Покой нам только снится!

      Допрос Багиры шёл уже по двадцатому кругу. Привязанная ремнями к стулу, пантера, на которой оставались те самые топик и шорты, сохраняла абсолютно ледяное спокойствие. Судя по всему, она уже не в первый раз была в тюрьме, так что не волновалась ни капли. Сидящий напротив Джон умело скрывал своё желание набить ей морду.       — Как давно Вы связались с известной террористической бандой?       — С двадцати шести.       — То есть?       — Почти девять лет.       — С какой целью Вы вступили в сотрудничество с террористами?       — Денег не было. Надо было искать выход.       — Многие сталкиваются с этой проблемой, но в криминал идут не все. Почему Вы…       — Криминал может дать нам куда больше, чем кажется.       — Вы рисковали попасться Службе Безопасности с первого же дня, что и произошло в итоге. А ведь могли бы просто спокойно жить.       Багира пожала обнажёнными плечами:       — Вряд ли. Видите ли, командир, мне было просто влом пахать двадцать четыре на семь.       — Это и видно. Ну что же… Последствия такой опрометчивости Вам прекрасно известны.       — Да.       — Вы будете помещены в тюремную камеру смертников и спустя выделенное согласно распоряжению суда время казнены путём повешения. В Ваших же интересах добровольно рассказать всё Службе Безопасности.       — С какой стати?       — В таком случае мы сможем гарантировать Вам жизнь.       Впервые в глазах Багиры блеснуло что-то вроде интереса:       — Как?!       — Вижу, Вы заинтересованы вопросом собственного выживания, — Джон улыбнулся. — Итак, если Вы всё расскажете Службе Безопасности, я могу гарантировать Вам жизнь и… Ну, если Вы дадите мне на то причину, то и свободу.       — С какой стати я должна тебе верить?       — А, мы теперь на «ты»? Ну что же… Я так вижу, ты не веришь слову офицера FBI?       — Нет.       — В таком случае, я вынужден откатить своё предложение.       Багира прищурилась:       — То есть?       — То и есть, на спине шерсть. Либо соглашаешься на мои условия, либо кое-чья голова будет торчать на колу в особняке Оливера Вулфа, а тело — медленно гнить в земле. Поверь, я могу такое устроить. Тайно тебя умертвим, а тело захороним где-нибудь под городом. Потом просто оформим документы в духе «скончалась по неизвестной причине в тюремном блоке смертников». У нас тут сплошь и рядом самоубийства, так что такому никто даже не удивится. Тело мы вывезем через заднюю сторону блока — так вывозят казнённых, что, опять же, не вызовет подозрений.       — А это уже шантаж, капрал! И, кроме того, тебе и твоим дружкам просто не хватит мужества устроить такой беспредел.       — Да. Но мы можем просто тебя повесить согласно приговору. Или ещё чего похуже — в приговоре была проставлена просто «смертная казнь». Как ты смотришь на электрический стул?       Пантера сглотнула — угроза была столь же ужасной, сколь и легко осуществимой.       — Между прочим, перед казнью на голову приговорённого обязательно кладётся пропитанная соляным раствором губка, чтобы ток лучше прошёл, — безжалостно продолжал Джон. — А знаешь, что будет, если губка вдруг окажется сухой? Ты просто медленно поджаришься заживо от электротока. Ты будешь гореть сине-жёлтым пламенем, будучи ещё живой, и сойдёшь с ума от боли задолго до смерти… Особенно если ток будет подаваться с перерывами. Ну?       Багира подняла бы лапы над головой, не будь они прикованы к железному столу наручниками:       — Ладно… Ты победил, шантажист хренов. Что я должна рассказать?       Джон наклонился к столешнице, положив на неё лапы:       — Как ты оказалась связана с террористами? И не пытайся солгать — всё сказанное мы проверим. Исказишь хоть слово…       Пантера закатила глаза и начала длинный обстоятельный рассказ.

***

      Повисшая в кухне тишина становилась гнетущей. Наконец Оливер встал, снял с пояса зачем-то резиновую полицейскую дубинку, похлопал себя по ладони и, пробурчав что-то в духе «скоро вернусь, если хотите», вышел было, но на выходе его настиг железный голос Вики:       — Куда ботинки намылил?       — К брату.       — Так он же в тюрьме!       — Помню. Просто…       — Стоять.       Джуди никогда не слышала в голосе подруги стали. Оливер развернулся на носках:       — Да?       — Что ты собираешься сделать?       — Ничего. Просто мой братишка выиграл в тюремную лотерею билет на самолёт в Карловы Вары.       Вики злобно сверкнула глазами:       — Ах ты ж сука одноухая! Брата решил от наказания отмазать?       Джуди бросила на волка тяжёлый взгляд:       — Оливер?       Ноздри Вулфа гневно раздулись, но голос звучал холоднее льда:       — А как бы Вы поступили, миссис Джонс, если бы Вашему брату грозила виселица?       — Ну уж точно не стала бы помогать ему сбежать! Тем более, что без причины смертный приговор не выносится!       — А я — не Вы! Я — не белый и пушистый кролик, чтобы мириться со всем, что преподносит мне судьба!       Джуди, не выносившая, когда её называли «пушистой», мигом вскипела:       — Вы — нравственная амёба, Оливер! Вы же следователь! Вы на стороне полиции и правосудия!       Волк слегка щёлкнул крольчиху по носу:       — Я на своей стороне! Засуньте себе свои претензии поглубже в глотку и не доставайте оттуда! — после чего снова развернулся и вышел из кухни.       — Сучара мохнатая! — Вики, мелко дрожа от негодования, опустилась на табурет. — Я бы его… — выразительно стукнув кулачком по другой лапе, она подтянула к себе початую полулитровую бутылку коньяка и отпила из неё глоток.       — Вот ведь… — Джуди промолчала, так как она была слишком воспитанной, чтобы выражаться.       Несколько минут висело молчание. Потом под окнами раздался шум машины, чьи-то шаги и стук. Джуди встрепенулась:       — Мечем на стол, быстро! — после чего, схватив поднос с запеканкой с соусом, умчалась в столовую. Следом за ней побежала Вики с кастрюлей супа и несколько горничных, которых «одолжил» сестре Фред.       По скрипучим деревянным ступенькам поднялась слегка скособоченная и сгорбленная фигура. Оскар не до конца оправился от тяжёлого состояния, в котором был ещё не так давно. Он шёл, опираясь правой лапой на лёгкую бамбуковую трость с вытянутым набалдашником. На нём была вся та же поношенная и потёртая кожанка с металлическим черепом на правой стороне груди, джинсы и десантные ботинки. Кроме того, на правой лапе кролика была мягкая замшевая чёрная перчатка, из-под которой выглядывал грязный белый бинт. Шлем Оскар оставил внизу.       — С возвращением, Блэкджек! — выглянувшая из столовой Вики откозыряла ему указательным и средним пальцами левой лапки. — Заходь, мы тут пожрать приготовили!       — Вики! — из столовой выпрыгнула Джуди. Загоготав, миссис Уилкинс скрылась в комнате.       Увидев жену, Оскар улыбнулся и прибавил шагу, болезненно морщась при каждом шаге и опираясь на трость. Наконец он подошёл почти вплотную, получив наконец возможность обнять горячо любимую супругу.       — Ты как? — полушёпотом спросила Джуди, отходя на полшага назад и испытывая дичайшее желание расстегнуть плечевую пряжку платья.       — Всё в порядке. Вот только… В общем, любимая, после того, как я закрою дело, мне придётся подать в отставку.       — Почему?       — Врач сказал, что образ жизни, который я вёл, основательно разрушил моё здоровье. Теперь мне придётся уйти на покой, как бы не хотелось продлить карьеру, — Оскар вздохнул могучей грудью. — Кроме того, придётся окончательно завязывать пить и курить. Может, это и хорошо.       — Определённо. Пошли, мы там стол накрыли.       Блэкджек угукнул. Но стоило ему сделать шаг в сторону столовой, как снизу раздались шаги.       — Пойду открою… — Оскар развернулся и начал своим медленным инвалидным шагом спускаться вниз. Глядя ему вслед, Джуди вытерла невольно выступившие слёзы. Сколько же свалилось на плечи этого кролика, великана среди себе подобных, как по росту, так и по духу? И как он ещё выстоял?       — Здорово, брат!       — Привет, Джонни! Заходи, мы тебя ждали.       Сообразив, что забыла разрезать запеканку, Джуди поспешила в столовую.