно в той интонации и в той обстановке, в которой они обычно произносятся. В такой остановке, как сейчас… Да и сам он едва ли произносил их… готовился произнести. Да, черт побери, готовился, — давно это было, но по-прежнему причиняло боль, — но слава богу, что не пришлось. Эго тяжело сглотнул, чувствуя, как слёзы встают в глазах. То ли он слишком мало выпил, то ли — слишком много. Хер его знает. Обычно такие приливы случались редко, и в тех случаях, когда он позволял им случаться: либо во время сильного стресса, который он долгое время пытался подавлять, либо — когда у него бывали затяжные приступы бессонницы. — Зефирка… — Антуан, чуть успокоившись, потряс Колетт, скорее всего, заснувшую. — Прости — я понимаю, что ты не такой реакции ждала… но я… — …не надо Антуан, — она отвечала ему в грудь, и он с трудом понимал, что она говорит, — я хотела это сказать — я сказала. Ты теперь знаешь. Мне большего не надо. Нет. Слышишь? Не надо ничего объяснять. Твоя реакция такая, какой должна быть на данном этапе… Просто примем это. Ладно? — …но не смей думать, что это было ошибкой, — и Антуан взял её лицо в свои ладони, — мне даже словами не передать, как я… благодарен тебе за то, что ты… Колетт, снова зажмуриваясь, прижалась к нему, разрешая не продолжать. — …ведь теперь я, как порядочный мужчина, должен отнести тебя в спальню… — Антуан усмехнулся, заметив, что, едва он начал говорить, Тату приоткрыла один глаз, — и устроить второй раунд… полноценный… что скажешь? — …ну, в спальню я бы с удовольствием перебралась, но на второй раунд… меня, вряд ли, хватит… — и Колетт потянулась, нащупав свою худи, попыталась лежа натянуть её, — ничего? — …в спальне посмотрим, на что тебя, да и меня заодно хватит… — загадочно подмигнув, сказал Антуан, скатываясь с дивана и протягивая ей руку. — Пошли, Зефирка, пока Розенкранц не вышел покурить! Колетт тут же вскочила. — …он курит?! Эго от души рассмеялся. — Антуан! — и тогда до неё дошел смысл его слов. — Я тебя пристукну! Он ловко увернулся от её выпада. — …черт! — Колетт сконфуженно прикрылась. — Я была… слишком громкой? Да?! — …о, нет, в самый раз… — Антуан притянул её к себе, впиваясь в губы требовательным поцелуем. Эго очень надеялся, что настроение, держащееся на отметке «почти прекрасно» после великолепной ночи, ему удастся сохранить на весь день. Весьма трудный день — особенно волнение вызывал предстоящий вечер. Но едва он встретился в ресторане с Сорелем, не приехавшим за ним, понял — всё куда хуже, чем ожидалось. И беречь его нервы явно никто не собирался. Как можно было вообще думать, что всё будет по-другому? Жан хмуро сообщил, что Адсорбт закатила истерику после его вчерашнего ухода, в очередной раз пригрозив увольнением, и затем — долго пытала Кевина насчет того, о чем они успели поговорить. Антуана волновало лишь одно — чтобы су-шеф держал язык за зубами. То, что Адсорбт боится потерять над ним контроль — он знал сразу. Но ему-то было важно не потерять контроль над ней, а теперь — особенно. — …она со дня на день начнет за мной слежку, — нервничающий Сорель несколько раз проверил, пусто ли в коридоре, — я те гарантирую! — …считаешь, она подозревает, что мы начали расследование? — …а ты думаешь, что она вообще дура? — усмехнулся Жан. — Ты ж сам мне втирал обратное! Забыл? — …нет, я помню… но пока она считает меня за полного идиота — да, она остаётся той ещё дурой, — Антуан старался не разводить панику раньше времени, — и если сегодня я выиграю пари… смогу хорошо продвинуться вперед, чтобы как можно скорее её прижать! — …может, скажешь, на что вы спорили? — вскинулся Сорель. — Я ж до сих пор не знаю! — …неважно, — он не захотел распространяться, чтобы не спугивать удачу, — главное, она знает… — …и не боишься, что она всё равно сумеет вставить палок в колеса? — …волков бояться — в лес не ходить! — Антуан внимательно посмотрел на список официантов и на список гостей. Ему предстояло самое трудное — разнести все столы на десять человек, не считая старшего официанта, которому предстояло координировать подчиненных. — К тому же, у меня тоже припрятана парочка козырей… — …а у неё их может быть не парочка, а десятка! — …значит, король будет бить даму без предупреждения! — Антуан принялся рисовать стрелки. — …знаешь, у меня очень поганое предчувствие, — вздохнул тут Сорель, вводя его в ступор, — с каждым днём оно только крепнет… я пытаюсь как-то уйти от этого дерьма, отвлечься, забыться, в конце концов, выпивкой… но… после того, чё ты рассказал вчера… и вообще — судя по обстановочке… ты как — телик смотришь? — …не особенно, — Антуан напрягся, но решил не подавать виду, — а что там? — …ну, там много всего… — Сорель, кажется, хотел убедиться, что он готов внимать его словам совершенно серьёзно, — новостей вот подвезли сегодня утром… про ограбление оружейного магазина! И тогда Эго оторвался от своих бумаг. — …ограбление оружейного магазина? — он переспросил, но на деле, внутри, уже затрясся от одной только пришедшей на ум мысли — это дело рук его отца. — Где? Когда? Что сказали? — …вооружённое ограбление, вроде… несколько человек положили… в двадцатом округе… — выдал Сорель. — …да ну — там один сброд! — фыркнул Эго, не веря. — Малолетки агрессивные! Там же вечером вообще по улице не пройдешь! Все знают этот вшивый округ! — …округ, может, и вшивый, но такого там не бывало! — возразил Сорель. — …и что — много вынесли? — …да замалчивается — сам понимаешь… но, я сомневаюсь, что… как ты выразился «сброду и агрессивным малолеткам» нужно было столько оружия! У них же другая техника нападения! А пишут, что работали профи! — …неужели, ты уверен, что профи? — …да — обчистили всё! И даже — склад! — подтвердил Сорель. — И судя по всему, знали заранее самую рохлую смену! И про пути отхода! И вообще! Антуан тупо смотрел на Жана, который полез в смартфон, набирая в поисковике запрос. — …и за каким хером? — …ну, для продажи, возможно… — …а возможно, для… — Антуан сглотнул, не желая произносить вслух самое ужасное предположение. — Бульвар Мортье, 68 — магазин огнестрельного оружия, больше известный как «Оружейная палата Паскаля»… — прочитал Жан один из заголовков, — вчера ночью подвергся жестокому нападению — продавцы убиты на месте, а сигнализация оказалась неисправной, и наряд полиции выехал на место только спустя несколько часов… — …да заебись! Какого хрена?! У нас же здесь не Каракас! — рыкнул Антуан, вставая. — Идиотия! Похищения, побеги, куча убийств! Копы-мрази не чешутся! И это современный мегаполис? Тьфу! — …ну, а ты думал, что Париж — это колыбель спокойствия и романтической милоты? — …во всяком случае, столицей он стал не зря… — невпопад ответил Эго. — Когда-то Париж был самым развитым городом среди… — …вот-вот… а между прочим, есть мнение, что вся американская мафия научилась у нас, у французов! Ага! — …ну, святыми я французов никогда не считал… конечно, могут, всякие там проходимцы кого-то обчистить на безлюдной улице или туристов развести… говна-то хватает! Но чтобы так… Черт! — …да найдут их… никуда не денутся… через пару дней… с такой грудой оружия… засветятся, поверь! — …ага, мечтай! — Антуан злобно усмехнулся. — Что — уже есть версии?! — …ты так спрашиваешь, будто я один из копов! — Сорель нахмурился. — Сбавь обороты, а! — …ладно — извини, — Антуан выдохнул и задумался. — …да уж — кажется, скоро Париж станет вторым Сен-Дени! — хмыкнул Сорель. Мысли покинуть город снова вспыхнули в голове. Теперь, Эго как никогда был уверен, что его папаша жив. Он просто лег на дно, подкинув копам головоломку, над которой те без помощи будут думать до второго пришествия. А Астору только того и надо. Если он не может выйти из тени, то… наверняка, нанял кучку уродов. Не связывать ограбление с ним было невозможно. — …слушай, у тебя отцы… до сих пор работают в визовой службе? — …ну, работают, — ответил Жан, глянув на него с прищуром, — а что? — …они же смогут сделать пакет документов на выезд в кратчайшие сроки? — Антуан решил спросить прямо. Всё равно от Сореля скрывать это было бы бессмысленным. Если и были варианты срочно свалить из страны, без особых трудностей, то только в Америку. — Я, естественно, хорошо заплачу. — …не понял — в каком смысле? — …пусть-ка позовут нас в гости… в ближайшие месяцы… Лицо Сореля изменилось. Сперва оно было недоумевающим. Потом — сильно удивленным. После — светящимся. — …скинь мне их электронку — я вышлю необходимые бумаги! — …погоди, Тош… — Сорель придвинулся к самому столу, — ты серьёзно? — …я абсолютно серьёзно! — …значит, ты решил махнуть в Нью-Йорк? Антуан сжал зубы. Неужели, ему понадобится сейчас вдаваться в подробности. — …да, я хочу махнуть в Нью-Йорк. Давно не видел, знаешь ли, Статую Свободы, мать её! — …и ты хочешь поехать… со мной? — …чего? — он подумал, что не так услышал. — …ну, в Нью-Йорк… — Сорель задышал чаще. — Знаешь, я думаю, что там у нас будет… — …когда я сказал — нас… — Эго сделал паузу, чтобы достучаться до поплывшего Сореля, — я имел в виду себя, Колетт и Розенкранца! — …э-э-э… сорри… я не понял… — …что ты, блядь, не понял?! — Антуан перешел на яростный шепот. — Надо свалить из страны! — …не-не, я это как раз уловил… только… — Сорель, блядь, не начинай, — Антуан сморщился. — …я не понимаю, почему ты… не хочешь… попытаться… Антуан прожег его взглядом. — …мы уже закрыли эту тему. Несколько раз закрыли. Ты ещё не понял? Сорель, погрустнев, кивнул. — …или ты не понимаешь, что этот побег — вынужденная мера?! — …да всё я понимаю! Эго был счастлив, что Сорель наконец перестал изображать идиота, но объяснять всё равно пришлось: — …но, похоже, ты совсем не имеешь в виду, что после того, как я приму крайние меры к Адсорбт… может наступить пиздец… лютый пиздец! Слышишь?! Ты сам мне только что о чем твердил?! Вот! И я тебе говорю — придётся драть когти! Это ты понимаешь?! И, желательно, драть быстро и не привлекая внимания! А как это можно будет сделать? Только по личному приглашению твоих родителей! Им же раз плюнуть состряпать левые визы и прочие документы! Забыл, как ты получил второе гражданство за пару дней? Сорель запыхтел, недовольно кривя губы. — …ну, знаешь ли… они этим больше не занимаются! — …да ну? — издеваясь, заулыбался Эго. — А зарабатывают как? — …так, Тош, заткнись! — неловко ёжась, зашипел Сорель — эта тема явно была неприятной. — …ты сам сказал — они работают на прежнем месте! Я не поверю, что они не смогут сделать… — …да их прижучили ещё в тот раз, едва не до тюряги! — Сорель вскочил. — А сейчас пристально наблюдают! Я, вроде, говорил, что они ребёнка взяли! Это тебе не шуточки! — …хорошо, ладно! Я понял! — Антуан выставил руки вперед. — Сам всё решу! — …рехнулся?! Будешь черт знает у кого левые паспорта брать? — Сорель с истерической миной на побледневшем лице опёрся о его стол. — Посадят же! — …о, да — двум смертям не бывать! — криво усмехнулся Эго. — …нет, не вздумай, Тоша! Ты и так на волоске! Я позвоню отцу на днях… — и Сорель, запустив руку в непослушные волосы, прошелся по кабинету. — Может, придумают они чего… я попрошу их сделать исключение… слышишь? Антуан проследил за его перемещениями взглядом. И, помолчав, выдал: — …ты им так и не сказал? — …да говорил, но… — и Сорель обиженно посмотрел на него, — не поверили! Пиздец! — …конечно, не поверили! Ты же у них такой хороший мальчик! А я — неблагодарное дерьмо без обёртки! Не так ли? — …прости, я честно говорил, что это я тебе изменил! Говорил! И не раз! — повысил голос Сорель. — Их мнения, между прочим, разделились — они сами едва не пересрались из нас с тобой! Я аж испугался, что разведутся, нахер! — …о-о-о, слава богу, уже неважно! — Антуан, морщась, откинулся на спинку кресла. — Всё, больше ничего не хочу об этом слышать! — …ты реально думаешь… что придется срочно валить из Франции? — после паузы зачем-то спросил Сорель. — Думаешь, всё зайдет так далеко? — …уже зашло! — ответил Антуан, возвращаясь к работе. Дальний зал преобразился до неузнаваемости. Теперь он был, наконец-то, похож на место, где можно принимать влиятельных людей, привыкших к роскоши, да и к хорошему вкусу, — чего у каждого из приглашенных было никак не отнять, — тоже. Антуан узнал, что Адсорбт, никак не желавшая падать лицом в грязь, расщедрилась — в зале перестелили пол; полностью заменили столы и стулья; отреставрировали потолок, сделав на нём альфрейную роспись; старинную люстру привели в порядок, и теперь её можно было считать главным украшением помещения. — Мэри, доброе утро! — Антуан поприветствовал официантку, расставляющую приборы на столы. — Как настрой? — …спасибо, мсье Эго… пока — ничего! — улыбнулась она. — …ну, тогда — сейчас будет ещё лучше! Зовите всех этих олухов! — Антуан помахал блокнотом. Мэри непонимающе моргнула. — …официантов? — …их, голубчиков! — …зачем? — она заметно напряглась. — …а у нас планерка! — …а как же… шеф? — …шеф сегодня гость! — Антуан окинул помещение придирчивым взглядом. — И, как логично предположить, появится лишь к вечеру! За всё прочее отвечаю сегодня я! А спрашивать, естественно, буду с вас! Ещё вопросы? Мэри отрицательно мотнула головой, бегом удаляясь. А он задумался, правильно ли поступил, решив сделать её старшим официантом. Она же стала его главной ставкой в споре с Адсорбт. Не зря ли? Он прошелся между некоторыми столиками, смотря, все ли приборы находятся на своих местах. Всё же, не хотелось выглядеть по-идиотски уже на этом элементарном этапе. Слава всем богам, что хоть правильной сервировке столов Адсорбт дотошно учила с первых дней. Строго — как ему рассказали, — но эффективно. За любую оплошность, даже на стадии обучения, она лишала премий и иногда заставляла выходить в двойную смену. А для лучшего запоминания всех видов вилок-ложек придумала свою считалочку. Впрочем, на обслуживание в «Ледойен» жаловались не так часто, как на кухню. Но он, как мог, исправил этот недочет. И сегодня Кевин обязан будет показать, чему научился. — …итак, я скажу только один раз, — когда шеренга официантов вытянулась перед ним, начал Эго, — кто не услышит или не пожелает внять моим словам — пеняйте на себя! Почему-то он не боялся за кухню так, как вдруг начал волноваться за зал. Кроме Мэри рассчитывать было абсолютно не на кого. Но она, при всем его желании, физически не справится с таким количеством работы. Да и любая её осечка приведет к тому, что он… проиграет! А старший официант, на бейджике которого Эго, наконец-то, смог увидеть имя — Джозеф, — выглядел сверхуверенным в себе. Настолько, что Антуан не решился сейчас говорить ему о том, что за это место придётся побороться. — …итак, меня крайне волнует обслуживание столов под номерами: три, пять, пятнадцать, семнадцать, двадцать три и сорок семь… — Антуан переключился на самый больной вопрос. — Мэри, я думаю, ваш выход настал… Она замерла, не сводя с него распахнутых глаз. — …вы будете помогать Джозефу и заодно — обслужите вип-гостей, — пояснил он, видя, как её выражение лица становится всё менее читаемым. — Их не так много. Всего двенадцать. Пятеро из которых — критики. — …простите, пожалуйста, мсье Эго… — лепетала она, сделав робкий шажок вперед. — Можно уточнить — почему… я? — …всё просто — я вам доверяю, — улыбнулся он. — …ой, мсье Эго… — она неуверенно качнула головой, и, снова испугавшись, глянула на побагровевшего Джозефа, — я очень тронута… только… вип-гостей у нас всегда обслуживает Арно… Другие официанты тревожно зашептались меж собой. — …довожу до вашего, и не только, кстати, сведения, Мэри… — Антуан смерил всех строгим взглядом, пресекая обсуждения. — Арно — это река в Италии! Здесь и сейчас я решаю, кто и что делает! Это ясно? Двери в зал распахнулись с громким стуком. — …салют, чуваки! Антуан медленно обернулся. — …в смысле — бонжур! — поспешил поправиться Арно. — Мсье Эго! Все уставились на вошедшего. — …эй, чего — коп родился что ли? — весело бросил он, смотря на вытянувшиеся лица коллег. — Салют, бро… Джо! Ты чего? Старший официант жестом показал Арно, что того ждет, когда они останутся наедине. — …да че вы сразу — я ведь предупреждал, что опоздаю! Вот — форму новую привез! Антуан догадался, что никогда и никого этот лопух не предупреждал. Арно бросил на столик два пакета, из которых вывалились отутюженные строгие, но бесформенные рубашки кремового цвета, — совпадающие с цветом штор и слегка — скатертей, — с небрежно пришитыми одноразовыми бабочками. — …форму привез, значит? — Антуан подцепил на руку одну из рубашек и прикинул её на Арно. — Ну ладно — пощеголяй в последний раз, так и быть! Раздался смех. Парень, видимо, ничего не поняв, принялся спрашивать, что это было, когда Антуан снова заговорил. — Мэри, вы обслуживаете десять столов — это всё, что я от вас прошу… — он сунул ей небольшой лист, — но обслуживаете так, как… богов на Олимпе, ясно? Мнение этих людей будет учитываться в первую очередь! Вот, я расписал, кто и где сидит. Изучите до вечера. Если будут вопросы — я весь ваш! — …да, мсье Эго… — она всё ещё пребывала в растерянности, но Антуан надеялся, что это пройдет. А Джозеф, пыхтя и явно мечтая высказать всё, что накопилось, принялся раздавать форму. — …стойте-ка… мы в этом будем ходить? — надула губы одна из оставшихся двух девушек. Антуан помнил её ещё с первого дня — бывшая модель, которая едва не завалилась на простейших вопросах, после того, как соблазнить его бюстом не удалось. — Какого хрена, простите?! У меня есть пока ещё чем похвастаться! И я в монастырь не собираюсь! А это убожество… пусть в дом инвалидов сдадут! — …в таком случае, — Антуан поправил очки, — вы… Изабелла, можете отправляться туда немедленно — посмотрим, как отзовутся об этой форме содержащиеся в доме инвалидов! Лицо экс-модели дрогнуло. — …что с вами? — поддел Антуан. — Забыли, как нужно дефилировать? — …да она и здесь будет неплохо смотреться! — присвистнул Арно. — Только, да — без рубашки будет круче! Его активно поддержали смешками. — …хорошо, смейтесь сейчас! — согласился Антуан, принимая расслабленную позу. — Но имейте в виду — малейшая оплошность на вечере — и вы полетите отсюда. Без выяснений и разбирательств. Я не шучу. И поверьте — я сделаю всё, чтобы вас даже в самое захолустное кафе не взяли! Когда смех поутих, Антуан принялся зачитывать каждому официанту номера столов. Арно не вникал, наивно считая, что ему достанется то, к чему он привык. Но когда Эго подошел к нему и всучил самый длинный список, изобразил из себя натурального дебила. — …не понял — мои, вообще-то, вип-столы! А это чё — очередь в Лувр? — …ваши столы на сегодня с пятидесятого по восемьдесят второй включительно, — отчеканил Антуан, — и очень советую поднапрячься. — …да если шеф узнает… — …ах, шеф, — Антуан нашел в себе силы добродушно усмехнуться, — жаль вас расстраивать, юноша, но сегодня шеф будет по другую сторону баррикад! И ваша судьба полностью в моих руках! Но если вы столь недовольны, то… выход вон там! Заявление напишете завтра! — …вы хотите сказать, что эта мышь… — и паренёк указал в сторону Мэри, вспыхнувшей, как спичка, — сможет ублажить самого Франса Симона? Арно нервно переступил с ноги на ногу и собрался было исчезнуть, но он одним взглядом остановил его. — …ублажают шлюхи на дорогах… — зарычал, придвинувшись вплотную к парню, Антуан, — ещё одна подобная реплика, и ты, остряк, на себе испытаешь, что это такое! Понял? Не слышу! — …да понял я, — бурчал Арно, косясь на своего дружка — Джозефа, который стоял навытяжку и молчал, — понял… Повисла звенящая тишина. — …мсье Эго! — запыхавшийся управляющий чуть разрядил обстановку. — Там приехал оркестр! Мужская часть официантов снова оживилась, отпуская шуточки на сей раз про классическую музыку. — …и репертуар вообще не должен вас волновать! — рявкнул Антуан, выходя. — Разве что — похоронный марш! — …почему это? — спросил недоумевающий Джозеф. — …потому что я играю первую скрипку сегодня! Так что — держитесь сами и другим передайте! Тревожных мыслей становилось всё больше. Антуан ходил из угла в угол по кабинету, борясь с одолевшим его страхом. Когда он спорил Адсорбт, то и помыслить не мог, как всё сложится. А теперь он трясся при одном лишь упоминании этого дурацкого спора. Его вдруг начала мучить совесть — должен ли он был всё рассказать Мэри, которая явно не была готова к такому повороту? Как бы она отреагировала на его признание? Не полетели бы все его планы в пропасть уже тогда? Ему стало дико стыдно за то, что он поспорил на неё, как на лошадь. Просто потому, что не захотел уступать Адсорбт. И пошел на принцип. Но механизм был уже запущен, и остановить его сейчас означало бы проиграть. Эго надеялся, что Мэри, едва всё узнает, не станет опускаться до мести лично ему. И к тому же, она всё узнает позже. И если спор будет выигран, то можно будет смело заявить, что он просто хотел ей помочь продвинуться по служебной лестнице. Тем более, что у неё действительно есть потенциал. Он увидел его ещё в первый день. Эго уверял в этом сам себя, хоть отлично понимал, каким идиотом выглядел бы, скажи обо всём вслух. А ещё он понимал смятение Мэри. Хорошо обслужить одного критика в ресторане — это полбеды. Хорошо обслужить сразу нескольких критиков, причем из разных сфер гастрономии — настоящая беда. Потому что еда — это одно. Но подача этой еды и общее впечатление — совсем другое. Он, конечно, заверил официантку, что будет рядом весь вечер, и поможет, в случае чего, — на что она удивилась и смутилась ещё больше, — но понимал: если уж Адсорбт так хочет получить его «Рататуй», она ни перед чем не остановится. Нужно было срочно принять решение, — тогда Антуан снова утвердился в своей, всё чаще в последнее время посещающей голову мысли, — нужно было опередить любые поползновения Жанны к его заведению. Она полагала, что раз он закрыл ресторанчик, то это — легкая добыча. Значит, нужно сделать так, чтобы до Адсорбт как можно скорее дошло, что она ошибается. Антуан знал, что после всего этого, естественно, нового скандала с каргой будет не избежать, но… — …проходите, мадмуазель Эдж, — он кивнул журналистке и едва заметно маякнул глазами Сорелю, чтоб тот покараулил снаружи, — присаживайтесь. Она, стараясь не выдавать своего любопытства, принялась разглядывать обстановку. Антуан заметил её цепкий профессиональный взгляд сразу. Девушка молчала, предоставляя слово ему. — …во-первых, я хотел отдать вам диктофон… — начал Эго, доставая из ящика устройство и протягивая его гостье, — во-вторых, я думаю, что пришел черед рассказать, зачем я вас, собственно, позвал… Эдж уселась удобнее, наконец, смотря на него. — …вы в прошлый раз упоминали мой ресторан «Рататуй», и, кажется, вас интересовала тема… — …именно так, — Эдж кивнула, — я знаю, что вы собираетесь снова запускать его… — …что ж, в таком случае, я хочу попросить вас… сделать, скажем так, рекламу этому событию… Антуан наклонил голову, внимательно изучая её лицо. — …знаете, мсье Эго… реклама нынче дорого стоит… — она усмехнулась, откинувшись на спинку стула, но затем выпрямилась, — но раз вы пошли мне навстречу, не вижу поводов не идти навстречу вам! Будем считать, что я согласна… — …я думаю не нужно уточнять, что ваше начальство не должно знать… — …нет, конечно! Это не в моих интересах! Эго обрадовался, что журналистика показала себя весьма неглупой. — …скажите, мадмуазель Эдж, вы знакомы с Шолин Ле-Клер? — …ну, скажем так — шапочно, — она покачала головой. — …значит, познакомитесь поближе, — он написал на листке телефон, — вот, созвонитесь с ней в ближайшее время и можете приступать. Дальше они говорили, в основном, о «Рататуй», о его маломальской истории, влетах и падениях — Эдж должна была за что-то ухватиться. Антуан рассказал всё честно, осознав, что приукрашивать ему ни капли не хочется. Он искренне надеялся, что реклама понадобится только для «оповещения» людей о том, что ресторан снова открыт. Эдж не вполне разделяла его мнение. Она сразу спросила, не связано ли это внезапное «открытие» с конфликтом в «Ледойен», разгоревшимся между ним и Жанной. «Удивительно, как легко могут журналисты разворошить всё грязное бельё!», — усмехнулся тогда Антуан и уклонился от дальнейшего ответа. — …простите, мсье Эго… есть ли поблизости розетка? Он, всё ещё находясь в задумчивости, указал на сетевой фильтр возле стола. Эдж вставила в разъем диктофона зарядник. — …и всё-таки, разрешите спросить? — …о чем? — Антуан перевел на неё довольно суровый взгляд. Он совсем не хотел, чтобы сейчас она начала лезть, куда не надо. — …вы правда изменились? — она спросила это очень серьёзно, без намека на ухмылку или что-то подобное. — …а как вы считаете, — он продолжал зрительную атаку, — если бы я не изменился, мы бы говорили сейчас с вами, мадмуазель Эдж? — …соглашайтесь на полноценное интервью, мсье Эго! — выпалила она, отводя глаза первой. — Я считаю, что вы сможете дать много полезной информации! — …мы уже говорили с вами об этом… — он выдохнул, — я не даю интервью… простите! — …но раз вы всё же изменились, то… эта книжица… — и тут Эдж извлекла из маленькой сумочки книгу, видеть которую он хотелось меньше всего, — весьма устарела, мсье Эго! Согласны? — …не мне об этом судить, — сказал Антуан, — пусть читатели сами определят, можно этому верить или нет… также, как и люди, пришедшие в любой ресторан… сперва сделают заказ, попробуют его, а после — вынесут приговор! — …также, как когда-то выносили вы? Эго сжал губы, сдерживаясь от ругательства. — …давайте так: если вы считаете меня тем же самым человеком, который тупо из-за своего цинизма приложил руку к смерти Гюсто… — он скривился, показывая в брезгливой гримасе всё, что накопилось внутри, — думаю, нам стоит распрощаться немедленно, а если всё же вы на самом деле заметили какие-то изменения во мне… мадмуазель Эдж, не задавайте больше таких вопросов! Вот ваш аванс! — …простите, — с примирительной интонацией проронила она, — я не хотела вас задевать, прос… Антуан уже ожидал какой-то объясняющей фразы, но Эдж внезапно осеклась. Замолчала на полуслове и уставилась в диктофон. Малюсенький экранчик засветился, когда прошло несколько минут. — …это шутка? — и Эдж подняла на него ошарашенный взгляд. — …извините, я не понял… — …я тоже не поняла — карта памяти отформатирована! Антуан не сразу переварил сказанное ею. Ему пришлось вытянуть шею, чтобы постараться разглядеть хоть что-то. И хорошенько напрячься, чтобы прокрутить в перегруженном мозгу слово «форматирование». Он было открыл рот, но слова не шли. — …ну, мсье Эго, я… — Эдж тоже не знала, как сказать, — не ожидала такого, если честно… — …слушайте, я не… — и он ощутил, как затрясло его изнутри, — этого не может быть… — …не может? — Эдж усмехнулась и ткнула по кнопке, поворачивая диктофон к нему. — Вот, пожалуйста — основная папка пуста! Антуан сделал вдох — в груди всё сдавило. — …и что теперь прикажете делать, мсье Эго? — …там была только информация с конференции? — …нет, не только! — Эдж встала. — Простите, бога ради, но… если вы не умеете обращаться с элементарной техникой… — …любая техника иногда сбоит! — …мсье Эго! Ха-ха-ха! — она ядовито рассмеялась. — Давайте вы мне не будете лапшу сейчас вешать! Я вам не пятилетняя девочка! — …мадмуазель Эдж! — он тоже поднялся. — А я вам не пятилетний мальчик! Если вы думаете, что это я удалил запись… — …а что ещё мне думать? — она продолжила смеяться. Антуан сжал кулаки. Безумно захотелось послать журналистку куда подальше, но он понимал — ввязываться в переделку ещё и с ней, — у него точно не хватит сил. — …мне очень жаль, что так вышло… я вам компенсирую, — он думал недолго, — я попрошу исходники у… — …спасибо — не надо! Они меня уже не будут волновать от слова вообще! — фыркнула Эдж. — Начальство ждет материал уже сегодня! И не только с вашей пресс-конференции! А я что им принесу? Пустую карту памяти?! — …с вашим начальством я разберусь, если потребуется… — сказал Антуан, начиная подозревать, чего она добивается. — …да уж, если со мной не разберутся раньше… Антуан при этих словах едва не содрогнулся. Теперь он подумал о том, что запись стёрла Адсорбт. Кажется, сомневаться не нужно было. И что могло там быть, на той записи, кроме вопросов-ответов от прессы, остаётся только догадываться. А догадки были — одна кошмарнее другой. — …боюсь, что нам придётся отложить вашу… рекламу, — Эдж грустно улыбнулась, отодвинула от себя его конверт и выдернула шнур питания диктофона, — простите, мсье Эго, что я вас потревожила… — …я дам интервью! — он озвучил это, когда она уже собиралась выйти. — Так и быть! Эксклюзивное! Что скажете? Антуан и представить не мог, во что выльется в дальнейшем это условие. Ему хватало и других. Тех, с которыми он боялся не справиться. Ему уже в который раз казалось, что почвы под ногами нет, — а на этот раз особенно, очень отчетливо, — и он всё глубже погружается в холодное, липкое болото. Оттуда нет выхода. Ибо там — дно. Несмотря на внешнюю простоту их уговора, Адсорбт сплела достаточно прочную сеть — думал он, — и преследовала определенную, вполне ясную цель. Была б у него эта же ясность! Что бы он ни отдал сейчас за это! Но его план не поменялся. Однако уверенности оставалось всё меньше, и масла в огонь подливал тот факт, что Адсорбт каким-то хером всё прознала! Взять хоть эти исчезнувшие файлы с диктофона! Да ведь кто угодно мог забыть диктофон — Адсорбт, кажется, нисколько по этому поводу не волновалась. Она лишь умело подстраховалась. И теперь он понял — старая жаба специально оставила диктофон на прежнем месте, специально не стала заострять на этом внимание, чтобы он подумал, будто ему удалось обвести её… — …ты в своём, блин, уме?! — заорал Лингвини, нисколько не стесняясь. — Чтобы я доверил Микро-Шефа ни пойми кому? Ты вообще что ли?! — …это су-шеф данного ресторана… — Антуан, поморщившись от усилившейся головной боли, взглянул на Кевина, также с просачивающимся недоверием, следившим за ними. — Я уверен, ничего с Микро-шефом не случится, даже если он будет сидеть не на твоей башке, а на… Лингвини фыркнул, едва не забрызгав его слюнями. — …я отказываюсь! Антуан сжал кулаки, из последних сил держась — всё только начиналось, и он не имел права отступать. — …подумай хорошенько… тебе же нужны деньги? — …да иди ты со своими деньгами! Антуан рывком снял очки и потёр лоб — он не мог поверить, что препятствие образуется там, откуда не ждали. — …хватит истерить, как маленький мальчик! Мы же договорились! Это бизнес! — …я уже, кажется, сказал — не хочу иметь ничего общего с этим вашим… бизнесом! И Микро-шеф не знает его! — Лингвини ткнул пальцем в подошедшего ближе Кевина. — Он же не сможет… — …чего он не сможет? — нахмурился Эго. — Пару часов побыть в колпаке другого повара и поготовить?! Весь красный, Альфредо, посмотрел на него, как на врага народа. В то время как крысёнок по-свойски осматривался, сидя на столе раздачи. — …да, представь себе! Не сможет! У Микро-шефа и так стресс! — …но ведь передние лапы у него не парализованы, насколько я знаю? — Антуан не специально протупил на фразе про стресс. — М? Нюх, вроде, тоже! — …да они не смогут понять друг друга! — …а, по-моему, здесь играет роль вовсе не это! — Антуан раздраженно оглянулся — за дверями кухни изумленные повара толпились, бурно обсуждая, что же такого должно случиться. — Не думаю, что он стал тупее с прошлого раза, когда мы встретились в катакомбах! Мне нужно, чтобы Микро-Шеф приготовил всего лишь два особенных блюда… и потом, если для тебя это так важно — забирай его! — …слушай, Эго… — Лингвини бесцеремонно пихнул его, заставляя отойти на шаг и стукнуться об угол плиты. — Я тебя больше не предупреждаю — я заявляю! Если хоть что-то с Микро-Шефом случится… — Кевин! — Антуан обратился к су-шефу. — Подойди, будь добр. — …да, мсье Эго… — тот подскочил моментально, благо, что ему оставался всего лишь шаг — он до того довытягивал шею, что та должна была стать длинной как у жирафа. — …ты обещал мне сделать всё, что я попрошу, помнишь? — …да, к-конечно, — с некоторой запинкой сказал Кевин. Антуан увидел, как Лингвини, обеспокоенно оглядывающийся на Микро-Шефа, потом повернулся к ним, и с непроходящей злобой, накинулся теперь не на него. — …будь аккуратен! Он не крыса тебе! Понял меня?! В смысле… он — крыса, но не такая, как обычно! — …эй, успокойся, — осадил Кевин, — я всё равно ничего не понял, но… выбирать сейчас не приходится… Антуан медленно подошёл к столу, где ползал Реми, обнюхивая сверкающую чистотой посуду. — …знаешь, я понимаю, что… за последнее время много всего случилось и… — его голос заставил крысу дёрнуться и повернуть голову, — многое изменилось… но боюсь, что я попал в такую ситуацию, когда приходится идти на крайние меры… в общем, я хочу тебя попросить… Антуан достал телефон и, полистав изображения, ткнул вспотевшими пальцами по иконке, открывая одно. — …да, говорят, что в одну реку не входят дважды… — и чуть улыбнулся, убедившись, что крыса понимает, о чем он, — но я хочу тебя попросить ещё раз совершить то самое чудо… как со мной тогда… Он повернул дисплей к Реми — там была фотография Жанны Адсорбт, явно сделанная в те дни, когда она ещё не была такой отвратительной стервой. — …ты сможешь приготовить что-то, отчего эта… — он сглотнул ругательство, которое отчаянно рвалось наружу, — су… сударыня наконец закроет свой рот и поймёт — не на одном её, скажем прямо, давно погребённом в грязных бабках таланте держится хорошая кухня! Реми, всмотревшись в изображение, снова поднял на него умные глазенки. — …ты, увидев меня однажды, сумел… словно прочитать меня… — Антуан также открыто смотрел на него, — почувствовать… и я подумал, что ты сможешь и её… почувствовать, впрочем, если нет — я не удивлюсь, эта дамочка… Двери неожиданно распахнулись, и влетала Мэри. — …мсье Эго! И Антуан увидел по её побледневшему лицу, что всё очень плохо. — …нет, я не буду… — прокричала она, присаживаясь на небольшую подножку возле стола. — Я к черту не буду… его обслуживать! Нет уж! Лучше увольте сразу! — …так-так-так, тихо… давайте-ка все успокоимся… Антуан вдохнул побольше воздуха, словно это могло ему помочь, и кивком велел Кевину забрать Микро-шефа, пока крысёныша не увидело слишком много народу. Су-шеф стушевался, очевидно, не зная, как взять животное. Эго пришлось самому протянуть ладонь. Он заметил, что крыс, поколебавшись, всё же чуть вытянулся и глянул на Лингвини. Будто спрашивая у того разрешения. — …он будет рядом, — Антуан поднял руку с Микро-шефом на уровень своих глаз, — подстрахует в случае чего. Слышишь? Не волнуйся. — …да, братец, я здесь! — вынужден был улыбнуться Альфредо. — Мы справимся! Тут Кевин наклонился, и Антуан аккуратно посадил Реми на его голову — густые тёмные волосы, зачесанные назад, практически сделали того невидимым. Можно было обойтись даже без колпака. Но всё же — лишние взоры были явно не нужны. — …запомни: его мнение по поводу ингредиентов, рецепта или чего бы то ни было в поле досягаемости… — сказал Эго и глазами показал на крысу, когда Кевин, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало, застыл, часто моргая, — под сомнение не ставить. Это ясно? Су-шеф, сдавленно улыбнувшись, кивнул. — …помни, о чем мы договаривались, — Антуан снова внимательно посмотрел на Кевина, — всё должно пройти гладко! — …да, естественно! — тот смог выпрямиться и собраться. — Лингвини поможет на раздаче… — Антуан, повертев головой, определил для того место, откуда будет довольно удобно следить за происходящим на кухне. — Готовьтесь! Поваров наконец пустили внутрь. Оба состава были взбудоражены. Оно и понятно — не каждый день им представлялась возможность готовить на равных. Те, что были в чёрных робах, возмущенно зашептались, тыча пальцами в Альфредо, который переоделся в старую форму, что сохранилась у него, видимо, ещё со времен работы в «Гюсто» — Антуан, лишь прищурившись, разглядел маленькую нашивку на рукаве, свидетельствовавшую о принадлежности кителя. — Кевин, — даже выходя, Антуан не упустил возможность ещё раз напомнить су-шефу об ответственности, — сегодня за все косяки кухни в ответе будешь ты! Соберись! — …а не многовато ли от меня вы ждете, мсье Эго? — крикнул тот, явно намекая на крысу у себя на голове. — Одно, другое, третье… — …считай это экзаменом! — улыбнулся Антуан. Кевин лишь усмехнулся. — Мэри, теперь я вас внимательно слушаю… — он вывел официантку, которая, совершенно выбитая из колеи, всё это время сидела практически на полу, — ох, да на вас лица нет… что такого случилось? — …ничего не случилось — я просто не буду его обслуживать! — Мэри едва не заревела, сжимая кулаки и прислоняясь к стене в коридоре. — Не буду, слышите? Мне плевать! И точка! — …стоп, кого именно вы не хотите обслуживать и… — Антуан уже не знал, что можно подумать, — успокоитесь, бога ради! Я сам в шаге от того, чтобы… — …почему вы не сказали?! — гневно бросила Мэри, не дослушивая его. — …о чем я должен был сказать? — …о том, что пригласили Габриэля Моро! Антуану, моментально напрягшемуся, хватило секунды, чтобы понять — Мэри ничего не знает о его споре с Адсорбт. И слава богу. — …простите, Мэри, я покажусь идиотом, но… что такого особенного в том, что я пригласил… — …этого извращенца! Да! — выплюнула она, кривясь. — Вы хотите скандала? Конечно, мсье Эго, ничего такого особенного! Антуан воззрился на неё с искренним недоумением. — …хотите сказать, что не знаете о сексуальных домогательствах и… прочих мерзостях, в которых его обвинили три года назад?!