***
Стук трости оповестил Джона о приближении его старинного друга. Захлопнув «Войну и мир» в вольном переводе, он встал из-за письменного стола, спрятав книгу в ящик. Действительно, по лестнице в офис поднялся Блэкджек. Он по-прежнему шёл слегка скособочась и опираясь левой лапой на трость. Правая у него была по привычке свободна на случай нападения. — Чегой-то нужно? — вместо приветствия спросил Джон. — Ну… да. Казнили эту су… блин… чего-нибудь найдётся попить? Только не спиртного, мне доктор запретил. — Яблочный сок собственного отжима. Сойдёт? — Вполне. Джон выудил из-под стола бутылку и два стакана. — Спасибо, — приняв сок, Оскар опустился на стул. — Фу-у… Капец! — Жена выгнала? — съехидничал Уилкинс. — Нет. Она каким-то макаром пронюхала о том, что произошло, ещё до того, как я ей всё рассказал. — И что? — Да ничего. Просто мило потрепались с ней на тему супружеских отношений. — Ага. То-то у тебя вид такой оголодавший. — Не смешно. Я всю грёбаную ночь в блоке смертников торчал. Даже пожрать не отпустили. — И что ты там делал? — Да ничего хорошего. Багиру караулил. Её грозились вытащить. Мой начальник анонимку получил давеча. — Было что интересное? — Нет конечно. Всю ночь просидел возле камеры с кофейком и колой. Вешалка… Спать охота — застрелиться. — Так иди отоспись, в чём проблема? — Работы по самые помидоры, — Оскар зевнул так, что у него щёлкнула челюсть. Джон сломал карандаш, который он машинально крутил пальцами. — Какой работы?! — Обыкновенной! Я в аналитики подался, крысятничаю по кабинетам. — Оскар… — Вот только не надо меня строить! У меня для этого есть жена! — Оскар, — ровным голосом ответил Джон, — ты же прекрасно знаешь, что тебе работать противопоказано. Блэкджек вздохнул полной могучей грудью: — Ну не умею я отдыхать! Я за всю свою службу в СБ ни разу в отпуске не был! — То-то у тебя с Мэри такая любовь была! — не преминул вставить шпильку Джон. — Не упоминай при мне это имя, — тихо сказал Оскар, сжимая тяжёлые кулаки. — Никогда. Я её ненавижу. — Ладно. И всё же тебе стоит отдохнуть. Свози наконец дочерей к океану, чёрт возьми! — Надо бы. Вот только… — Блэкджек рубанул лапой воздух: — А, да пошло оно всё! Пойду и я… домой. Только к начальнику заскочу, отпуск возьму… месяца на два, не меньше. Сейчас как раз август, самое то для океана. — Вот это дело, — одобрил Джон, наливая себе до краёв второй стакан. — Иди. Денег одолжить? — Обижаешь. Я и сам небедный. — Лады. Если меня не прижмут — вырвусь к вам на недельку. — Хорошо. Оскар вышел, всё так же болезненно морщась, хромая и опираясь на трость.Глава пятидесятая
17 сентября 2019 г. в 20:25
Багиру в серой робе вывели из камеры. Снаружи её уже ждали Оскар со своей неизменной тростью и двое сержантов-медведей. Пантера окинула всех троих презрительным взглядом:
— А не многовато на одну бабу?
— В самый раз, — хмуро ответил Оскар. Накануне у него был нелёгкий разговор с Джуди. Конечно, та, считая, что измена, совершённая без намерения, таковой не является, ни в чём не винила мужа, но всё-таки для порядку устроила ему двухчасовую беседу — так, на всякий случай.
Багира сдула с глаз волосы:
— Ну-ну… У меня хоть право на прощальную речь есть?
— Да.
— И ещё одна просьба. Подключите к залу казни отопление.
Оскар выгнул дугой брови:
— Это всё?
— Нет, конечно. Я хочу привести себя в порядок.
— Это само собой. Проводите приговорённую в тюремную ванную комнату.
Пантеру отвели в помещение, отмеченное большой буквой «W».
— У тебя двадцать минут, — уронил вслед закрывающейся двери ванной Блэкджек. Багира, само собой, не снизошла до ответа. — Не выйдешь через это время — вломимся и вытащим сами!
Багира вышла из тюремной ванной через рекордное время — семь минут. Как она умудрилась вымыться и высушиться — остаётся только гадать. Предав себя в лапы охраны, пантера гордо пошла по коридору, оставляя на полу чуть влажные следы — надевать башмаки она наотрез отказалась, равно как и какую бы то ни было одежду, кроме робы.
Опытный глаз Оскара заметил, что на плечах робы были сделаны завязки в виде бантиков вместо пряжек. Интересно, зачем это?
Зал казни был переполнен. Свидетели располагались на стульях, поставленных по десять штук в четыре ряда, стояли вдоль стен, а некоторые и вовсе принесли с собой складные табуретки. Зал был небольшим — примерно двадцать на пять метров. Одну его половину занимали стулья. Эта часть носила довольно грустное название «партер». Вторую — огромная виселица. В высоту зал был едва ли не больше, чем в ширину — это было сделано для достижения максимального психологического эффекта. Приговорённого сбрасывали с петлёй на шее с большой высоты. Верёвка, натянувшись, как струна, с жутким звуком ломала шею повешенного. Смерть наступала мгновенно. Многие считали это наиболее милосердным, но эффектным способом казни. Услышавший один раз звук натягивающейся верёвки, треск позвоночника никогда не забывал этого.
Багиру завели на эшафот, надели ей на шею петлю и отошли на несколько шагов назад. Рядом с ней остался только Оскар. Оперевшись поудобнее на трость, он прочистил горло:
— Миссис Багира. Суд Зверополиса вынес решение, согласно которому Вы будете казнены. Приговор вынесен уважаемым судьёй. Вам есть, что сказать перед смертью?
— Есть.
Пантера подошла к самому краю эшафота и презрительно посмотрела вниз, на толпу.
— Вы собрались тут, чтобы увидеть, как убьют борца за справедливость?
В зале казни повисла жуткая, звенящая тишина.
— Многие из вас, наверное, думают, что вам всё дозволено, потому что вы живёте по этим грёбаным законам, которые написал чёрте кто? Потому что вы подчиняетесь Библии? Или почему-то ещё? Почему вы решили, что можете убить зверя, который борется за правду и справедливость?
— Да что Вы говорите! — в первом ряду вскочил пожилой степной волк. — У меня сын погиб в одном из оккупированных зданий!
— И что с того? Почему вы думаете, что мы льём кровь просто ради террора?
— А зачем ещё? — не унимался волк.
Багира презрительно усмехнулась:
— Мы всего лишь даём вам понять, что цель оправдывает средства! Мы снесём старую систему управления и на её руинах построим новую! А тех, кто будет сопротивляться, поднимем на штыки!
— Побойтесь Бога, — вполголоса уронил Оскар. — Никому не под силу перерезать восемь миллионов зверей. И это один только Зверополис.
Пантера снова окинула всех ледяным взглядом.
— Ну и что же? Что вы все можете сказать? Мы устанавливаем новые порядки! А мощная империя строится только одним способом — на крови и на костях!
— И как это оправдывает вашу шайку?
— Я бы попросила! Не шайку, а организованную группу!
— Какая разница? — волк вскочил во второй раз.
— Такая, что мы — не террористы!
— Так может говорить кто угодно! Вы перерезали несколько сотен зверей! Вы провели не менее двадцати актов устрашения! Вы…
— Заткнись, волчара позорный! Давно не жрал мясо в ресторане?
Волк опустился обратно на стул.
— Поверьте, мы всего лишь пытаемся помочь вам обрести спокойную жизнь. Пусть и таким способом.
Оскар не выдержал:
— Багира, ты боишься смерти?
— Я вообще ни черта не боюсь.
Кролик не успел моргнуть глазом, как пантера внезапно сделала какое-то движение — и роба складками упала к её ногам. По залу пролетел лёгкий шёпот, похожий на дуновение ветра.
— Вы никогда не сможете этого понять. Вы думаете узко. Вы считаете, что принять смерть нужно с раскаянием и надеждой попасть в рай… или же просто с раскаянием, если ты атеист. А я — не вы. Я уверена, что нужно расставаться с этой жизнью с красками и музыкой. Мне всё равно, как вы будете на меня смотреть.
В зале снова повисла гробовая тишина.
— Как же вы жалки, — презрительно уронила Багира, после чего сама ступила с эшафота вниз.
В тишине было слышно, как летит вниз обнажённое тело, как разматывается, неумолимо отсчитывая метры, верёвка, как она натягивается и с жутким звуком ломает пантере шею. Прочистив горло, Оскар подошёл к виселице, отвязал верёвку от Г-образной балки (мёртвое тело с глухим стуком упало на пол) и торжественно провозгласил:
— Да будет так с каждым, кто выступит против правосудия!